Отправлено: 27.02.14 11:14. Заголовок: Non progredi est regredi

9 марта 1575 года. Париж, Отель-де-Гиз. Поздний вечер.


Non progredi est regredi - Не идти вперед, значит идти назад (лат.)

 Отправлено: 27.02.14 11:14. Заголовок: Расслабленно сидя у ..

Расслабленно сидя у камина в гостиной Отеля-де-Гиз, Анри де Лоррейн улыбался. Он был один. Пока один. Просто ему понадобилось гораздо меньше времени, чтобы переодеться и смыть с себя запах воска свечей, коим был пропитан воздух собора Святой Женевьевы, нежели понадобилось его необыкновенной спутнице.

Они вернулись домой уже с пару часов как, и уже почти час Генрих ждал мадам де Невер, с которой договорился встретиться в этой комнате замка Клиссон.
Но за размышлениями время бежало незаметно. Герцог всячески старался вернуться к разговору с Франсуа де Валуа, но задорный смех Анриетты, разлившийся каскадом звуков, наполненных жизнелюбием, под сводами католического храма, еще звенел в ушах и заставлял пэра Франции улыбаться.

Его светлость ни мгновения не жалел, что взял с собой на эту встречу именно принцессу Клевскую. Он видел с каким интересом на маленького «монашека» посматривали и принц, и его сопровождающий, граф де Монсоро. И, даже если у Монсеньора могло зародиться предположение, что перед ним вновь Катрин де Гиз, которую ему однажды уже доводилось видеть в рясе, то после того, как маленький служка отправился зажигать свечи, предположения такие должны были разбиться в пух и прах. Да и не стоило больше рисковать сестрой.

О том, что жена Лудовико Гонзага в Париже не знал никто, кроме самого Гиза, его брата Луи, камеристки самой Анриетты и парочки верных лотарингцам слуг. Даже ее супруг был извещен о том, что графиня де Ретель гостит у своей сестры в Бургундии. Генрих не мог не уважать этого человека, для которого честь и достоинство всегда стояли на первом месте, он бы искренне протянул ему руку дружбы, не будь тот уже связан дружескими обязательствами с Генрихом Валуа. Гонзага, роялист до мозга костей, преданный короне, мог поставить интересы своей жены ниже, чем интересы коронованных особ. Он был верным вассалом, но никудышным семьянином.
Потому герцогу де Гизу самому пришлось позаботься о невестке после смерти Карла Валуа. И спрятать ее тогда от всех.

- Наконец-то! – слова сами слетели с обычно сдержанного языка, стоило Генриетте показаться на пороге. Генрих поднялся из кресла и любезно подал руку своей визави. За то время, что она была под опекой младшего из дроздов Лотарингии, в ней что-то неуловимо изменилось. Чуть похудела, чуть побледнела, но глаза, казалось, горели ярче прежнего, заставляя чаще биться сердца тех, кто в них смотрел.

Он просил ее прибыть в Париж, потому что нуждался не только в умном собеседнике, но и верном друге и сейчас был уверен, что взор мадам де Невер в аббатстве отметил что-то, чего не заметил он сам. В дороге им пришлось молчать, чтобы лишние уши не услышали из-под рясы сопровождающего Гиза «монашека» женский голос.

- Надеюсь, тебе понравился вечер, Анри? Мне удалось тебя позабавить? – со дня, когда Карл Девятый отошел в мир иной, между принцем Жуанвилем и его невесткой установились весьма доверительные и простые отношения. Он помог герцогине занять второе кресло у огня, но сам не торопился опускаться в свое.

 Отправлено: 03.03.14 16:28. Заголовок: Почти год целомудрия..

Почти год целомудрия, проведенный в святой обители в Сансе под опекой самого соблазнительного из всех священнослужителей, что ей доводилось встречать, сказался на здоровье и облике мадам де Невер наилучшим образом. Воздух древнего Агединка наполнил грудь Ее Светлости, заставляя вновь дышать полно и вздыматься высоко, ветра с Йонны повенчались с золотыми кудрями женщины, придавая им пышность, а масла аббатис Санса подарили им блеск и новую силу.

