Отправлено: 23.12.13 13:14. Заголовок: Его прощальный поклон

30 мая 1574 года, около полудня. Лувр.

 Отправлено: 23.12.13 14:17. Заголовок: Весна подходила к ко..

Весна подходила к концу. И какой же долгой, мучительно долгой она была в этом году, каждый ее день вмещал в себя тысячу лет в аду, где душу королевы-матери терзали без жалости и сострадания. И она заслужила каждое мгновение этих мучений. Если бы не настойки Рене, Екатерина Медичи слегла бы, но эти отвары поддерживали жизнь в ее теле, а мысли о Генрихе, о любимом сыне, удерживали ее от безумия.
И все же, когда этот день наступил, королева-мать оказалась к нему не готова.

- Мадам…
Королева, бледная от бессонной ночи, от нескончаемой вереницы бессонных ночей, подняла взгляд на даму, робко появившуюся на пороге ее кабинета. Та была в смятении, глаза откровенно красны.
- Что-то случилось, сударыня, что вы вот так врываетесь ко мне?
- Король, мадам, утром он велел позвать духовника. Говорят, он отходит, Ваше Величество.
- Он велел позвать меня?
- Мадам… нет. Но я подумала, вам надо знать.

Король. Духовника. Отходит. Эти слова кружились вокруг Флорентийки, как пепел, подхваченный ветром, и оседали горечью на сердце. Дама смотрела на свою госпожу, и, вероятно, поражалась ее жестокосердию. Только что она сообщила той, что ее сын, король, умирает, а у нее даже не дрогнули губы.
Молча, грузно, подошла королева к двери, задев краем вдовьего одеяния кокетливую юбку дамы. Фрейлина отпрянула, словно опасаясь, что одно прикосновение этой ожившей статуи превратит ее в камень. Все-таки что-то пугающее было во всем этом семействе королей и королев. Король отходит, но не приказал позвать к себе мать, мать получает известие о том, что сын при смерти и ведет себя так, будто ничего особенного не случилось.

Придворные, как стая гончих, чувствующих смерть зверя, уже толклись возле покоев короля-охотника, короля-поэта, который выбрал этот солнечный майский день, чтобы отойти в мир иной. И они расступились перед невысокой, полной женщиной в черном, которая подошла к двери, закрытой для нее столько дней, и постучала с уверенностью, которую вовсе не испытывала.
Стража не препятствовала королеве, у нее и не было такого приказа, для того, чтобы держать мать подальше от себя, у Карла имелся Цербер куда более страшный и верный – Мадлон. И, чтобы встретится глазами с кормилицей Карла, Медичи требовалось все ее мужество.

 Отправлено: 24.12.13 14:17. Заголовок: Шарль-Максимильен Ва..

Шарль-Максимильен Валуа исходил хрипами. За последний месяц король усох до состояния скелета, обтянутого кожей. И кожа эта была покрыта гнойными язвами и сочилась кровавым потом. Глаза Шарля ввалились, а губы трескались от лихорадки. Простыни приходилось менять по несколько раз в день, уста умирающего монарха постоянно смачивали бальзамами, чтобы хоть как то облегчить его страдания. Лекари прятали взгляды. Всем было ясно – это яд. Но говорить о том вслух было строжайше запрещено. Запрещено самим королем. *

Его кормилица, протестантка Мадлон, не отходила от своего маленького Шарля ни днем не ночью, сама уже напоминая собой живой труп. Некогда пышные формы обвисли от худобы, глаза были выплаканы от горя, язык болел от неустанных молитв, но она была с ним. Она будет с ним до последней минуты. А потом покинет Лувр навсегда. Это ужасное место, где смерть чувствовала себя, как дома.

Когда на пороге королевской опочивальне появилась королева-мать, Мадлон встала на ее пути, закрывая собой короля.
- Уходите, - зло прошептала она в лицо Медичи. Глаза кормилицы короля загорелись огнем. Впервые ее доброе лицо исказилось от ненависти. Господь велел научиться прощать. Но как простить ту, которая убила свое дитя? Для Мадлон это было грехом, который невозможно простить. Доказательств того, что Карла подвела к могиле его же мать не требовалось для суда другой матери. Достаточно того, что он не желал ее видеть, а при новостях о ней его глаза расширялись от ужаса. Да и сердце самой Мадлон чувствовало, что беда пришла от этой женщины. Нет, это не женщина. Это чудовище.

