Смерть подошла совсем близко, так близко, что Франсуа д’Анжервиль почувствовал на своем лице ее леденящее дыхание. Подошла, остановилась… и отчего-то не торопилась забрать в ад того, кого там уже давно ждали.
Впрочем, беспамятство, в которое граф погружался все глубже и глубже мало отличалось от преисподней, ибо и в его тьме преследовали лица, мужские и даже женски, давно забытые, имена. Они преследовали его, спрашивали: это ты? Ты? Ты, Франсуа д’Анжервиль? Ты убил меня в ночь Святого Варфоломея? Ты расправился со мной, напав подло, из-за угла? Ты убил меня на дуэли, предательским ударом в спину? Ты, ты, ты? Холодные пальцы покойников хватались за него, проходя сквозь плоть к самому сердцу.
Нет, не я! Не я! Это был не я, кто-то другой! Я не он, я не граф д’Анжервиль.
Не ты? А кто ты? Как твое имя?
Я не знаю, кто я, я не знаю, кто я!
- Как твое имя, сын мой, - терпеливо спрашивал монах-доминиканец, утирая холодный пот со лба раненного, который жестоко бредил.
- Я не знаю кто я, не знаю, кто я, - шептал тот в ответ.
Трактирщик, в стенах которого едва не свершилось смертоубийство, печально подперев щеку, качал головой. Неизвестного дворянина спасло только то, что на постоялый двор заглянули монахи, искусные не только во врачевании душ, но и тел. Слуги бросили несчастного сразу же, как он упал, истекая кровью, бежав, захватив с собой его лошадь.
- Он поправится, добрый отче? По виду, так не жилец.
- На все воля божия, сын мой, - вздохнув ответил монах. – Если он не забрал душу этого человека, значит, для чего-то она ему еще нужна. Для чего – только Господь знает.
Скрытый текст
- участник сейчас на форуме
