Отправлено: 20.11.12 10:43. Заголовок: Война, разбой - пардон за прямоту

6 марта 1573 года. Осада Ла Рошели.

Вновь дьявол, как по нотам,
Ведет игру свою.
Католик с гугенотом
Опять сошлись в бою.
(с)

После Варфоломеевской ночи Ла-Рошель стала главным оплотом протестантского сопротивления. Сюда, на берег Бискайского залива, в эту последнюю и наиболее стойкую крепость реформаторской веры, стали стекаться гугеноты со всей Франции. Обширная торговля портового города с Англией и Испанией приносила необходимые ресурсы, людей и прочие важные ценности, которые нужны были для того, чтобы закреплять и поддерживать дух независимости. Разумеется, уцелевшие после бойни 24 августа дворяне присоединились к ла-рошельцам, рассказывая им о тех ужасах, которые довелось пережить им и их собратьям в ту страшную ночь. И своими историями, нередко отличающимися большими преувеличениями, они только разжигали в сердцах остальных ярость и твердое убеждение никогда не покоряться католикам, явившим свои истинные лица во всем своем коварстве и жестокости. А кроме того, в город пребывали рыбаки и моряки, бывшие корсарами, жаждущие острых ощущений и опасности, отличающиеся дерзостью, силой и энергией, которые заменяли им военную дисциплину. В общем, экономическое и военно-стратегическое положение Ла-Рошели было превосходным во всех смыслах.

В январе 1573 года в Ла-Рошель был направлен послом маршал Бирон, который не принимал участие в Варфоломеевской резне и даже спас жизни многих протестантов. Однако его попытки договориться о мирном соглашении не увенчались успехом. Тогда король отправил к мятежникам знаменитого Лану, по прозванию Железная Рука. Этот опытный полководец, потерявший в одном из боев руку, которая была заменена стальным протезом, пользовался большим уважением как среди католиков, так и среди гугенотов. Будучи ярым кальвинистом, он, тем не менее, преданно служил Карлу IX. Ла-рошельцы, по-началу проявившие недоверие к Лану, быстро приняли его. Но никаких вестей от новоявленного посла парижский двор не получал. Более того, пошли слухи, что Лану решил возглавить бунтовщиков, и гарнизон под его началом только сильнее укрепился. Железная Рука был обвинен в измене, и было принято решение начать осаду города.

 Отправлено: 20.11.12 16:15. Заголовок: - Монсеньор! Рассуж..

- Монсеньор!
Рассуждать было некогда. Генрих исчез в темноте столь быстро, что д'Эпернон не успел даже слова сказать, а выстрел со стороны дома принца, как раз с той стороны, куда ушел Можирон, только подстегнул его. Будучи уверенным, что и шедший рядом с ним Жак расценит все правильно, Ла Валетт кинулся вслед за герцогом Анжуйским, гадая на ходу, кто же стрелял, и молясь, чтобы это был Луи, а не противник Луи.

Язык мой - враг мой. Ногарэ де Ла Валетт д'Эпернон еще не знал этой истины, но проклял свой орган речи за то, что накликал он беду на принца в эту ночь. Словно бы дьявол подслушивал его у костра, дьявол, решивший лишить их хоть одной спокойной ночи и приславший врагов именно тогда, когда они решили выпить вина и уничтожить часть запасов провизии. Черт возьми, тем хуже для самого дьявола.

Д'Эпернон был разозлен. Добежав до того места, где, по его предположениям, должен был находиться Можирон, правда, так и не видя друга, он лишь разглядел крадущиеся тени. Выпустив пулю в одну из них - больше наугад, чем хорошо прицеливаясь, он воскликнул:
- Отряд, к бою! - есть ли где-то поблизости этот отряд, д'Эпернон понятия не имел. Но надеялся, что выстрел заставил встрепенуться солдат герцога. - Окружайте их!

 Отправлено: 20.11.12 16:15. Заголовок: Келюс игриво надул щ..

Келюс игриво надул щеки и скрестил руки на груди, когда услышал угрозу герцога стать посыльным к его матушке в Париж. Он хотел уже обидчиво ответить принцу, да помешал подошедший д`Эпернон, которому Келюс не смог не улыбнуться.

- Ну, что ж, пойдемте, Ваше Высочество, - согласился юноша, поднимаясь и провожая взглядом маркиза, который уже направился к домику Генриха, - В самом деле, нельзя позволить Можирону оставить нас без трапезы.

