Отправлено: 06.10.13 10:14. Заголовок: Утраченные иллюзии

16 марта 1575 года, Лувр.

 Отправлено: 06.10.13 16:47. Заголовок: Ликования по поводу ..

Ликования по поводу воцарения нового государя улеглись довольно быстро. Напрасно Екатерина Медичи пыталась устраивать празднества по тому или другому поводу, пытаясь и друзьям и врагам показать, что правление нового Валуа есть Золотой Век для Франции. Казна была истощена войнами, католики и гугеноты были одинаково злы и опасны, и что мог противопоставить им Генрих Валуа кроме своей горячей решимости привести страну к миру? И к миру для кого? Истинное положение вещей проглядывало сквозь золоченую мишуру торжеств, как истлевшее тело сквозь парчовые лохмотья.

У Медичи была одна надежда… и эта надежда сидела сейчас по левую руку от нее, и имя ей было Луиза де Водемон. Если она родит сына, это упрочит положение Генриха на троне а заодно опровергнет некоторые самые гнусные слухи, просочившиеся уже за пределы дворца на улицы Парижа и далее. Для того, чтобы поговорить с невесткой, она устроила в своих покоях музыкальный вечер, пригласив, кроме того, и Маргариту, которую предпочитала держать подле себя. Главной целью королевы было как следует расспросить скромную Водемон о том, как складывается ее семейная жизнь с королем. Задавать такие вопросы Генриху она не осмеливалась. От служанок молодой королевы слухи доходили до Медичи и слухи неутешительные, но та все-таки не теряла надежды.

- Вы что-то бледны, дочь моя, - сухо обратилась она к Луизе. – Не заболели ли вы? Или, может быть, эта бледность к добру и вы порадуете нас вестями?
Музыканты негромко наигрывали в углу, фрейлины, угощаясь вином и сладостями щебетали в другом, и королева-мать намеревалась вытрясти всю душу из королевы, если этой скромнице придет в голову играть в молчанку.

 Отправлено: 07.10.13 17:44. Заголовок: Приглашение от корол..

Приглашение от королевы Екатерины стало приятным разнообразием в размеренной и несуетливой жизни Луизы де Водемон. Кто-то счел бы такую жизнь скучной, но только не новая королева Франции, которая, по правде говоря, была признательна за то, что ей позволяли проводить время в соответствии с ее вкусами и пристрастиями.
У тяжелой шелковой юбки цвета осенней листвы удобно устроилась Радость, маленький пушистый дружок Луизы, скрашивающий ее дни. Молодая женщина не могла оставить свою любимицу скучать в одиночестве, зная, что пушистый зверек сначала будет жалобно скулить, а потом, пожалуй, начнет портить ковры и мебель, протестуя против такой несправедливости.

Потупив взор, Луиза теребила золотую цепочку, к которой были подвешены драгоценные безделушки. Ее новые платья и драгоценности стоили так дорого, а вокруг столько несчастных, которые нуждаются в куске хлеба. Ей хотелось поговорить с королем Генрихом, попросить разрешения тратить часть выделенных на нее средств на добрые дела, но все не могла собраться с духом. Мужа она по прежнему видела нечасто и никогда – наедине. А в присутствии его приближенных королева невольно робела, особенно смущал ее молодой придворный, месье де Ногарэ, хотя королеве казалось, что он относится к ней с добротой.

Вопрос королевы Екатерины заставил ее вздрогнуть и бросить растерянный взгляд на сидящую рядом королеву Наваррску, словно моля ту о подсказке. Какими вестями она должна порадовать грозную королеву-мать? О чем она спрашивает? Луиза спрятала дрожащие руки в складках юбки.
- Я здорова, мадам, благодарю вас, - едва слышно ответила она, чувствуя, как щеки заливает непрошенный румянец. – Если бы я знала, какие вести вы желаете услышать, Ваше Величество, то почла бы за честь… то есть сделала бы все, чтобы вы остались довольны!
Радость заскулила, требуя взять ее на руки, и королева подхватила щенка, прижав его к груди и находя поддержку в его нежном тепле и бескорыстной любви, которую он дарил своей хозяйке.

 Отправлено: 08.10.13 16:22. Заголовок: Вот уже почти два ме..

Вот уже почти два месяца королева Наваррская вместе со всем двором решала загадку по имени Луиза де Водемон. Сам выбор невесты, скоропалительная свадьба, очевидное отсутствие тепла между супругами – все это давало нескончаемые поводы для сплетен. Двор хотел знать, что любит молодая королева, кому симпатизирует, о чем думает, что делает. Но Луиза де Водемон жила по примеру добродетельных женщин Сократа, так, что о ней нечего было рассказать. И сейчас Маргарита с любопытством рассматривала супругу Генриха III Валуа, если верить скандальным слухам, супругу только по названию. Ее брат по прежнему смотрел только на Луи де Можирона.

