Отправлено: 19.10.16 18:26. Заголовок: Каждый предан: кому-то или кем-то

25 апреля 1577 года. Бидаш.

 Отправлено: 19.10.16 18:30. Заголовок: Говорят, Господь не ..

Говорят, Господь не посылает испытаний человеку больше, чем тот может вынести. И чем больше этих испытаний, тем сильнее и выносливее человек. Возможно, это суждение и было верным. Только те, кто так утверждал, скидывали со счетов саму жизнь. А ведь эта дама, не взирая на волю Всевышнего, могла бить по самым больным местам и в то время, когда меньше всего ожидаешь ее ударов.

Насколько Филибер де Грамон был счастлив несколько месяцев назад в Париже, настолько он был убит горем сейчас. Причем это горе с каждым днем становилось все больше, грозя превратиться в безысходность. Трагедия, которая вихрем ворвалась в жизнь сенешаля Бордо, потрясла его до самых потаенных глубин души. Совсем недавно де Гиш научился вновь радоваться жизни. И эта самая жизнь улыбалась ему и дарила все новые и новые радости. Филибер любил и был любим самой прекрасной женщиной на земле. Прекрасной душой и телом. Король был милостив к нему и, как был уверен граф, относил его к числу своих друзей. Королева-мать тоже благоволила. Во всяком случае, пока. Дети были спрятаны в надежном и безопасном, как считал Грамон, месте. Будь трижды проклят Бидаш! И вот все это в один миг исчезло. Шарлотта была далеко, а, видит Бог, как Филибер истосковался по ней. Ему казалось, что одного взгляда возлюбленной было бы достаточно, чтобы хоть немного успокоить его истерзанную душу. Но любимая женщина была далеко, и сколько бы граф не взывал к ней, она его не услышит. Филиберу стоило бы возвратиться в Париж и упасть в ноги к Генриху-Александру, но и здесь все тоже не было гладко. Грамон не торопился к своему королю. И это было ужасно. Впервые в жизни, сенешаль Бордо не хотел возвращаться к нему. Бессонными ночами, де Гиш, остановив взгляд воспаленных глаз в одной точке, как будто он мог видеть в ней будущее, думал о детях. И все больше приходил к выводу, что не вернется к своему королю, пока не отыщет сына и дочь. Вот и настала та роковая необходимость выбирать. Между любовью к своему государю и любовью к детям. Правда, Филибер однажды уже стоял перед выбором, который так же дался ему нелегко. Но, как оказалось, тот выбор не требовал жертвы. Да, де Гиш согласился тайно стать человеком Екатерины Медичи, но он тогда не отказался от своего короля. Даже если бы Генрих-Александр узнал о подобной сделке, заключенной между графом и своей матерью, можно было бы рассчитывать на снисхождение и прощение. Все же гордая Флорентийка что-то да значила для своего сына. Сейчас же ситуация была иная. Король никогда не прости графу, если тот посвятит себя поискам детей. Генрих-Александр никогда не прощал, когда кто-то из его приближенных ставил свои интересы выше интересов своего государя. А Грамон был уже готов сделать это. Не хватало толчка – хотя бы какой-то зацепки, знака, откуда стоило начинать поиска сына и дочери. И если бы эта зацепка появилась, Филибер не раздумывал бы ни минуты.

- Какого черта тебе здесь нужно? – Грамон стоял у камина, не сводя взгляда с языков огня и прислушиваясь к треску поленьев. Последние дни граф нашел в этом занятии какое-то успокоение.
- Месье граф, я только хотел Вам доложить, что к Бидашу приближается вооруженный отряд. И если учесть, как он продвигается, то сегодня к вечеру уже будет здесь. – Слуга покосился на графа. – Вы приказали докладывать обо всем…Вот я и подумал.
- Ну что ж, кто бы ни были эти люди, протестанты или католики, мы примем их с почестями. – Буркнул Грамон, не обращая внимания на извинения и расшаркивания слуги.

 Отправлено: 20.10.16 01:46. Заголовок: - Разворачивай корол..

- Разворачивай королевский штандарт! – отдал приказ Шомберг перед аванпостом на подступах к Бидашу. Он пришел от имени короля Франции и пришел с миром.

Это был их последний переход к замку Филибера де Грамона, где Жорж де Шомберг рассчитывал быть если не к полудню, то к вечеру. Его люди устали и нуждались в отдыхе. На юге Франции все еще было неспокойно, кроме того на дорогах можно было встретить шайки дезертиров обеих армий, которым все равно было на вероисповедание путников, главное, чтобы их поклажа представляла ценность, а на их поясах были не пустые кошели. Правда, они благоразумно предпочитали не связываться с вооруженным отрядом солдат, но нашлись безумцы, решившие напасть на них ночью. Атака была отбита, среди людей Шомберга лишь двое получили небольшие ранения, зато вся пятерка дезертиров болталась вниз головой, подвешенная за ноги на крепких ветвях деревьев. Местные вилланы не пожалели ради этого добротной веревки. Набеги на их дома и амбары приносили им больший урон, чем стоимость веревок.