Келюс засунул за пояс пистолет, который пару минут тому назад почистил и зарядил. Подмигнув Ногарэ, он приобнял его за плечо и вместе с ним двинулся следом за герцогом Анжуйским. Пока друзья шли по лагерю, до них долетали несмолкаемые пересуды солдат, пьяные возгласы, громкий смех, стоны раненых... Дым, витающий повсюду от многочисленных костров, резал глаза и щипал нос. Но все звуки и запахи мало-помалу начали исчезать, по мере того, как Генрих и двое его фаворитов приближались к домику. Маркиз, наверное, был уже там и попивал бургундское, восседая на скамье. Келюс открыл было рот, чтобы поделиться с д`Эперноном только что пришедшей в голову шуткой, как вдруг грянул выстрел. В наступившей тишине, в отдалении от лагеря, этот звук был явственно слышен графу. И, что хуже всего, послышался он именно в том направлении, в котором ушел Можирон. Дальнейшее произошло в один миг. Монсеньор стремительно рванул вперед, на звук выстрела. Ла Валетт, недолго думая, побежал за ним. Оба за несколько секунд растаяли в ночной мгле. Жак де Леви остался стоять на месте. На этой войне он выучил для себя одно золотое правило, которое уже не раз спасло ему жизнь. Главное - это не паниковать и не бросаться навстречу смертельной опасности очертя голову. Требуется хладнокровно оценить ситуацию и составить четкий план действий.
В эту минуту раздался еще один выстрел.
Волнение нахлынуло на графа, но он взял в себя в руки и, по-прежнему не трогаясь с места, принялся быстро думать. Прежде всего, это, несомненно, вылазка гугенотов. И на сей раз они решили подобраться прямо к тому, кто ведет королевскую армию в бой. Надеялись, что застанут герцога в его временном пристанище. Далее. Если врагов много, то, скольких бы ни стоили Генрих и его друзья, их все равно убьют. Нужно больше солдат. Келюс услышал возглас Ногарэ о помощи, но сильно сомневался, что его услышат в шумном лагере, который, к тому же, находился на довольно значительном расстоянии от того места, где сейчас просвистели две пули. Во всяком случае, шансы на это были невелики. И Жаку де Леви пришла в голову мысль, как их увеличить. Вместо того, чтобы сразу последовать примеру принца и д`Эпернона, он достал пистолет и, развернувшись, выстрелил в сторону лагеря. А затем напряг всю мощь голосовых связок, чтобы крикнуть:

- Тревога! Главнокомандующий в опасности! Все сюда!

Если часовые еще на постах и в лагере нет глухих солдат, то подмога придет. И теперь Келюс должен присоединиться к друзьям, которых, не дай Бог, мог лишиться. Сорвавшись с места, он стремительно помчался к домику Монсеньору, держа пистолет наготове и на бегу вынимая шпагу из ножен. Только бы успеть. Только бы с Генрихом ничего не случилось. Если понадобится, граф даже оглушит его и оттащит куда-нибудь подальше. Лишь бы защитить его жизнь. Келюс проклинал себя за свои недавние мысли. Такого развлечения он совсем не желал.

 Отправлено: 20.11.12 16:15. Заголовок: Пуля, выпущенная про..

Пуля, выпущенная противником в темноту, просвистела в паре шагов от Людовика, прижавшегося спиной к дереву, и встретилась со стволом соседнего, мелкими и крупными брызгами выбивая из него щепки. Маркиз улыбнулся. Фортуна благоволила к нему. Пусть окажет милость – не оставит и сегодня. Откинув разряженный пистолет, он взял удобнее второй. Едва молодой человек приготовился подбежать ближе к дому Его Высочества, чтобы столкнуться с врагом лицом к лицу, как мимо пронеслась другая пуля, прилетевшая с другой стороны, а затем послышался возглас Ногарэ, направленный на запугивание нападающих гугенотов. По воле провидения, пуля, прилетевшая со стороны лагеря, угодила в то же дерево, что и протестантская.
- Как мило, - усмешка, полная иронии, была отправлена в темное небо. – Не чужие грохнут, так свои, да, Господи? – словно дождавшись ответа, он пожал плечами и добавил:
- Не поверишь, мне, собственно, уже без разницы, кто.
Тут взгляд придворного, уже привыкший более-менее к темноте, выцепил во мраке приближающуюся со стороны лагеря фигуру. Эти очертания Луи узнал бы, когда бы то ни было. Генрих бежал туда, где его только и ждали. Моментально забыв о намеренье встретиться и по-свойски пообщаться с лазутчиками, Можирон убрал оружие за пояс и бросился наперерез принцу. Не замедляя бега, маркиз снес герцога своим телом и, схватив его в охапку, крепко прижав к себе, укрывая ладонью его голову от ударов, кубарем покатился по земле вместе со своим пленным.
Со стороны лагеря католиков донесся второй выстрел и на сей раз окрик Келюса разрезал кажущуюся спокойной тишину.
Когда падение остановило свою круговерть, фаворит Анжу, ослабил хватку и с испугом подумал, не повредил ли что тот при падении.
- Куда тебя понесло? Ясно же дал понять выстрелом, что здесь опасность, - вместо суровости шепот юноши был пронизан страхом. Не за себя. За Александра.
- Ладно. Не время для упреков, - живой и, вроде, невредимый Валуа – это самое главное. И так близко… Но настало время разобраться с остальным.
– Надо не попасться в ловушку, а лучше взять кого живым. У меня есть пара вопросов к тем, кто шастает ночами вокруг твоего дома, - совсем близко стал различим топот ног. Из темноты выплывал силуэт спешащего на помощь друзьям Ла Валетта.
Вместе с окликом «Жан, стой!», Луи быстро вытащил пистолет и с положения лежа выстрелил туда, откуда доносилась возня. В момент, когда д'Эпернон был совсем близко от своих друзей.

 Отправлено: 20.11.12 16:16. Заголовок: Окрик Луи раздался в..

Окрик Луи раздался внезапно из темноты, откуда-то сбоку, причем Ла Валетт не сразу понял, где находится его друг. Выстрел грянул совсем рядом, и при вспышке он разглядел лежащего на земле Можирона и рядом с ним еще одного человека. Герцог?!
Сердце сжалось: неужели не успели? Не уберегли? Шальная пуля гугенота сделала свое черное дело? Тысяча чертей! Проклятье тогда на их головы!