От выпада драгоценной матушки Маргарита даже поморщилась, настолько он был прямолинеен. Эта женщина никогда не удовольствуется тем, что есть. Она добилась своего, посадив на трон Генриха, безжалостно лишив надежды на корону своего младшего сына. Теперь она жаждала внуков. И если бы можно было сотворить их из ребра, как Господь когда-то сотворил Еву, Екатерина Медичи не задумываясь отдала бы все.

Поймав беззащитный взгляд Водемон, королева Наваррская почувствовала, как сердце ее сжалось от сочувствия. А еще Маргарита ощутила, как в ней поднимается гнев на брата. Святые небеса, да кому пришло бы в голову бросить этого ребенка на растерзание львам?
- Моя дорогая матушка беспокоится о том, чтобы ваша семейная жизнь, государыня, была вам в радость и делала счастливым Его Величество.

Трактовка слов Екатерины Медичи была, конечно, весьма вольной, а вмешательство в разговор двух королев Франции, бывшей и настоящей, было дерзостью, но Маргарита не желала, чтобы в ее присутствии обижали это большеглазое, хрупкое существо, от которого за версту дышало невинностью и чистотой.

 Отправлено: 10.10.13 13:52. Заголовок: Хотя опыт подсказыва..

Хотя опыт подсказывал королеве-матери, что скромность чаще всего маска бесстыдства, а невинность – хорошее прикрытия для распущенности, но заподозрить сидящую перед ней молодую женщину в бесстыдстве и распущенности она не могла. Уж истинное от притворного она умела различать безошибочно, даром, что ли столько лет содержала подле себя целый штат фрейлин, и у каждой был свой характер, и каждая считала себя умнее, и хитрее и ловчее остальных.

Водемон не притворялась, и Екатерина Медичи невольно смягчилась, глядя на нее, ничем, впрочем, своих чувств не выдав. А вот дочь получила от нее гневный взгляд, призывающий своенравную королеву Наваррскую знать свое место. «Доберемся и до тебя, милая моя», - мысленно пообещала Медичи дочери.
- Мой сын достаточно внимателен к вам, мадам? Вы часто видитесь? Король удостаивает вас беседами, он доволен вами?
Вопросы сыпались на склоненную головку Луизы де Водемон как из рога изобилия, но Медичи важно было понять, что связывает ее сына с этой белокурой невинностью, и связывает ли? То, что королева принадлежала к тому типу женщин, что ценил Генрих, было очевидно. Но что толку в красоте, если она неспособна увлечь мужа на твое ложе?

Всю жизнь королева-мать убеждалась в могуществе женской красоты, и не готова была смириться с тем, что прелестей законной жены вкупе со всеми красавицами двора оказалось недостаточно, чтобы наставить Генриха на путь истинный и сподвигнуть к чадорождению. Тем паче, что не мог же сам Генрих не понимать, что зачатие и рождение наследника есть акт государственной важности. Ангелы детей не приносят, а значит, если он желает обеспечить преемственность трону, он должен снизойти до объятий жены! Даже его отец это сделал, а уж как он любил Диану де Пуатье!

 Отправлено: 14.10.13 16:29. Заголовок: Луиза с горячей благ..

Луиза с горячей благодарностью взглянула на Марагриту Валуа, перед которой робела не меньше, чем перед ее грозной матерью, но уже по другим причинам. Жемчужина Франции была так утонченно-прекрасна, держалась с такой, поистине королевской грацией, что рядом с ней Водемон чувствовала себя тем, чем была в действительности. Провинциалочкой, пусть и хорошего рода, но не отмеченную особой красотой или познаниями, чем-то, что выделяло бы ее среди остальных дам и девушек ее возраста и положения. Только желание короля Франции видеть ее своей женой вознесло ее наверх. И до каких же высот!

- Я готова жизнь отдать ради счастья Его Величества, - с милой серьезностью заверила она сестру короля.
Радость тихонечко тявкнула, словно подтверждая слова молодой королевы. Гордо повела лохматой головенкой. Глаза-бусинки блестели. На коленях хозяйки было уютно и тепло, в покоях, уже привычных, ее ждало сладкое молочко и любимая шелковая подушка, с которой щенок, в зависимости от настроения то воевал, то спал, прижимаясь теплым животиком. Его жизнь была прекрасна!