Очередной раз посмотрев на виднеющийся на возвышении замок, на шпиле которого развивался штандарт владельца, Шомберг оценил его удачное стратегическое расположение. Похоже, что взять его с первого раза было сложно, а без пушек и вовсе почти невозможно.
- Будем ждать столько, сколько понадобится, - обратился он к своим людям.
Долго ждать не пришлось. Прошло не более половины часа, как посланный вперед солдат с флагом, на котором по синему полю были вышиты три золотые лилии, вернулся с сообщением, что их ждут в замке.
- В походную колонну по два, - скомандовал Шомберг, занимая сам место во главе колонны следом за знаменосцем.
Пройдя все формальности на постах возле замка, Жорж со своим маленьким отрядом въехал в ворота Бидаша.

- Доложите Филиберу де Грамону, графу де Гишу, что прибыл Жорж де Шомберг с письмом от Его величества, короля Франции, Генриха Валуа, - сообщил саксонец начальнику гарнизона замка, который лично вышел встретить королевский отряд. Выполнив очередную формальность, Жорж ослабил поводья своей лошади и стал ждать. Черт побери, вдруг это ловушка? Грамон, получив в свое распоряжение солдат, пушки, вернув себе замок, вполне мог отказаться повиноваться Генриху Валуа.

 Отправлено: 21.10.16 15:15. Заголовок: Грамон даже бровью н..

Грамон даже бровью не повел, когда ему доложили о прибытии Жоржа де Шомберга. Однако некоторое удивление граф себе позволил, но не выказал его. Саксонец, конечно, входил в число друзей короля, выполнял его поручения, однако, если де Гиш и ждал к себе посланца от Генриха-Александра, то в его лице представлял любого другого, но не брата бывшего камергера покойного короля Карла IX.

Тем не менее, за те несколько минут, которые понадобились начальнику гарнизона замка, чтобы доложить саксонцу, что граф его ожидает, Грамона больше занимал вопрос ни о том, почему Генрих Валуа направил к нему именно Шомберга, а о том, с чем миньон к нему пожаловал. Конечно, начальник гарнизона упомянул, что саксонец имеет честь передать графу письмо короля Франции. Но, возможно, будет что-то передано и на словах. Да и содержание письма Генриха Валуа тоже было весьма интересно.
О том, что Бидаш снова принадлежит ему, сенешаль Бордо королю сообщал. В том же письме Филибер подробно описывал, как проходило взятие крепости, сколько приблизительно человек потеряла та и другая сторона. Грамон заверял своего короля, что люди и пушки, которыми Его Величество милостиво позволил воспользоваться графу, остались практически в том же составе и количестве, в котором были изначально.
Де Гиш вообще полагал, что взятие Бидаша прошло удачно и с минимальными потерями, что не могло не понравиться Генриху Валуа. Грамон даже подумывал о том, чтобы просить у короля милости - позволить воспользоваться людьми и пушками, если он нападет на след детей и окажется, что для освобождения последних одной любви и отваги их отца будет мало.
Ни о каком возвращении в Париж, во всяком случае пока, не было и речи. Филибер, как раненый зверь, зализывал раны в Бидаше и ждал только удобного случая или знака Судьбы, чтобы отправиться на поиски детей. Сын Элен де Клермон расспрашивал слуг в доме – быть может, хоть кто-то слышал, куда собирались везти месье Антуана и мадемуазель Катрин. Но никто ничего не знал, и Грамону предстояло начинать поиски, рассчитывая лишь на себя и на Бога.

Де Гиш ожидал появления посланника короля в своем кабинете. Массивный рабочий стол был завален свертками и бумагами, стены украшали портреты мужской половины рода Грамонов, которые могли рассказать о его древности. С давних времен люди, изображенные на портретах, были синьорами Бидаша, как бы другие не пытались это опровергнуть или изменить.
Поленья в камине потрескивали, а языки огня отбрасывали отблески на лицо сенешаля Бордо. Почему-то именно здесь, в Бидаше, Филибер все чаще и чаще вспоминал своего отца. Как бы поступил Антуан де Грамон, окажись он на месте своего сына, если бы Филибера с сестрой похитили, и он не знал бы об их дальнейшей судьбе. Сенешаль Бордо даже несколько раз останавливал взгляд на портрете отца. Во взгляде был немой вопрос, хоть де Гиш и не рассчитывал получить на него ответ. Заслышав гулкие шаги по коридору, Грамон перевел взгляд с портрета на дверь, ожидая визитера.

 Отправлено: 27.10.16 20:56. Заголовок: Приглашение проследо..

Приглашение проследовать в замок не заставило себя ждать. Шомберг, спешившись, проследовал за слугой в кабинет хозяина замка.
Идя по знакомым уже по знакомым помещениям Бидаша, Жорж невольно подмечал те изменения, что произошли с того времени, как замку выпала честь принимать у себя королевских послов в Испанию со свитой. Хотя, по мнению саксонца, тот бы мог и выйти и встретить того, кто прибыл от имени короля. Но, нет, так нет. Меньше всяких условностей, расшаркиваний - уже хорошо.

