Отправлено: 31.03.14 15:26. Заголовок: И начинания, вознесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход теряют имя действия (с)

3 июня 1574 года, поздний вечер. Лувр, покои королевы-матери.

 Отправлено: 31.03.14 16:11. Заголовок: Траур наложил на веч..

Траур наложил на вечера особенный отпечаток, так темная вуаль почти скрывает от глаза очертания предметов, на которые наброшена. Не было места веселью, танцам, женскому смеху, мужским голосам. Место было только для воспоминаний о прошлом и дум о будущем.

Екатерина Медичи, задержавшаяся этим вечером в своем кабинете, словно погрузилась в размышления, так глубоко, что даже не обратила внимания на дежурную фрейлину, заглянувшую к госпоже. Убедившись, что та не нуждается в ее услугах, девушка на цыпочках покинула приемную королевы. Воцарилась почти кладбищенская тишина, прерываемая только треском поленьев в камине. Стража у покоев задремала, масляные светильники в коридорах горели тускло, создавая причудливое, гротескное смешение света и тени.

Королева думала о своих детях. О тех, кто еще был жив, и о тех, кто уже ушел, покинул этот мир. Когда дети уходят в младенчестве, как это было с Жанной и Викторией, маленьким Людовиком это горе. Горе, но не трагедия. Детские жизни такие слабые… они как свеча, которую создатель задувает по своей прихоти. Когда смерть забирает твоих детей, одного за другим, уже повзрослевших, в которых ты вложила все силы, надежды, все свое честолюбие – это трагедия. Когда смерть твоих сыновей подчинена какой-то дьявольской логике, какой-то извращенной фантазии, делающей их уход, по сути, удобным для тебя, на пользу тебе и твоим планам – это проклятие. Смерть Франциска избавила ее от владычества Гизов и ненавистной Стюарт. Смерть Карла освободила трон для любимого сына, для Генриха. Осталось двое сыновей и двое дочерей. Не так уж мало, но и не так уж много для Франции. Но если Клод и Генрих были любимыми детьми, одна за свою кротость и покладистость, другой за красоту, нежность и смелость, то Франсуа и Маргарита вызывали в королеве Екатерине слишком много противоречивых чувств. Но пока что они были нужны. Даже паршивая овца в стаде может пригодиться.

Тяжело поднявшись, Медичи поворошила кочергой угли, искры взлетели огненным танцем.
- Accade quello che Dio vuole, - прошептала она огню итальянскую пословицу. Слабое утешение, но все же…
*Происходит то, что богу угодно.

 Отправлено: 01.04.14 13:42. Заголовок: Лувр затих. Граф Лер..

Лувр затих. Граф Лерак де Ла Моль нетвердой рукой вытер холодный пот со лба. Знобило. И, конечно, дело было не в прохладной июньской ночи (лето, подразнив немного майским теплом, спряталось за дождливую морось и сырость). В покоях герцога Анжуйского стояло с полдюжины верных ему дворян, стояло тесно, соприкасаясь локтями, словно ища друг в друге поддержки. Кому-то было весело, кому-то страшно. Граф чувствовал, как его сердце сжимается от ужаса перед предстоящим.

Вздохнув, загнав свои мысли глубоко внутрь, он постучался в кабинет принца, и, поклонившись, доложил:
- Короля Наваррского все нет, Ваше Высочество. Прикажете за ним послать?
Если кто-то удивился тому, что Наварры нет, то только не он, но показывать этого не следовало. Нынче утром он написал два письма, и одно из них – королеве Маргарите. Судя по тому, что ее муж предпочел предоставит заговорщиков их судьбе, женщина, которою граф до сих пор любил нежно и преданно, сделала правильные выводы.

 Отправлено: 02.04.14 10:29. Заголовок: - Нет, не нужно. Обо..

- Нет, не нужно. Обойдемся без него.
Франсуа презрительно дернул плечом. Значит, муж Маргариты струсил. Надо же, как размягчила короля Наваррского жизнь при дворе, подле фрейлинских юбок. Ну ничего, чтобы справиться с королевой-матерью, Наварра не нужен, а потом ему уже ничего не останется, кроме как принять нового короля Франции.