Ногарэ, забыв на какое-то мгновенье обо всех на свете гугенотах и свистящих над головой пулях, кинулся туда, откуда раздался выстрел Луи, с разбегу плюхнулся на колени, проехавшись по земле:
- Монсеньор, вы здесь? Вы в порядке?
Принц был здесь, и был жив. Ногарэ понял это сразу и возблагодарил всех существующих в мире святых
- Ради всего святого, что осталось еще в этом мире, Монсеньор! Эти дьяволы пришли за вашей жизнью - так не отдавайте же ее им! Келюс уже поднял людей, за вас есть кому погибать!

Тысяча чертей! Теперь эти гугеноты не уйдут от них!
- Жак сейчас будет здесь с солдатами, - бросил он Можирону, тоже, слава Богу, невредимому, чувствуя, как отлегло у него от сердца, и в то же время понимая, как закипает в нем новая порция злости. - Но мы должны предоставить им тех, в кого они разрядят свои пистолеты. Идем. Их не должно быть много, иначе мы с тобой уже были бы мертвецами.

 Отправлено: 20.11.12 16:16. Заголовок: Сбитый с ног, повале..

Сбитый с ног, поваленный на землю тяжестью чьего-то тела, не различающий в темноте где враги, где друзья, принц задыхался, пытаясь высвободиться, рука слепо искала рукоять шпаги. Кровь кипела от страха за Людовика, гнева, ненависти к тем, кто возможно уже… вот в таком ослеплении, когда глаза застилает алая пелена, слетает с тебя все ненастоящее, беспощадно обнажая истинную сущность. Приветливый, изнеженный, чуть ироничный Монсеньор готов был голыми руками уничтожить, разорвать, развеять по ветру любых врагов, любую опасность, угрожавшую его фавориту.

Холодным молоком в кипящее вино ярости стал голос Луи, что-то выговаривающего своему принцу за неосторожность. Генрих не слушал. Он смотрел в лицо маркизу. Давно он не видел его так близко. Мир, преставая бешено крутиться, кажется, успокаивался, во всяком случае, звездное небо уже не плыло перед глазами.
Сердце другое, дело, сердце так быстро успокаиваться не хотело. Пусть на место страха за Луи пришло облегчение оттого, что он жив и невредим, но вместе с тем пришла и досада. За то, что оба могли глупо погибнуть, за этот побег Людовика в темноту, за его слова, сказанные шепотом… за то, что тот, кажется, не собирался успокаиваться. Намереваясь, видимо, лично отловить по одному ночных лазутчиков и вздернуть своими руками на ближайшем дереве, задав перед тем «пару вопросов», о которых упомянул вскользь.

Отстранившись, Генрих всматривался в темноту, туда, где горели огни его временного пристанища, обманчиво обещая покой и временное забытье. Но темнота разверзлась у него за спиной, выпустив из своих объятий Ла Валетта.
- Я жив и здоров, - коротко ответил он на восклицание Жана, тепло и с благодарностью пожав тому руку. В голосе фаворита звучало неприкрытое волнение. Вслушался в тишину, наступившую после выстрела маркиза. – Даст бог, никому этой ночью не придется за меня погибать.
Темнота, накрывшая их, казалось, была соткана из тревоги и ожидания.
- Вы, оба, горячие головы, останетесь здесь, - приказал он друзьям, намеревающимся продолжить опасную забаву. – Если Келюс оказался предусмотрительнее нас троих, то сейчас тут будет достаточно людей, да и сам он явится. Нет необходимости еще раз подставлять себя под пули.

 Отправлено: 20.11.12 16:16. Заголовок: Крики, выстрелы, дви..

Крики, выстрелы, движение в темноте. Пуля пролетела близко, очень близко. Тело Жана –страшное в своей неподвижности (молодой гугенот уже не сомневался в том, что это бездыханное тело, которое покинула душа, ибо ни вздоха ни стона он не услышал) свинцовой тяжестью давило на руки. В горле клокотали ярость, отчаяние, какая-то детская обида на эту жизнь, которая была так несправедлива. В окне треклятого дома опять промелькнула тень, остановилась у окна, привлеченная шумом и звуками выстрелов. Закусив губу от ярости, вытащив из-за пояса второй пистолет (тот, первый, ставший бесполезным после бесполезного же выстрела в темноту, остался где-то позади, в темноте) и, стараясь унять дрожь в руке, прицелился и выстрелил.

Господь был милостив. Послышался звук разбитого стекла. Юноша напрасно вслушивался, пытаясь уловить стон, крики, хоть что-то, что дало бы ему понять – смерть Жана не напрасна, отлетев в горние выси, он унесет с собой утешительную весть, герцог Анжуйский мертв. Но нет.

Каждый дюйм по холодной земле, кое-где уже влажной от дневной оттепели давался с трудом, мгновения непостижимым образом растягивались в вечность. Вот наконец, четверо, притаившиеся за чахлым кустарником заметили его, перехватили тело Жана, помогли ему. Чья-то рука поднесла к лицу фляжку с крепким вином. Юноша глотнул, закашлялся приходя в себя.
- Надо уходить, - прохрипел он. – Не знаю, сколько их там, но нас заметили. Сейчас тут будет полно солдат.
- Я не побегу. Во всяком случае, останусь, пока не смогу отправить вслед за Жаном несколько королевских солдат, - мрачно проговорил один, готовя пистолеты.
- И я.
- Я с вами.
- Уйти мы успеем. Темно, как в аду. А возвращаться ни с чем я не хочу.
Юноша, сделав еще один глоток из фляги, дрожащей рукой, на ощупь, потянулся к Жану. Закрыть бедняге глаза. Что-то подсказывало ему – до конца ночи многие из них присоединятся к своему другу на небесах. Если не все.