Вынужденное соблюдение постов благотворно сказалось и на талии принцессы Клевской, и на ее самочувствии. На щеках от солнца проступило несколько веснушек, но поскольку Генриетта в свет все еще не выходила, избавляться от них она не спешила. Они напоминали ей о юности и о ворчании батюшки, который был не в силах заставить своенравную старшую дочь не выбегать под палящие лучи в полуденный зной.

- Вечер и правда был замечательный, Анри, - протянула руки деверю Анриетта. На них не было украшений. Даже кольца, подаренного в день свадьбы ей Лудовико Гонзага. Других украшений на графине Ретель тоже не было. Только маленький серебряный крест висел на тоненьком кожаном ремешке на шее. Во время, когда ей довелось общаться с нынешним архиепископом Реймским, Генриетта заметила, что драгоценности тяготят ее. Она выглядела в стенах аббатства в них, как ворона в павлиньих перьях. С тех пор самоцветы и золото так и не одевались ей. Но это не значило, что родственница герцога де Гиза появится без них в обществе.
Просто сегодня они были ни к чему. Вечер был домашним и тихим.

- Я давно так не развлекалась, мой друг, - последняя любовница Карла IX Валуа, благодарно взглянула на мужа сестры и удобно устроилась в кресле, предложенном им. Она улыбнулась принцу Жуанвилю и оправила юбки мягкого домашнего платья цвета спелой сливы. – Ты не заметил, был момент, когда казалось Монсеньор лопнет от своей важности?

Огонь в камине полыхал. Там, где были Лоррейны, не скупились на уют и комфорт. Но вечер был теплым. Хоть весна набирала только силы, однако в воздухе Парижа уже чувствовался ее запах. И Генриетте казалось, что вместе с природой оживает и она сама.
- Давай откроем окно? Мне жарко, - вздернутый носик и смешинки в глазах выдавали все еще одну из самых капризных женщин столицы.

 Отправлено: 05.03.14 15:28. Заголовок: Вместо того, чтобы п..

Вместо того, чтобы позвать слугу, Анри сам подошел к высокому окну и распахнул ставни. С улицы потянуло прохладой. Небо было черно и на его фоне торжественно возвеличивались две башни, венчавшие ворота Клиссон. Это был его, Генриха, дом. Он любил его и гордился им. Вдалеке доносились голоса нетрезвых к вечеру парижан. Они исполняли какую-то народную песенку, но слов было не разобрать. Только нестройный мотив доносился до слуха.

- Париж не меняется, - выдохнул герцог в темноту ночи. Хорошо это было или плохо, он затруднился бы ответить. Он принимал его таким, какой он был. Париж принадлежал Генриху Гизу, так же, как и этот дом. Генрих был одним из немногих вельмож, кто мог один, без опасений, пройти по любым его улицам. Его знали в лицо, его любили, его славили на площадях и в домах.

- Им там весело, слышишь? – обернувшись к Генриетте, Анри мягко улыбнулся. – Их радости проще, чем наши, да и веселье искреннее, - немного грустно добавил пэр Франции. Он уже не мог вспомнить, когда последний раз просто и непринужденно смеялся над какой-нибудь беззлобной шуткой. В словах знати гораздо больше смыслов, чем один, и, научившись слышать их, уже везде ищешь подвох.

Как обычно руки быстро озябли, и Лоррейн отошел от окна. Его взгляд устремился к мадам де Невер. Сердце второй раз пропустило удар за этот вечер. Значит, ему не показалось. Его чувства к Анриетте неуловимо менялись. Зато Анри ловил себя на мысли, что она ему нравится. Не просто, как друг и союзник. Пальцы укололо воспоминание о нежности и тепле ее кожи.

