Отправлено: 13.01.14 16:00. Заголовок: В шахматной коробке

30 мая 1574 года. Отель-де-Гиз. После полудня

 Отправлено: 13.01.14 16:01. Заголовок: Вот уже несколько дн..

Вот уже несколько дней она стояла у окна Отеля Клиссон и смотрела в никуда. Взгляд зеленых живых глаз застыл и помертвел.

Спасения не было. Ему спасения не было. Это был финал. Финал его жизни. Оставалось лишь ждать, когда он будет уже в прошлом.

Анриетта Клевская была одной из немногих, кто знал, понимал, что происходит нынче в спальне короля Карла IX Валуа. Он умирал, от яда предназначенного ей. Когда они прощались в последний раз, он уже знал, что умирает.

Сердце женщины сжималось. Сегодня было все не так, как дни до того. Она чувствовала, что именно сегодня прозвучит набат, возвестив о смерти монарха. О смерти мужчины, который ее любил. Снова умирал тот, кто ее любил. Снова она теряла.

Платок в ее руках был истерзан в клочья, пальцы сводило судорогой от напряжения, но слез уже не было.

Мадам де Невер не слышала, как кто-то появился у нее за спиной, она думала о том, любила ли она того, из кого смерть в эти дни забирает душу, становясь его последней любовницей. Все-таки, да. Но как мало времени было дано, чтобы понять это! И, дьявольщина, это было не справедливо! Но разве говорил кто-то, что мир, жизнь, судьба, справедливы? Нет! Наоборот. Раз за разом Генриетте демонстрировалось, что нет. И не будет ее, этой справедливости! Она даже не может быть рядом со своим влюбленным Шарлем в его последние минуты!

И вот он прозвучал. Набат церкви Сен-Жермен-л'Оксерруа, возвестивший когда-то о начале Варфоломеевской ночи, сегодня сообщал парижанам, что их король умер.

- Прощай, - слетело с ее побелевших губ. Не имея больше сил держаться на ногах, чувствуя, что колени подгибаются, Ее Светлость, одной рукой уперлась в подоконник, а другой схватилась за штору. Перед глазами поплыло и завертелось все. Последнее, что она почувствовала – крепкие сильные руки, подхватившие ее за стан. *


*Согласовано с Henri de Guise

 Отправлено: 13.01.14 16:30. Заголовок: Генрих де Лоррейн во..

Генрих де Лоррейн во всем своем спокойном холодном великолепии, могущем поспорить разве, что с январской стужей смотрел на Париж с мрачной досадой из окна своих покоев. Карл IX Валуа был обречен. Он испускал дух. Туда ему и дорога.

Париж. Этот славный город, сердце Франции, принадлежал Генриху Гизу, а не кому то другому. Принадлежал по праву избранного народом, этим городом. Но было не время поднимать войска. Всему свое время. А народ, стадо, которое само не знает, чего хочет, оно переменчиво. Но наступит день и час, когда и в честь потомка Франсуа, убитого предателем, заиграют фанфары.

Анри дернул подбородком. Карл умирал. Это очевидно. Не сегодня - завтра.
А в его, Гиза, доме была женщина, которая была с ним. Женщина, которая влекла многих. Опустив взор, Анри задумался о том, что это слабых жизнь гнет, но они потом распрямляются, а сильных… Сильных она ломает или перемалывает в труху. Генриетта де Ла Марка была не из тех, кому дозволено сломаться. Хотя Генрих и подозревал, что женщин с такой внутренней силой жизнь может только испепелить.

Уверенно пройдя в покои герцогини де Невер, он увидел страшную картину, когда под набат королевской часовни ломается одна из самых сильных личностей эпохи. Плевать на Карла, который уже испустил дух, но ЭТА женщина должна жить. И дышать, и знать, что она нужна.