 Отправлено: 20.11.12 16:17. Заголовок: Исполнительный и сме..

Исполнительный и смекалистый лейтенант де Гарле, услышав выстрел и предупредительный голос Келюса, не заставил себя ждать. Подняв своих солдат, офицер вместе с ними поспешил к тому месту, где прозвучал сигнал тревоги. Сам Жак де Леви, мчавшийся со всех ног, уже подбегал к пристанищу герцога Анжуйского. С пистолетом в одной руке и шпагой в другой, он готов был встретить и отправить на тот свет всех гугенотов, которые встанут между ним и его друзьями. Рядом с той стороной бревенчатого домика, где находилось окно, только что со звоном разбитое попавшей в него пулей, граф, прищурив глаза, увидел в темноте фигуру, которая склонилась над землей. Келюс пока не мог понять, кто это. Поэтому стрелять не стал. Просто бесшумно придвинулся поближе. От сердца отлегло, когда он узнал голос д`Эпернона. Затем юноша увидел два тела, распростертые на холодной земле. Так вот, с кем говорил и к кому наклонялся Ногарэ! Можирон и Генрих! Граф побледнел и буквально подлетел к ним, молясь, чтобы его не ждало трагическое зрелище. Но нет... Слава Богу, похоже, обошлось...

- Ваше Высочество, - негромко промолвил юноша, опускаясь рядом на корточки, и мягко кладя руку на плечо герцога, - С вами все в порядке? Вы не ранены? - Жак де Леви тепло улыбнулся принцу, - Все хорошо, Монсеньор. Сейчас здесь будет де Гарле со своими ребятами.

Еще несколько секунд назад кричащий во все горло волевым голосом, суровый и хмурящийся, сейчас Келюс был необычайно нежен, а в голосе его звучала неподдельная тревога и забота. Он бы не простил себе, если бы с Генрихом что-то случилось.

- А ты как, Можирон? - перевел он взгляд на своего друга, - С тобой тоже все в порядке?

Поблизости послышался шум приближающегося отряда. Это лейтенант и его солдаты подбирались, минуя многочисленные деревья, к домику герцога. Келюс развернулся, вскочил на ноги и сделал несколько шагов навстречу офицеру.

- Вы вовремя, де Гарле, - одобрительным тоном обратился граф к молодому бойцу, - Еще немного, и эти мерзавцы догадались бы, что нас мало, и они могут вылезти из своих укрытий, чтобы подобраться поближе. Но, к счастью, этого не произошло. Итак, лейтенант, - военным тоном Келюс начал отдавать распоряжения, - Пошлите четверых в обход дома по левому флангу, еще пятерым следует разойтись по периметру. Вы с остальными - за мной. А вы, Монсеньор, - юноша повернулся к Генриху, - останьтесь здесь с нашими друзьями. Будьте в безопасности, прошу вас.

Не сказав больше ни слова, Келюс сделал знак солдатам и двинулся вперед. Прячась за деревьями, он несколько раз выстрелил, целясь в силуэты, которые ему удавалось разглядеть в ночной мгле. Словно бы он стрелял по призракам или теням. Глаза Жака де Леви горели, сердце быстро билось, руки ощущали привычную приятную дрожь. Он вновь чувствовал себя охотником. И вновь чувствовал азарт и опасность. По-настоящему остро ощущал подлинную жизнь. Граф не знал, сколько здесь собралось прихвостней Лану. Но одно знал точно - он не даст им уйти. Перебегая от ствола к стволу, граф продвигался вперед. Туда, где засел враг. Лейтенант де Гарле и еще несколько человек делали то же самое, кто-то даже обгоняя. Между тем, другие солдаты, как и было приказано, уже окружали территорию...

 Отправлено: 28.11.12 08:38. Заголовок: Кому-то не везет. Эт..

Кому-то не везет. Это всегда так. Никогда не знаешь наверняка, какие кости тебе выпадут сегодня. Кто сказал, что Фортуна это женщина? Это старуха с косой, несущая смерть, обрубающая жизни, разрушающая… Если бы протестантам догадаться чуть раньше, что их противник так мал числом. Если бы Господь в своей милости дал им чуть больше храбрости – пойти вперед, и чуть меньше осторожности. Как знать…
Но не повезло. Их окружили, не дав возможности отступить в темноту, скрыться. Все, что они могли – это стрелять. Иногда ответом на выстрел был чей-то стон, одной тенью, наползавшей на них с молчаливой яростью, становилось меньше. Но их все-таки окружили и взяли. Не всех. Кому-то все-таки повезло.
Умирать страшно, когда твоя смерть не принесет никому пользы, а когда ты сражаешься за веру, твоя смерть подвиг. Ла Рошельцы не боялись. Умирали. Французы от рук французов. Верующие в Христа от руки таких же, верующих.
Кто сказал, что Фортуна женщина? Это старуха с косой, несущая смерть, и имя ей – Ненависть. Двое, оставшиеся в живых, скрученные, окровавленные, молились.
Живые завидовали мертвым.
Не повезло.

 Отправлено: 29.11.12 12:47. Заголовок: Все закончилось быст..