- Мадам, - смущенно обратилась она к Медичи, радуясь, впрочем, что может ответить утвердительно на ее вопросы. – Мне не на что жаловаться, Его Величество очень добр внимателен ко мне!
Водемон была искренней в своей невинности. После визита господина де Ногарэ, Генрих Валуа пару раз приглашал ее на прогулку, они вместе посещали мессу, иногда он присылал ей записки, в которых осведомлялся о ее здоровье и сообщал о своем, иногда вместе с подарками, выбранными с безупречным вкусом. Для девушки, чье сердечко жаждало тепла, пусть дружеского, эта перемена казалась чудом.
- Посмотрите, - приподняла она Радость, демонстрируя свое сокровище королеве-матери и королеве Наваррской. – Это чудо подарил мне король!

 Отправлено: 16.10.13 17:20. Заголовок: - Лучше бы он подари..

- Лучше бы он подарил вам ребенка, мадам, - не выдержала Медичи, пристукнув в досаде кулаком по подлокотнику кресла. Наивность Водемон была прелестна, но, видит бог, не наивностью делают наследников для Франции. – Помните, что именно вам выпала честь рожать следующих принцев и королей! Цените эту честь, сударыня!
Слова королевы Луизы мало утешили старую женщину. Конечно, хорошо, что Генрих не чурается общества молодой жены, но, похоже, он относится к ней, как к ребенку, которого приятно иногда баловать, но которого не принимают всерьез.

Если бы Водемон была чуточку ловчее, если бы в ней была страсть, хотя бы десятая доля той страсти и женского самолюбия, которое было в избытке у любой фрейлины эскадрона. Но нет. Луиза де Водемон была так же чиста, как вода лесного родника… и так же пресна. Может быть, поэтому ее и выбрал Генрих? Дабы не создавать искушений себе и тревог своему фавориту?

Вздохнув, Екатерина Медичи покачала головой.
- Если король не получит наследника, это будет только ваша вина, сударыня, - тихо, но весомо проговорила она, наклонившись вперед и не сводя с невестки своего пристального, пугающего взгляда, который мало кто мог выдержать бестрепетно. – Молитесь, чтобы Господь подарил вам сына!

 Отправлено: 17.10.13 16:56. Заголовок: - А вам не кажется, ..

- А вам не кажется, дорогая матушка, что для того, чтобы зачать наследника, нужны двое?
Негромкий голос королевы Наваррской внезапно и весомо заполнил музыкальную паузу, когда смычки только готовились извлечь из струн новую мелодию, а придворные затихли, и, таким образом, слова Маргариты прозвучал куда громче, чем следовало бы. Но Маргарита была не из тех, кого легко смутить. И тем более, она не даст смутить себя сейчас. Подумать только, на хрупкие плечи Луизы де Водемон решили возложить весь груз ответственности за престолонаследие! А Генрих, получается, вроде как даже не причем!

- Если бы Его Величество проводил со своей супругой столько времени, сколько с маркизом д’Ампуи, то королева Луиза, без сомнения, уже сейчас порадовала бы вас, матушка, долгожданной вестью.
Выпад был настолько откровенным, настолько прямым, что, кажется, все присутствующие в покоях королевы-матери затаили дыхание, чтобы услышать, что будет дальше. Маргарита выпрямилась в своем кресле, на губах заиграла холодная улыбка, так похожая на улыбку ее матери.
- Или вы полагаете, что ради Лилий Валуа Господь явит еще одно чудо – непорочное зачатие? Адресуйте свои упреки королю Генриху, мадам, это будет справедливо!

Говорить правду легко и приятно. Слушать ее тяжело и противно. Маргарита наслаждалась, вслух и громко говоря то, о чем шептались все придворные. Между ней и братом давно пролегла пропасть, и королева Наваррская страдала от этого, но если брат хочет войны, обращаясь с ней, почти как с государственной преступницей… что же, пусть будет так!

 Отправлено: 18.10.13 14:54. Заголовок: Какова мерзавка! Мед..

Какова мерзавка! Медичи задохнулась от гнева, от неожиданности, от того, что слова Маргариты были правдой, и правда эта больно била по глазам. Но дочь! Неужели в ее пустом, тщеславном сердце нет ни любви к брату, ни почтения к государю? Королева Екатерина пожалела, что они сейчас не наедине и нельзя отхлестать королеву Наваррскую по щекам за ее неслыханную дерзость, за ее немыслимое предательство. Ну ничего, она поговорит с сыном, она даст ему понять, что он может рассчитывать только на любовь и преданность своей матери.

- Прикусите язык, Маргарита, или покиньте мои покои, коли не умеете себя вести должным образом. Сплетничайте со своими служанками, но не оскорбляйте грязными намеками мой слух и слух жены вашего брата и вашей королевы!
В сердце королевы-матери клокотала черная ярость, но она вынуждала себя говорить спокойно и величаво. Пусть все видят, что речь идет всего лишь о пустых домыслах, сплетнях, пусть даже все присутствующие знают, что это не так. Даже если сын сам, каждый божий день, показывает всему двору, всей Франции, что это не так. Но пока она жива, весь двор – и, да, королева Наваррская тоже – будут делать вид, будто не происходит ничего особенного.

