Отправлено: 17.04.14 16:19. Заголовок: И взметнулись флаги

19 сентября 1575 года. Шенонсо. Турнир.

 Отправлено: 17.04.14 18:25. Заголовок: Солнце заливало золо..

Солнце заливало золотым сиянием рыцарское ристалище, ложи, трибуны, шатры, придавая всему веселое, легкомысленное сияние. В воздухе, едва только ночная свежесть отступила вслед за темнотой за горизонт, разлилось ощущение праздника.
Ренато Биянко оказался прав. Не уговорить, не переубедить Генриха не удалось, и Екатерина Медичи смирилась. Смирилась, и даже появилась в королевской ложе вместе с невесткой, королевой Луизой, удостоив всех бледной, но милостивой улыбки. Даже самый строгий глаз не нашел бы к чему придраться. Да, королеве-матери была не по душе эта затея, но, желая угодить любимому сыну, она постаралась сделать праздник даже более блестящим и роскошным чем те, что составляли славу и гордость двора его отца. Наградой ей был восхищенный и благодарный взгляд Генриха.*

- Генрих прошу вас, не сражайтесь сегодня!
- Я преломлю копье в вашу честь, мадам!

Нет, она не будет думать об этом, не сегодня. Сегодня знаменательный день, если все пройдет, как она задумала, он станет вдвойне занимательным. Взгляд королевы-матери нашел шатер герцога Анжуйского, улыбка из милостивой стала таинственной.
Екатерина Медичи опустилась в кресло под голубым шелковым балдахином, затканным лилиями, рядом села Луиза де Водемон, еще одно место было оставлено для Дианы д’Этамп.

Удивительно. Прошло столько лет, а призрак Дианы де Пуатье все еще преследует ее. Герцогиня де Монморанси – ее воспитанница, фрейлина королевы Луизы, эта девчонка д’Омаль, еще одна пташка лотарингского гнезда, ее внучка. Или же это старость заставляет ее видеть то, чего на самом деле нет?

Желчно усмехнувшись, Медичи обратила свой взор на Луизу де Водемон. Та выглядела, несомненно, лучше, чем прошлой весной, когда ее отослали от двора, но все равно так, будто ее вот-вот унесет ветерком.
- Надеюсь, у вас хватит сил выдержать эти праздники, Ваше Величество, - сухо проговорила она. – Двор и народ должны видеть свою королеву. Хотя бы иногда.

*Согласовано с Генрихом Валуа

 Отправлено: 18.04.14 11:41. Заголовок: Пройдя через испытан..

Пройдя через испытания, которые иначе чем мучительными для души и тела назвать было нельзя, Луиза де Водемон предстала перед двором еще более тихой и кроткой. Некоторые души, даже пройдя через горнило страданий, не ожесточаются. Королева не возненавидела тех, кто прямо или косвенно стал причиной ее мучений. Уколы Екатерины Медичи не ранили ее, как прежде, она принимала их со смиренной улыбкой. Вот и сейчас, появившись в королевской ложе, она только покорно склонила голову, принимая скрытый упрек свекрови.

- Если на то будет желание Его Величества, и ваше, мадам, я буду чаще появляться на людях, - тихо произнесла она. – Хотя мое уединение и покой мне больше по душе.
Будь в Луизе де Водемон чуть больше твердости, и, может быть даже капелька самолюбия (которая, что бы ни говорили, не портит женщину), она бы заметила, что ее уединение лучшим образом устраивает всех, и в первую очередь Его Величество. Но чего не было, того не было.

Расправив юбки голубого шелка, королева взяла на колени Радость, верную спутницу печальных дней. Впрочем, честь пользоваться абсолютным доверием молодой королевы принадлежала теперь не только пушистому созданию, Радость делила ее с придворной дамой Луизы де Водемон, графиней де Монсоро. Ее Величество пожалела, что в этот день графине придется сидеть в другой ложе, вместе с остальными фрейлинами. В присутствии Дианы де Меридор Луиза чувствовала себя и спокойнее и увереннее.

А спокойствие ей так нужно! Сегодня, после долгой разлуки, наполненной слезами, отчаянием и раскаянием за совершенный грех, она увидит Жана-Луи де Ногарэ. Вздохнув, прикоснувшись губами к теплой макушке болонки, Луиза мысленно попросила у Господа сил достойно вынести еще и это испытание.

 Отправлено: 18.04.14 23:19. Заголовок: Нынешнее сентябрьско..