Все закончилось быстро и обошлось малыми потерями со стороны отряда де Гарле, призванного Келюсом. Сам командир отряда остался на улице и разбирался со своими людьми, деля их на невредимых, раненных и мертвых. Там же остались и трупы четверых убитых гугенотов. Двое других были связаны и сидели на полу маленькой гостиной ставки главнокомандующего войсками короля Франции герцога Анжуйского. В этой гостиной Его Высочество и трое его друзей намеревались провести сегодня недурной вечер, когда в их планы вмешались непрошеные гости. В комнате, за дверью которой толпились малочисленные слуги, горели свечи, освещая убогость походного жилища наследного принца, и в контраст ей - стол с вполне приличной едой и вином. Четверо французских дворян, пусть и не так мирно, как ожидалось, но переместились от костра ближе к яствам, о которых говорили у огня.
Маркиза д'Ампуи на данный момент урчание в собственном желудке беспокоило меньше всего. Усевшись верхом на скромный деревянный табурет, чуть раскачиваясь на нем, он, не отрываясь, смотрел на двух пленных, оказавшись с ними лицом к лицу. Такие же молодые люди, как он сам. Такие же французы. Людовик знал, почему оказался ввязанным в войну, за кого воевал – за того, кто, слава Господу, находился в этой же лачуге и здравствовал. За что или за кого воевали сидевшие перед ним с упрямыми выражениями лиц люди, он не понимал. За что они пытались лишить жизни того, кого, может, и не видели ни разу? Или это просто жажда прославиться, убив брата Карла IX? Фанатизм? Чтобы там ни было, чтобы ими не двигало, осознавая, что по милости этих лазутчиков он мог лишиться Генриха или одного из своих друзей, Можирон чувствовал, как в нем кипит ненависть. Глаза молодого человека потемнели до черноты, костяшки на упертых в сидение табурета руках побелели от напряжения, губы были плотно сжаты, и он молчал. Молчал и смотрел, переводя взгляд с одного на другого. У него даже не было желания задавать этим людям какие-то вопросы. Хотелось схватить каждого, швырнуть в ноги Валуа и пристрелить, словно бешеных собак. Он уже собрался претворить свои мысли в реальность, но с досадой понял, что один из его пистолетов разряжен, а другой, тоже разряженный, остался брошенным среди деревьев.
- Дайте кто-нибудь пистолет! - не отрывая взора от гугенотов, Луи протянул еще больше саднящую от падения с Анри руку в сторону своих друзей. – Пистолет! Или я заставлю их верещать, как свиней на бойне, отрезая по куску, - голос маркиза звучал глухо и почти спокойно, его ярость выдавала только легкая дрожь в руке и бледность лица.

 Отправлено: 29.11.12 17:01. Заголовок: Рука герцога Анжуйск..

Рука герцога Анжуйского опустилась на плечо Людовика. До этой минуты Монсеньор молчал, размышляя. Само покушение не удивило его, не взволновало и уж тем более не испугало. На войне как на войне. Куда страшнее было лишиться кого-то из тех, кто дорог ему, но и тут Господь был милостив не разлучив принца с его друзьям. Герцог Анжуйский обязательно поблагодарит за это Создателя, но сейчас он думал о другом…

- Прошу, маркиз, тише. Я хочу кое-что сказать этим людям.
Ладонь принца сжала плечо фаворита, нежно, успокаивающе. Встав за спиной Луи де Можирона, он еще раз с ног до головы оглядел пленников, понурых, связанных, приготовившихся, несомненно, к худшему. И, если только он хоть немного знал маркиза, тот это «худшее» готов был им предоставить. Немедленно и собственноручно. Принц чувствовал, какая ярость кипит в его Людовике. Знал, как ревниво, фанатично, исступленно тот оберегает своего герцога, и сейчас ему надо было успокоить лавину, готовую стронуться с места.

Генрих стоял совсем рядом, так, что Луи мог чувствовать спиной его тепло. Надеясь на то, что его присутствие хотя бы немного утихомирит гнев синьора де Сен-Сафорен.
- Господа, вы мои пленники. По законам военного времени я могу приказать немедленно убить вас, и только в этой комнате вы видите троих дворян, готовых выполнить этот приказ немедленно. А за дверьми этого дома вы найдете их еще больше. В крепких пеньковых веревках в лагере тоже нет недостатка…
Генрих сделал красноречивую паузу, давая пленникам возможность еще раз обдумать свое положение.
- Но возможен и другой исход. Я отпущу вас. Позабочусь о том, чтобы ваших товарищей достойно похоронили, в конце концов, сражались они храбро. Я не чувствую к вам ненависти, господа, не смотря на то, что вы хотели меня убить… Я отпущу вас. Вы же передадите своим вождям, а в особенности господину де Лану, что Генрих Анжуйский больше всего сожалеет о том, что ему приходится убивать добрых французов, вместо того, чтобы, объединившись, не направить свои шпаги на общего врага. И хотел бы встретиться с ними, дабы склонить Ла Рошель к переговорам и прекратить мятеж, который дорого всем обходится. Вы согласны?

 Отправлено: 13.12.12 02:06. Заголовок: Келюс не знал, сколь..