- Ваше Величество, простите мою дочь, - церемонно обратилась она к Луизе де Водемон. – Мы побеседуем с вами потом, наедине. Я дам вам несколько советов, которые помогут вам расположить к себе Его Величество, и, уверена, в скором времени вы обретете счастье, а мы – спокойствие.

 Отправлено: 21.10.13 14:24. Заголовок: Луиза де Водемон поч..

Луиза де Водемон почувствовала, как голова идет кругом, как в детстве во время игры в жмурки, когда ей завязывали глаза и кружили, пока не ноги не начнут подкашиваться. Вот и сейчас она чувствовала себя ребенком с повязкой на глазах, идущим вслепую, на звук чужих голосов. О чем говорит Маргарита Валуа? Какие советы ей хочет дать Екатерина Медичи? Она не хотела слышать первого и не желала выслушивать второе. Какой бы наивной не была королева Франции, но она понимала, что ее брак – не брак в том самом, полном смысле, не брак, делающий мужа и жену единым целым. Но если так угодно Богу и Генриху Валуа, пусть будет так.

- Прошу прощения у вас, мадам и у вас, - почтительный поклон Екатерине Медичи и кроткий поклон в сторону королевы Наваррской. – Но я… мне… у меня закружилась голова. Я вас оставлю. Благодарю за чудесный вечер!
Прижав к груди Радость, Луиза де Водемон, путаясь в пышных юбках, почти выбежала из покоев королевы Екатерины.

Что они знают такого, чего не знает она? Зачем все эти намеки? За королевой вышли две придворные дамы, обязанные сопровождать госпожу. Кроткая Водемон обычно стоически принимала их опеку, но сейчас, подняв лицо с глазами, подозрительно блестевшими, словно от слез, готовых вот-вот пролиться, она приказала:
- Оставьте меня одну! Немедленно!
Испуганные такой вспышкой гнева в существе, доселе тихим и незлобивым, дамы, перешептываясь, удалились, а Луиза, опустилась на мраморную скамью, и залилась слезами, гладя своего щенка, как последнее утешение, дарованное ей небом.

 Отправлено: 21.10.13 15:15. Заголовок: Ногарэ направлялся к..

Ногарэ направлялся к королю. Стремительной походкой молодого и необремененного особыми заботами человека, он вошел под мрачные своды Лувра. Там - на улицах Парижа, оставленных им позади, - во всю сияло весеннее солнце, напоминающее тем, кто утратил надежду и разуверился в любви, что впереди - цветущий апрель и благоуханный май.Ах, как хотелось ему обрести покой! Или, напротив, с головой окунуться в мартовское безумие, чтобы хоть на миг забыться... Вернуться в прежние дни, когда он был весел, беззаботен и счастлив тем, что у него есть верные друзья, острый клинок, пенное вино в чаше и поцелуи легкодоступных красавиц, отношения с коими столь же просты, сколь и недолговечны.
Сердце юноши давно было не на месте. Он сам боялся себе в том признаться, корил последними словами и жестоко кусал губы, метался по ночам в жаркой лихорадочной истоме, но белокурый ангел, явившийся ему однажды, превратился в демона, терзавшего мысли и чувства д'Эпернона когтями неудовлетворенной страсти и жестокой ревности при одной мысли о том, что этот ангел перед Богом и людьми принадлежит другому. О, да! Она - жена, которая не нужна собственному супругу! И все же, эта святая невинность, воплощенное целомудрие - умеет испытывать такие глубокие и чистые переживания. Она любит и готова ждать того, кто не достоин такой преданности с ее стороны; того, кто воспользовался ею, чтобы продолжать наслаждаться жизнью. И пусть этот таинственный некто - сам король, де Ла Валетту плевать. Плевать потому, что женщина, которую его сюзерен походя сделал несчастной, не заслуживает забвения, пренебрежения и одиночества.
Тряхнув светлыми кудрями - свой щегольской берет со страусиным пером гасконец снял и сунул за пояс, - Жан-Луи отогнал накатившие горячей волной воспоминания и ставшую привычной горечь. Теперь не время предаваться унынию, ведь мир вокруг пробуждается от зимнего холода, сбрасывает с себя ледяные оковы и быть может... Замечтавшись, миньон не сразу расслышал тихие всхлипывания, раздававшиеся откуда-то из-за поворота, ведущего, как он знал, к покоям королевы-матери.
Поначалу он решил, что это мадам Екатерина отхлестала очередную фрейлину из своего «Летучего эскадрона» за какие-то одной ей ведомые провинности, и та, убитая горем и свалившейся на нее немилостью королевы, оплакивает загубленную судьбу и карьеру. Однако, поразмыслив, пришел к выводу, что подобное развитие событий не столь очевидно, как ему показалось. Красавицы зловещей флорентийки отличались завидной ловкостью, самостоятельностью, изворотливостью ума и смелостью в принятии решений. И хоть определенная доля изнеженности и экзальтированности им явно не чужда, все же весьма сомнительно, что такая женщина станет лить горючие слезы прямо под дверью своей госпожи, могущей и услышать. И тогда наказание воспоследует, пожалуй, еще более суровое.
Немного поколебавшись, королевский вельможа все-таки решил удостовериться: кто же это там предается столь безудержному страданию? Какая разница: фрейлина, придворная дама или даже служанка - суть в том, что кто-то осмелился обидеть женщину. И долг истинного дворянина помочь, утешить и защитить. Тут Жан-Луи ухмыльнулся, представив себе, как именно собирается помочь и, главное, утешить бедняжку.
Выйдя из-за угла, Ногарэ в прямом смысле остолбенел. Картина, открывшаяся его взору, была одновременно желанна и невероятна. На мраморной скамье, бледная и заплаканная, сидела королева - Луиза де Водемон, судорожно сжимающая в руке платочек, а в объятиях - трепыхающуюся и попискивающую Радость.
- Ваше величество! Сударыня! - Дрогнувшим голосом проговорил д'Эпернон, приближаясь к юной уроженке Лотарингии на подкашивающихся от волнения и накатившей робости ногах. - Кто... Кто осмелился огорчить Вас? О, только скажите... Назовите имя, и я клянусь своей честью, что этот мерзавец заплатит своей кровью за каждую пророненую Вашими прекрасными глазами слезинку! - В смятении добавил юноша, опускаясь перед венценосной дамой на оба колена.
Несмелой рукой он позволил себе прикоснуться к пальчикам Луизы, сжимавшим кружевной платочек. Бережно вынув его из рук королевы, де Ла Валетт поднес его к лицу и нежно вытер мокрые ресницы.