- Уходите, - повторила она. – Он умирает и не хочет, чтобы вы были здесь. Уважайте хотя бы его последнюю волю, - нет, гугенотка не видела, что сама Екатерина измучена и страдает, на фоне того, как страдал Шарль, других не существовало.

*согласовано с Карлом IX Валуа

 Отправлено: 25.12.13 10:02. Заголовок: - Замолчи, Мадлон, и..

- Замолчи, Мадлон, и дай мне пройти, - так же шепотом, злым, приглушенным, ответила Екатерина Медичи. – Иначе я прикажу вывести тебя вон. Мне надо увидеть Его Величество, и я его увижу.
Его Величество. Не сына. Екатерина Медичи запретила себе думать о том, что умирает ее дитя, ее плоть и кровь. Умирает король, и даже в своей смерти он не волен, как был не волен в жизни.
- Иди к себе кормилица, и оплакивай своего Шарля там, а я позабочусь о том, чтобы Его Величество Карл IX отошел в мир иной, как должно.

Неужели эта женщина, смотрящая на нее горящими глазами, воспаленными от слез, думает, что она, Екатерина Медичи, отступит? Что значит ее горе перед горем королевы-матери, горем загнанным так глубоко, что, не прогорев единожды в яростной вспышке, не затушенное слезами, не облегченное прощением сына (а на прощение Карла она и не надеялась) оно будет жечь ее до конца дней. Но пусть каждый выполняет свой долг. И живые, и умирающие.

Отстранив Мадлон, королева-мать прошла в опочивальню сына, и тут же прижала к лицу надушенный платок. В этой смерти не было ничего величественного, ничего королевского. Смерть пришла за Карлом раньше, чем отлетела душа, завладела его телом, съедая его заживо. Екатерине Медичи понадобилось все ее мужество, чтобы подойти к постели короля.
- Ваше Величество, - тихо позвала она того, то еще недавно был молод, красив, полон сил и желаний, того кто любил, писал стихи, жил и радовался жизни.

И замолчала. Что она может сказать сыну? Я пришла? Простите меня за то, что желая избавится от вашей любовницы я убила вас? Я люблю вас? Нет, не то, все не то, какое это имеет значение сейчас?
- Сын мой, прикажите позвать вашу супругу и дочь, Маргариту с мужем и Франсуа. Они должны попрощаться с вами. Вы король. Король не имеет права умирать в одиночестве.
Всю жизнь, вызывая неприязнь сына, она стояла рядом с ним и твердила: «Король должен… король не имеет права…», видя в этом свой долг, свое предназначение, так было и так будет до последней ее минуты.

 Отправлено: 25.12.13 10:58. Заголовок: Было странно, но чув..

Было странно, но чувства словно обострились. Он слышал шепот женщин будто то бы они громко говорили. Узор на балдахине постели поражал своей четкостью. А чем это пахнет? Фу. Он не чувствовал запаха гниения собственного тела, зато отчетливо различал вонь духов матери.

- Мадлон, останься. Позови Нансея и поди сюда. Как изволила выразиться моя мать, я все еще король. И приказывать здесь буду я, - харкая кровью в большую салфетку, просипел Карл. Стоило Мадлон, исполнив приказание, подойти, Шарль судорожно вцепился пальцами в ее руку. Этой женщине он мог доверять. В отличие от той, что подобно вороне, в своей вдовьем наряде, уже кружила над его постелью.

- Не вам указывать, мадам, что должно королю, а что нет, - воспаленные глаза его Величества вперились в Медичи.

Он все понял, когда почувствовал, что отравлен. Все, что ему требовалось узнать у Генриетты – это кто принес ей эту книгу, якобы от его имени. Когда возникло имя Беранже, остальное все встало на свои места, как в мозаике. Он попрощался тогда с любимой, попрощался уже навсегда, запретив ей покидать дом Генриха де Гиза. Дом того, кто мог предоставить ей защиту. Дом, который, он как он знал, мог выдержать даже осаду. Генриетта была в безопасности рядом со своим деверем. В безопасности, которую он, король, не смог ей дать.

Яд сжирал его медленно и Карл осознавал, какую чудовищную смерть вдова Генриха Второго уготовила его любовнице. Уж лучше бы она сама ложкой выковыряла из груди его сердце. Что могла сказать ему сейчас эта женщина? Конечно, только то, что он снова что-то кому-то должен. Насмотревшись на мать, которой бы он простил убийство его самого, но не мог простить покушения на жизнь герцогини Неверской, Шарль-Максимильен устало положил голову на подушку. Он знал, как отомстить Екатерине Медичи. Карл IX Валуа улыбался.