Келюс не знал, сколько прошло времени. Для него все пролетело в одно мгновение. Четверо прихвостней Железной Руки - одного из которых граф убил лично - были мертвы. Оставшиеся двое взяты в плен. Жак похвалил лейтенанта де Гарле за ловкость и за то, что не заставил себя долго ждать, сразу примчавшись на помощь со своим отрядом. После чего направился вместе с друзьями в дом герцога. Солдаты и слуги остались снаружи. Монсеньор и трое его приближенных желали поговорить с пленными без лишних глаз и ушей. Гугенотов развязали, как только они оказались в доме. Больше бояться их было нечего. Оба лазутчика, совершивших сегодняшнюю дерзкую вылазку с целью убийства главнокомандующего королевской армией, молча сидели на скамье возле стола, где находились два кувшина вина и некоторое количество сытных блюд, от которых исходил приятный аромат. Но ни о выпивки, ни о еде сейчас не могло быть и речи. Аппетит пропал. Келюс, в виду необходимости быстрых и решительных действий, чтобы не дать случиться непоправимому, до сего момента сохранял военную рассудительность и хладнокровие. Но сейчас, когда непосредственная опасность миновала, он мог позволить бури эмоций нахлынуть на себя с неудержимой силой. Его руки тряслись от едва сдерживаемой ярости. Голубые глаза сверкали угрожающим огнем. Ему хотелось разорвать проклятых гугенотов на части, прямо здесь. Ему хотелось заставить страдать тех людей, которые могли лишить жизни его друзей. Он уже достал пистолет, когда до сквозь пелену гнева и ненависти до него долетели слова Можирона. Он обернулся к нему. Граф понимал, что его другу хочется уничтожить этих подонков много больше, чем ему самому. И кто он такой, чтобы отказать маркизу в подобном удовольствии? На губах Келюса появилась жестокая, столь необычная для него и так резко контрастирующая с его миловидным лицом, улыбка. Он достал из-за пояса свой пистолет, чтобы протянуть его Можирону. Но именно в этот самый момент боковым зрением он уловил какое-то движение с той стороны, где сидели пленники. Юноша метнул туда быстрый взгляд. Один из пойманных протестантов, кажется, решил совершить еще одну попытку. В упор глядя на Генриха Анжуйского, он достал из-за голенища нож и поднялся. Граф моментально среагировал. Не успел гугенот занести руку, чтобы метнуть оружие в Монсеньора, как раздался выстрел. Пуля превратила лицо несостоявшегося убийцы в кровавое месиво. Жак де Леви даже не поморщился. Не убирая пистолет, граф приблизился ко второму пленнику, который с ужасом смотрел на то, что только что стало с его товарищем, взял его за волосы и буквально ткнул носом в кровавую кашу, заменявшую теперь физиономию убитого.

- Только шевелнись, - спокойно произнес Келюс, - И с тобой случится то же самое. Ты меня понял?

Граф не сомневался, что молодой гугенот достаточно напуган случившимся, чтобы не делать глупостей. Он отпустил его и повернулся к герцогу. Ярость окутала его с новой силой. Но теперь это была уже совсем другая ярость. Это ярость была вызвана не поведением врагов и желанием их убить. Это ярость была вызвана страхом за самых близких людей на свете. А в данном случае - еще и за человека, который был не просто другом, но и господином. А если сказать больше - за человека, который возглавлял огромную армию на этой тяжелой войне. Келюс, хмурясь и поджимая губы, подошел почти вплотную к Генриху.

- Монсеньор, вы безумны! - бесцеремонно начал он, распаляясь все больше с каждым сказанным словом, - Безумны и неосторожны! Вы совершили большую глупость, когда помчались вслед за Можироном на звук выстрела. Да, я понимаю, что вы боялись за него. Боялись, как и все мы. Но вы не должны были делать того, что вы сделали. Мы можем себе это позволить. Вы - нет. Вы - наш вождь. Вы главнокомандующий армией Его Величества. Случись с вами что-то, и нашему делу, всему тому, для чего мы здесь сражаемся, обливаясь потом и кровью, придет конец. Можирон... - Келюс сглотнул и на миг прикрыл глаза. Сейчас надо было забыть о дружбе. О том, как горячо он любил своих друзей. Ему было тяжело говорить это, но он все же сказал, - Всего лишь солдат. Как и я. И Ногарэ. Смерть кого-либо из нас опечалила бы Ваше Высочество, но не принесла бы никакого существенного вреда для успеха нашего оружия. Но вы, мой принц, полководец. И ваша смерть изменит все. Она приведет к поражению нашей армии. Но это лишь начало. Она означает крах будущей Франции. Ведь вы, Монсеньор, наследник французского престола, и вы будете править после своего старшего брата. А я не знаю ни одного человека, достойного французской короны более, чем вы. И что сказала бы ваша мать, что сказал бы весь двор, когда узнал, что Генриха де Валуа подстрелили ночью в лесу, словно какую-то дичь? - граф тяжело дышал, он говорил почти без остановки, поэтому сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, и продолжил уже гораздо более спокойным, тихим голосом, твердо посмотрев принцу прямо в глаза, - Больше никогда так не делайте, Монсеньор. Мы готовы отдать за вас жизнь. Но вы не должны рисковать своею ради нас. Не должны...

Келюс закончил и отвернулся. Весь гнев и вся ярость, которые душили его, отступили. Он не думал о том, что переступил черту, позволив себе в таком тоне разговаривать со своим сюзереном. Не думал и о том, что все больше превращался в человека, который бесстрастно стал во всем опираться лишь на точный и безжалостный военный расчет, отметая как свои чувства, так и чувства друзей. Он только мрачно смотрел на пленника, который, памятуя об угрозе, сидел тихо, как мышь, и не шевелился. Внезапно захотелось пустить ему пулю в лоб. Но рука с пистолетом не хотела подниматься. Да и ноги вот-вот откажутся его держать. Келюс был измотан. Что же делает с ним эта проклятая война?..

 Отправлено: 14.12.12 11:47. Заголовок: - Вы забываетесь, гр..