Нынешнее сентябрьское утро выдалось солнечным и по-летнему теплым. Небо, начавшее было выцветать в преддверии сумеречной и дождливой осени, сегодня снова поражало воображение лазоревым, пронзительным оттенком. Воздух звенел и дышал свежестью - той самой: удивительной, захватывающей, томительной. Природа буйствовала и наслаждалась последним теплом. Ощущение близкой и неизбежной смерти - медленного, сладкого увядания - будоражило нервы и доставляло утонченное, но вместе с тем болезненное удовольствие.
Диана любила это золотое безвременье между явью и сном, июльским зноем и ледяными объятиями зимы. В эти праздничные дни, расчерченные позолотой и первым багрянцем, благоухающие ароматами астр и хризантем, она буквально парила над землей. Порхала, как маленькая цветочная фея, не касаясь сафьяновыми туфельками мраморных плиток пола или гравия ухоженных дорожек великолепного Шенонсо. Ей дышалось легко и привольно, жилось весело и так, будто завтра никогда не наступит. Каждый миг она наполняла особым смыслом, всем существом впитывала красоту и счастье окружающего мира. И от этого глаза ее светились необыкновенно ярко и молодо, а с розовых губ не сходила мечтательная и загадочная улыбка.
Известия о предстоящем турнире не слишком взволновали госпожу д'Этамп. Будучи дамой рационального склада ума, она не была подвержена романтическим грезам и не могла увлечься рыцарственной игрой. Тем не менее, 19 сентября 1575 г. ее сердце билось учащенно, а дыхание срывалось с уст прерывистым пунктиром.
Что было тому причиной? Воспитанница Дианы де Пуатье хоть и отличалась здравостью и рассудочностью суждений, все же росла в окружении умных, просвещенных, а главное - культурных людей своего века. Потому любовь к красоте и эстетический вкус герцогини являлись безупречными.
Все, что видели ее глаза, было роскошно, потрясающе! Трепещущие на ветру многоцветные полотнища флагов; алый бархат и золотая парча, которыми были затянуты ложи для высокопоставленных гостей; бликующие в солнечных лучах доспехи рыцарей; звон оружия, шпор и уздечек; нарядные, громкоголосые зрители, живым морем заполонившие трибуны; горячие, могучие кони, роющие копытом землю; пестрые шапочки мальчиков-пажей и оруженосцев; нестерпимый блеск драгоценностей, украшающих пальцы, шеи, волосы и платья придворных - все это сливалось в единую, мощную, грандиозно-величественную, подвижную и бесконечно-прекрасную картину.
Герцогиня де Шательро вошла в отведенную ей ложу стремительной походкой ветреной коломбины - этот образ так не вязался с ее обычным амплуа, что внебрачная дочь Генриха II испытывала затаенное и немного злорадное чувство: «Пусть завидуют!». Соседки, надо отметить, сводной сестре монарха достались не самые приятные, хоть и самые почетные: королева-мать и жена Александра-Эдуарда - бедная Луиза де Водемон.
Мимолетное облачко затуманило светлое чело супруги маршала Монморанси, однако тут же исчезло, сменившись вежливо-отстраненным выражением и дежурной улыбкой.
Диана присела в глубоком, почтительном реверансе, приветствуя их величества. Длинные густые ресницы опустились, спрятав синие - под стать небу - глаза. Качнулась бриллиантовая диадема в золотистых волосах, уложенных в замысловатую прическу - расплескала мириады ослепительных брызг. Прошелестели пышные юбки лилово-голубого платья, облитого белоснежным тончайшим кружевом, так похожим на морозные узоры на стеклах. Мелодично звякнули серьги в ушах - закачались алмазными подвесками, рассыпая солнечных зайчиков. Заполоскался на нежнейшем ветерке легчайший газовый шарф с вышитыми по углам королевскими лилиями - в знак того, что Диана де Франс намерена поддержать на турнире сводного брата - его величество Генриха III Валуа.

 Отправлено: 19.04.14 13:19. Заголовок: Весть о турнире дово..