Нансей уже давно топтался в дверях, не смея подойти ближе.
- Господин капитан, позовите сюда всех моих советников, секретаря с приказом о моей воле назначить приемника, весь двор и короля и королеву Наваррских. В первую очередь Анрио, как моего родственника и равного. Король Франции желает озвучить свою последнюю волю всем, - не поднимаясь, монарх открыл глаза и с удовольствием посмотрел на мать. Генрих Наваррский был костью в ее горле. В обход своих братьев, в обход семьи, да, матушка. Надеюсь, вы все же поперхнетесь этой костью, - словно говорил взгляд умирающего короля.

Удивительно, как плохо было все эти дни, и как хорошо сейчас. Нансей ушел, поклонившись. Смерть подошла, поклонившись, совсем близко. Король улыбался.

 Отправлено: 26.12.13 19:35. Заголовок: Может быть, оно и к ..

Может быть, оно и к лучшему. Встреть королеву-мать сын, нуждающийся в ней, на пороге смерти ставший таким, каким он был на ее заре – Екатерина Медичи не пережила бы этого, ее сердце разбилось бы при виде страданий ее дитя. Но перед ней лежал умирающий, но не сломленный, истекающий ядом, сочившимся из его пор, но не утративший ни грана язвительности король.

И вдовствующая королева встретила его холодный взгляд своим, не менее холодным. Она предупреждала его. Она просила его быть осторожнее с этой рыжей девкой, герцогиней Невер, которая совала свой нос в те дела, которые ее не касались, и думала, что так будет всегда. Теперь, по красней мере, Екатерина Медичи будет избавлена от счастья лицезреть ее увядающие прелести. Глядя в глаза умирающего сына, Флорентийка безжалостно давила в своем сердце все ростки человеческого, заковывая сердце в ледяную броню равнодушия. Она предупреждала.

Когда Карл отдал приказания де Нансе, Медичи только кивнула и отступила в сторону, сложив руки на груди. Нет, она не будет спорить. Достаточно было споров. Пусть насладится этими мгновениями торжества. Пока король жив, он отдает приказания. Но когда король мертв…
В ответ на его улыбку ее губы чуть дрогнули в нечеловеческой усмешке. Так, наверное, могла бы улыбаться Медуза Горгона, когда на ее голове шевелились змеи, а взгляд превращал в камень любого…
«Отдавайте приказы, сын мой», - говорил этот взгляд. – «Пока можете. Вам осталось недолго».

И пусть она не переживет смерти Карла, истерзанная горем и муками совести, но она не допустит, чтобы корона досталась кому-то, кроме Генриха Валуа. Ее Генрих будет следующим королем. Будет. Даже если ей придется собственными руками похоронить всех, кто встанет на его пути к трону.

 Отправлено: 28.12.13 13:32. Заголовок: Верная своему обещан..

Верная своему обещанию, Марагрита Валуа не отходила эти дни от Генриха, Изображая для других трогательную семейную картину - любящая жена ухаживает за занедужившим супругом, они оба ждали, готовясь в глубине души к любому исходу.
Когда в покои короля Наваррского вошел капитан королевской стражи с приказом явиться в покои Его Величества незамедлительно, Маргарита отложила книгу и бросила на мужа короткий, предостерегающий взгляд. Не ловушка ли это?

- Месье де Нансе, король Наваррский болен, - мягко проговорила она, сжав пальцы супруга, ободряя и призывая Генриха к осторожности. Жене простительно беспокойство за мужа, кто упрекнет ее за это? – Так ли необходимо заставлять его вставать с постели? Он еще слишком слаб!
- Мадам, приказы короля не обсуждаются, - твердо, но почтительно ответил де Нансе, но, покоренный улыбкой королевы Наваррской, искренней тревогой в ее глазах, добавил: - Боюсь, мадам, Его Величество не доживет до вечера. Он зовет всех, чтобы назвать своего преемника. Мадам Екатерина уже там.

Не доживет до вечера! Сердце королевы Наваррской болезненно сжалось. Но, как бы не скорбела она в глубине своей души, думать надо было о живых. Маргарита посмотрела на мужа. «Решайте, Генрих», - говорил ее взгляд. – «А я буду рядом, что бы ни случилось».

 Отправлено: 02.01.14 14:29. Заголовок: Время ожидания закон..

