Последние из Валуа

Два взгляда встретились, зеркало отразилось в зеркале, породив бесконечность. Бесконечность нежности, восторга и счастья, заполонившего собой окружающий мир – эту крошечную комнатку, мрачную громаду Лувра, беспокойный и бессонный Париж, измученную распрями и кровопролитными войнами Францию. Оно выплеснулось, как тесто из кадушки, растеклось сметающей все на своем пути приливной океанской волной. Смыло легкими прикосновениями кончиков прохладных и щекотных пальцев условности, непонимание, горечь, обиды и тень одиночества, распростершую было свои черные крылья над этими двумя, чья искренность и благородство в этот миг пылали жарче солнечных лучей и ярче сотен тысяч звезд на небосклоне.
Ногарэ ожидал чего угодно: всплеска негодования, холодной насмешки, горделивой обиды, равнодушия и невнимания в ответ на свое признание. Все-таки судьба была жестока к нему, заставив полюбить королеву. Женщина – тем более венценосная особа – существо непредсказуемое, ее душа – потемки, хранящие миллион шкатулок с секретами. И кто из ушедших, ныне живущих и будущих мужчин осмелиться утверждать, что не боится ненароком распахнуть в ней ящик Пандоры? Если такойнайдется, то гасконец первым плюнет ему в лицо и вызовет на дуэль за лицемерие и лживый язык. А потому смущенный, но вместе с тем такой желанный ответ Луизы вызвал в нем настолько могучую бурю эмоций, что дыхание перехватило, будто его ударили под дых. Не в силах произнести ни слова, утопая и захлебываясь в бездонной глубине любимого взгляда, Жан-Луи трепетно склонился к краю платья своего белокурого ангела и принялся покрывать его благодарными поцелуями.
С трудом приказав себе остановиться, миньон поднялся на ноги и завладел хрупкой ручкой госпожи де Водемон, уютно примостившись на подлокотнике кресла, в которое дама была вынуждена опуститься от волнения и пережитых эмоций.
- Любовь моя, - Вы ведь позволите мне Вас так называть? – Тихо проговорил д’Эпернон, чувствуя себя необыкновенно счастливым и вместе с тем опустошенным настолько, что всякие слова сейчас казались лишними. – Я лишь хочу, чтобы Вы раз и навсегда поняли: Вам стоит только приказать, и Ваш покорный раб сделает все, чтобы доставить Вам удовольствие. «Измена» и «Смерть» - это слишком человеческие понятия, которые так малы и незначительны в сравнении с моими чувствами к Вашему величеству, теснящимися в груди, что я, не задумываясь, осмелюсь на первое и безропотно пойду на второе уже хотя бы потому, что Вы сказали «Живите, и я буду счастлива знать, что Вы благополучны!» О, эти слова – они стоят так дорого, что я не уверен: есть ли у меня достойная цена за них. Моя жизнь явно стоит значительно меньше. – Добавил он, улыбнувшись светло и радостно.
Аккуратно перевернув ладонь возлюбленной, де Ла Валет прикоснулся сухими горячими губами к бьющейся голубоватой жилке у ее основания. Ощутив сумасшедшее биение ее пульса на своем языке, юноша едва не застонал от охватившего его тело желания. Чтобы скрыть внезапно вспыхнувшее лицо и пылающий страстью взгляд, он опустил голову. Волна светлых шелковистых кудрей упала королеве на колени, рассыпавшись по жесткой золоченой парче.