Герцог Алансонский был искренне уверен, что собирается нанести удар по самому могущественному, но, одновременно и самому слабому звену цепи. По королеве Екатерине. Что сможет поделать старая женщина против вооруженных мужчин? Только молить о пощаде. И прежде чем королеву отправят в отдаленный монастырь, замаливать грехи, ей придется понять, что самый никчемный из ее детей, принц-подкидыш, принц про запас, оказался самым умным, дальновидным и смелым.
Но у Франсуа (Фанциска III, как он уже себя именовал в мыслях) все же хватило ума скрыть от Монморанси свои мысли. Он не безосновательно полагал в герцоге и ум, и честь (вместе с честолюбием, разумеется, которое толкнуло его на путь заговора). Ни к чему смущать супруга Дианы д’Этамп тем, что не укладывается в его рыцарский кодекс.

- Если вы готовы, Ваша светлость, то, полагаю, пора начинать, - любезно кивнул он своему сообщнику, надевая перевязь со шпагой. Шитая серебром ткань камзола скрывала тонкую испанскую кольчугу. – Не будем ждать помощи от тех, кто сам себе не в силах помочь. Мы знаем в чем наш долг и мы его выполним.

 Отправлено: 04.04.14 16:51. Заголовок: И вот этот день наст..

И вот этот день настал. Рад ли был герцог, что сегодня все наконец решится?
Пожалуй, нет. Смутные сомнения копошились в его благородной душе. Он старательно гнал их прочь, кусая губы и нервно потирая то саднящий висок, то переносицу, то подбородок.
Все эти суетливые жесты внимательному наблюдателю с головой выдавали помыслы и колебания его светлости. Впрочем, внимательных наблюдателей в этот вечер в покоях его высочества принца Франсуа не было вовсе. Каждый из доверенных придворных переживал и волновался на свой лад. Кто-то чрезмерно веселился и бахвалился, кто-то молча и хмуро сидел, уткнувшись в сложенные лодочками ладони.
Казалось, только сам хозяин апартаментов чувствовал себя в своей тарелке. Герцог Алансонский был подтянут, свеж и энергичен. Много и охотно улыбался, отвечал на шутки дворян и нетерпеливо поглядывал на дверь.
Ожидание короля Наваррского - третьего из главарей «Заговора недовольных» затягивалось. В конце концов, стало очевидно, что Бурбон предпочел отсидеться в сторонке, не вмешиваясь в ход событий. Монморанси брезгливо поморщился: чего-то подобного следовало ждать от этого фата и бабника.
Но вместе с тем холодная иголочка страха остро кольнула в сердце: «Хитрый лис почуял опасность! Нас ждет провал...» Такие мысли пронеслись в голове супруга Дианы д'Этамп прежде, чем он успел совладать с собой. Железная воля сковала панические настроения стальной рыцарской перчаткой. Заткнула им глотку и, лязгая, заточила в самый темный угол сознания. Оттуда они и продолжали тихо повизгивать противными писклявыми голосочками: «Не сносить Вам головы, сударь! Пришел Ваш час, маршал!»
Помотав волосами, чтобы стряхнуть навалившееся оцепенение, отпрыск прославленного рода деликатно откашлялся и, глядя в глаза будущему королю, низко поклонился:
- Ваше высочество правы. Дольше ожидать не следует. Нам пора исполнить свой долг перед родиной и нашими соотечественниками. Те же, кто не счел себя достойным этой высокой миссии, пускай остаются в стороне - так оно вернее будет.
Оглядев окружающих блестящими от возбуждения глазами, экс-губернатор Парижа добавил громко и звучно:
- Господа! Час пробил.

 Отправлено: 08.04.14 01:53. Заголовок: Когда королева-мать ..

