Отправлено: 12.04.16 10:30. Заголовок: Не было бы счастья, да несчастье помогло

14 ноября 1576 года. Франция, Париж, трактир "Рог изобилия", далее аббатство св. Женевьевы. После полудня

 Отправлено: 13.04.16 14:49. Заголовок: Ох, горе горькое, жи..

Ох, горе горькое, житие наше скорбное. Мэтр Бономе, протирая кружки краем передника мысленно подсчитывал, сколько воды можно влить в прекрасное, густое нормандское пиво так, чтобы и вкус его не ухудшить, и отложить на черный день пару монет. А в то, что черный день вот-вот наступит, если не сегодня, то завтра, достойный трактирщик верил, как бог свят. Верил едва ли не с того самого времени, как встал за стойку трактира «Рог изобилия», а до этого верил его отец, и старший брат отца, так что верить в худшее, можно сказать, было семейной традицией Бономе, а традиции надо чтить.
А еще за хозяйством нужен глаз да глаз, не то свои же родственнички и обворуют.
- Куда тянешь в рот?
Мэтр поймал за шкирку кухонного мальчонку, убиравшего со столов объедки и торопливо сунувшего за щеку корку хлеба.
- Сказано тебе, все, что недоедено, относи мадам Полетт!
- Да она и так жирная, в двери не пройдет!
- Вот и хорошо. Пусть кушает!

Мадам Полетт была свиньей с приплодом, обитала на заднем дворе и ела в удовольствие, отбирая последнее у полуголодных домочадцев, но мэтр Бономе был непреклонен, мечтая подавать к столу благородным господам собственную ветчину и молочных поросят, нежных, как поцелуй благородной дамы. А как иначе? Его заведение лучшее! Его посещают благородные господа придворные, а они привыкли ко всему лучшему! Да и брат Горанфло - вот едок, так едок! А у мясника порой поросята тощие, как будто он их вместо собак дом сторожить заставлял, свиньи старые, жесткие как подметки. А мадам Полетт дама хоть куда, круглая, розовая, ласковая, хочешь ешь, хочешь целуй.

За этими мыслями мэтра Бономэ застал монах, вбежавший в благородное заведение «Рог изобилия» так быстро, как будто за ним гнались все черти. Приготовившись к тому, что святой брат сейчас будет клянчить еду, взывая к христианским чувствам собравшихся, трактирщик уже приготовил мысленную отповедь, но тот только сунул тому бумажку от брата Горанфло, да так жалобно попросил стакан воды, что сердце трактирщика дрогнуло. И он добавил в кружку вина больше чем наполовину.
- Случилось что, брате, - шепотом спросил он, готовясь к худшему. Пожару там, наводнению, войне, опасливо поглядывая на записку.
- Настоятель у нас преставился, - так же шепотом ответил монашек.
- Ай-ай-ай, - немного успокоился трактирщик. – Горе то какое. Так, что там у нас?

Мэтр Бономэ развернул записку. Буквы брата Горанфло были под стать ему самому, огромные и неловкие. Буквы гласили, что мэтр должен срочно, немедленно, прямо сейчас найти маркиза д’Ампуи и доставить его в аббатство святой Женевьевы и что это дело жизни и смерти. Чей жизни и чей смерти мэтр не понял, и налил себе вина. Все это следовало обдумать. Не бросать же, в самом деле, трактир посреди бела дня. Эдак и выручки лишиться можно. Однако же следовало принять во внимание и то, что брат Горанфло пользовался особым покровительством маркиза д’Ампуи, а тот был особой, особо приближенной к королю Франции.
Ох горе горькое, житие наше скорбное! Экая беда.

В этих размышлениях (а размышлял Клод Бономэ долго и обстоятельно) прошло два дня. Записка из кармана передника перекочевала в деревянную шкатулку, стоящую на дальней полке, там же хранились всякие любовные писульки от всяких подмастерьев к горничным, и от прачек к стражникам. Лежала бы и дальше, если бы сама судьба не пошла навстречу к доброму и честному трактирщику.

 Отправлено: 14.04.16 13:51. Заголовок: После того, как коро..

После того, как король объявил себя главой Лиги, ситуация в столице немного стабилизировалась. Народ, который невозможно понять, еще не так давно презирал Генриха III, а теперь готов был сделать из него нового кумира. Герцог да Гиз отбыл на военные позиции, его пернатые родственнички затаились, Франсуа Анжуйский старался казаться тише воды, ниже травы, беарнский лис все также сидел в своей норе. Словом, нынешнее положение вещей вполне устраивало ближайшее окружение государя. Не то чтобы можно было ослабить бдительность, с такими врагами это немыслимо, но, по крайней мере, можно было на время выдохнуть.