- Доброго здоровья, месье граф, рад вновь оказаться под сводами этого замка, - Шомберг учтиво поклонился Филиберу.
Весь облик комнаты говорил о почтении к предкам и о том, кто тут хозяин. Жорж задержал взгляд на заваленном бумагами столе и тихонечко хмыкнул себе в усы. Обилие бумаг всегда навевало на него тоску, а хозяин Бидаша, похоже сродни его брату Гаспару. Того тоже хлебом не корми, а дай лишний час посидеть в кабинете за бумагами.

- Давайте сразу перейдем к делу, потому, как дорога у меня и вверенных мне людей была длинная, и каждый из нас не прочь отдохнуть. – Расстегнув крючки колета, Жорж достал письмо, скрепленное королевской печатью.
- Раз Бидаш вернул себе законного хозяина, то мне поручено Его величеством вернуть в королевскую армию вверенные вам пушки и солдат. В замке вам разрешено оставить лишь один гарнизон. – Саксонец протянул графу де Гишу бумаги, изъявляющие королевскую волю и подтверждающие полномочия саксонца.
- Кроме того, Генрих Валуа поручил передать вам следующее: Его величеству известно, что король Наварры дал убежище вашей жене и детям в Монтобане. Полагаю, что они сейчас в безопасности, - добавил королевский придворный уже от себя, справедливо думая, что каждый отец семейства беспокоится о той, кого Господь дал ему в спутницы жизни и о тех, кто является продолжением его рода.
Поглядывая в сторону весело потрескивающего камина, Шомберг подумал, что хорошо бы сейчас погреться у огня, да отведать свиного окорока, замаринованного предварительно в пиве и запеченного с травами, конечно запивая все это отменным выдержанным вином.

 Отправлено: 28.10.16 17:29. Заголовок: В эти мгновения Фили..

В эти мгновения Филибер благодарил Всевышнего за два события в своей жизни. Во-первых, за весть, что его сын и дочь живы, и он, наконец, знает о том, где они находятся. А, во-вторых, граф возносил слова благодарности Богу за то, что Жорж де Шомберг смотрел в сторону камина. Если бы посланник Генриха Валуа наблюдал за сенешалем Бордо, он бы, несмотря на то, что не слыл особо ловким придворным, смог бы прочитать на лице Грамона все те чувства, которые сейчас бушевали в душе графа.

Судьба – насмешница. Жестокая насмешница. Еще четверть часа назад де Гиш возлагал очень большие надежды на солдат и пушки, которые Генрих Валуа милостиво выделил ему, чтобы вернуть Бидаш. И вот долгожданная весть – он знает, где находятся его дети. Да, Монтобан неприступен. Но, черт возьми, Бидаш тоже слыл неприступной крепостью. Однако протестантам удалось взять ее. Казалось бы, сейчас нужно собрать армию и двинутся на Монтобан. Пусть даже ценой жизней десятков людей, но вызволить Антуана и Катрин. И вот она ирония Судьбы. Король требует вернуть солдат и пушки. С уст графа уже готовы были сорваться слова неповиновения. Он не собирается ничего возвращать до тех пор, пока не вернет себе детей. И будь что будет. Но перед глазами Грамона снова возник портрет отца. Взгляд Антуана де Грамона был глубоким, казалось, он проникал в самую душу сына. Де Гиш подавил вздох. Забыв о присутствии саксонца и опустившись в кресло, он, наконец, сломал печати Генриха Валуа.

Филибер пробегал глазами по строчкам на бумаге, но не вдумывался в их смысл. Мысли Грамона быстро сменяли одна другую. Король, дети, пушки, солдаты, Монтобан, Беарнец и…Диана. На сей раз эта женщина зашла слишком далеко. Она приняла убежище у человека, который был ее любовником, а, наигравшись, бросил ее. Эта женщина забыла о чести и гордости. Но в этот раз во всю эту мерзкую историю она вмешивала и детей. Его детей. Наследников рода Грамонов. Продолжателей этого рода. Видит Бог, де Гиш простил ей многое. Он не спрятал ее за стенами монастыря. Да он вообще не думал о той, которая только называлась его супругой. Но вот Диана вновь показала свое истинное лицо.Чтобы унять ярость, которая просыпалась в нем, де Гиш снова постарался вникнуть в смысл строк на бумагах, привезенных саксонцем.
Как подданный своего короля де Гиш понимал справедливость решения Генриха Валуа. Король заботился о своих солдатах. Монтобан неприступен. И рисковать людьми бессмысленно. Но, как отец, де Гиш не хотел подчиняться Генриху-Александру. Любовь к своему государю схлестнулась с любовью к детям.

- Я благодарю Вас, месье, за хорошую весть. – Отложив бумаги в сторону и вспомнив, что саксонец продолжал стоять перед ним, наконец, начал де Гиш. Голос Филибера был спокоен. Как будто и не был в нем борьбы, болезненной и жестокой. Но Грамон должен был взять себя в руки. Выказывать перед саксонцем свою ярость и нежелание повиноваться Генриху-Александру было бы очень неосторожно.