Когда королева-мать сообщила дю Гасту, как своему доверенному лицу, о готовящемся заговоре, перед маркизом встал нелегкий выбор. Он думал. Он долго и тщательно просчитывал все варианты, которые обернулись бы для него максимальной выгодой. По-началу он размышлял над тем, чтобы остаться в стороне и не вмешиваться. Пусть сами разбираются. Однако этот вариант отпал сам собой. Тут либо на одну сторону, либо на другую. Людовик прикинул, какие перспективы ему сулит альянс с бунтовщиками во главе с Франсуа Алансонским? Что если предупредить принца об осведомленности его матери? Надменному и самоуверенному герцогу, похоже, было невдомек, что шпионы Екатерины Медичи не даром едят свой хлеб. Так что было бы, перейди дю Гаст на сторону заговорщиков и сообщи им, что их козни раскрыты? Старая ведьма и так уже зажилась на этом свете. Много ли пользы в дальнейшем мог поиметь от нее Луи де Беранже? И что он мог бы получить от нового короля? Молодого, слабого и легко управляемого. Франсуа недолюбливал его. Но дю Гаст был убежден - принц тотчас позабыл бы всю свою неприязнь и осыпал маркиза золотом в благодарность за столь ценную информацию и, если необходимо, одну из лучших шпаг Франции в собственное распоряжение. Людовик мог бы сделаться сильным умом при слабом государе. Но... При правлении Франсуа он имел бы в качестве политических противников Монморанси и Анрио Наваррского, с которыми вынужден был бы вести постоянную борьбу за власть, ибо они стали бы точно такими же сильными умами. Опасные противники. Существовать с ними в одном лагере дю Гасту виделось мало привлекательным. Другое дело - избавиться от них. Всех. Разом. И для этого ему придется встать на сторону Флорентийки. На данный момент, в отсутствие Генриха де Валуа, он был единственным человеком, способным защитить эту женщину от ее недоброжелателей. И если он сумеет это сделать, мадам Катрин наверняка не останется в долгу. Что-что, а щедро награждать своих поданных за верную службу она умела. Да и перед Генрихом, когда тот вернется и взойдет на трон, словечко замолвит. Нет, определенно, живая и здравствующая Екатерина Медичи будет куда полезнее мертвой. Лавировать между сильными мира сего - одно из самых ценных умений, присущих успешному царедворцу.

Все эти мысли уже в который раз вихрем проносились в голове полковника королевской гвардии, пока он со своими людьми затаился в отделенной портьерой молельне, находившейся в покоях королевы-матери. Помещение была достаточно просторно, чтобы в нем поместилось десять вооруженных до зубов головорезов из числа служивших под началом дю Гаста рейтар, когда он еще находился в чине капитана французской кавалерии. Маркиз настоял на том, чтобы взять с собой именно их, а не швейцарскую гвардию. Свирепые, прошедшие со своим командиром не одно сражение, эти солдаты лучше всего подходили для намечающегося кровопролития. Для пущей надежности офицер, правда, спрятал в прилегающих к кабинету Флорентийки комнатах, которые располагались с правой и с левой стороны коридора, по четыре человека из королевской гвардии. Луи де Беранже тщательно спланировал операцию. Заговорщики будут застигнуты врасплох. У них не будет иного выхода, кроме как сдаться или вступить в бой. А если они надумают отступить - в коридоре их встретят гвардейцы, готовые выбежать из своего укрытия по условному сигналу, обговоренному заранее. Так или иначе, враги Екатерины Медичи были обречены.

- Запомните, - шепотом инструктировал дю Гаст своих людей, - Герцога Алансонского и герцога Монморанси нужно взять живыми. Остальных убить. Включая короля Наваррского.

По-правде говоря, Людовик был недоволен приказом королевы-матери сохранить жизнь Франсуа. Он с удовольствием пустил бы кровь этому тщедушному принцу. Как жаль, что мадам Катрин уступила порывам материнской снисходительности. Возможно, она еще пожалеет об этом. Время покажет. Время... Меж тем, время уже было появиться бунтовщикам. Бравые рейтары дю Гаста в нетерпении переминались с ноги на ногу, поглаживая кто эфесы шпаг и кинжалов, кто рукояти пистолетов. Только их предводитель оставался, как обычно, невозмутим, и с ледяным спокойствием дожидался прихода заговорщиков.

 Отправлено: 10.04.14 09:11. Заголовок: Когда раздались шаги..

Когда раздались шаги, Екатерина Медичи даже не повернула головы, так и стоя у камина, любуясь огненными всполохами. Откуда-то из глубин памяти всплыли смутные картины детства, уже, казалось бы, давно и прочно забытого. Шаги в ночи, ожидание, что на этот раз приготовила судьба, бегство… Хотя нет, бегства не будет. Есть разница между дочерью герцога Урбинского и вдовствующей королевой Франции.

Голоса все ближе. Флорентийка улыбнулась огню, улыбнулся грустно и чуть отстранено. Так звучат голоса тех, кто идет в ночи совершать преступление, подбадривая себя и своих сообщников. Франсуа, Франсуа, твое честолюбие тебя погубит. Хотя, надо признать, у ее сына все могло получиться, если бы не предательство графа де Ла Моля. Из трусости ли, или от излишней совестливости, но он предупредил королеву обо всем, что должно было свершиться.