Уже бодрые и хорошенько отоспавшиеся после прогулки прошлой ночью (эта неделя выдавалась у молодых людей своеобразным марафоном по парижским кабакам), и в отличном настроении, Жак де Леви, граф де Келюс, и Луи де Можирон, маркиз д'Ампуи, только что не с молодецким посвистом шли по направлению к «Рогу Изобилия», намереваясь от пуза поесть и от души выпить.

- И тут я его спрашиваю, - продолжал Келюс, по дороге рассказывавший приятелю историю своих посиделок в салоне мадам Гренуар, где периодически собирались любители пикантных удовольствий, сплетен и азартных игр, и где граф давеча крупно обыграл в карты одного заезжего дворянчика, - А не петушиное ли это, часом, перо у вас, сударь? - миньон прыснул, вспомнив картину общего конфуза, который возник за столом после данной реплики, - Видел бы ты его физиономию, Луи! Такая умора была, ей-богу...

Между тем, друзья подошли к заведению Клода Бономэ и, едва оказавшись внутри, прямо как та самая судьба, сразу двинулись навстречу почтенному хозяину.

- Доброго вам здравия, мэтр, - поздоровался де Леви, облокачиваясь на стойку и постукивая по ней костяшками пальцев, - Чем вы нас сегодня можете порадовать? Учтите, мы жутко проголодались!

 Отправлено: 15.04.16 13:18. Заголовок: В «Рог изобилия» шли..

В «Рог изобилия» шли бодро и быстро, но это не мешало маркизу д’Ампуи морщить нос чуть ли не при каждом шаге, и на забавную историю, рассказанную графом де Леви, ответить лишь вымученной улыбкой. И не потому, что побасенка графа ему не понравилась, а потому что пытался понять, что время от времени ему впивается в ногу. Когда он одевал туфлю, то не заметил в ней ничего, но что-то же кололо.
- Ну наконец-то! – Пока Жак величаво вплывал в трактир, Луи притулился у дверного косяка, и совершенно бесцеремонно снял с ноги башмак и заглянул внутрь. На первый взгляд там ничего не было. Но если приглядеться, то можно было обнаружить торчащую сбоку тонкую рыбью кость. Явно проделки Звезды, вздумавшей устроить миску из туфли хозяина. – Нет, Келюс, чтобы Генрих не говорил, а эту лохматую проказницу нельзя пускать в наши общие покои и позволять ей добираться до моих вещей. Я потом весь в рыжей шерсти, а теперь еще и вот это, - ворчал Людовик, ковыряясь пальцем в обувке и стараясь подцепить им злополучную кость. Но та ни в какую не собиралась покидать свое пристанище. Можирон остановил пробегающего мимо него мальчонку-помощника Бономе. – Принеси мне тонкий нож, малыш, - держа туфлю в руке и ожидая желаемое, придворный, чтобы не запачкать чулок, пропрыгал на одной ноге к ближайшей скамье и плюхнулся на нее, положив на стол снятый с головы берет и рядом с ним свой башмак. – Мое почтение, мэтр, - помахал он освободившийся рукой почтенному кабатчику. – Я готов сегодня съесть все, что угодно, но только не рыбу! Останки этих созданий уже довольно мне сегодня досадили. Какие новости на улицах Парижа? – постреленок-поваренок принес ножик господину в сером наряде, и с любопытством сунул нос в его туфлю, покуда тот оттуда выковыривал негодницу, коловшую пятку. – Вот так вот тебе! – наконец косточка была извлечена, и Луи с гордостью показал графу де Леви и мэтру Клоду свой трофей.

 Отправлено: 17.04.16 11:15. Заголовок: Явлению двух молодых..

Явлению двух молодых придворных мэтр Бономэ обрадовался, как красному солнышку после нескольких дней ненастья. Во-первых, потому, что такие посетители оказывали честь его заведению. Слухи о том, что вот вчера у Клода Бономе в «Роге изобилия» гуляли господа миньоны, привлекали к нему народа не меньше, чем его знаменитая кухня. Да и достаточно было невзначай упомянуть, что «вот это вино особенно по нраву графу де Келюсу, а эти колбаски очень хвалил маркиз д’Ампуи», чтобы заставить прижимистого посетителя раскошелится на заказ. Ну а во-вторых, приход Людовика де Можирона избавлял мэтра от необходимости бегать и искать сего господина, дабы передать ему записку от брата Горанфло.