- Вы забываетесь, граф.
Голос Генриха Валуа, обычно спокойный и даже ласковый сейчас хлестал наотмашь. Руки, все еще лежащие на плечах Можирона задрожали от едва скрываемого гнева. Видит бог, он многое позволял своим друзьям, куда больше того, что было отмеряно строгим этикетом. Но это? Так разговаривать с первым принцем крови? Таким тоном? Указывать, что ему следует и не следует делать? Дворянин, каким бы благоволением особы королевской крови он не пользовался, всегда должен помнить, кто он. Чтить положение своего господина. Особенно на войне.
- Я не буду наказывать вас так, как вы того заслуживаете, граф де Келюс. Ибо вы мне по прежнему дороги. Но впредь до особого распоряжения я не желаю видеть вас подле себя.
Повернувшись спиной к Жаку де Леви, Монсеньор обратился к Ногарэ.
- Налей мне вина, друг мой, и распорядись убрать тело этого несчастного. Боюсь, эти стены теперь не отмыть. Что же касается этого человека (принц кивнул на последнего оставшегося в живых гугенота) проследи, что бы все было выполнено согласно моим распоряжением. Самовольство графа их не отменяет.

 Отправлено: 15.12.12 01:15. Заголовок: "Он сам безумен,..

"Он сам безумен, - пронеслось в голове у Жана-Луи, когда Келюс только произнес свои первые слова – Что он такое несет?».
Чем дальше он слушал Жака, тем больше поражался. Что произошло с его другом? То ли ночная вылазка гугенотов так разозлила графа, то ли вся эта война, с ее безумствами, с ее несметным количеством пролитой крови, с ее пренебрежением жизнями и равнодушием к смертям - все это так затуманило мозг Келюса, что он забыл, где он находится и кто его господин? Только такое объяснение и мог найти этому д'Эпернон. Потому что в здравом уме и твердой памяти так разговаривать с герцогом Анжуйским не мог позволить себе даже его ближайший друг.

Ла Валетт быстро подошел к столу и наполнил бокал:
- Монсеньор, - с поклоном подал он вино принцу. – Монсеньор, он не в себе, - тихо произнес Ногарэ, украдкой посматривая на Жака, который, казалось, словно бы одеревенел после произнесенных с таким чувством слов. - Взгляните на него – он сам не понимает, что делает.

Видя, что второй пленник еще не пришел в себя после разыгравшейся перед ним сцены – на лице его читалась полная растерянность, - Ла Валет быстро вышел и позвал людей де Гарле. Отдав им распоряжения убрать тело – первый вошедший, совсем молодой солдат, так изменился в лице при виде убитого, что на несколько мгновений даже замер на пороге, - он приказал одному из них встать рядом с оставшимся в живых и не спускать с него глаз, остальным же велел вынести тело и присоединить его к тем несчастным, которые этой же ночью окончили свой земной путь. Будет одним гугенотом меньше и одним убитым больше, зло подумал д’Эпернон. Этого он с особым удовольствием зарыл бы в могилу самолично. За попытку убить Монсеньора.

- Тысяча чертей тебя возьми, Келюс, - пробормотал он, подходя к графу и забирая у него из руки пистолет. – Не пристрели кого не следует. Ты, кажется, плохо сейчас соображаешь. Эти чертовы гугеноты скоро добьются того, Монсеньор, что мы все просто потеряем головы. Как наш Жак.

 Отправлено: 16.12.12 18:58. Заголовок: Выстрел ударом плети..