Когда на пороге появился ее сын, со шпагой в руке, в окружении немногочисленных заговорщиков, старое сердце болезненно кольнуло. «Мои дети – моя печаль», - могла бы сказать Екатерина Медичи. Но из всех ее непокорных детей Франсуа зашел куда дальше.
- Доброй ночи, господа, - спокойно проговорила она, пряча руки в широкие рукава вдовьего одеяния. Черный трен колыхнулся, гладкий шелк блеснул, как живой. – С каких это пор в покои королевы входят ночью, с оружием в руках? Вы совсем потеряли разум, господа?

Медичи знала, что каждое ее слово прекрасно слышно в опочивальне. Между двумя небольшими комнатами существовала маленькая дверка, о которой никто не знал. Спрятанная между двумя гобеленами, сейчас она была приоткрыта.
Острый взгляд Флорентийки остановился на каждом лице, и на мгновение отразил разочарование. Наварры не было! Как жаль, хитрый беарнский лис опять каким-то чудом почуял ловушку.

 Отправлено: 12.04.14 16:03. Заголовок: Как узнать предателя..

Как узнать предателя? По бегающим глазам, дрожащим рукам, по особой бледности. Или же, напротив, по тому, как рьяно он ведет за собой товарищей, заведомо ведя их на верную гибель? Лерак де Ла Моль не был ни особенно бледен, ни особенно шумен. Он не шел позади всех, но и не лез вперед, держась золотой середины. Единственное, что могло бы выдать графа – это изумление при виде совершенно пустых покоев королевы-матери. Где же стража? Где все те, кто защитит Екатерину Медичи от герцога Алансонского? Неужели она не приняла всерьез его предупреждения, или это нежелание женщины выступать простив своего младшего сына, внезапно вспыхнувшая материнская любовь?

Но, как бы там ни было, приходилось действовать так же как все, дабы не навлечь на себя подозрений.
Дворяне принца вошли, оглядев кабинет Екатерины Медичи так, словно ожидая в каждом углу увидеть по легиону королевских швейцарцев с самим Сатаной во плоти, и на их лицах проступило разочарование смешанное с откровенной радостью. Прекрасно, когда не нужно проявлять свою доблесть, но жаль, что нечем будет похвалиться!
Расступившись, дворяне почтительно дали дорогу тем, кому принадлежали главные роли в этом спектакле – принцу и герцогу де Монморнаси.

 Отправлено: 13.04.14 13:42. Заголовок: Франсуа чувствовал, ..

Франсуа чувствовал, как от волнения, его пробирает мелкая дрожь. Но ничего, ничего, еще немного, и все будет кончено! Все шло гладко, лучшего и пожелать было нельзя. Королева-мать была одна в своих покоях, много ли нужно, чтобы заставить старую женщину уступить силе? Откашлявшись, принц выступил вперед.

- Мадам, я… мы пришли сюда, чтобы сообщить вам вашу дальнейшую судьбу. Вы отстраняетесь от всех государственных дел. Место вашего дальнейшего пребывания решит новый государственный Совет, который возглавлю я, как следующий законный король Франции.

Никто не знал, как долго Его высочество, уже считавший себя Его величество готовил эту маленькую речь наедине с зеркалом, стараясь добиться и весомого звучания слов и сурового выражения на лице. Старания увенчались успехом, герцог мог быть доволен собой.

В гробовой тишине его слова прозвучали как приговор, да, по сути, приговором и были. У Франсуа даже достало выдержки не обернуться на своих людей в поисках поддержки. Нет, он понимал, что сам должен быть поддержкой остальным заговорщикам, они должны черпать в нем силу, дабы исполнять его приказы.

- А до тех пор, мы приказываем вам оставаться в своих покоях и не пытаться своими словами или поступками вызвать смуту или волнения. Завтра вы покинете Лувр, дабы проводить свои дни в покое и молитвах. Чтобы никто не побеспокоил вас в ваших сборах, у ваших дверей будет выставлена стража.
Хотелось продлить это великолепное чувство собственного могущества, поэтому, вместо того, чтобы, забрав государственную печать, уйти, Франсуа медлил, упиваясь всесилием, улыбаясь матери надменно и горделиво.

 Отправлено: 18.04.14 01:26. Заголовок: Луи де Беранже, прит..