Поймав рыжеволосую диву, падающую без чувств, на руки, принц Жуанвиль не стал звать слуг – им точно не к чему видеть слабости принцессы Клевской. Казалось, он понимал эту женщину всю, не так как свою жену, в которой кроме спеси и умения рожать детей больше ничего не было, не так как Марго, по которой грезил ночами еще с юности, с момента, как их разлучили. Генриетта была горяча даже в своем холоде, без сознания. Она принадлежала умершему королю Франции. Но вот она здесь, в его, Генриха Гиза, объятьях, в его доме. Такая воинственная. И такая беспомощная сейчас.

Уложив родственницу на ее ложе, Лоррейн уже знал, что будет дальше. Либо его примут, либо отхлестают без стеснения.

Раздевшись, раздев подругу королевы Наваррской догола, Генрих прижался ней всем своим телом, лихорадочно целуя губы ее, чтобы они приобрели вновь розовый цвет, вдыхая в нее с каждым поцелуем часть своего тепла, которого и так не слишком много было в нем. И остановившись лишь тогда, когда темные густые ресницы разомкнулись, явили изумрудный взор, в котором было «Да».
Шарль-Максимильен де Валуа умер, но его женщина жила. И будет жить, пока ее любят *


* согласовано с Henriette de Cleves

 Отправлено: 13.01.14 16:56. Заголовок: Анриетта привычным ж..

Анриетта привычным жестом обняла мужские плечи и распахнула глаза. Вместо черных итальянских глаз Шарля, пылающих огнем, она встретила холод стали, серый холод глаз Анри де Лоррейна. В отличие от рук его тело было жарким, плечи играли мускулами и коготки дамы с приязнью вонзились в них. Но это был не ее Шарль. Отвечая поцелуем на поцелуй, она как завороженная не сводила глаз с его лица. Не то.

Мадам де Невер посмотрела еще внимательнее на такие знакомые и родные черты, но очень далекие. Обняв мужчину, что оказался с ней в постели крепче, она закашлялась. Где было вчера? Что стало сегодня?

- Я хочу пить. И выпить, - муж сестры, возлюбленный подруги, с ней был в одной постели. Такой же обнаженный, как она сама. Его дыхание согревало щеки, его тело грело ее тело, но как такое могло быть?. Она еще раз заглянула в серебряный мороз глаз Генриха де Гиза. Под пальцами была его кожа. Теплая. Так не похоже это было на него. Неужели он где-то бывал теплым, а не каменным изваянием?

- Дьявольщина, - с губ герцогини слетело привычное словечко. – Уж коли мы изображаем Адама и Еву, дорогой мой родственник, мне хотелось бы вкусить что-нибудь бургундское.
И что в нем нашла Марго? Льдина с формами Аполлона. Генриетта грустно взглянула в окно – тот кто ее согревал собой, больше никогда не ляжет с ней в постель. Он упокоится в другом ложе. Навсегда. Зелень глаз вновь помутнела, но губы горели от поцелуев. Или, быть может, ей камнем провели по устам?

- Я хочу пить, - уверенно повторила женщина, выпуская из коготков алебастр кожи деверя.

 Отправлено: 14.01.14 15:21. Заголовок: Пришла в себя. Гиз р..

Пришла в себя. Гиз рассмеялся тихонько, спрятав лицо в мягкой меди волос мадам де Невер. Любая другая кричала бы, возмущалась, либо бы приняла его, отвечая на мужские ласки. А герцогиня Неверская, спокойно рассуждала о своих пожеланиях. Потрясающая женщина. Такая вполне могла ввести в грех и святого. И такая должна была продолжать жить. Горе может убить не хуже яда или клинка. Но не сегодня. И наблюдать за тем, он был не намерен.

Откинув одеяло, Генрих поднялся с постели и взял с туалетного столика герцогини небольшой флакон.
- Может солей, чтобы больше не раскисала? Или мадам предпочитает более приятные запахи, - в руках Лоррейна оказался другой флакон. Поднеся его к носу, он ощутил приятный запах флердоранжа, которым часто пахло от Анриетты. – Запах хорош, но пить это не стоит, - сам себе подсказал Анри.