- Не простынь. Замерзнешь - скажи, я закрою, - он отвел глаза, найдя опору взгляду в полыхающем очаге, а плечу в стенке камина.
- Тебе не показалось, что Франсуа не слишком жалует своего подданного? Он мог бы наградить его и раньше за службу, - стараясь на смотреть на герцогиню, Его светлость вернулся к теме произошедшего в аббатстве Святой Женевьевы.

 Отправлено: 11.03.14 12:59. Заголовок: Мягкий взгляд зелены..

Мягкий взгляд зеленых глаз скользнул по фигуре герцога Гиза. Скользнул и устремился туда же куда и его взор – к очагу. Словно бы там можно было спалить все на свете.
- С чего ему меняться и не веселиться, Генрих? – тихий грудной голос женщины ответил в тон мужскому. Герцогиня, как и любая женщина, чувствовала, что для нее хорошо, а что нет.

Еще когда Анри стоял у окна, спиной к ней, подняв руки и распахнув ставни, словно крылья большой гордой птицы, она впервые подумала, что может напрасно вернулась. Сколько раз она невольно замечала в Сансе, как похож Людовик де Лоррейн на своего брата? Сколько раз любовалась им, видя совсем другого? Но тогда, Генриетта убеждала себя в том, что это всего лишь гордость за своих родственников, что желание вновь почувствовать кольцо крепких рук вокруг своего стана, это желание опереться на твердую руку, ощутить родственную душу. Но хватило одного лишь взгляда на хозяина Отель-де-Гиз, чтобы все эти убеждения разбились вдребезги, полетели мелкими осколками в глаза, заставляя их зажмуриться, чтобы не смотреть правде в лицо.

В ней не умерла женщина со смертью последнего любовника. Она лишь задремала, ненадолго смежив веки. И теперь, пробуждалась вновь. Рядом с мужем родной сестры. Они никогда не были особо близки с Екатериной, но вторгаться в ее семейную жизнь принцесса Клевская не хотела.

- Им без разницы, кто на троне, лишь бы было хлеба в достатке и не было войны. Чтобы они могли напиться, быть сыты и не тревожиться за своих близких,- заметив, что пальцы сжались к кулачки, Анриетта заставила себя разогнуть их и уложила белые кисти на подлокотники кресла. Забота Жуанвиля согревала лучше вина и меха и его невестка лишь улыбнулась в ответ на предположение, что может замерзнуть.

- Ты забыл, мой мудрый друг, что Франсуа никого не жалует, кроме себя самого.
Из окна подуло легким сквозняком и Генриетта с жадностью вдохнула в себя ночной воздух, наполняя им грудь и блаженно откидываясь на спинку кресла.

 Отправлено: 12.03.14 08:23. Заголовок: - А мы разве не таки..

- А мы разве не такие же люди, как они, Генриетта? – Анри пододвинул ногой щепку на полу к решетке камина. Он задумчиво и печально улыбался одними уголками губ, опустив взор. Слушать невестку было приятно. Ее голос в ночной тишине не раздражал, как это часто бывало с иными голосами, бывало наполнявшими вечера принца Жуанвиля.

Генрих де Гиз был примерным семьянином, заботившимся о своей супруге и своих чадах, регулярно множивший свое потомство, но можно ли было его назвать верным мужем? Нет. Живя зачастую вдалеке от жены, он, как и любой дворянин этого времени, не избегал коротких любовных связей, не несущих за собой обремененности и последствий.

Но сердце его давно молчало. Единожды пережив боль, оно избегало всего, что могло ее снова причинить, оставаясь холодным. Таким же, как и его руки.
Сейчас Генрих чувствовал, что старательно возведенная им стена льда в душе таяла от тепла, источаемого присутствующей в комнате женщины.

- Разве нам не хочется быть спокойными за своих родных, досыта есть, вкусно пить? – переплетя руки на груди, словно пытаясь удержать последние укрепления обороны своей души, Лоррейн поднял взгляд на свою собеседницу.