Луи де Беранже, притаившийся вместе со своими людьми в спрятанной для глаз заговорщиков, молельне королевы-матери, само собой разумеется, слышал все, что происходило в другой части помещения. Едва до него донеслись голоса, он откинул портьеру и бесшумно приблизился к чуть приоткрытой и скрытой гобеленом дверце, ведущей из опочивальни Екатерины Медичи в ее рабочий кабинет, где сейчас находился принц Франсуа со своими сообщниками. В настороженном ожидании, он слушал, как, с присущим ей хладнокровием, Флорентийка поприветствовала тех, кто замыслил нынче ночью против нее черное дело. Слушал, как с важностью и злорадством победителя герцог Алансонский сообщал своей матери ее дальнейшую судьбу. Надо отдать должное мадам Катрин, она держалась весьма достойно. С другой стороны, вполне возможно, не знай она о наличии защитников в лице маркиза дю Гаста и его головорезов, она вела бы себя по-другому. Быть может, испугалась и стала бы униженно вымаливать у своего сына пощады? Впрочем, нет. Даже в том случае, если весь свет отвернется от этой женщины, она никогда ни перед кем не преклонит колен. Никогда не опустит головы. Слишком горда и слишком сильна. Людовик не мог представить себе, что в этом мире способно сломить дух Екатерины Медичи. И даже супротив собственной воли, дю Гаст не мог не испытывать к ней симпатии и уважения. Чего нельзя было сказать о герцоге Алансонском. Настала пора самонадеянному прохвосту платить по счетам. Сделав пару шагов назад, офицер вновь приподнял портьеру, обернулся через плечо к своим людям и жестом дал им понять, что время пришло. Рейтары мигом оживились и, тихо ступая по устланному ковром полу, поочередно, друг за другом, вышли из молельни в опочивальню. После чего Людовик распахнул потайную дверцу и ступил в кабинет, где его взору предстали шестеро дворян со шпагами наголо, под предводительством принца Франсуа и герцога Монморанси. Маркиз быстро оглядел комнату оценивающим взглядом опытного военного. Королева-мать стояла возле камина. От столпившихся возле входной двери заговорщиков ее отделяло несколько шагов. Следовательно, дю Гасту и его людям в любом случае хватит времени, чтобы, в случае внезапной атаки, загородить ее. Разве что, сам Алансон, выступивший вперед, находился к своей матери гораздо ближе остальных. Но, если пустить пулю в бедро, это преимущество ему ничего не даст. Маркиз, в свою очередь, сделал два шага навстречу заговорщикам, выставил правую ногу вперед, левую руку опустил на эфес шпаги, а правую упер в бок. Таким образом принимая позу человека, который уверен в том, что держит сложившееся положение под своим контролем. И которому следовало убедить в этом других.

- Боюсь, ваше высочество, - не поклонившись и не поздоровавшись, произнес дю Гаст, - Что Лувр придется покинуть вам. В цепях, - его ястребиный взор переместился с Алансона на герцога Монморанси и поочередно задержался на каждом из заговорщиков, - Вы арестованы, господа. Сложите оружие.

Офицер говорил спокойным, почти будничным тоном. И лишь холодные серые глаза, которыми он сейчас в упор смотрел на принца крови, выдавали серьезность его слов и намерений. Солдаты в миг выстроились вокруг своего командира в боевом порядке. Каждый из них, точно с таким же опытом, оценил положение. Луи де Беранже с наслаждением обратил внимание на то, какая палитра эмоций отразилась на лицах заговорщиков. Меж тем, рейтары сосредоточились, в любой момент готовые ринуться в драку. Каждый из присутствующих в этой комнате ощущал повисшее в воздухе напряжение и понимал, что ситуация наклонилась до предела...

 Отправлено: 19.04.14 11:16. Заголовок: Для тех, кто сопрово..

Для тех, кто сопровождал принца и герцога де Монморанси, развязка наступила так неожиданно, что в нее сначала было трудно поверить. Пустые и тихие покои королевы-матери вдруг наполнились вооруженной стражей, против которых горстка заговорщиков выглядела смешно и нелепо.

Лерак де Ла Моль прижался к стене, с отчаянием обреченного глядя на то, как его друг, граф де Коконас, не дожидаясь приказа герцога Алансонского, выхватил шпагу и с ревом кинулся на гвардейцев, радуясь любой возможности проявить доблесть. Если бы они просто сложили оружие, может быть, их бы еще пощадили. Дело в том, что граф де Ла Моль отчаянно хотел жить. Хотел жить ради прекрасных глаз королевы Наваррской, пусть даже они его боле не замечали.