- Когда Вы предполагаете возвращаться обратно? – Но не дав де Шомбергу ответить, де Гиш продолжал. – Полагаю, Вам и Вашим людям все же нужен отдых. И отменный ужин. – Улыбнулся Грамон миньону.
Граф встал с кресла. Как бы хорошо было, если бы посланец короля не доехал до Бидаша и не привез распоряжений Генриха Валуа. А нет приказа, следовательно, солдатами и пушками можно распоряжаться на свое усмотрение.

– Составьте мне компанию. Заодно и расскажете о том, что нового в Париже.

 Отправлено: 28.10.16 20:41. Заголовок: Пока Филибер де Грам..

Пока Филибер де Грамон был занят чтением письма, Жорж де Шомберг можно сказать наслаждался теплом и уютом замка. Это может оценить в полной мере тот, кто последние дни довольствовался либо гостеприимством постоялых дворов или спал в палатке. Жорж снял перчатки и засунул их себе за пояс. Так кожа рук лучше чувствовала тепло огня.
Отвлекся от созерцания горящих поленьев саксонец лишь тогда, когда граф де Гиш заговорил.

- Не волнуйтесь, граф, я не в этот же вечер собираюсь ехать обратно, - Шомберг улыбнулся в ответ де Грамону, пряча иронию, - поэтому с удовольствием составлю вам компанию за ужином и расскажу о том, что было нового в Париже дней пять назад. – Вы сами знаете, как быстро меняется все у нас в столице. То, что сегодня является новостью, то через неделю об этом могут даже вспоминать.
- Среди тех, кого дал мне в распоряжение король, - Жорж позволил сделать небольшой акцент, что он лишь распоряжается людьми, которые служат королю, - есть двое раненных. Третьего дня у нас было небольшое сражение. Признаться, это немного развлекло нас во время путешествия в ваши края, граф, но помешало спать. Если в замке есть лекарь, то распорядитесь, чтобы тот осмотрел раненных. Раны не очень серьезны, но сами знаете, как может быть коварна лихорадка.

Шомбергу все казалось, что он что-то упустил при передаче графу письма Генриха Валуа. Что-то он должен был еще передать. Да бог с этим. Главное он передал. И письмо и на словах то, что касалось семьи Филибера де Грамон. Ах, да! Распоряжение, вернее слова относительно самого графа.
- Позвольте спросить, граф, вы составите мне компанию в Бордо, куда я должен буду отвести королевские пушки и людей? Теперь, когда Бидаш обрел своего хозяина, вы, наверное, вернетесь ко двору? - Шомбергу не нужно было играть в тонкие придворные игры, подразумевая интригу там, где ее нет. Он просто посмотрел на Грамона, ожидая ответа. - Его величество не давал мне насчет вас распоряжений, напротив, король Генрих предоставил вам самому решать, когда вернуться в Париж.

 Отправлено: 28.10.16 22:49. Заголовок: - Не переживайте, ме..

- Не переживайте, месье де Шомберг, о людях короля позаботятся: как о здоровых, так и о раненых. – Грамон, подражая саксонцу, сделал акцент на том, что люди, которые прибыли в Бидаш вместе с миньоном, служат королю и только ему.

Покинув кабинет, придворные Генриха Валуа, не спеша, шли по узкому коридору^*. Голос графа эхом отзывался под сводами замка, как будто предки Грамона вторили ему, напоминая о своем незримом присутствии.
- Вы правы, новости в Париже рождаются очень быстро, как, в прочем, и предаются забвению. – Улыбнулся Филибер.
На самом деле, его интересовала лишь одна единственная новость. Все ли благополучно с той, ради которой бьется его сердце, и воспоминания о которой помогают ему не сдаваться и бороться с навалившимися несчастьями. Если бы он мог прямо спросить Шомберга, видел ли он Шарлотту в Лувре, а если видел, радостна она или в печали. Но он не мог этого сделать.

- Прошу Вас, месье де Шомберг. – Филибер остановился у одной из дверей и распахнул ее. Комната, служившая столовой в замке, представляла собой огромный зал, в котором могло поместиться с два десятка человек. По середине комнаты находился длинный стол, уже заставленный всевозможными блюдами.
- Месье де Шомберг, я заметил одну вещь, - Грамон наполнил два бокала рубиновой жидкостью, один из которых протянул саксонцу, - хорошего человека отличает отменный аппетит. Не удивляйтесь, - рассмеялся де Гиш. - Я имею честь называться другом одного широкой души человека. Он большой любитель поесть, поддержать дружескую беседу, да и просто, он замечательный человек, который может служить примером тому, как нужно наслаждаться жизнью, чтобы потом было не жалко вспоминать прожитых лет. Ваше здоровье, месье де Шомберг.

Филибер отсалютовал миньону и осушил бокал. Воспоминания о Рибейраке заставили сердце Грамона наполниться теплом. Добряк Франсуа. Он бы сейчас был как нельзя кстати. С виконтом можно было обсудить радости и печали, поделиться болью и рассказать о любви, которая жила в душе Грамона. Воспоминания об анжуйце неизменно заставляли вновь вспомнить о Шарлотте. Если баронессе что-то угрожает, друг не останется безучастным. Де Гиш был в этом уверен. Дружище Рибейрак. Но сейчас анжуец был так же далеко, как и Шарлотта. Сегодня приходилось довольствоваться обществом саксонца.