Время ожидания закончилось. Генрих буквально кожей ощущал, как минуты спокойного и размеренного существования в мире и согласии с собственной женой истекают, просачиваются сквозь пальцы. Напряжение росло. Нервы звенели тугой тетивой, натянутой до предела. Предела человеческих сил и возможностей. Гроза должна была вот-вот грянуть. Май - время гроз...

А потому раздавшийся стук в дверь нисколько его не удивил. Внутренне король Наваррский уже был готов к тому, что это должно случиться. Заботливый тон Маргариты, ее внимание и проявленная осторожность вызвали на губах сына Жанны д'Альбре легкую улыбку, исполненную нежности. Его взгляд - как всегда выразительный и живой - сказал супруге: "Не бойся. Сомнения и страхи окончились. Теперь пришла пора побороться за жизнь и свободу".

Повернув голову к капитану королевской стражи, гасконец приветливо кивнул и ответил негромко, но веско.

- Господин де Нансе, мы с ее величеством законопослушные вассалы своего сюзерена и не в наших силах идти против его воли.

Пальцы беарнца крепко сжали ладошку супруги. Еще один короткий взгляд, брошенный на нее, буквально прокричал: "Мы не в силах что-либо изменить. Какая бы западня не ждала нас там - в покоях умирающего Карла, мы пойдем туда, как жертвенные бараны на заклание. Но вот принесут ли нас в жертву? Это будет зависеть только от нас".

- Однако мне понадобится несколько минут для того, чтобы привести себя в надлежащий вид. - Добавил Наварра, приподнимаясь на постели.

 Отправлено: 04.01.14 13:42. Заголовок: В покои герцога Алан..

В покои герцога Алансонского важное известие доставили столь же поспешно, как и в покои короля Наваррского, хотя и менее помпезно.

Франсуа отложил в сторону книгу, воззрившись на посыльного. Пальцы нервно пробежали по бантам камзола, дернули кружево воротничка.
- Его Величество приказывает явиться? Что же… Его Величеству лучше?
Слово «лучше» герцог Алансонский выдавил из себя вместе с улыбкой. Улыбка, по правде сказать, получилась застывшей, словно попробовала улыбнуться каменная статуя.
- Напротив, Ваше Высочество, король отходит и желает назвать преемника, - почтительность (вполне понятная) звучала в этих словах, обращенных к первому ныне принцу крови французского двора и родному брату умирающего монарха. Для тех, кому чужды были глубинные течения интриг, вопрос – кто будет следующим королем – казался решенным.

Дворяне из свиты, толпившиеся в эти дни в приемной, казалось, забыли как дышать, стараясь сквозь распахнутые двери увидеть, услышать, поймать хоть слово… Решалась судьба многих. Возвышаются не в одиночку и не в одиночку падают, каждый тянет за собой и наверх, и в пропасть других. И многие готовы были рискнуть, тем более, что риск представлялся оправданным.
В самом деле, если не Франциск Валуа, то кто?

«В самом деле, кто, если не я», - утешал себя Франсуа, торопясь в покои брата. Выражение лица герцога Алансонского соответствовало случаю, и было загодя отрепетировано перед зеркалом – скорбь и величие.
«Я буду королем. Я буду королем. Франциск III Валуа», - твердил он себе, милостиво отвечая на подобострастные поклоны придворных, торопившихся попасться на пути у нового светила. Пусть король еще не умер, но да здравствует король.

 Отправлено: 13.01.14 10:51. Заголовок: Карл IX Валуа испуст..

Карл IX Валуа испустил дух. Положено ли ему было то природой, положено ли Судьбой, но случилось так, как случилось. Он не успел назвать наследника, не успел много. Не успел поцеловать сына, не успел прижать к сердцу его мать, не успел попрощаться со своей последней любовью. Не сложилось. Сложилось, так, что умер молодой, полный сил мужчина, не знавший в жизни ничего, кроме материнского «так надо, сынок», «так надо Ваше Величество».

Он не имел права при жизни ни на что, будучи королем одной из самых могущественных стран Европы.

Короли не имеют прав, господа. Они имеют только обязанности. Те, кто туда, к трону, стремится – подумайте о том. Так ли важна тиара на голове, когда ты даже не можешь справить нужду без охраны? Так ли нужна эта власть, когда ты не имеешь права любить, того, кого хочешь? Так ли нужен трон, когда любой пенек в лесу мягче и теплее?
Анрио, ты хочешь этого? Я верю, что нет, и хорошо, что ты не успел придти. Я бы оказал тебе «медвежью»услугу

Кто за мной следом? Генрих?
Брат мой, я слишком люблю тебя, чтобы желать тебе этой клетки. Но, если ты в нее попадешь, мужайся. Тут шпага не поможет.