Оставив в покое мишуру у зеркала, хозяин дома прошел к другому столику, на котором стоял кувшин с вином и пара серебряных кубков. Наполнив один, он отпил глоток и покатал жидкость по небу, прежде чем проглотить.
- Недурно, но это не бургундское. Это кларет Бордо. Довольно молодое. Годов пятидесятых, судя по выдержке, - Генрих скользнул взглядом по оголенному боку Анриетты. Остальное тело женщины было прикрыто одеялом. Хитро прищурившись, он отставил бокал обратно и развалился поперек кровати в ногах бывшей любовницы Карла Валуа, закинув руки за голову и не смущаясь собственной наготы. Да и к чему? Ничего нового Генриетта Клевская наблюдать не могла. В том, что Ее светлость повидала на своем веку немало мужских тел, лотарингец не сомневался.

- Если хочешь пить, либо встань, налей себе сама то, что есть, либо зови слуг и пусть они принесут того, что ты желаешь. Я в их ряды пока не записывался, - глупо предстать перед друг другом, как выразилась мадам, в костюмах Адама и Евы и соблюдать церемонии.

Картина, которую бы застал любой вошедший, была с однозначным смыслом, но никому в этом доме и в голову не придет распускать язык на этот счет.
Анри дразнил и намеренно злил Анриетту, не спеша потакать ее капризам. Гнев тоже сильное чувство. Он способен хотя бы на время вытеснить все другие из сердца супруги Луиджи Гонзаго. Потом пройдет первая боль потери и станет легче.

А еще нельзя было пускать Генриетту в Лувр. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, насколько она ныне там неугодна. И, если до сих пор он не сомневался в благоразумии родственницы, то в состоянии шока она, как и любая женщина, была способна натворить глупостей.

 Отправлено: 22.01.14 09:58. Заголовок: Первая подушка, кото..

Первая подушка, которую швырнула Анриетта из-за головы, словно снаряд пролетела мимо господина де Гиза и угодила прямо в туалетный столик, наведя там хаос. Что, сказать прямо, не вселило миролюбия в мадам де Невер. А вот вторая бы не так бездумно направлена и пришлась ровно на место, которым месье де Лоррейн плодил своих отпрысков.

- Ты чванливый, самоуверенный, заносчивый, мерзкий ублюдок, Генрих Гиз! – цепкие пальцы ухватили угол подушки обратно и изящная ручка с размаху опустила подушку еще раз, уже не разбирая куда.

Принцессу Клевскую не смущал ни ее внешний вид, ни вид деверя, ни то, что слуги могли сбежаться на шум. С разметавшимися по белоснежному телу рыжими кудрями, она была похожа на разъяренную фурию, плюющуюся ядом-ругательствами. Словарному запасу даму, благодаря достопамятному Аннибалу, могла позавидовать любая торговка. И она щедро высыпала его на голову своего родственника.

- Подлец и сволочь! Аполлон недоделанный! В слуги он не записывался! - в какой момент, она упустила подушку, было не ясно, но вход уже пошли кулачки дамы, исступленно колотящие плечо пэра Франции. То и дело сдувая пряди с лица, Анриетта искала взором, что потяжелее, что можно опустить на голову деверя.

- Дьявольщина! Грязный свин! – наконец, она почувствовала, что силы на исходе и откинулась на кровать. Подушек там уже не осталось. Перст герцогини был направлен в сторону вина.

- Немедля подай мне пить, или я устрою скандал на весь дом! – в том, что Генриетта Клевская способна поднять на уши не только весь дом Гизов, но и половину королевства можно было не сомневаться.

 Отправлено: 23.01.14 17:23. Заголовок: Генрих согнулся попо..