Весть о турнире довольно быстро облетела не только весь королевский двор, но и распространилась в народе. Даже в доме у герцогини де Монпансье между слугами можно было услышать разговор о том, кто и на какого участника турнира делает ставки. Если бы в турнире участвовал кто-нибудь из Гизов, то между слугами царило бы полное единодушие, а так случались и перебранки. Кто ставил на короля Генриха III, кто на Генриха Наваррского или на герцога Анжуйского.
Сама же герцогиня де Монпансье больше была занята тем, что бы вовремя было готово платье для предстоящего турнира, чем вопросом кто победит. И так ясно, что победит самый сильнейший в обращении с оружием и умелый наездник. По крайней мере, именно это она отвечала на вопрос о том кого она ожидает увидеть победителем турнира.
Катрин нравился замок Шенонсо, особенно нравились сады, в создании которых приняла участие сама Екатерина Медичи, проявив свой безупречный вкус. И вот, где-то между этими прекрасными садами и парком находилась зеленая лужайка, где по замыслу Его Величества Генриха III должен был и состояться рыцарский турнир в лучших традициях, принятых при дворе его отца – Генриха II.
Утро того дня, когда должно было состояться это красочное мероприятие было чудесным. Чистое голубое небо не предвещало дождя, а ведь что может быть обиднее, когда тщательно подготовленное празднество испорчено ненастьем. Большинство деревьев еще сохранили свой зеленый наряд, но осень и золотая листва диктовали свою моду, внося с каждым днем все больше желто-золотистой краски в природу.
Именно золотисто-желтые цвета и выбрала герцогиня для своего наряда. Своего и своей кузины Антуанетты д'Омаль. Платья были одного покроя, распашная юбка цвета шафрана позволяла увидеть вторую юбку цвета темного золота. Отделка платья лентами и тесьмой бледно-карминного цвета только подчеркивала благородный цвет дорогих материй. И естественно платье самой герцогини было богаче украшено, чем ее кузины. Титул и положение в обществе Екатерины-Марии де Лоррейн, герцогини де Монпансье, были выше, чем у мадемуазель д'Омаль. Из украшений Катрин отдала предпочтение большой парюре с фамильными рубинами, оправленными в червленое золото.
Цвета нарядов были выбраны не случайно. Это были цвета Лотарингского дома. Ведь описание их герба звучало как - «В золотом поле червлёная перевязь, обремененная тремя серебряными алерионами».
Прибыв на место, Катрин де Монпансье, послала известить о своем прибытии Антуанетту д'Омаль, которая числилась в свите молодой королевы. Радушно поздоровавшись со своей юной родственницей и сделав ей пару комплиментов о том, что пребывание при дворе и воздух садов Шенонсо идет на пользу Антуанетте, герцогиня направилась к отведенной для нее и мадемуазель д'Омаль ложе.
Задумка Катрин удалась. Две молодых и красивых дамы в почти одинаковых нарядах привлекали еще больше внимания. Поздоровавшись со всем необходимым почтением с королевой-матерью, королевой Луизой де Водемон и герцогиней д’Этамп, которая тоже находилась в королевской ложе, герцогиня де Монпансье заняла свое место. По странному стечению обстоятельств, предназначенная ей и мадемуазель д`Омаль ложа была затянута золотистой парчой и украшена красными вымпелами, что как нельзя лучше гармонировало с их нарядами. Катрин улыбнулась этому знаку, опять красное и золотое.
До начала турнира было еще достаточно времени, и она стала разглядывать шатры, приготовленные для доблестных участников турнира, роскошные сбруи и доспехи коней, ожидавших своих седоков.
Невольно вспомнился отрывок из «Романа о Ги Нантейском»
Он был добрый рыцарь бретонский,
И было в дружине его бойцов тридцать,
В кольчугах и шлемах, щиты их львы украшали,
Их кони были из Шателя, овернские и гасконские,
В попонах из сиглатона ярко-желтого и червленого,
На копьях у воинов были значки и пенноны,
Дамские рукава и богатые знамена,
Под брюхо коням они шпоры воткнули,
Многие копья свои расщепили и обломали,
И с обеих сторон многие вылетели из седла.
И за блестящие стальные мечи они взялись.
- Нам повезло, что Его Величество повелел устроить этот турнир, ведь их не проводили со времен Генриха II, - обратилась герцогиня де Монпансье к мадемуазель д'Омаль. – Сегодня мы увидим поистине захватывающее и красочное зрелище. Где как не на турнире дворяне могут продемонстрировать свое умение владеть оружием и ездить верхом. Славу себе добудет сильнейший рыцарь, даже рискуя жизнью. Жаль, моя дорогая кузина, что этот турнир проводится не в Вашу часть и не в мою. – Катрин продолжала улыбаться своей юной родственнице и окружающим. Ведь главное украшение турнира – прекрасные дамы, а ничто не украшает даму, как милая улыбка.

*наряды и наше появление согласовано с мадемуазель д'Омаль

 Отправлено: 20.04.14 10:32. Заголовок: Какая несправедливос..