- Господа, счастье то какое, - всплеснул руками мэтр Бономэ. – Желаете сесть в зале, или накрыть вам наверху?
Трактир Клода Бономе не зря славился на весь Париж. Был в нем и второй этаж, на который вела крепкая лестница, выдержавшая уже немало драк и падений. Там, на небольшой террасе, стояли столы для тех, кто любит трапезничать, поглядывая сверху вниз на остальную публику. Были и маленький комнатки, где можно и поесть, и выпить, и уединиться для бесед или всего прочего. В любом случае, для маркиза д’Ампуи и его друга нашлось бы лучшее место и лучшее, что есть в погребе и на кухне.

- Если желаете, господа, то начать можно с лесных голубей в моем особом соусе из вина и ягод, заячьего паштета и перепелиных яиц в марсале и сливках. А там уже подоспеет баранья нога на вертеле! Еще есть для вас свиная колбаса, нашпигованная орехами, только-только принесли из коптильни и пастуший пирог.
Пастуший пирог, не смотря на свое непритязательное звучание, был настоящей гордостью мэтра, поскольку в его приготовлении использовались три вида мяса и специальные пряные травы.

- Господин маркиз, вам тут записочка из аббатства святой Женевьевы!
Желая как можно скорее избавиться и от письма, и от ответственности, которую оно налагало, мэтр поставил на стол шкатулку с записками и начал в ней рыться. Как назло, она куда-то запропастилась.
- Да где же она!
Вдруг на кухне послышался грохот и крики. Побледнев, и представив себе, что кто-то из неумех-слуг перевернул кастрюлю с кроличьим рагу, или сковородку с петушиными гребешками в грибах, мэтр Бономе сунул маркизу письмецо, которое, как ему показалось, было от монаха, и бросился на место преступления, готовый лишить жизни любого, кто лишил обеда его гостей.

 Отправлено: 20.04.16 11:10. Заголовок: Людовику было сегодн..

Людовику было сегодня безразлично, где потчиваться, потому, бросив быстрый взгляд на Келюса, он махнул рукой беспечно.
- Да не суетитесь, мэтр, мы ж старые ваши дружки. Накрывайте прям на этот стол! – придворный натянул на ногу свою туфлю и хлопнул ладонью по столешнице, у которой сидел. Мальчонка, что принес нож, забрал бесценный инструмент для любого повара, забрал кость, которая досаждала гостю их заведения, и быстро протер фартуком стол в том месте, где стоял башмак.
Только перечисление кабатчиком всех возможных в сегодняшней трапезе яств заставило маркиза несколько раз сглотнуть слюну. Он действительно был голоден. А кухня в «Роге изобилия» с полным правом и заявкой на победу могла посоперничать с кухней в Лувре. Посетителей тут кормили не хуже, чем монарха в его дворце. Особенно посетителей постоянных и не бедных. Бономе дорожил славой своего заведения и всячески ее поддерживал. За такое внимание и старание и гости его не скупились на похвалы, звонкие монеты и рассказы о трактире на улочке Сен-Жак, передаваемые из уст в уста.
Но ответить, что он предпочтет из кушаний, Луи не успел, поскольку почтенный мэтр Клод огорошил его новостью о некоем послании из аббатства Святой Женевьевы. И быть оно могло только от брата Горанфло, поскольку других знакомцев в этой обители у молодого человека не было.
Мэтр поспешил на какой-то шум с кухни, а записка, о которой он говорил, перекочевала из его шкатулки в ладонь господина д’Ампуи.
- Не иначе, как эта бочка неповиновения опять пухнет от голода, - проворчал он себе под нос, не торопясь вскрыть бумагу. Людовик все еще дулся, как мышь на крупу, на сборщика подати парижского монастыря за то, что тот ослушался его и вернулся в Париж. Теперь он не дал бы за жизнь Жака-Непомюссена и ломаного гроша, поскольку сильно сомневался, что господа де Лоррейны оставили поиски монаха, укравшего у их посла в Лионе генеалогическое древо их семейства, одобренное папой и дающее им законные права на престол Франции. А уж рассказ Горанфло о путешествии его в Нерак в обществе господ анжуйцев и вовсе заставлял губы маркиза кривиться в недовольстве. Мало ли, что он наболтал им и Беарнцу под действием вина и веселья. Но ни д’Антрагэ, ни Рибейрак не проявляли признаков излишнего любопытства до сей поры, а Келюс и Шомберг очень удачно увели Горанфло из сада в Сен-Жермене до того, как тот предстал перед Монсеньором. Этот гаденыш обладал отменным чутьем, а Горанфло был непомерно хвастлив – мало ли чего недоброго могло выйти с их встречи.
- Ты у меня похудеешь, скотина этакая, - выражая вслух свое недовольство, Можирон вскрыл записку и первое, что увидел, начертана она была не почерком брате. С первых строк стало понятно, что и адресована она не ему, и Луи свернул бумагу обратно. Он любил совать нос в дела, которые могли касаться его короля, но читать письма субреток и их поклонников – было ниже его достоинства, пусть даже они и походили больше на отчет о каком-то путешествии.
- Мэтр Бономе, - громко крикнул он, надеясь, что его голос достигнет недр кухни, - куда вы подевались? Вы мне дали не то письмо! Это не из аббатства! Нет, Жак, если наш Горанфло отощал, я его откармливать не собираюсь, - повернулся Луи к графу де Леви, - пусть вспомнит все молитвы, которые забыл, и просит подаяние у Небес. Я бы ему еще с десяток палок дал по его толстой спине. Ты помнишь, как он нам врал, что с ним Господь говорил? – миньон расхохотался, вспоминая побасенку брате.*