Генрих согнулся пополам. Не от боли, благо у мадам де Невер не было под рукой более тяжелого предмета, чем подушка. От смеха. Перлы, которыми герцогиня рассекала воздух, сделали бы честь рту любого рядового французской армии. Генриетта была восхитительна в своем праведном гневе, это было бесспорно. И это было то зрелище, за которое стоило бы дорого заплатить, а не только гудевшим от кулачков мадам плечом.

- Я согласен, со всем, подписываюсь под каждым словом, - утирая слезы с глаз, Анри поднялся с постели и поднял с пола покрывало. Им он обернулся на манер древнеримских жителей, прикрывая наготу, а на Анриетту набросил то одеяло, что сбилось у нее в ногах.

– Постараюсь соответствовать и не разочаровать, - давно он так не смеялся. Искренне и от сердца.

Действительно с души словно упал камень. Эта женщина была ему дорога. Он не хотел, чтобы она замкнулась в своей беде.
Гиз сам затруднился бы объяснить, почему так вышло, и что больше его привязывает к принцессе Клевской – родственные узы, восхищение ее умом и красотой или она просто ему нравится, как женщина.
Нет, в ее присутствии сердце не пропускало удары, плоть не требовала воссоединения с плотью, но было тепло и спокойно. И просто. Даже при учете, что между ними не было интимной близости, как многие могли бы предположить, с Генриеттой не приходилось одевать те маски, которые казалось бы уже второй кожей приросли к его лицу. И даже вовсе можно было не одеваться, как он только что убедился, не чувствуя при том себя неуютно. Хотя, Лоррейн уже давно привык прятать себя под броню темных одежд, условностей и того, что он сам считал нужным. С ней было по-человечески хорошо.

Скоро ее гнев пройдет, возможно, будут слезы… Лучше бы, чтобы были. Когда женщины плачут, вместе со слезами уходит часть их горя. Мужчины же хранят его в себе во всей полноте, зачастую даже боясь расплескать хоть каплю. Она поплачет, а потом они подумают вместе, где ей лучше быть. Если захочет, поедет к сестре, или ее может спрятать Луи в Сансе, или останется здесь, не выходя никуда. А как организовать исчезновение красивейшей женщины двора, Анри придумает. Средств и людей у него достаточно. Нужно время, чтобы все сгладилось, позабылось.

- Так я больше похож на недоделанного Аполлона с флером подлеца, сволочи и свина? - засунув ладонь под импровизированную тогу, Анри вздернул подбородок и посмотрел в потолок.
– Я даже не знаю, стоит ли мне рискнуть изменить это гордое звание на звание недоделанного Диониса, но если дама требует и угрожает, то так и быть. И не надо думать, что я струсил! - улыбнувшись, он налил в кубок вина и поднес его герцогине, передавая, другой рукой придерживая ее под спину бережно и помогая ей приподняться.

– Нет у тебя совести, рыжая-бестыжая. Заставила знатного вельможу превратиться в паяца, - ожидая, пока принцесса Клевская утолит жажду, Анри свободной рукой достал подушку и подсунул ее под спину невестке.

 Отправлено: 29.01.14 11:47. Заголовок: Слабое подобие улыбк..

Слабое подобие улыбки коснулось губ Анриетты, когда Его Светлость начал ей позировать в облачении импровизированной тоги.

Глаза герцогини увлажнились в затопившем ее приступе благодарности. Кто бы мог подумать, что этот властный мужчина может дурачиться, как ребенок. И ради кого? Ради нее. На сердце резко потеплело. Оттаивая, оно словно раскрыло кордоны, в которые заперло свою боль.

Издав тихий всхлип, натянув повыше на грудь покрывало, мадам де Невер приняла протянутый ей бокал. Она сделала несколько больших глотков и, тяжело выдохнув, обняла деверя за шею, доверчиво уткнувшись ему в плечо.