- Попробуйте пирог с дичью, месье де Шомберг. Местный повар знает в нем толк, уж поверьте мне. – Грамон опустился на стул. Он прекрасно слышал вопрос миньона относительно того, собирается ли де Гиш сопровождать его в Бордо. Так же от Филибера не укрылось замечание саксонца о том, что король дает графу полную свободу. Но отвечать сенешаль Бордо не торопился. Хотя для себя решил давно. В Париж он вернется только тогда, когда вернет детей.

- Думаю, я вернусь в Париж вместе с Вами, месье де Шомберг. Бидаш освобожден, о том, где находятся мои дети и супруга Вы мне сообщили.
Взгляд серых глаз сына Элен де Клермон остановились на саксонце. Понимал ли миньон, что находясь здесь, он был полностью во власти сенешаля Бордо. Грамон в Бидаше был полновластным хозяином.
- Поскольку я еду с Вами, мсье де Шомберг, мне хотелось бы подробнее узнать о Ваших дальнейших планах.
Филибер вновь наполнил свой бокал, не прикасаясь к еде.

^*Согласовано

 Отправлено: 29.10.16 00:02. Заголовок: - Месье де Грамон, г..

- Месье де Грамон, глядя на этот роскошный стол, сложно поверить, что полуголодная армия Наваррского не обчистила ваши погреба до основания, - добродушно рассмеялся Шомберг, занимая место за богато уставленным столом. Он не заставил себя упрашивать отведать то или иное блюдо, а просто кивнул слуге и указал рукой на тарелку со свиным окороком, нежным и сочным.

- Вы правы, граф, я даже, кажется, подозреваю о ком вы говорите, - приняв бокал с вином, Жорж в несколько глотков осушил его, не преминув закусить ароматным мясом. Слуга по жесту саксонца вновь наполнил бокал вином.
– Этот широкой души человек из свиты герцога Анжуйского? Тогда я могу лишь подтвердить ваши слова, граф. Хотя, если честно говорить, то в целом мне не нравится окружение Анжуйского. Ваше здоровье граф! – Жорж кивнул хозяину дома и отпил половину бокала.
Шомберг справедливо полагал, что де Гиш говорит о Ливаро. Вот уж кто отличался отменным аппетитом. Поесть барон любил. В этом могли убедиться даже испанцы в Эскориале во время посольского обеда. Правда, «дружеская беседа», на взгляд саксонца, была просто нескончаемым потоком слов, прерывающемся лишь во время еды или сна, но у каждого свое мнение. Пусть болтливость де Ла Бати будет называться дружеской беседой. Это не причина для спора.

- Вам повело, что захватчики не сожгли замок и не разграбили все что можно, - заметил Жорж, оглядывая зал в котором они находились.
Взятые замки обычно подвергались разграблению до основания. Кладовые с драгоценной посудой и прочей утварью, винные и продуктовые погреба были не исключением. Пока офицеры наполняли свои карманы содержимым шкатулок, простые солдаты заботились о своих желудках, понимая, что золотом с ними их командиры делиться не будут. Война это не только славные победы и триумфальные шествия. Это смерть, кровь, грабеж, мародерство, насилие.

- Какие, собственно говоря, подробности вы ждете, месье граф? – Жорж вытер пальцы салфеткой и отложил ее в сторону. – Я из Бидаша еду в Бордо, где стоит с армией герцог де Гиз. Отдаю в распоряжение главнокомандующего, как и велел наш Генрих, пушки, солдат, а потом возвращаюсь в Париж, если, конечно, протестанты не решат повторить осаду Бордо, и я не понадоблюсь там. Хотя Его величество сказал, что будет ждать меня в Париже, - саксонец посмотрел на Грамона, который, как показалось ему, не сводил с него глаз.
И только сейчас у Шомберга возникла мысль, что король не пожелав, чтобы граф тотчас вернулся ко двору, выразил этим свое отношение к Грамону. Означало ли, что хозяин Бидаша впал в немилость короля Франции? Эх, будь на его месте Келюс или Можирон, они бы по-иному оценили слова Генриха в отношении де Гиша.

- Да, граф, у меня к вам же еще одно послание, - вспомнил Шомберг о письме некой баронессы. Похлопав себя по колету, он не нащупал сложенного листка бумаги. – Не могу найти, - сокрушенно покачал Жорж головой. Должно быть, оно у меня в седельной сумке. – Дамская записка, конечно важная вещь, но это не письмо короля, чтобы хранить его, можно сказать, у сердца. Ничего, он потом найдет письмо, если не потерял его в дороге ненароком.

 Отправлено: 29.10.16 09:54. Заголовок: - А кто Вам сказал, ..

- А кто Вам сказал, месье де Шомберг, что замок не разграблен?- Ухмыльнулся де Гиш. – Разве Вы видели в коридорах или в моем кабинете дорогие вещи? Или, быть может, от Вашего взгляда укрылся ворох бумаг, разбросанных на моем столе? Негодяи оставили все эти рукописи, полагая, что ничего интересного в них нет. Или, месье, Вы видите на этом столе дорогую посуду? Ну, за исключением, может быть, этих бокалов, которые уцелели каким-то чудесным образом. – Грамон поднес свой бокал, наполненный рубиновой жидкостью, к свече, наслаждаясь, как вино играет своими оттенками.