Выстрел ударом плети раздался в воздухе и точно, как от такого удара от него дернулся маркиз. От него же юноша начал приходить в себя. Он провел ладонью по своему лицу, словно пытаясь стереть с него все тревоги и эмоции этого дня. Посмотрев после того на руку, Можирон обнаружил, на ней размазанные капли крови. Он так пылал сам, что даже не почувствовал брызг, что полетели в разные стороны от выстрела Жака. Благодарение Господу граф успел предотвратить очередную попытку гугенотов лишить жизни их господина, в то время, как Луи настолько оцепенел от собственного гнева, что не видел и не слышал ничего. Первое, что он почувствовал, выныривая из омута ярости, тепло рук Монсеньора, лежащих на его плечах.
Молодой человек уже собирался поблагодарить графа де Леви, как из уст того разразилась такая тирада, что Людовик так и остался сидеть с приоткрытым ртом, глотая слова, которые хотел сказать.
Келюс, всегда уравновешенный, трезво мыслящий, самый разумный из троих приближенных герцога Анжуйского, Келюс сорвался. Жесткий прут ломается проще гибкого и тонкого стебля. Ломается с хрустом. Так и Жак, молча терпящий невзгоды войны, хранящий в себе все свои тревоги и беспокойства, единственный из них, кто сегодня оказался способным думать широко и обо всех, сломался, не выдержав испытания волнением за друзей. То, что он говорил, говорил принцу, брату короля, наследнику французского престола, было недопустимым. Каждый из них, в той или иной степени, трясся за жизнь Анжу, но молча, радуясь возможности и дозволению быть подле его персоны и защитить его, если доведется.
А Келюс… Он даже забыл, что они тут не одни! Что завтра, быть может, принявший условия Главнокомандующего королевской армией гугенот будет отпущен и что он скажет, вернувшись в лагерь Железной Руки? Что Генрих Анжуйский настолько распустил (вот именно, что солдат!) своих людей, что они позволяют себе диктовать ему, что и как делать? Когда и почему поступать? Ему, второму дворянину королевства?! Это немыслимо.
Луи собрался было выхватить у друга пистолет и пристрелить второго протестанта, но из-за спины раздался холодный, как сталь голос принца.
Анри в праведном гневе хлестал наотмашь. Людовик даже зажмурился на мгновенье, опустив голову. Жак де Леви, их общий друг, забыл о нраве Монсеньора, забыл о том, что обычно притягательно благоухающие лилии Валуа могут быть ядовиты, забыл, что мягкие лапы могут скрывать железные когти, и самое главное… он забыл о том, что ударить по гордости принца - все равно, что наступить на хвост тигру. Объяснением поступку Келюса могло быть только перенапряжение, то, что юноша передержал в себе волнение и, подобно закипевшему молоку, оно выплеснулось наружу.
Надо было что-то делать. Людовику было больно за друга, и он осознавал всю правоту того, кто по праву звался их Главнокомандующим. Пока д'Эпернон подавал вино и успокаивал Жака, маркиз пытался думать, пользуясь этими мгновениями затишья. Получалось не очень, он плохо соображал этим вечером.
- Да уведите вы этого,- Луи мотнул головой в сторону уцелевшего чудом гугенота, подумав, что прибить он его и завтра успеет. На сегодня довольно крови и ненависти. – Ночь не время для принятия решений. Пусть подумает, а ответ его вполне подождет до завтра. Его Высочество ясно дал понять, чего желает.
Когда солдата армии генерала Ла Ну вывели из домика кюре, маркиз обернулся к своим друзьям:
- Господа, - мимолетно накрыв дрожащую руку Анри, он незаметно погладил ее большим пальцем и поднялся со своего табурета, - мы на войне и тут не время для ссор и недопонимания, – молодой человек налил еще три бокала вина. Один из них он всучил Ногарэ, второй, мягко взяв за руку Келюса, вложил в его пальцы, а третий поднял сам.
- Монсеньор, если искать виноватых в том, что сейчас произошло, то их было шестеро и пятеро из них мертвы, и еще целая армия за стенами Ла Рошели, - глубоко вдохнув, Можиро поднял взгляд на своего господина. Взгляд полный нежности и обожания. – Мы начали этот вечер вместе, и мне хотелось бы закончить его тоже вместе. Вчетвером. И тем, что мы до сих пор имеем эту возможность, мы обязаны друг другу и Жаку в первую очередь. Война…- запнувшись на этом слове, с грустью опустив взор в бокал, где багрянцем светилось вино в лучах свечей, придворный заставил себя продолжить:
- Война калечит не только наши тела, наши души, но и наш разум. Давайте попробуем не позволить ей искалечить нашу дружбу. Уверен, что граф сможет найти правильные слова, чтобы когда-нибудь сказать, как он любит Ваше Высочество, и если Его Высочеству угодно наказать графа де Леви за, увы, Жак, непозволительные речи с сюзереном, то пусть это произойдет завтра. Сегодня мы выжили. Сегодня, сидя у костра, мы мечтали провести вечер в компании друг друга. Если этого не произойдет… - наконец, маркиз, обвел глазами всех присутствующих, словно объединяя их этим жестом, - если этого не произойдет, то сегодня ларошельцы одержали победу.
Договорив, Людовик печально улыбнулся, опираясь на стол и ожидая решения друзей.

 Отправлено: 22.12.12 04:04. Заголовок: Слова Монсеньора пор..

Слова Монсеньора поразили Келюса в самое сердце. Он только что осознал, что натворил. Как позволил себе разговаривать со своим господином в порыве неконтролируемых эмоций. Граф открыл было рот, чтобы ответить, но так и не нашел подходящих слов. Рот его так и не закрылся, а зубы начали мелко стучать друг о друга, словно бы юношу била дрожь, или же он готов был расплакаться. Пустой, потерянный взгляд Жака де Леви блуждал по комнате, поочередно задерживаясь то на Генрихе, то на друзьях, то на испуганном пленнике. Он даже не заметил, как подошедший д`Эпернон забрал у него оружие. Лишь рука инстинктивно сжалась и разжалась после этого. Юноша проглотил комок, застрявший у него в горле. Ногарэ прав. Он безумен. Как и Монсеньор. Но даже это не являлось поводом для того, чтобы высказать ему это в подобном тоне. Еще мгновение прошло, прежде чем Келюс пришел в себя и почувствовал, как Можирон вложил бокал с вином в его руку. В ту самую руку, которая только что убила мятежника. Руку, которая спасла жизнь Его Высочества. Но это все равно не искупало вины Келюса. Монсеньор прав. Жак де Леви заслуживает наказания.

- Простите меня, мой принц, - тихо выдавил из себя юноша, повернувшись к Генриху и посмотрев на него усталыми голубыми глазами, - Обещаю, что искуплю свою вину перед вами. Так скоро, как только смогу.

Да. Он обязательно искупит. Своей кровью. В следующей битве. Зарвавшийся поданный должен понести наказание за свою дерзость. Искупить свои грехи. А что может быть лучшим искуплением, чем отдать жизнь в бою за своего сюзерена? Граф повернулся к Можирону.

- Спасибо, - мягко улыбнулся он другу. Затем взгляд его помрачнел, улыбка исчезла с лица, а голос сделался печальным, - Но я боюсь, что ларошельцы сегодня действительно победили.

Маркиз был прав. Но Келюс не позволит себе нарушить приказ Монсеньора. Особенно теперь. После того, что наговорил ему. Генрих пожелал не видеть его подле себя. Да будет так. Он не станет просить его не о чем. В конце концов, у него тоже есть гордость. Жак де Леви повернулся к герцогу и посмотрел ему в глаза. Почему-то он снова улыбнулся. Тепло и искренне.

- Доброй ночи, Ваше Высочество, - юноша поклонился и развернулся, чтобы направиться к выходу из домика...