Храбрость, как и трусость, заразительны. Дворяне герцога взялись за оружие, но в их глазах не было того огня, который дает чувство собственной правоты, и который дарит победу в подчас безысходных сражениях. Нет, он всего лишь намеревались подороже продать свои жизни. Каждый знал, что Флорентийка из не пощадит, а если кто и избежит смерти нынче вечером, то завтра утром он позавидует мертвым. И королева Екатерина и маркиз дю Гаст были не из тех, кто милостив к побежденным.

 Отправлено: 20.04.14 17:28. Заголовок: Франсуа для всего по..

Франсуа для всего подготовил приличествующее случаю выражение лица и нужные слова. Для мольбы матери о пощаде, для речи перед своими дворянами, для объяснений перед Советом. Для всего, кроме вот этого… стража, заполнившая кабинет Екатерины Медичи, дю Гаст, вставший между ним и его короной. Его короной, его по праву!

- Предательство, - только и нашелся, что сказать герцог Алансонский, слыша, как за его спиной завязался бой.
Предан. Но кем? Об этом ему еще предстоит поразмышлять, а пока первая мысль о том, кого с ними не оказалось в эту ночь, кто благоразумно не сунул голову в петлю, о короле Наваррском. Но и эта мысль потухла, не успев разгореться и разжечь в сердце принца огонь негодования, была задавлена страхом. Если бы он был один… но за его спиной готовились пролить свою кровь те немногие, кто верил в него, или хотя бы делал вид, что верит. Если ты собрался быть королем, то и проигрывай как король, даже если в душе ты трус.

И Франсуа де Валуа совершил, возможно, первый и последний в своей жизни действительно храбрый поступок, храбрый именно безумием обреченности, выхватив из ножен шпагу, он бросился на маркиза дю Гаста.

 Отправлено: 26.04.14 23:41. Заголовок: Идя темными Луврским..

Идя темными Луврскими коридорами в свите будущего короля Франции, Монморанси испытывал страх и тревогу. Но вместе с тем – сладкое и томительное чувство ожидания. Так ребенок нетерпеливо и с опаской дожидается вечера, когда уляжется в постель, погасит свечу и увидит… Как свет луны прольется в окно, рисуя на полу и стенах причудливые узоры – жуткие и манящие одновременно. Сердце билось в груди ровно, размеренно и чуть-чуть быстрее обычного. Сомнения, раздумья и предчувствия беды герцог оставил за порогом дворца, когда шел нынче вечером к назначенному часу в апартаменты его высочества. Пришло время действовать!
К удивлению и некоторому разочарованию, впрочем, смешанному с изрядной толикой облегчения, в покоях королевы-матери было совершенно пусто. Сама она сидела в кресле у камина и не проявила ни малейшего признака беспокойства при виде стольких вооруженных людей, ворвавшихся посреди ночи в ее апартаменты. Франсуа нахмурился – это показалось ему дурным предзнаменованием. Какой бы сильной и сдержанной ни была женщина, какие бы могучие силы (пусть даже сам Дьявол, о чем неоднократно поговаривали) ни поддерживали ее, чувствовать себя в безопасности в такой момент невозможно! Экс-губернатор Парижа сам имел дело с представительницами так называемого «слабого» пола, обладавшими стальным характером – чего, например, стоила его супруга Диана д’Этамп, но и она – его светлость был в том абсолютно уверен – проявила бы растерянность и ужас, случись с ней подобный казус.
Насторожившись, наследник прославленного рода нервно завертел головой, пытаясь обнаружить ловушку. Но все было тихо. Дворяне, пришедшие вместе с принцем, сгрудились за спиной своего сюзерена, произносившего в этот момент проникновенную речь о невеселом будущем, уготованном младшим сыном для мадам Катрин. Голос герцога Алансонского разносился по всей комнате мощно и величественно – у будущего маршала даже в ушах зазвенело от торжественности момента. На душе сделалось легко и светло: «Кажется, пронесло! Слава тебе, господи!»
Как показали дальнейшие события, супруг герцогини де Шательро рано расслабился. Стоило Франсуа закончить свою обличительную речь, как откуда ни возьмись, будто чертики из коробочки, появились вооруженные до зубов рейтары во главе с доверенным Екатерины Медичи - маркизом дю Гастом. Не успели заговорщики опомниться, как все изменилось. И вот уже они окружены, взяты в кольцо… Герцог угрожающим жестом опустил руку на оголовье шпаги и зло прищурился, оценивая противников. Он слыл неплохим фехтовальщиком, а значит сумеет забрать с собой в Ад хотя бы парочку этих головорезов. «Ах, Фортуна-обманщица! Подвела, поманила… Опять изменила с проклятым беарнцем!» Мысль об отсутствующем короле Наваррском пришла в голову вельможи в тот момент, когда его высочество отчаянно выкрикнул «Предательство!» Эхом, отголоском этого выкрика прозвучали соображения, только что промелькнувшие в мозгу самого Монморанси.
Дальнейшие события стали происходить с головокружительной скоростью. Его светлость лишь услышал за спиной грозный рык – это кто-то из верноподданных герцога Алансонского ринулся в отчаянный бой, надеясь обрести славную смерть сегодня и избежать позорной казни, неминуемо ожидающей его завтра.
Выхватив шпагу, герцог тоже ринулся в схватку. Парировал чей-то выпад, сделал обманный финт и далеко выкинул вперед клинок. Что-то противно, влажно хрустнуло. Франсуа зарычал, радуясь первой легкой победе. Впрочем, кажется, рана, нанесенная одному из рейтар, не была ни смертельной, ни сколько-нибудь опасной. Злобно сверкая глазами и продолжая рычать, Монморанси пробивался к принцу, который с отчаянием истинной храбрости кинулся на самого опасного из противников – господина де Беранже.
- Нет, Ваше высочество! Не-е-е-ет! – Крикнул дворянин, отмахиваясь шпагой от очередного претендента на его жизнь. – Он убьет Вас! Ваше величество, сделайте что-нибудь! Неужели Вы желаете смерти собственного сына? Пусть даже оказавшегося Иудой… - Задыхаясь, прокричал герцог, пытаясь переорать стоны и хрипы сражающихся, а также бешенный звон металла о металл.