- Я не заставляла, - виновато и глухо прозвучал голос принцессы Клевской. Она боролась с подкатившими к горлу слезами изо всех сил. Народ Франции сегодня потерял своего короля, она потеряла мужчину, который ее любил, и который был дорог ей самой. И как мужчина и как друг. Жалость к самой себе из-за несправедливости жизни, вырвалась наружу потоком слез и всхлипов. Пальцы судорожно сжали плечо, ища поддержки, плечо, которое еще недавно неистово колотили.

Другая рука женщины безвольно опустилась на кровать, уже лишь придерживая почти опустошенный сосуд.
- Я не знаю, что мне теперь делать, как быть без него, - сквозь рыдания вырвался шепот отчаянья.

От Генриха приятно пахло, от него веяло силой и уверенностью в себе, ему хотелось верить и довериться. А больше и некому было. Не мужу же, который давно был выставлен самой мадам на задворки ее жизни. Он был добрым человеком, но в нем не было той силы воли, которую так необходимо было чувствовать его супруге.

- Не знаю, смогу ли я вообще быть теперь, - было не остановиться. Кожа герцога де Гиза была уже солона от слез невестки, но ей было не успокоиться.

 Отправлено: 01.02.14 15:11. Заголовок: - Сможешь, Анри, - ..

- Сможешь, Анри, - поглаживая герцогиню по спине успокаивающими движениями одной руки, Генрих крепко прижимал ее к себе другой. Она плакала, и это было хорошо. Больше слез, меньше боли в сердце. Но он слышал, что так можно выплакать его до пустоты. Хорошо ли это? Для него, тогда, после событий в Орлеане, это было бы лучшим выходом. Но он не мог плакать ни тогда, ни после.
Для нее сейчас? Женщине не стоит иссыхать душой.

- У тебя все получится, - он забрал у нее из руки бокал и отставил его обратно. Запеленав невестку в одеяло, как маленькую девочку, Лоррейн усадил ее к себе на колени и большим пальцем утер слезы с щек. Они все катились. Тогда, Генрих налил снова полный бокал вина и поднес его к бледным губам родственницы.
- Пей все, пей, - настойчиво потребовал он, с нежностью рассматривая такие близкие сейчас мелкие морщинки вокруг зеленых заплаканных глаз.

- Сегодня же я отправлю человека к Луи в Санс с письмом, там будут подробные инструкции, что он должен делать. Ты выедешь отсюда завтра туда же, - принял он решение, уже не спрашивая мнения мадам де Невер, хочет ли она того. Вернуться она сможет всегда. А уехать из Парижа, причем так, чтобы по пути исчезнуть бесследно, даже для собственного мужа, ей требовалось как можно скорее. Сегодня же он отправит в сторону Бургундии небольшой кортеж, в котором якобы будет следовать Генриетта.

- Писать будешь только мне, письма все только через людей Луи. И никаких предупреждений Гонзага. Он дружен с Генрихом Валуа, а никто из Валуа… Слышишь, никто! - Гиз сделал многозначительную паузу, чтобы до старшей Клевской дошел смысл того, что он говорит. – Никто, даже Маргарита, не должны знать, где ты.

Он не хотел говорить дальше, но то было необходимо сказать, чтобы у Генриетты не осталось сомнений в правильности его решения. Все, что он сейчас мог и должен был – уберечь сестру жены от возможных неприятностей.
- Если решат озвучить, что королю помогли отправиться в мир иной, ты будешь вторая в списке возможных обвиняемых, - Жуанвиль надеялся, что давняя ненависть мадам Катрин к Анрио Наваррскому заставит ее поставить его первым в такой список.

 Отправлено: 06.02.14 10:51. Заголовок: Не сопротивляясь, Ан..

Не сопротивляясь, Анриетта позволила себя усадить на колени, и послушно выпила, предложенное ей вино. Все до последней капли. Перехватило дыхание, и она закашлялась, уткнувшись в плечо Генриха де Гиза. Тепло быстрыми ручьями понеслось от груди по всему телу. Слезы остановились.