Какая несправедливость, какая вопиющая несправедливость, что герцог де Гиз, сделав ее женой Франсуа де Валуа (тайной, но женой), запретил младшей кузине даже говорить об этом! Ну и в чем радость быть герцогиней Анжуйской (Антуанетте очень нравилось, как это звучит) если нельзя пользоваться всеми преимуществами этого титула? Приветствуя обеих королев и Диану д’Этамп, юная демуазель с тоской думала, что тоже могла бы сидеть в королевской ложе. И платья у нее были бы наряднее (хотя и это миленькое) и драгоценности лучше всех! И уж носила бы она их не с таким похоронным видом, как эта тишайшая из королев, Луиза Кроткая. Но нет, будь добра, молчи, улыбайся, и веди себя как положено благовоспитанной девице из хорошей семьи.

Украдкой вздохнув, Антуанетта заняла свое место рядом с герцогиней де Монпансье.
- А я слышала, что сражение будет на тупых копьях, оружие каждого рыцаря осмотрят перед боем. Так что вряд ли нас ждет что-то особенно кровавое, разве что кто-нибудь из славных кавалеров особенно эффектно упадет с коня!
О, кавалеры – это было еще одно больное место юной д’Омаль. Она была достаточно красива, богата и знатна, чтобы привлекать на себя заинтересованные взгляды, но, будучи замужем (тайно, тайно, кровь Христова), она могла отвечать на эти взгляды только скромной улыбкой монахини. А ей хотелось флиртовать, кокетничать! Нет, все-таки как несправедлива жизнь!

Очаровательно надув губки, Антуанетта поправила на плечах небесно-голубой газовый шарф (надо же было в чем-то отличаться от своей великолепной кузины). Но тут же принялась жадно разглядывать трибуны, кивая знакомым дамам и кавалерам. В конце концов, она заслужила праздник за долгие месяцы примерного поведения!

*согласовано со всеми, в том числе с администрацией.

 Отправлено: 22.04.14 17:04. Заголовок: В иное время графиня..

В иное время графиня де Монсоро сделала бы все возможное, чтобы избежать появления на турнире, в котором будет участвовать ее муж и герцог Анжуйский, два одинаково ненавистных ей человека. Но то, что не сделала неприязнь, сделало иное чувство. Присутствовать на зрелищном увеселении, устроенном королем Генрихом, было единственной возможностью увидеть того, кто занимал все мысли Дианы де Меридор. Луи де Клермона, графа де Бюсси.

- Вы уже решили, кому из кавалеров отдадите свое предпочтение, госпожа маркиза?
С прохладной любезностью обратилась жена Главного ловчего к маркизе де Сабле.
- Редко когда увидишь столько доблестных рыцарей сразу.
Диана так ни с кем и не сошлась при дворе, за одним исключением. Королева Франции, к изумлению графини де Монсоро, почтила ее своей дружбой и доверием.

Многое сближало этих двух женщин, столь же многое отделяло Диану от всех остальных придворных дам. Они казались ей слишком легкомысленными, слишком веселыми, их жизнерадостность в глубине души больно задевала сердце юной графини, для которой вся ее жизнь с момента встречи с герцогом Анжуйским в лесах близ Меридора стала трагедией. Когда страдаешь, тебе кажется, что никто не страдал сильнее, когда любишь, кажется, что твоя любовь самая сильная, самая совершенная на свете. А Диана любила. Любила впервые в жизни.

Ветерок подхватил, играя, белую вуаль, прикрепленную к шелковой шапочке, скрыв от всех горячечный блеск глаз Дианы де Меридор и позволив ей снова принять холодный и отстраненный вид, ставший ее единственной защитой с тех пор, как холод покинул ее сердце.

 Отправлено: 23.04.14 11:24. Заголовок: - О, я еще не решила..

- О, я еще не решила. Доблестных рыцарей, действительно, много, а шарф у меня один, - с восхитительным легкомыслием отозвалась Изабель де Лаваль.- Но у меня есть цветы, я буду бросать их победителям… или побежденным, смотря, кто мне больше понравится!
Смеясь, придворная дама Екатерины Медичи поднесла к лицу букет из алых и белых роз.