 Отправлено: 23.10.13 14:55. Заголовок: За то недолгое время..

За то недолгое время, что Луиза де Водемон именовалась королевой Франции, она уже успела уяснить, что королевам нельзя то, что можно простым смертным. От них ждут выдержки, терпения и самообладания в любой ситуации. Иными словами, королева Франции никак не могла сидеть одна, в коридоре, и рыдать, так же она не могла, не имела права принимать утешения привлекательного господина д’Эпернона. Но ей было так одиноко. Все дни и ночи, что она провела под сводами этого мрачного дворца, казалось, упали на эти плечи, и не было сил терпеть более их тяжесть.

Почтительные, но полные искреннего участия слова молодого придворного словно прорвали плотину. Отпустив Радость, Луиза бессильно уронила руки и подняла на Жана-Луи де Ногарэ взгляд, полный отчаяния и беспомощности.
- Я хочу домой, - тихо и устало проговорила она, чувствуя себя заблудившимся, потерявшимся ребенком. Сейчас отнюдь не роскошный замок отца, вечно суровая мачеха, простое существование лишенное показного блеска и пышности, казались ей раем на земле, самым желанным местом, тихой гаванью, где можно было спрятать сердечко, ноющее от боли. – Я же здесь никому не нужна, почему меня не отпустят? О, господин д’Эпернон, вы же добрый, прошу вас, отвезите меня домой!

Влажные от слез, горячие пальчики Луизы де Водемон нашли и сжали руку молодого придворного, глаза глядели в глаза с лихорадочной настойчивостью. Вот уже три месяца она при дворе, месяц покорно играет роль куклы, которую наряжают, причесывают, показывают гостям и снова прячут в коробку. Она не озлобилась, не ожесточилась сердцем. Она просто устала.

 Отправлено: 23.10.13 22:32. Заголовок: Горячие, влажные пал..