*согласовано с братом Горанфло

 Отправлено: 25.04.16 02:28. Заголовок: - Несите все, мэтр, ..

- Несите все, мэтр, и в том порядке, в котором говорили! - прокричал Келюс вдогонку кабатчику, заторопившемуся на кухню.

К чему, в самом деле, размениваться на отдельные блюда, попусту растрачивая время на размышления о выборе и предпочтениях, когда можно заказать все разом? В конце концов, на двоих оголодавших друзей Его Величества, у которых после сочных описаний мэтра Бономе уже буквально досасывало под ложечкой, это не так уж и много. А денег для того, чтобы и за обед расплатиться, и хозяина не обидеть, у них при себе достаточно.
Вообще, помимо гордыни и гнева, кои являлись наиболее частыми спутниками господина де Келюса из семи смертных грехов, граф периодически поддавался чревоугодию. И находил этот процесс крайне приятным. Пусть и несколько отягощающем впоследствии. Естественно, не духовно. Физически.
Однако в этом плане Жаку де Леви было далеко до сборщика податей из аббатства Святой Женевьевы.

- Помню, - кивнул, улыбнувшись, королевский фаворит, - Кажется, это было именно здесь. После того, как мы спасли его от убийц.

Молодой человек помрачнел, припомнив обстоятельства их весенней стычки в «Роге Изобилия». Хотя они в тот день и правда оказались в нужном месте в нужное время, благодаря чему брату Горанфло удалось сохранить свою шкуру в целости, им тогда так и не удалось узнать, кем были посланы те люди в черном, и на кой черт кому-то понадобилась жизнь эдакого пьянчуги.
В этих нерадостных мыслях прошли для графа несколько томительных минут ожидания. Но вот из-за стойки вынырнул и поспешил к ним с первой порцией обещанных кушаний - голуби в соусе, заячий паштет и перепелиные яйца - тот самый расторопный мальчишка-поваренок, подсобивший маркизу д`Ампуи с ножиком. Настроение в связи с этим у Жака заметно подскочило, и, едва только поднос с голубями коснулся стола, он тут же накинулся на еду.

 Отправлено: 28.04.16 09:19. Заголовок: Наведя порядок на ку..

Наведя порядок на кухне при помощи нескольких подзатыльников и призыва к божьей матери, Клод Бономе вернулся к своим посетителям, не с пустыми руками, разумеется, а прихватив несколько бутылок вина. Он бережно обтер их и поставил перед господами придворными. Только вчера прохвост поставщик пытался всучить ему какую-то кислятину, отдающую уксусом, обещая хорошую скидку на залежалый товар, но хозяин «Рога изобилия» гордо отказался. Это вон, пусть в «Путеводной звезде» выгадывают на постояльцах.

- Простите, Ваше сиятельство, сейчас мигом найду нужное. Если позволено мне будет высказать свое мнение, то скажу, что случилось там что-то, в аббатстве.
Мэтр ловко и споро перетряхнул всю шкатулку, и нашел, наконец, нужное письмо, протянув его маркизу д’Ампуи.
- Умер у них там кто-то, - пояснил он свою мысль, припомнив слова посыльного монашка.

Мэтр уже давно понял, что быть трактирщиком это что-то вроде исповедника, лекаря и почтового голубы одновременно. К трактирщику идут со всеми горестями. Смерть, проигрыш в кости, расставание с любовницей. Чего только он не наслушался за этой стойкой.
- Вы кушайте, маркиз, кушайте. Приятного аппетита, граф, - спохватился он, опасаясь, что новости испортят аппетит двум молодым людям. А для трактирщика нет ничего страшнее гостя, который ушел, отведав его кухню, и остался недовольным.

 Отправлено: 29.04.16 13:11. Заголовок: Луи, в отличие от Жа..