Протестанты нажились здесь отменно. Но миньону даже в голову не приходило, что все ценности этого замка, похищенные солдатами Генриха Наваррского, ничто по сравнению с действительно дорогим сердцу графа. Похитили его детей. А разве убитый горем отец может думать о фамильных драгоценностях рода Грамонов, когда наследники этого рода в руках Наваррского медведя.

- Единственное, в чем Вы правы, месье де Шомберг, так это в том, что уцелел замок. Протестанты запросто могли его сжечь. Но, слава Всевышнему, мы успели во время. А захватчиков было здесь уже ни так уж много.
Сердце молодого придворного Генриха Валуа снова сжалось от боли. Кто знает, быть может, окажись он здесь немного раньше, и ему удалось бы помешать протестантам забрать Антуана и Катрин. Но Судьба распорядилась иначе.
- Что касается вина и провизии, это все благодаря ловкости и смекалке моего повара. – Филибер постарался отогнать от себя мрачные мысли. Какой смысл убиваться сейчас, нужно было действовать. – Не забывайте, месье де Шомберг, Бидаш уже несколько столетий принадлежит роду Грамонов. Так неужели Вы думаете, что в замке нет тайников, которые не могут отыскать захватчики. Как бы хорошо они не искали. – Вновь на губах Грамона появилась ухмылка. Хотя, кому он это все рассказывает. Саксонец был непривычен к роскоши, а, наоборот, привык довольствоваться имеющимся. Разве мог он заметить отсутствие дорогой посуды на столе.

Филибер, ничем не выдавая своих чувств и мыслей, выслушал миньона. То, что герцог де ГиЗ с армией в Бордо, он знал. Однако саксонец ни словом не обмолвился, когда собирался выдвигаться. Когда же Шомберг упомянул об еще одном послании, Грамон почувствовал, как по всему его телу прошла дрожь. От кого это письмо? Кто мог писать ему? От Люшона? Нет. Верный слуга знал, где он и отправил бы свое послание, в случае срочности и непредвиденных обстоятельств, прямо в Бидаш. Надежда коснулась своим крылом Филибера. Неужели письмо от Шарлотты.

- Так ищите, месье де Шомберг. – Грамон поднялся на ноги, чуть было не опрокинув стул, на котором сидел до этого. Толстокожий саксонец. Да что он мог знать о сердечных муках.
Де Гиш взял себя в руки. Силой воли он заставил сердце биться спокойнее. Пока миньон искал или делал вид, что ищет письмо, Грамон не сводил с него испытующего взгляда.

 Отправлено: 29.10.16 15:27. Заголовок: - Что Вы на меня так..

- Что Вы на меня так смотрите, граф, на мне узоров нет и цветы не растут! – пошутил Жорж, когда де Грамон встал и не сводил с него глаз, пока он искал письмо.
- Найдется, письмо. Куда ему пропасть? Тем более, что письмо дамы, ведущей переписку с Генрихом Наваррскким я хранил особо. – Шомберг встал, спокойно отстегнул шпагу и положил ее на стол, прямо среди блюд, ни мало не заботясь о том, что сервировка от этого немного пострадала. Совсем чуть-чуть. Ну, подвинул он, ради свой шпаги пару блюд, так что с того?

- Так вот, возвращаясь к новостям Парижа, - Жорж сел обратно на свое место и сделал приглашающий жест Грамону тоже сесть. – Перед моим отъездом со дня на день ожидали приезда королевы Наваррской. Уверен, что Генрих встретит свои сестру со всей пышностью и со всеми почестями, которые той причитаются. – Саксонец вовсе не намеревался молча предаваться трапезе, кроме того Гиш сам интересовался новостями, ну а долг гостя не только отведать угощения, но и развлечь хозяина беседой.

- Наваррскому повезло получить в жены самую красивую и знатную принцессу в Европе. Говорят, Беарнцу вообще везло с женщинами в бытность его жизни в Лувре. А теперь он, вернувшись в свою Наварру, со скуки занялся войной. – На ближайшем к Шомбергу блюде лежали то ли цыплята, то ли перепелки, поди, разбери их на вид, но выглядели они аппетитно. Подцепив одну птичку за крыло, Жорж положил себе ее на тарелку и затем разломил пополам. На вкус это оказался цыпленок. – Ваш повар действительно кудесник.
Покончив с цыпленком и запив его вином, Жорж встал, забрал шпагу со стола, вернув ее на место.

- Я проведаю своего коня, граф. Мой Винд – настоящее сокровище. Заодно посмотрю в седельной сумке и письмо для вас. Нехорошо получится, если оно затеряется. Дама писала вам по поручению Генриха Валуа. И королем же мне поручено вручить вам письмо. – Поклонившись, Шомберг не спеша покинул комнату, где так щедро и радушно принимал хозяин Бидаша посланника короля.