Нет, это была уже не та Анриетта, вспыхивающая пожаром страстей, заражающая всех своим настроением. Перед ним сидела женщина, в который горел иной огонь. У него хотелось согреться и рискнуть не сгореть, если он разгорится. В простом домашнем платье, не отягощенная драгоценностями, со свободно ниспадающими на плечи волосами, она манила к себе и была опаснее той, прежней. Опаснее, потому что теперь Генрих ее почти не знал.

- Ты когда-нибудь напивалась, Анри? – вопрос неприличный, он даже жену бы не посмел о таком спросить, просто слетел с губ Гиза. Он не помнил, когда сам был во хмелю, разве, что в Венгрии, когда отмечали победу над турками, а уж женщину, которой не пристало пить много вина, спрашивать о подобном было совсем некрасиво. Но смущения и неловкости Анри не испытал, с любопытством шкодного мальчишки поглядывая на мадам де Невер.
Беседа о Франсуа и его дворянине пока потеряла свой интерес, но герцог дал себе слово обязательно к ней вернуться.

 Отправлено: 14.03.14 14:53. Заголовок: Потеряв дар речи, Ее..

Потеряв дар речи, Ее светлость, быстро хлопая длинными ресницами, посмотрела на деверя, пытаясь понять, шутит он или нет.

- Герцог, вас разве не учили, что женщине не подобает употреблять вино до состояния, когда не требуются настояния, а мужчине не подобает задавать такие вопросы!
Увидев неподдельный интерес в глазах Анри, Генриетта сделала вид, что возмущена безгранично, вздернув гордо подбородок и отвернувшись от Генриха. Но выдержать такую позу долго было выше ее сил, потому вскоре комната наполнилась нежным смехом, напоминающем журчание ручейка.

- Было дело, - смеясь, ответила мадам де Невер любопытному родственнику. – Но это было давно и неправда, - лукаво сверкнув взором, она обратила его на бокалы на столе. – А что, есть предложения?

От вина бы она сейчас не отказалась. Но не чтобы почувствовать кружение в голове, а чтобы из тела ушло напряжение, появившееся вблизи герцога де Гиза.
Ветер на улице усиливался и настойчиво пробирался в гостиную Отель-де-Гиз. Один из его порывов заставил огонь в камине встрепенуться и задул волосы принцессы Клевской.

Она встала и сама подошла к окну, чуть притворяя ставни, но не закрывая их.
- Для грозы еще слишком рано, но словно будет буря.

 Отправлено: 18.03.14 00:49. Заголовок: Буря не разразилась,..

Буря не разразилась, но грянул гром.
Вместо ответа герцогине, Генрих подошел и обнял ее со спины, прижавшись поцелуем к белоснежной шее.
- Предложения есть, - тихий шепот коснулся рыжих локонов.

Почувствовав было трепет ее тела через мягкую ткань, он понадеялся на то, что его желание взаимно. Но вот она уже ускользнула из его рук. В комнате остался лишь нежный запах флердоранжа и стоящий у окна герцог де Гиз.
Он сам не понял, как очутился у дверей комнаты Анриетты, но они были заперты…

Наутро его, заснувшего на сквозняке в гостиной, разбудил слуга.
- Велено передать Вашей светлости, - с этими словами Анри получил длинное письмо. Чернила на бумаге были местами размыты каплями, но они не стерли твердый почерк принцессы Клевской. В нем говорилось о разном. О любви и долге, о прошлом и будущем, о силах и усталости, о благодарности и преданности, о сестрах и братьях. Буквы сливались в слова, но мысли Генриха были уже далеко. Бежать следом за ней? Заставить вернуться? Но не слишком ли жестоко это по отношению к этой женщине? Оставить ее в покое, дать возможность решить, что ей действительно нужно – это было самым правильным. И самым милосердным.

Мадам де Невер отправилась к себе в замок, побыть с детьми, навестить родные края, а Генриху Лоррейну было самое место в Париже. В городе, с которым его связывали чувства глубокие, взаимные и незыблемые.*

Скрытый текст

Эпизод завершен.

*Согласовано с Henriette de Cleves.