Луи, в отличие от Жака, не успел отдать должное блюдам кухни «Рога изобилия», поскольку трактирщик сходу перебил ему аппетит своим предположением. Что могло случится в аббатстве? Да еще такого, чтобы этот толстый бочонок взялся за перо и стал его разыскивать. Хорошее настроение миньона сдуло, как порывом ветра, когда он прочел записку от Жака-Непомюссена. Это ему дозволено наказывать и поощрять брата Горанфло, а не невесть каким монахам, пусть даже у них на то были все основания.
- Сдается мне, Келюс, что наш жирдяй попал в переплет, - Луи почти с отвращением посмотрел на еду на столе. – Аббат Фулон скончался, отведав пирога какого-то, за что навлек на себя гнев Господень. И наш друже боится, что его обвинят в колдовстве и примерно накажут.
В колдовстве. Брата Горанфло. Большего абсурда маркиз д’Ампуи не слышал с тех времен, как перестал верить в сказки нянек. Но, учитывая ситуацию, и то с каким явным волнением были выведены округлые буквы в записке, сборщик подати был действительно испуган.
- Скажите, мэтр, а с тех пор, как вы получили эту бумажку, о вашем завсегдатае больше не было вестей? – Бономе отрицательно покачал головой.* Вопрос был действительно неуместен. Если бы новости были, почтенный Клод их бы не стал скрывать. А прошло уже два дня, судя по дате в письме. Какая, право любезность со стороны монаха. Все же, шарообразный предмет, что находился у женевьевца на плечах, был не совсем полым.*
- Жак, доедай быстрее, и иди к аббатству, стучи в ворота, и требуй отворить их именем короля, и выдать тебе нашего брате. Я за Крильоном и солдатами. Если эти овцы в рясах откажут тебе в любезности, через три четверти часа мы перетряхнем их овин вверх дном в поисках нашего кабанчика. Мэтр, соберите в суму что-нибудь с собой графу для известной вам особы, - Можирон решительно поднялся и направился к дверям трактира.
До Лувра он добежал почти бегом, и, разыскав верного служаку короля, потащил его и нескольких гвардейцев к аббатству святой Женевьевы, используя по пути все свое красноречие для того, чтобы убедить того сейчас просто положиться на его слово, что все деяния совершаются по приказу Генриха III Валуа, а бумагу о том он предоставит славному Крильону не позднее завтрашнего утра. Оставалось надеяться, что Александр не слишком будет его бранить за самоуправство в святой обители. Но, пожалуй, после почти двухнедельного возлияния во славу короля Франции, прощение за которое маркиз вымаливал вчера вечером, это покажется государю не слишком тяжелой провинностью своего фаворита.


*согласовано с братом Горанфло и Клодом Бономе

 Отправлено: 04.05.16 23:39. Заголовок: Судя по тому, что Лу..

Судя по тому, что Луи даже не подумал притронуться к дарам Цереры, которые за обе щеки уплетал господин де Келюс, аппетит у него явно испортился. И возникшая у графа догадка о том, что с потешным монахом случилось нечто неладное, подтвердилась последующими объяснениями маркиза.

- Черт побери, что за вздор, - миньон привстал и навис над столом, заглядывая в записку от сборщика податей, омрачившую чело маркиза д`Ампуи, - Скорее уж старик Флорентиец отрастит себе такое же брюхо, чем твой брате начнет колдовать. Но ты прав. Мне все это тоже не нравится.

Глядя на то, как спешно сеньор де Сен-Сафорин излагает дальнейший план действий, после чего опрометью бросается прочь из «Рога Изобилия», Жак подумал, что тот, должно быть, не на шутку встревожен судьбой своего толстопузого приятеля. До самого монаха графу не было особого дела, он не водил с ним такую тесную компанию, как Можирон. Но переживания друга задевали его и были для него важны.
За сим, и сам он решил не мешкать. Наскоро покончив с принесенной порцией кушаний и не приступая к следующей, хотя ему и очень хотелось, миньон принял от мэтра Бономе узелок с гостинцами для брата Горанфло, расплатился с достойным кабатчиком за хлопоты, и побежал к аббатству Святой Женевьевы. Благо, от улицы Сен-Жак до улицы Клотильд было рукой подать.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Келюс с очень воинственным видом уже вовсю стучался в ворота аббатства одной рукой, другой сжимая рукоять шпаги и горланя что было сил:

- Эй, женевьевцы! Именем короля, откройте! И немедленно освободите брата Горанфло!

 Отправлено: 05.05.16 14:14. Заголовок: - Если пирог был с г..

- Если пирог был с грибами, скажем, или с тухлым мясом, то такое вполне могло произойти, - авторитетно заявил мэтр Бономе, протирая оловянные кружки салфеткой, и ревностно следя, чтобы на них не было пятен или вмятин, или следов пальцев. – В «Роге изобилия», конечно, все самое свежее, но вдруг пирог был из «Путеводной звезды»? Там всякое может случиться, господа… куда же вы?! Маркиз! Граф!