Друг мой, Анрио, мы еще разопьем много погребов, когда-нибудь

Женщина моя любимая, Анриетта, будь просто и безыскусно счастлива.

Карл IX Валуа умер.

Да Здравствует король!

 Отправлено: 17.01.14 11:01. Заголовок: Серебряное зеркальце..

Серебряное зеркальце, приложенное лекарем к губам короля, не запотело. Он со скорбным лицом кивнул королеве-матери, подтверждая очевидное. Его Величество мертв.
Мадлон, зайдясь в рыданиях, сжала в руках тело самого дорогого, самого любимого существа на свете, которого ее лишили. Пусть он был рожден у ступенек трона, пусть он носил корону, он бы ее мальчиком, ее Шарло.
Счастливая. Она могла плакать. Королева-мать же не имела права на слезы, облегчающие душу.

- Распахните все двери, прикажите бить в набат, - приказала Екатерина Медичи, стараясь не смотреть туда, где лежало тело ее сына.
Еще один. Еще один ее сын уходит от нее. Франциск, и вот теперь Карл. Франциска убила болезнь и глупость, Карла убили мать и любовница. Одна приготовила яд, вторая спасла свою жизнь ценой его жизни.
Но сейчас она не будет думать об этом.
Король умер, не назвав преемника. А значит, его назовет она.

Выпрямившись, вздернув подбородок, с сухими глазами она встретила тех, кто первыми вошел в опочивальню усопшего короля, дабы своими глазами убедиться в его кончине.
- Его Величество почил, господа, - ровным голосом произнесла Флорентийка, спрятав дрожащие руки в широких рукавах вдовьего платья. – В своей кончине он, как и при жизни, показал пример истинно христианского смирения и истинно христианского величия. Да покоится его душа с миром!
Перекрестившись, Екатерина Медичи дождалась, пока ее примеру последуют все собравшиеся.
- Его последней заботой была наша прекрасная Франция и ее будущее. Поскольку сыновей Господь не дал нашему почившему государю, он назвал своим приемником своего возлюбленного брата, короля Польского Генриха. Пока же сын наш не вернется во Францию, дабы принять корону, Его Величество назначил регентом меня, дабы, в силу своего разумения, я сберегла трон и страну для нового короля.

 Отправлено: 18.01.14 14:47. Заголовок: Рука об руку с Генри..

Рука об руку с Генрихом Наваррским Маргарита шла в покои брата. Шла с душевным трепетом, который и не пыталась скрыть. Столько времени они не видели Карла, удалившегося от всех, сражавшегося со своей таинственной болезнью один на один. И проигравшего. Королева Наваррская боялась за мужа, боялась за себя – что бы ни ждало Генриха, какой бы ни была последняя воля короля Карла, она собиралась разделить ее с тем, с кем соединил ее Бог и кровавая купель Варфоломеевской ночи. Но как же сжималось сердце! Успеет ли она попрощаться с братом, захочет ли он с ней попрощаться? Найдет ли она слова, которые бы хоть немного облегчили старшему брату прощание с юдолью земной?

Не успела. В покоях короля толпились придворные. Резкий, спокойный, бесстрастный голос объявлял о тех переменах, что ожидают Францию. Но Маргарита не слушала. Пройдя сквозь расступившуюся толпу она остановилась у постели брата, рядом с рыдающей Мадлон.
Нет, не нужны были бы ему ее прощальные слова, ибо в посмертии Карл обрел покой. Наконец-то он обрел то, чего был лишен всю свою непростую, трагически короткую жизнь – глубокий, всеобъемлющий покой, который уже никто и ничто не нарушит, только трубы Страшного Суда. Но что Страшный Суд тому, кто шел к смерти таким ужасным путем, что бренное тело состарилось до срока.

«Он назвал своим приемником своего возлюбленного брата, короля Польского Генриха».
Наклонившись к руке, еще теплой, того, кого называли королем-поэтом, королем-охотником, Маргарита наклонилась и прижалась к ней губами, отдавая последнюю дань сестринской любви.
Итак, матушка, вы добились своего. Но какой ценой?

 Отправлено: 18.01.14 15:27. Заголовок: Держа Маргариту под ..