У каждого своя маска, за которой он скрывает свои мысли и чувства. Если у Дианы де Меридор это была холодность и строгость, то у маркизы де Сабле – смех и улыбки. Впрочем, они так вписывались в ветреную философию гедонистического двора Генриха III, что ни у кого не вызывали ни осуждения, ни подозрения. Даже Екатерина Медичи видела в маркизе красивую, умную, но ветреную особу, не желающую себя утруждать политикой, расчетами, интригами и прочими малоприятными материями, в то время, как все мысли Изабель были только об Агриппе д’Обинье. Ее любимый поэт не мог последовать за двором, дела требовали его присутствия в Париже, а маркиза не могла покинуть королеву-мать, которая была требовательна к своим любимицам, желая их постоянного присутствия рядом. Закатились звезды Шарлотты де Сов и Рене де Рье, а кому-то нужно было наставлять юных девиц, прибывших ко двору в их обязанностях. Так и получилось, что эта обязанность легла на плечи маркизы де Сабле. А еще была ее тайная страсть, совсем не приличествующая женщине и придворной даме, но приносившая Изабель хорошую прибыль – торговля вином… Но как же она тосковала по огненным глазам Агриппы, по его смеху, по словам, которые ждет и мечтает услышать любая женщина.

Солнце позолотило светлые волосы Изабель, играя на драгоценных камнях украшений, в обманчиво-прозрачных глазах не было ничего кроме детского восторга перед предстоящим турниром. К счастью, заглянуть в глубину женского сердца дано не всем.

 Отправлено: 24.04.14 09:52. Заголовок: Прежде чем уйти в св..

Прежде чем уйти в свой шатер, чтобы переодеться для боя, Его Величество – улыбающийся, великодушный, довольный собой и всем миром – появился в ложе королев. Его улыбка только чуть померкла при виде королевы Луизы, но все же и ей достался любезный поклон.
- Матушка, клянусь, вы настоящая волшебница, - воскликнул он, смеясь, целуя почтительно материнскую руку. – Вы превзошли себя, устраивая этот праздник! Об этом турнире еще долго будут вспоминать. Надеюсь, вы будете мной гордиться сегодня.

В королевском шатре его ждали доспехи отца, должным образом вычищенные и приготовленные. Славная миланская работа ничуть не стала хуже от времени, и для того, чтобы вернуть им прежний блеск понадобилось несколько часов труда. А еще Генриха ждал Луи, отнюдь не разделяющий всеобщего праздничного настроения, поскольку король запретил ему участвовать в общем турнире. По правде сказать, Анри опасался какой-нибудь роковой случайности, умело подстроенной Екатериной Медичи. Увы, он мог положиться на свою мать во всем, кроме одного, но это одно было ему дороже все его жизни. И Генрих охранял свое сокровище как мог. Даже если сокровище от такой заботы ходило мрачнее тучи.

- Первыми начнут турнир граф де Бюсси и граф де Гранвиль, затем мы будем любоваться боем графа де Монсоро и виконта д’Оди. Затем, сударыни, жребий определил мне сражаться с господином де Ногарэ, а затем наш брат Франсуа скрестит копья с королем Наваррским, - сообщил он дамам последовательность турниров, определенных жребием. – Матушка, окажите нам всем честь, подайте сигнал к началу турнира. А я удаляюсь, чтобы успеть подготовиться.
Еще раз поклонившись матери, сестре и супруге, взмахом руки поприветствовав добрых подданных, Генрих III покинул ложу.

 Отправлено: 25.04.14 11:18. Заголовок: Право открыть турнир..

Право открыть турнир было особенной честью, и Екатерина Медичи не удержалась от горделивой улыбки. Она ожидала, что эта честь достанется Диане д’Этамп, или даже Луизе де Водемон, которая, не смотря ни на что продолжала оставаться королевой Франции. Но Генрих попросил об этом ее, и королева-мать приняла это как признание ее заслуг и как знак сыновней любви, в которую ей так хотелось верить.

Со своего места она видела, как Генрих идет через поле к шатрам. Красивый, высокий, изящный. Он так поход на своего отца, но все же и от Медичи в нем достаточно. Королева Екатерина подумала, что ее век удивительно богат на таких вот отпрысков лучших родов – красивых, смелых, готовых повести за собой. Гизы, Бурбоны, Валуа. Эти дома словно вступили в соревнование, стремясь подарить Франции самые пышные и яркие цветы. И вот, детская дружба перерастает в юношескую ревность, а потом и во взрослую вражду.

Над трибунами, над шатрами и ристалищем, пронесся гортанный зов латунных бюзин. Разговоры в ложах и на скамьях сами собой смолкли, начинался праздник силы и ловкости, красоты и галантности, подобного которому не было во Франции уже шестнадцать лет. Герольд, почтительно преклонив колено, поднес королеве Екатерине платок на бархатной подушке. И она, прямая, гордая, помолодевшая, взмахнула им, возвещая о начале турнира.
Вверх по позолоченным шестам взметнулись флаги участников, и выше всех – королевская орифламма. Лилии победно загорелись на утреннем солнце.

Скрытый текст

Эпизод завершен