 Отправлено: 28.04.14 08:49. Заголовок: Не двинувшись с мест..

Не двинувшись с места, Екатерина Медичи наблюдала за происходящим, отстранено и холодно. С маркизом дю Гастом все было оговорено. Кто не нужен – будет убит, кто нужен – отправлен на допрос, чтобы там сказать то, что нужно сказать, и ни слова больше. А кровь… кровь можно смыть. Или просто поменять ковры и занавески. Эту бестрепетную женщину не пугала разыгравшаяся в ее покоях трагедия обманутых надежд и предательства, а крик Франсуа де Монморанси вызвал только жестокую улыбку на бледных губах. Иуда? Он назвал принца Иудой? Очень подходяще, ничего не скажешь.

- Что же вы, герцог, шли за Иудой, - негромко, словно никого кроме нее и Монморанси не было в кабинете, спросила она. – Или Иудой он стал только сейчас, когда его предательство раскрыто?
Пожав плечами, словно сетуя на человеческое неблагоразумие, Флорентийка перевела взгляд на сына, выступившего против Луи де Беранже. Ну что же, хоть в чем то он повел себя как принц крови.
- Сложите шпагу, Франсуа, и вы Ваша светлость, и обещаю вам, вы останетесь в живых.

В этом подарке была изрядная доля яда. Вы останетесь в живых, но те, кого вы привели за собой – умрут. Кто-то сейчас, кто-то чуть позже. Им не так повезло, в их жилах не течет кровь Валуа и Монморанси, их не именуют принцами и герцогами, у них нет в матерях королев, а в женах дочерей короля.

 Отправлено: 07.05.14 01:12. Заголовок: Как Луи де Беранже и..