Держа Маргариту под руку, Генрих шел по коридорам Лувра - замка, не ставшего для него домом, но превратившегося в тюрьму. Золотую клетку с толстыми прутьями. Местом, где каждый был свободнее и счастливее его - короля без королевства, мужа без жены. При последней мысли Наварра кинул короткий взгляд на женщину, шедшую рядом - величие, сила, красота. Истинная королева! И дочь своей матери. Она досталась ему почти случайно - сокровище, которое доверили на хранение неуклюжему беарнскому медведю. Кусочек сахара, подвешенный на резинке: стоит только дотянуться, как он отскакивает и больно щелкает по носу зарвавшегося гасконца. Ему никогда не понять и не постичь до конца душу этой своенравной принцессы. Ум, дерзость и честолюбие удивительным образом сочетаются в ней с искренностью, добротой и романтичностью. Казалось бы, что может связать их? Всеми гонимого и презираемого сына Жанны д'Альбре и обожаемую, воспетую поэтами и превознесенную молвой на вершины Олимпа жемчужину Франции? И все же - ирония судьбы - вот они, прижимаясь друг к другу, словно нашкодившие дети, идут в покои, где испускает дух очередной сын Екатерины Медичи. Тот, кто был добр к нему и справедлив с нею. Что ждет их там - за порогом?

Они опоздали. Властный, холодный голос вдовствующей королевы объявил о кончине Карла IX Валуа и провозгласил долгожданного наследника. Юный Бурбон нисколько не сомневался в том, какое прозвучит имя, потому даже не счел нужным вслушиваться в слова, произносимые ледяными устами матери, лишившейся еще одного своего дитя. Он смотрел на Марго - на то, как преобразились ее черты. Каким мягким и печальным светом наполнились глаза при взгляде на тело умершего брата. Невольно ему подумалось: а будет ли она так же глядеть на него, если однажды удача отвернется от своего ветреного крестника, и яд или пуля раньше срока прервут его земной путь?

Нахмурившись и с трудом отогнав это тягостное видение - распростертое на мостовой окровавленое тело с раскинутыми руками и широко распахнутыми глазами, бессмысленно глядящими в безоблачное предрассветное небо, король Наваррский опустился на одно колено у смертного одра своего кузена и, следуя примеру жены, приложился губами к еще теплой руке усопшего, отдавая дань любви и уважения.

Ему было больно и страшно. Сердце билось в груди неровно, пропуская удар за ударом. Будущее рисовалось неясным и туманным. Острой занозой засели в душе сомнения и горечь. Горечь невосполнимой утраты - не такая болезненная и всеобъемлющая, как в тот день, когда ему доложили о смерти королевы Наваррской, но такая же вязкая и темная, накрывающая траурным покрывалом тоски и безысходности радужную раскраску окружающего мира. Сосущая пустота и разверзшийся зев туннеля, уводящего во тьму - вот на что походила сейчас душа молодого государя, искренне скорбящего о кончине того, кого воистину он мог бы считать своим возлюбленным братом.

 Отправлено: 19.01.14 09:42. Заголовок: Генриха? Она сказала..

Генриха? Она сказала - Генриха?!
Забыв обо всем. О том, что ту, в нескольких шагах, лежит еще не остывшее тело родного брата, о том, сколько глаз устремлено на него, о необходимости притворяться, всегда и всюду притворяться, Франсуа стоял растерянный, изумленный, пораженный до глубины души сотворенной несправедливостью и на глазах закипали унизительные, злые слезы.

На мгновение он встретился взглядом с королевой Екатериной, и в ее глазах светилось такое спокойствие, такая торжествующая уверенность что он, ее младший сын, никогда не осмелится открыто заявить о своих правах, объявить себя королем, взять власть в свои руки, что Франсуа отшатнулся. Тугой воротник душил, горло сжималось так, что было трудно дышать.
Невозможно, просто невозможно было стоять тут, и смиренно наблюдать, как вожделенная корона, которая почти опустилась на твою голову, исчезла. Королем будет Генрих…

Развернувшись, расталкивая тех, кто не успел уйти с его пути, герцог Алансонский бросился вон. Смерть брата стала и гибелью его надежд. Но если первое он легко бы пережил, то со вторым смириться оказалось гораздо труднее. Кусая губы, кусая носовой платок, оставляя на нем пятна крови, Франсуа как заведенный шептал только одно: я еще буду королем.
Но и сам себе не верил.
А над Парижем плыл набат, тягучий и печальный, провожая душу Карла IX Валуа.

Скрытый текст

Эпизод завершен