Возвращаться Шомберг не торопился. Он не спеша прошел в конюшню, проведал своего коня, то, как его вытерли и вычистили после дороги, свежа ли вода у него в стойле, довольно ли корма. Постоял во дворе замка, подышал свежим воздухом, казавшимся упоительным после застолья, справил нужду возле стены, пока никто не видел, затем прошел в казарменное крыло и проведал двоих раненых солдат.
Ах, да, письмо! Уже войдя в замок Шомберг спросил слугу, куда отнесли его вещи. Слуга даже проводил его до нужной комнаты. Письмо баронессы де Сов было в целости и сохранности. Ну, помято немного в пути, так что с того.

- Не очень заждались, граф? – спросил с порога Шомберг, вернувшись в трапезную залу. – Вот еще одно письмо, которое мне поручено королем передать вам. – Саксонец протянул Филиберу сложенный и запечатанный лист бумаги.

 Отправлено: 31.10.16 19:02. Заголовок: Шомберг отсутствовал..

Шомберг отсутствовал недолго, но это время ожидания показалось Грамону вечностью. Однако, было над чем подумать. Саксонец обмолвился, что письмо от дамы. Неужели Она писала ему. Сердце сенешаля Бордо при мыслях о возлюбленной сжалось, а потом, казалось, стало таким большим, что заполнило собою всю грудь мужчины, отчего ему стало трудно дышать. Филибер соскучился по Шарлотте. Разлука с нею была действительно невыносима и мучительна. Но сейчас тоска по любимой женщине становилась еще более черной, потому что де Гиш не мог объяснить себе, почему баронесса писала ему по поручению Генриха-Александра. Именно так сказал саксонец. Неужели за время его отсутствия случилось что-то, что заставило короля вмешаться во все это. Грамон уронил голову на руки. Если с Шарлоттой что-то случится, он не переживет этого. Граф никогда не простит себя, что оставил ее одну в Париже. Филибер всегда любил столицу. Этот город вселял в него надежды, дарил новые впечатления, учил радоваться самым незначительным вещам. Но Грамон знал точно, если Париж погубит женщину, которую сенешаль Бордо боготворил, он возненавидит этот город.

В памяти Филибера вновь и вновь всплывали слова, сказанные саксонцем. В Париже ждали Маргариту Валуа. Генрих готовился встретить сестру со всеми подобающими почестями. Но разве все это имело значение сейчас. Во всяком случае, не для Грамона. Все мысли сенешаля Бордо смешались воедино, отбросив все лишнее и сосредоточившись лишь на той, которая навсегда поселилась в его сердце. Филибер сидел в полнейшей тишине, не поднимая головы и считая удары сердца. Шомберг словно канул в бездну. Так казалось Грамону. Неужели саксонец не понимал, что каждая минута кажется вечностью для того, кто любит и молит Бога о своей второй половине. Внезапно еще одно имя всплыло в воспоминаниях графа. Миньон упомянул молодого Бурбона. Как он сказал?

- Письмо дамы, ведущей переписку с Генрихом Наваррским. – Дословно вслух повторил де Гиш. Вокруг рта Грамона пролегла складка. Что миньон хотел сказать этим. Неужели Шарлотта поддерживает отношение с Наваррцем? Филибер с трудом сдержал рык. Взмахнув рукой, он смахнул со стола свой бокал. Рубиновая жидкость небольшим пятном растеклась по каменным плитам пола. Филибер пару мгновений наблюдал, как лужица становится все больше.
- Нет! Прости меня. – Прошептал де Гиш, мысленно обращаясь к возлюбленной. Как он мог пусть хоть и на мгновение, но усомниться в ней. Подлая ревность всегда ждала своего часа. Но ей не удастся омрачить то светлое чувство, которое Филибер испытывал к Шарлотте, к этому Ангелу.

Когда миньон вернулся, де Гиш с невозмутимым видом сидел за столом, вальяжно развалившись на стуле.
- Месье де Шомберг, - холодно улыбнулся Грамон, - когда Небеса решат, что мне пора покинуть сей бренный мир, за смертью я отправлю Вас. Вы же не откажете мне в этой услуге? – Филибер поднялся со стула.
К саксонцу граф подошел не спеша. В каждом движении Филибера сквозила порода древнего рода Грамонов. Едва коснувшись письма, де Гиш почувствовал, как бумага обожгла ему пальцы. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что письмо от Шарлотты. Какие же это непередаваемые чувства, когда радость переплетается с переживаниями. Письмо от Нее. Это уже счастье. Но что содержится в этом письме. Грамон с трудом сдержался, чтобы не распечатать послание возлюбленной сию минуту при саксонце и тут же прочесть, не скрывая всех нахлынувших на него чувств. Но молодой придворный Генриха Валуа все же совладал с собой.

- Я благодарю Вас, месье де Шомберг, что Вы все же выполнили поручение короля и передали мне и это письмо. С задержкой, но все же. Лучше так, чем совсем никак. – Ухмыльнулся де Гиш. – А сейчас я покину Вас. Располагайтесь. Ужинайте. Завтра у нас с Вами еще будет время побеседовать.