Горячие, влажные пальчики королевы крепко ухватились за его руку. Так утопающий хватается за соломинку; так несчастный ребенок, испуганный и растерянный, цепляется за сильных, добрых и надежных родителей. Сердце Ногарэ готово было выскочить из груди и упасть к ногам прекрасной белокурой Луизы, чье мужество, выдержка и самообладание были достойны наивысших похвал. Так долго терпеть, скрывая ото всех боль, щемящее одиночество и горечь разочарования - далеко не всякая на это способна. Быть покорной пешкой в чужой нечестной игре; ощущать каждой клеточкой, каждым натянутым до предела нервом всю свою ничтожность и знать, что ты - всего лишь ширма, за которой его величество продолжает беззаботно радоваться жизни в объятиях маркиза д'Ампуи... Господи! Все это не укладывалось в голове у ошалевшего от счастья с привкусом полыни д'Эпернона.
Любовь часто делает нас безумцами, способными на воистину героические поступки, или глупцами, прозревающими истину и мудрость силой своего чувства. Наверное, нечто подобное произошло и с молодым гасконским вельможей. Несмотря на ураган эмоций, клокотавший в его душе, он всей кожей буквально ощутил опасность, исходящую от стен этого коридора; от запертых вдалеке дверей в покои королевы-матери, и сумел сделать правильные выводы, как бы близость желанной возлюбленной не туманила разум. Да-да, Жан-Луи больше не сомневался и не собирался скрывать от себя очевидного факта - он пал жертвой невинных и ненамеренных (а потому куда более сильнодействующих) чар госпожи де Водемон.
- Сударыня, прошу Вас! Заклинаю! Ради всего святого! Ради Вашей бесценной жизни, ради того преданного и безоглядно любящего сердца, что бьется в унисон с Вашим, пойдемте поскорее со мной отсюда. Нам небезопасно оставаться вблизи апартаментов мадам Екатерины. Ей совершенно не обязательно знать, что Вы огорчены и кто-то осмелился Вас обидеть. Тем более никому не стоит видеть нас вместе. Меньше всего на свете я бы хотел скомпрометировать Вас, допустив распространения по Лувру - этому рассаднику злословия и сплетен - досужих домыслов, могущих хотя бы намеком опорочить Ваше честное имя и целомудренное поведение. - Кусая губы и задыхаясь от волнения, проговорил юноша, глядя в бездонную синеву глаз сидящей перед ним женщины.
В этот миг она казалась ему живым воплощением Мадонны Рафаэля Санти, сошедшей с его вызывающих благоговейный трепет картин, чтобы заново испытать страдания и обрести вечное блаженство на небесах. Голова кружилась, блестящий возбуждением и восхищением взгляд, румянец на щеках и легкая дрожь рук выдавали молодого человека, как могло бы выдать разве что устное признание, произнесенное в коленоприклоненной позе с целованием клинка «на верность» избраннице.
Не сдержавшись, миньон поднес хрупкую кисть ее величества к губам и покрыл сотней нежных, но вместе с тем страстных поцелуев. Затем поднялся с колен, подхватив свободной рукой очаровательную пушистую болонку по имени Радость (так и не принесшую радости бедной уроженке Лотарингии). Его пальцы так тесно переплелись с тоненькими пальчиками Луизы, что он не осмелился (да и не желал) разрывать этого слишком чувственного касания.
- Ваше величество! Клянусь, я сделаю для Вас все, чего не попросите. Я, если понадобится, пожертвую собственной жизнью, лишь бы Вы были счастливы и благополучны. Но теперь позвольте мне Вас увести. Я знаю тихий, укромный уголок в глубине одной из дворцовых оранжерей. И там, надеюсь, Вы сможете поведать мне, что же на самом деле произошло, и кто позволил себе такую неслыханную дерзость - вызвать слезы на Ваших ресницах. Поверьте, мадам, Вы можете мне доверять. Я... Я по одному Вашему слову пойду на предательство, унижение или смерть. Распоряжайтесь мною, как только будет Вам угодно. И если Вашим желанием после рассказа о случившемся по-прежнему останется намерение покинуть Париж, государственная измена и последующее наказание не остановит меня. Даю Вам в том слово. Слово гасконского дворянина!

 Отправлено: 24.10.13 18:08. Заголовок: Королева Франции слы..

Королева Франции слышала и понимала в лучшем случае половину того, что говорил ей господин д’Эпернон. Ей не важны были слова, ей важно было то, что они дышали сочувствием и добротой, что ее ни в чем не упрекали, ничего от нее не требовали. Луизе было достаточно того тепла, что исходило от каждого взгляда молодого придворного, от каждого его жеста, чтобы пойти за ним без возражений и вопросов.

Она позволила взять себя за руку, не задаваясь вопросом – а возможно ли такое, допустимо ли, а что будет, если ее, супругу короля, увидят вечером, наедине с красивым молодым дворянином? Поднялась, немного неловкая в своем пышном платье, матово белевшем в темноте, опустив заплаканные глаза.
- Да, уйдемте отсюда, пожалуйста, - вздохнула она, умоляюще глядя в лицо господина д’Эпернона. Уйти. Чем дальше, тем лучше. – Пойдемте скорее! Вы добрый, я знала это! Спасибо вам, спасибо!

Если король не получит наследника, это будет только ваша вина, сударыня.

Если бы Его Величество проводил со своей супругой столько времени, сколько с маркизом д’Ампуи, то королева Луиза, без сомнения, уже сейчас порадовала бы вас, матушка, долгожданной вестью.