Чуть не зарыдав, как демуазель, от которой сбежал жених и оставил ее с пузом, Клод Бономе принялся собирать узелок для брата Горанфло, ахая про себя, что может быть, уже и не пригодится еда этому объедале и выпивохе. Право же, оскудеет мир, если из него уйдет эдакая примечательная личность. Помнится, монах на спор с маркизом д’Ампуи определял год и сорт вина с двух глотков, чем заслужил глубочайшее уважение трактирщика!

- Вот. И передайте брату Горанфло мой привет… то есть сочувствие. И, граф, передайте пожалуйста, доброму брате, что его всегда ждет в «Роге изобилия» бутылочка-другая вина.
Неосторожное обещание, помня о непомерном аппетите брата Горанфло, но мэтр Бономе был добр душой, и как знать, может быть, эти слова скрасят последние минуты жизни монаха! Колдовство – страшное обвинение. Колдунов сжигают, отравителей варят живьем в кипящем масле, неизвестно еще, что лучше.
Покачав головой, трактирщик заботливо сгреб с тарелок господ остатки в ведро, уже полное наполовину. Мадам Полетт будет довольна.

 Отправлено: 06.05.16 10:25. Заголовок: Приблизившись к абба..

Приблизившись к аббатству Святой Женевьевы в сопровождении Крильона и его солдат, которые едва поспевали за миньоном, Можирон остановился, согнулся, уперев ладони в колени и попытался привести в норму собственное дыхание. Черт возьми, он отвык столько бегать.
Слава Дружбе и Друзьям, Келюс был уже на месте, отказавшись, ради интересов приятеля и мало знакомого ему толстяка-монаха от трапезы не где-нибудь, а в «Роге изобилия». Жак добросовестно колотил в дверь и орал, чтобы ему отворили именем короля, а монахи-женевьевцы по ту сторону двери ему также добросовестно не открывали.
- Полюбуйтесь, Крильон. Здесь не чтут короля и его приближенных, - оставив ненадолго командира королевской охраны и начальника парижской полиции размышлять над сказанным, - Людовик подошел к графу де Леви.
- Не открывают, - констатировал он очевидное. – Давай-ка отойдем в сторону, Жак, и позволим представителям власти исполнять свой долг, - оттянув за рукав Келюса в сторону, он сделал Крильону приглашающий жест рукой, мол «Ваш выход, сударь».
- Если эти мерзавцы уморили моего толстяка, клянусь Святым чревом, они мне за это ответят.
Пока маркиз д’Ампуи в красках пояснял другу, что он сделает с каждым обидчиком брата Горанфло, включая мертвого Фулона, и показывал ему записку от брате, которая так всполошила фаворита Генриха Валуа, Луи де Бальб со своими гвардейцами сначала вел с кем-то переговоры через дверь, потом вспыхнул гневом и сам заколотил в бесчувственное дерево кулаками, и, не долго думая, отдал своим гвардейцам приказ ломать двери.
- Ну все, они сами напросились. Я бы не хотел попасть в лапы к Бертону, когда он в таком настроении. Это чревато для здоровья, - усмехнулся Людовик. Двери аббатства были сделаны на совесть, но вокруг уже начала собираться толпа парижан, и Крильон прибег к их помощи. Ломать – не строить, на это многие согласны, а потому помощники у гвардейцев нашлись быстро, несмотря на то, что ломали дверь в святую обитель.
Вскоре упрямое дерево поддалось и треснуло, и люди короля Франции проникли внутрь монастыря. Потребовалось некоторое время, чтобы доходчиво пояснить ослам в рясах, что от них требуется, и пока Крильон отправился осматривать келью приора, Можирон, получив нужные сведения, потащил монаха-ключника за шкирку к месту, где содержали брата Горанфло.
Спускаясь в подвалы, пришлось захватить с собой факел, и им Людовик чуть ли не тыкал в лицо тому, кто дрожал от страха в своей рясе и гремел ключами.
Обернувшись, он отметил, что Жак, по обыкновению, с невозмутимым видом шествует за ними. И вот ведь дьявол, даже в этой ситуации он выглядел так, словно собирается пригласить красотку-фрейлину на танец на королевском балу.
- Открывай, живо! – рявкнул маркиз, у которого от напряжения уже пот струился по вискам, и светлые волосы налипли на кожу.
Когда дверь в келью, больше похожую на темницу, был открыт, маркиз ринулся внутрь, освещая все ее углы огнем факела, и в одном из них увидел серую бесформенную массу.*
- Жак, они убили нашего монаха...