Грамон слегка кивнул Шомбергу и вышел. Только в коридоре де Гиш почувствовал, как стучит кровь у него в висках. Если он не прочтет письмо от возлюбленной, его сердце остановится, не выдержав мук неизвестности.

 Отправлено: 02.11.16 16:01. Заголовок: - Месье граф, не вол..

- Месье граф, не волнуйтесь, смерть придет за каждым из нас в свое время, - невозмутимо ответил Шомберг, прекрасно понимая намек де Гиша на то, что тот уже заждался письма. Иногда и меньшие слова служили поводом для дуэли, но саксонец лишь снисходительно смотрел, как хозяин замка сам неторопливо идет ему на встречу.
- С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, месье де Грамон, - нарочито вежливо ответил саксонец на слова хозяина замка, сопровожденные ухмылкой. Что-то не часто этот граф позволял себе подобные ухмылки в Лувре.
– Не смею больше отвлекать вас от неотложных дел, граф. Вы правы, у нас будет время еще побеседовать. На Бордо я предполагаю выдвинуться дня через два, так что у королевских солдат прибывших вместе со мной будет время отдохнуть, а у тех, что расквартированы у вас, будет время собраться. До завтра, месье де Гиш.

Дав суверену Бидаша покинуть зал, Шомберг спокойно и со всеми удобствами расположился за столом. Камин догорал, в зале было тепло, стол полон еды и вина, так что торопиться покидать столь уютное место.

Сидеть в одиночестве за столом было скучно и развлечения себя ради, расставив на столе пустые бокалы вместо кегель, Жорж стал сбивать их яблоком, катая его по столу. Эта игра давно была известна в Германии, она развивала меткость глаза и верность руки. Задача ставилась нехитрая: сбить наименьшим количеством шаров, пускаемых только руками, наибольшее число фигур. Фигуры расставлялись не в ряд, а ромбом, причем центральная фигура часто помечалась короной и называлась королевой, самые крайние кегли именовались офицерами и сбить их было чертовски трудно. Ну, а тут Шомбергу пришлось обойтись без королевы и офицеров, всего двумя фигурами (которые заменили стаканы) и яблоком вместо шара.

Когда и это развлечение прискучило приближенному короля Генриха, он, взяв со стола подсвечник, пошел в отведенную ему комнату. Намереваясь хорошо выспаться, как человек с чистой совестью и полным желудком.

 Отправлено: 02.11.16 20:32. Заголовок: Филибер уже в третий..

Филибер уже в третий раз перечитывал письмо Шарлотты. От строчек веяло бесконечной нежностью, любовью и заботой. Грамон даже представлял себе выражение лица молодой женщины, когда она обдумывала каждое слово, чтобы не сделать ему больно. В эти минуты сердце молодого придворного Генриха Валуа трепетало от нежных чувств, которые оживали внутри графа, стоило ему вспомнить о возлюбленной. И это была не просто страсть, которую ранее пробуждали в сенешале Бордо другие женщины. Нет. Это было что-то большее. Восхищение, доверие, поклонение. Да, поклонение. И Грамон не боялся этого чувства. Не было ничего постыдного в желании поклоняться и быть преданным женщине лучшей среди всех живущих на земле.

Когда первые порывы и возбуждение улеглись, де Гиш, наконец, опустился в кресло. Отложив письмо в сторону, он попытался успокоиться. Здесь, в кабинете, где когда-то был полноправным хозяином и его отец, Филиберу было легче привести мысли в порядок. Самое главное сын Элен де Клермон узнал из письма: он так же любим, с Шарлоттой и маленькой Жанной все в порядке. Сейчас нужно было обдумать менее приятные новости. Баронесса писала, что получила письмо от короля Наваррского. Жорж де Шомберг позволил себе попытку ввести графа в заблуждение. Шарлотта не поддерживала переписку с Беарнцем, а лишь получила от него письмо. О чем без утайки и писала Грамону. Сын Жанны д’Альбре сообщал Шарлотте, что супруга и дети молодого придворного Генриха Валуа находятся в Монтобане. Ну что ж, об этом де Гиш уже знал.

Еще раз прочитав письмо, Филибер вновь уверился, что его возлюбленная – мудрая женщина. Шарлотта ни о чем не просила, не ставила условия, подкрепляя все это слезами. Баронесса заверяла его лишь в том, что, какое бы решение он не принял, сердце любимой женщины оставалось с ним^*.

Филибер подошел к камину, все еще держа ароматный листок в руках. Горячее дыхание огня согревало. Грамон теперь знал, где находятся дети. Они были с матерью. Пользуются гостеприимством короля Наваррского. Беарнец, какие бы грехи не водились за ним, все же был человеком благородным. Письмо любимой женщины, словно целительный бальзам, подействовало на кровоточащие раны графа. Ослепленный яростью и отчаянием, он чуть было не сделал ошибку. Генрих-Александр не простил бы ему пренебрежением интересами короля ради собственных. Филибер с нежностью свернул письмо и спрятал его на груди. Ну что ж, он возвращается в Париж, а там жизнь покажет, как действовать дальше.



^*Согласовано с Шарлоттой де Сов


Скрытый текст

Эпизод завершен