Слова двух королев эхом звучали в ее голове, мучая, мучая, не давая покоя. Луизе захотелось закрыть не только глаза и уши, но и сердце. Только горячие губы молодого дворянина на безвольной руке возвращали королеву к жизни, властно и нежно напоминая о том, что Господь не дает нам испытаний не по силам, и свой крест надлежит нести с кротостью и без ропота.

- Пойдемте к королю. Он отпустит меня. Правда? Он меня не любит.
То, что другие женщины произнесли бы с мучительным стыдом, Луиза произнесла с простотой и легкостью, заранее простив Генриху Валуа его нелюбовь.
- Меня здесь никто не любит, - добавила она с легкой грустью.

 Отправлено: 24.10.13 23:02. Заголовок: Молодой человек бере..

Молодой человек бережно поддержал королеву под руку, когда она поднялась. Нежно, но настойчиво потянул за собой, заставляя сделать первый шаг. Движение - это жизнь. И сейчас бедной Луизе нужен был именно свежий глоток жизни, чтобы оставить здесь - на этой мраморной скамье у входа в покои флорентийки - и пролившиеся слезы, и горечь обиды, и страх одиночества, преследовавший ее по пятам напротяжении всего того времени, что она находилась в стенах Лувра. И, быть может, безрадостное и бесприютное прошлое, кровоточащее открытыми ранами на добром и отзывчивом сердечке, виноватом лишь в том, что Господь наделил его умением чувствовать так глубоко и возвышенно, чураясь земной суеты и мирской грязи.
Ногарэ хорошо знал все тайные и явные переходы дворца. Он чувствовал себя здесь если не хозяином, то хотя бы завсегдатаем, перед которым легко раскрывались потайные двери и спрятанные от любопытных глаз галереи. Осторожно, как хрустальную вазу, придерживая госпожу де Водемон под локоток, гасконский вельможа двинулся по коридору прочь от этого теперь такого памятного места. За ближайшим поворотом миньон свернул в пллохо освещенные и малопосещаемые переходы замка. Тут было тихо, сумрачно и пахло затхлостью и пылью. Несколько замедлив беспокойные шаги, юноша крепче сжал руку своей спутницы, будто бы давая ей понять: «Вам нечего опасаться! Я с Вами и готов защищать Вас до последней капли крови!»
- Здесь несколько неуютно. - Смущенно заметил он, понизив голос и приблизив свои губы к розовому ушку ее величества. Жаркое дыхание д'Эпернона на миг коснулось прически белокурой уроженки Лотарингии и скользнуло вниз вдоль ее точеной шеи. - Однако нельзя допустить, чтобы нас увидели вместе. Как бы добр ни был король, Вы - его жена. Пусть я и прихожусь нашему великодушному сюзерену другом, все же он не будет обрадован, если досужие сплетники расскажут о том, что его супруга проводит время в обществе какого-то дворянина.
Остальную часть пути де Ла Валетт молчал. Сомнения и раздумия терзали его благородную душу. Последние слова несчастной королевы эхом отдавались у него в голове. Метались быстрокрылыми птицами, щекотали изнутри небо и язык, заставляя произнести вслух то, что он лишь сегодня осмелился выговорить про себя. При этом чувство долга, преданности французскому монарху и друзьям терзало похлеще когтей разъяренного тигра. С одной стороны, он знал, что все равно рано или поздно не сможет больше притворяться и скажет правду, чего бы она ему не стоила; с другой, момент был слишком удобным. Такой шанс, говорят, случается только раз за всю жизнь, и упустить его - значит лишиться покровительства капризной леди Фортуны. Как известно, эта своенравная богиня выбирает смелых и решительных.
Так ничего и не решив, Жан-Луи толкнул в темной нише стены небольшую дверцу, и та - на удивление без малейшего скрипа - подалась, выплескивая в чернильную темноту коридора еще более непроглядный мрак какого-то помещения.
- Прошу. - Дрогнувшим голосом сказал Ногарэ, пропуская женщину вперед. Войдя вслед за ней, он аккуратно притворил дверь и добавил, прокашлявшись:
- Сударыня, ничего не бойтесь. Я сейчас зажгу свечи. Они должны быть где-то здесь.
Выпустив, наконец, руку ее величества из своей взмокшей от волнения ладони, Ногарэ медленно сделал несколько шагов в пустоту справа. Нащупал низенький мраморный столик, на котором стоял подсвечник, лежали свечи и все необходимое для того, чтобы их зажечь. Ловко затеплил один за другим семь крошечных янтарно-желтых огоньков на тонких белоснежных ножках. В трепещущих бликах, блуждающих по стенам, полу и потолку, стало видно, что они находятся в небольшой комнатке, примыкающей к оранжерее. Очевидно, здесь ухаживающие за растениями слуги хранили свой нехитрый инвентарь. Тем не менее, тут был тяжелый даже на вид, окованный медью сундук, большое деревянное кресло с потертой обивкой и несколько низеньких скамеечек. На сундуке стоял пузатый кувшин, наполненный чем-то прозрачным. «Водой. - решил гасконец». На прибитых к стенам полках с различными баночками, скляночками и прочими малопонятными предметами посверкивали толстым стеклом несколько не слишком изящных стаканов. Впрочем, довольно чистых на вид.
Взяв один из них и тщательно протерев кружевным батистовым платочком, который миньон предусмотрительно извлек из специального кармашка, он взялся за ручку графина и сноровисто наполнил означенную емкость жидкостью до краев. Радость весело тявкала, путаясь под ногами. Похоже, собачонке нравилось это внезапное приключение, как никому другому из оказавшихся вовлеченным в него участников. Приблизившись к Луизе, д'Эпернон низко поклонился, протягивая ей стакан.
- Выпейте, сударыня, Вам полегчает. И тогда, возможно, Вы сумеете поведать мне историю Ваших горестей. Но прежде, чем Вы начнете свой рассказ, позвольте не согласится с Вашим последним высказыванием. Помните? «Меня здесь никто не любит»... - Опустившись на одно колено и пылко прижав правую руку к левой половине груди - туда, где бешенно колотилось сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из ставшей ему слишком тесной клетки ребер и поскакать по грязным плитам пола, пятная его кровью, произнес де Ла Валетт. - Я люблю Вас. Люблю всем сердцем. Люблю так преданно и горячо, что не пожалею ни своей жизни, ни чьей бы то ни было другой ради того, чтобы сделать Вас счастливой и хоть на миг озарить эти прекрасные грустные глаза улыбкой. Вы можете рассказать обо всем королю. И тогда меня казнят, как изменника, опорочившего честь королевского дома. Однако я и это приму со смирением, ведь это будет Ваше решение и Ваш выбор, который я готов уважать и перед которым благоговеть. Но Вы также можете и принять мою дружбу - честную, не запятнанную ни похотью, ни низменными желаниями. И тогда, быть может, Вам станет не так одиноко... А беды, разделенные на двоих, у одного из которых крепкие мужские плечи, окажутся намного легче.
С этими словами юноша умолк, опустив взгляд и бестрепетно ожидая, как же решится его судьба. И не было в его сердце ни страха, ни сомнений вправильности принятого решения. В этот момент он был воистину подобен Богу, и смерть была так мала и незначительна в сравнении со счастьем быть рядом с той, ради которой вообще стоит и жить, и дышать, что о ней можно было и не думать вовсе.