*согласовано с Жаком де Леви

 Отправлено: 09.05.16 11:18. Заголовок: Два дня горя, два дн..

Два дня горя, два дня мук и страданий, два бесконечных дня в страхе, темноте и неведение. Он рыдал, он умолял, он даже молился, вспомнив от голода чуть ли не все тексты, что заучивал при постриге. Это было ужасно. Жозеф Фулон, этот проклятущий приор, даже помирая умудрился напоследок наказать Жака-Непомюссена. А собственно за что? За то, что тот хотел отведать пирога сам, откушав который, аббат испустил дух? Или за то, что Господь наградил его таким телом, которое постоянно нужно кормить? Так за первое должен был бы поблагодарить, а за вторым восхищаться, поскольку Всевышний не ко всем так щедр!

Целые сутки сборщик подати монастыря святой Женевьевы, подвергался многочисленным вопросам, на которые не мог ответить ничего, кроме того, что кара небесная настигла чревоугодника приора, и что он тут вовсе не при чем. Хотя про себя Горанфло усиленно молился небесам, в тайне надеясь, что его вновь услышат, и обрушит Вседержитель свой гнев за обиды чада своего на злых волков, прикинувшихся овцами, и измывающихся над невинным агнцем. В роли Агнца, брате разумеется мнил себя самого, но вот только никак не готов был отдаться на заклание во имя непонятно чего, и без всякой вины. Какой-то Ирод среди монахов шепнул слово, которого Горанфло боялся больше всего – колдовство. И вот оно сначала шепотом, а потом все громче, набирая силу, стало передаваться из уст в уста. Жака-Непомюссена бросили в темницу и стали морить голодом, давая в день лишь корочку хлеба и стакан воды. От этой невыносимой пытки, он был готов сознаться уже в чем угодно. Его чрево его мучило похуже огня, влитого внутрь, два дня без пищи измотали брате, и он, свернувшись калачиком в углу своего, по всей видимости, последнего пристанища, приготовился умирать.

И тут случилось чудо! Господь вновь услышал Избранника своего, дверь его кельи отворилась и два ангела, окруженные Святым светом влетели в нее, таща на привязи одного из мучителей невинно-обвиненного.
Горанфло встрепенулся и на коленях пополз к вошедшим, не веря в свое избавление. Он обнял сначала ноги одного из спасителей, который держал в своих руках Божественный огонь, а потом вцепился в колени другого, и рыдания заглушили все слова, рвавшиеся из горла монаха.
- Онии ммменяяя… да в колдовстве… - омывал он слезами жесткие колени «посланника Небес», - да голодом… - От избытка чувств и слабости Горанфло едва не лишился чувств. Единственное, что сдерживало брате от обморока, был чудесный запах, доносившийся откуда-то. Запах вкусный еды, который он распознал, несмотря на сырую вонь своей темницы.

 Отправлено: 15.05.16 23:55. Заголовок: По мере того, как же..

По мере того, как женевьевцы продолжали проявлять отсутствие признаков понимания, Жак де Леви разбушевался не на шутку. Он уже грозил государственным изменникам поджогом аббатства и обещал, что государь перевешает каждого монаха, который сыщется в этих стенах, как на горизонте появился маркиз д`Ампуи собственный персоной. И не один, а, как и собирался, с Крильоном и солдатами.

- Луи! - всплеснул руками граф де Келюс, - Ну наконец-то! Эти мерзавцы вздумали игнорировать волю короля!

Миньон тут же посторонился, пропуская вперед начальника парижской полиции, один только суровый и внушительный вид которого, казалось, готов был обрушить врата Святой Женевьевы. Ну, теперь посмотрим, как попляшут братья во Христе.
Потребовалось совсем немного времени, и друзья Генриха III в сопровождении Крильона и нескольких гвардейцев проникли на территорию монастыря. Еще какое-то количество людей Бертон оставил снаружи, охранять вход и сдерживать любопытную толпу.
Видя, что все наладилось и идет по намеченному плану, Келюс угомонился и стал сама непринужденность. Лишь изредка бросал он косые взгляды на тускло освещенный, неприветливый камень стен и образы святых. Вроде и Божий дом. А вроде и логово какое-то. Впрочем, немудрено. Под этими сводами уже творились темные дела.

- Да погоди ты! - осадил граф своего товарища, когда они зашли в пахнувшее сыростью помещение, где держали брата Горанфло. Можирон, испереживавшийся за дорогого его сердцу пьянчужку, из представшей их глазам картины, по мнению месье де Леви, чересчур поспешно сделал безысходный вывод. Этот Гаргантюа вроде как шевелился, и вроде как даже издавал некое подобие звуков, на что в состоянии трупа явно не был бы способен, если бы, конечно, в него не вселился бес.