Как Луи де Беранже и предполагал, его предостережение не нашло отклика в мятежных сердцах людей, замысливших произвести государственный переворот. Никто из них не пожелал сложить оружие и покориться дальнейшей судьбе. Маркиз и его головорезы были готовы к такому повороту событий. Все произошло в один миг. Первый из заговорщиков, бросившийся в сторону Екатерины Медичи со шпагой наголо, упал замертво - один из рейтар дю Гаста поднял пистолет и, нажав на курок, разрядил дворянину прямо в лицо, превратив его в кровавое месиво. Другие солдаты, в свою очередь обнажив шпаги, бросились наперерез остальным сообщникам герцога Алансонского и герцога Монморанси. Сам же принц, то ли от отчаяния, то ли от безрассудной храбрости, совершил поистине безумный поступок - кинулся к самому полковнику королевской гвардии. Людовик, кривя губы в презрительной усмешке, без труда отразил направленный в его сторону выпад. Он мог бы с легкостью продырявить грудь этого подлого шакала, однако приказ Флорентийки пощадить жизнь своего непутевого сына остановил маркиза от претворения данной возможности в реальность. Впрочем, несколько умерить его пыл дю Гасту ничто не мешало. Скрестив свой клинок с клинком Франсуа, офицер отвел его шпагу в сторону. Затем, выбрав удачную позицию, нанес сильный удар носком сапога в живот принца. А пока тот пытался прийти в себя, согнувшись от боли и нехватки воздуха, холодная сталь прижалась к его горлу.

- Все кончено, ваше высочество, - все тем же спокойным тоном сказал Людовик, слегка надавив клинком на шею Алансона, отчего на ней появился слабый порез, - Сдавайтесь. У вас нет выхода, - маркиз сохранял бесстрастное выражение на своем бледном лице, но в душе злорадно улыбался. Позволив себе насладиться моментом унижения принца крови, он настойчиво протянул вперед свободную руку, - Вашу шпагу.

Меж тем, еще трое дворян, включая Аннибала де Коконаса, принимавших участие в заговоре, который возглавили Франсуа де Валуа и Франсуа де Монморанси, были убиты людьми дю Гаста. Рядом с ними на полу, окрасившимся в багровый цвет, лежали трое рейтар. Двое из них валялись возле истекающего кровью и едва дышащего Коконаса. Третий, пронзенный кинжалом в горло, задыхался в предсмертной агонии. Еще один, тяжело раненый маршалом Франции, осел и прижался к стене. Надо отдать бунтовщикам должное - несмотря на серьезный численный перевес солдат Луи де Беранже, они смогли дать им достойный отпор. Сам Монморанси, как и младший Валуа, тоже оказался в безвыходном положении. Три острия шпаги в одно и то же время уперлись ему грудь. В то время, как остальные рейтары уже обошли его с разных сторон. Из всех дворян, сопровождавших двух вельмож, выжил только один. Граф Лерак де Ла Моль, который все это время не сходил со своего места, словно прикованный к нему, и с безмолвным ужасом наблюдал за происходящим. Его обезоружили и скрутили руки за спиной. И на этом восстание злосчастных титулованных особ против королевской власти пришло к завершению.

 Отправлено: 10.05.14 13:38. Заголовок: Живых увели, мертвых..

Живых увели, мертвых унесли, молчаливые, ко всему безучастные слуги, ловко трудились над коврами, пересыпая их солью. Медичи даже не сделала попытки приказать всем молчать о то, что произошло сегодня в ее покоях. Зачем? Пусть уже к утру по Лувру, а затем по Парижу разнесется слух о том, что случилось. Пусть враги и не враги знают о том, что ее рука по прежнему крепка, и пока ее сын, Генрих, не прибудет для того, чтобы возложить на себя корону Франции, эта корона бдительно охраняется, и горе всякому, кто на нее покусится!

Прошуршав черным жестким подолом, Медичи ушла к себе в спальню, приказав вызвать дежурную фрейлину – раздеться ко сну. Поморщилась и открыла окно, впустив в опочивальню ночную свежесть. Запах крепкого мужского пота и железа перебивал устоявшейся за долгие годы аромат ирисовой пудры.

Звезды сияли ярко и близко, протяни руку и дотянешься до этой алмазной россыпи. Медичи, залюбовавшись этой красотой, позволила себе на несколько кратких мгновений забыть обо всем. О крови в приемной, о том, что Наварра опять ускользнул из ее сетей, о том, что нужно подумать, что делать с Франсуа. Дав ему один урок, следовало дать и второй, на этот раз верности ей и Генриху, новому королю Франции. Но это завтра. А сейчас… Губы тронула непривычная улыбка. Прикрыв глаза, Екатерина Медичи наслаждалась ночным ветерком, ласкающим постаревшее до времени лицо женщины, многое видевшей и многое знающей, чьи руки пусть и были в крови, но сердце жило одной-единственной любовью, любовью к сыну, и памятью, памятью о муже.

Скрытый текст

Эпизод завершен