 Отправлено: 25.10.13 14:18. Заголовок: Маленькая комнатка, ..

Маленькая комнатка, где пахло пылью, Радость, обнюхивающая углы… В трепетном мерцании свечей глубокие, полные искренности глаза молодого гасконца. Луиза словно очнулась от одного сна, тягостного, мучительного, и проснулась в другом. Этот сон был полон нежных слов, какие мечтает услышать любая женщина, сколь бы целомудренна она ни была, и сердце молодой королевы забилось так часто и горячо, что Водемон была вынуждена опуститься в кресло, опасаясь не удержаться на ногах.

Кто-то, возможно, предостерег бы Луизу от излишней доверчивости, кто-то напомнил бы о долге. Но, может быть к счастью для двух юных сердец, что не оказалось рядом советчиков? Сердце, этот оракул, к которому прислушиваются охотнее, чем к доводам разума, шептал Луизе, что грешно ответить равнодушием на столь горячее признание, которое, не смотря пылкость, не оскорбило в уроженке Лотарингии ни женщину, ни королеву. Но уста были немы от волнения. Ей бы хотелось сказать господину д’Эпернону, что она благодарна ему за его чувства, благодарна за доброту, но как же трудно было найти слова!

Светлые, чистые глаза Луизы, омытые недавними слезами, встретились с глазами Жана-Луи де Ногарэ. Все, что может сказать один взгляд другому, не нарушая заповедей, установленных богом, и границ, определенными людьми, он сказал. Но, возможно, голос сердца звучал громче?
Глотнув воды, заботливо поданной ее рыцарем и ангелом-хранителем, молодая женщина постаралась придти в себя.

- Если все так, как вы говорите, сударь, то зачем вы говорите об измене, о смерти? Это страшные слова, как я могу кому-то желать такой судьбы, тем более вам? Живите, и служите верно тому, кому вы должны служить, - произнесла она застенчиво.
Удивительно, но сейчас Водемон не могла произнести вслух имя своего супруга. – Для меня это будет самой большой радостью. Знать, что вы благополучны.
Большего она не могла сказать, не посмела бы. Простодушной Водемон были незнакомы кокетливые уловки придворных дам.