- Брате, вы меня слышите? - Келюс ловко прошмыгнул мимо маркиза д`Ампуи и в два счета оказался рядом с Горанфло, подсовывая ему под нос тот самый узелок с гостинцами из «Рога Изобилия», - Вам тут мэтр Бономе передает свои наилучшие пожелания и приятного аппетита.

 Отправлено: 18.05.16 17:12. Заголовок: Внемля трезвым рассу..

Внемля трезвым рассуждениям графа де Леви, Луи приказал себе прекратить панику. Хотя бы потому, что Келюс очень часто рассуждал здраво, но очень редко делал это на трезвую голову. Тем более, что серый куль зашевелился, издавая всхлипы и ползком двинулся в их сторону, после чего припал к коленям Жака и начал орошать их слезами мук и страданий.
- Ах ты толстый хрыч! Да как ты посмел так меня пугать? – моментом взъярился маркиз, уже недалекий от того, чтобы прибить того, кто выжил, но кого он уже начал оплакивать в глубине своего сердца. – Я ж из тебя вытрясу всю душонку твою прожорливую.
Подхватив монаха за грязную рясу на груди, он дернул его с силой вверх, заставляя отцепиться от друга и подняться на ноги. Факелом Можиро осветил его лицо и убедился, что это действительно Горанфло. На губах придворного заиграла идиотская счастливая улыбка.
- Живой, чертяга! Не ты видал, Жак, живой! - в порыве чувств молодой человек прижал шарообразную голову женевьевца к своей груди, но тут же опомнился и отстранился, побоявшись, что тот сейчас измажет его плащ и колет своими слезами и соплями.
- Пошли отсюда, здесь отвратительно, - приобняв Жака-Непомюссена за плечо, синьор де Сан-Сафорин повел его к выходу, всучив факел сопровождающему их монаху.
Спустя некоторое время, друзья вышли из застенка монастыря, предоставив возможность Крильону перевернуть аббатство вверх дном, и напомнить стаду в рясах, что их святая обитель находится на земле французского короля.
- Жак, а может вернемся к мэтру Бономэ? У меня ощущение, что для того, чтобы это создание привести в чувство и вернуть к жизни, недостаточно будет собранного почтенным трактирщиком тебе в дорогу. Тем более, что я голоден сам, и намерен выслушать, что за история произошла с нашим исхудавшим приятелем? – Теперь, когда Людовик был уверен, что опасность никакая пока не грозит монаху, он почувствовал несправедливость в отношении собственного желудка, который требовал кушаний и вина.*

*согласовано с Жаком де Леви и братом Горанфло

 Отправлено: 21.05.16 12:27. Заголовок: Что это? Голоса люде..

Что это? Голоса людей? Но даже главное не это! Что это за чудный запах, донесшийся до ноздрей брата Горанфло? Запах чудной, вкусной еды! За ним брате, безошибочно определив источник, откуда он исходил, готов был следовать, как на поводу, куда угодно. Он вцепился в узел, которым у него махали под носом своими толстыми пальцами-колбасками и уже нипочем не собирался его выпускать из них. Он не слушал оскорбления, которые сыпались на него со стороны, а скорее развязывал благоговейно гостинец.

Покуда его вывели на свет Божий, в руках монаха осталась лишь пустая тряпочка, но взгляд его обрел уже более осознанное выражение.
Он даже признал в своих спасителях маркиза д’Ампуи и графа де Леви, и кинулся на них с лобызаниями и словами благодарности, перемежающимися со всхлипами и рыданиями. Его руки без труда сгребли в охапку обоих изящных молодых людей, заключив в стальное кольцо объятий, толстые губы чмокали их в щеки и плечи, искали для поцелуев руки до тех пор, пока брате не почувствовал, что от избытка чувств ему уже и дышать нечем.

- Вы спасли меня, вы спасли меня… - твердил он без умолку, наконец выпустив королевских фаворитов из своих лапищ и шмыгал носом, переводя помутневший от соленой влаги взор с одного на другого.
Пока до его сознания не дошло нечто важное.
- К мэтру Бономэ? – да Горанфло чуть из рясы не выпрыгнул, услышав это святое для себя имя. – Идемте, идемте скорее, друзья! – он уже тянул своих спасителей в хорошо им всем известном направлении, вцепившись в плащи обоих дворян. О, Боже, ты справедлив! Посылая нам испытания, ты потом награждаешь, прошедших их. Желудок утробно урчал, в минуты переварив то, что было в узелке с провизией месье Жака, и призывал всех на подвиги во имя него немедля! Ну, если не на подвиги, то хотя бы ускорить шаг.