- Да, Анри, я все понимаю, я сделаю все, как ты скажешь, - благословляя Господа и Пресвятую Деву за то, что он послал ей такого родственника, мадам де Невер заглянула в серые, удивительно мягкие и нежные глаза, излучавшие спокойствие. Обволакивающие им.

Какое все же счастье чувствовать себя хоть иногда слабой. Когда не приходится решать и думать за всех и вся. Когда можно просто положиться на того, кто рядом. Ее редко посещало это чувство, и, быть может, виной тому, что оно пришло сейчас, были не только крепкие руки Лоррейна, державшие ее у его груди, но и винный дурман, который неумолимо подкрадывался к голове.

Принцессу Клевскую потянуло в сон, напряжение отпускало. Хотелось отпустить себя и довериться сильному человеку, оказавшемуся сегодня рядом с ней, но и самой герцогине еще требовалось немного побыть сильной.

- Мне нужно написать две записки, Генрих, прежде чем уехать из Парижа. Одну ты доставишь в Лувр, Маргарите, - она приложила пальчик к губам Гиза, прерывая возможные возражения.
– Там ни слова не будет лишнего и не обязательно это делать самому. Просто позаботься о том. А другую, пусть доставят обитательнице замка Бланди, - слабо улыбнувшись, Генриетта выпуталась из объятий деверя, завернулась плотнее в одеяло и подошла к небольшому комоду. У каждой женщины в будуаре всегда найдется место, где она будет хранить письменные принадлежности, дабы не всегда обнаруживать то, что она пишет.

Записка для Марго вышла короткой, в ней просто было сказано, что мадам де Невер исчезает и искать ее не нужно. Вторая была чуть длиннее и чуть ласковее. Она адресовалась младшей сестре. В ней выражалось сожаление, что старшая из дочерей Франциска Клевского не сможет ей ничем помочь в обозримом будущем. Пожелание счастья и напутствие беречь себя.

- Ты можешь прочесть обе, я не буду их запечатывать. Пусть они их получат, - супруга Луиджи Гонзага не скрывала от Лоррейна, что в Бланди находится ее сестра, не препоручала ее его заботам, но и знала, что он не будет ей вредить. С сегодняшнего дня она знала, что может доверять Генриху, как самой себе. Если не больше.

 Отправлено: 07.02.14 17:08. Заголовок: Спустя две трети час..

Спустя две трети часа герцогиня Анриетта Неверская уже крепко спала.

Они обсудили все ее пожелания, которым Генрих внял, внеся в некоторые небольшие коррективы. Она уснула, когда он, следуя ее настояниям, пробегал записки глазами и убеждался сам, что в них нет никаких намеков на то, где будет пребывать последующие месяцы жена Луиджи Гонзага.

Герцог обернулся, чтобы похвалить женщину за сдержанность, но Ее светлость, уже свернулась калачиком за его спиной, так и завернутая в одеяло, и мирно спала. Удар судьбы, доставшийся ей, был ослаблен. Теперь стоило позаботиться о ее жизни.

Облачившись в свою одежду, в которой он вошел в будуар родственницы, Лоррейн бросил на спящую Генриетту взгляд полный нежности и бережно укрыл покрывалом, снятым с себя, хранившем еще его тепло.

- Спи спокойно, Анри, тебе ничего не угрожает, - было что-то трогательное в этой сильной женщине, которую Морфей забрал в свои ласковые объятья, даруя покой.

Гиз не удержался – поправил рыжие локоны, упавшие на ее лицо, и поцелуем коснулся бархата щечки. Под ребрами что-то екнуло. Не собираясь разбираться, что это было и с чего оно, Его светлость забрал обе записки мадам де Невер и отправился писать свои письма. Отъезд невестки нужно было готовить немедленно. *

*согласовано с Henriette de Cleves


Скрытый текст

Эпизод завершен