Отправлено: 11.05.14 14:27. Заголовок: Не самое чистосердечное раскаяние

6 июня 1574 года, вечер. Лувр, покои Франсуа де Валуа.

 Отправлено: 12.05.14 11:54. Заголовок: Ожидание – самая уто..

Ожидание – самая утонченная из пыток. Франсуа сполна испытал на себе все муки ожидания за эти три дня, запертый в своих покоях, лишенный возможности поговорить хоть с кем-нибудь, узнать хоть что-то о своей судьбе. Судьба тех, кто вместе с ним попытался отнять корону Франции у стареющей Флорентийки, принца не волновала. Они знали, на что шли. Утешало то, что он еще жив, еще не в Бастилии, но, зная коварство матери, это и пугало тоже.

Есть Франсуа боялся, опасаясь яда, и, отказываясь от вина и паштетов, требовал воды и вареных яиц. Такой пост, может быть, и очищал кровь, но нагнетал мрачные мысли. В конце концов, принц лег в кровать, закутавшись в одеяло, чувствуя, как знобит сквозь плотный бархат на меху, не смотря на то, что за стенами Лувра в воздухе уже была разлита первая летняя жара.

Когда в приемной послышались шаги, зазвучал властный голос матери, он только повыше натянул ткань, как ребенок, пытающийся скрыться за этой ненадежной защитой от своих страхов. Но разум Франсуа моментально подсказал ему: чем слабее он будет сейчас выглядеть, тем лучше. Больной, лучше умирающий… что взять с такого, о чем спросить? Главное – выжить. Выжить любой ценой. А там… Франсуа в злости закусил угол подушки. А там он сумеет отомстить за это унижение.

 Отправлено: 13.05.14 09:38. Заголовок: Эти дни Екатерина Ме..

Эти дни Екатерина Медичи была очень занята. Пока в ее приемной меня ковры и отмывали стены, она присутствовала на допросах. Не ради того, чтобы услышать правду, правда и так была ей известна. Нет, Флорентийка хотела, чтобы записана и скреплена печатями была еще и та правда, которая ей нужна. Как всегда, заботой королевы было благополучие и честь дома Валуа, и эта честь требовала поелику возможно обелить принца Франсуа, возложив всю тяжесть вины на плечи Монморанси и короля Наваррского. Конечно, полностью открестить сына от участия в столь неблаговидном деле не удастся, но обелить, хотя бы немного, необходимо.

И Медичи добилась своего. Монморанси будет ждать в Бастилии королевского прощения, Наварра препровожден в Венсенн, Лерак де Ла Моль и Аннибал де Коконас, продырявленный несколько раз раненый, но удивительно, все еще живой, будут казнены на Гревской площади, как главные заговорщики. Заодно уж на бедняг повесили вину за смерть короля Карла, которого они якобы извели колдовством. Оставалось одно, вернее, один…

В обращении со своими строптивыми детьми у Медичи были в запасе две методы, кнута и пряника, но ими она пользовалась виртуозно. Вот и сейчас, войдя в опочивальню младшего сына и обнаружив его под одеялами в постели, королева-мать спрятала понимающую усмешку, и склонилась к сыну с выражением трогательной обеспокоенности на лице.
- Что с вами, Франсуа, вы больны? Позвать к вам лекаря?
Прохладная ладонь Флорентийки легла на лоб сына, но если тот и горел, то не от жара, а от страха.

 Отправлено: 15.05.14 13:36. Заголовок: Чего Франсуа не ожид..

Чего Франсуа не ожидал, так это заботы со стороны Флорентийки, но все же обижено дернулся из-под ее руки, чувствуя себя несчастным, больным, и старательно растравляя в себе обиду на весь белый свет. Ну конечно, отчего бы теперь его не пожалеть? Где была ее жалость в ту ночь, когда всех его дворян перебили люди дю Гаста, а его самого, как нашкодившего щенка, швырнули в эту комнату и заперли? Его, принца, сына Генриха II!

Мать отобрала у него трон, мать унизила его гордость, а теперь стоит перед ним с таким видом, будто его здоровье – это все, что ее тревожит! Франсуа, закусив губу, уткнулся носом в вишневый бархат одеяла. Все-таки правы те, кто называет Екатерину Медичи Мадам Змея. Змея и есть!
О том, что он сам далеко не преданный сын и почтительный брат, Франсуа, разумеется, не думал, обладая счастливой особенностью, считать себя всегда правым, а других всегда виноватыми.
- К чему лекарь, мадам? Разве не все равно, каким я взойду на эшафот – больным или здоровым, - горько вопросил он из-под одеяла. – Вы пришли объявить мне мой приговор, не так ли? Что же, я приму его, как принимал все несправедливости, которым я подвергался от вас и моих братьев все эти годы!

Приподнявшись на подушках, Франсуа постарался придать себе вид оскорбленного высокомерия, бросив украдкой взгляд в серебряное зеркало, висевшее на стене. Полумрак опочивальни, чуть мутная амальгама, и вот уже не видно на лице досадных оспин, которые герцог Алансонский старательно запудривал и скрывал под усиками и бородкой, нет обиженной складки у губ. На ложе изволит страдать молодой, красивый, и, без сомнения благородный принц.
Полюбовавшись отражением, принц кивнул себе и матери.
- Извольте, мадам. Я готов!

 Отправлено: 17.05.14 13:12. Заголовок: Королева опустила гл..

Королева опустила глаза, спрятав от сына их торжествующий блеск. Нет, все же он не меняется, и слава Всевышнему! Проснись в Франсуа совесть, честь, гордость, что бы она делала с ним? Но перед ней был все тот же герцог Алансонский, каким она его знала, события последних дней ничуть не повлияли на его характер, трусость не стала храбростью, он даже не справился о судьбе Монморанси, озабоченный лишь собственной судьбой.

- Не знаю, чего вы ждете от меня, Франсуа, - сдержано заметила Екатерина Медичи, сев в кресло напротив кровати, и получив, таким образом, возможность смотреть сыну прямо в лицо. – Что я отдам приказ казнить вас за предательство? Но это право принадлежит вашему брату, Генриху, ему и решать вашу судьбу. Я же выполнила свой долг регента, уберегла корону Франции для ее законного правителя, а сейчас всего лишь выполняю свой долг матери. Беспокоюсь о здоровье своего сына.

Флорентийка сделала паузу, давая возможность принцу поразмыслить над двумя вещами: приговор еще не вынесен, она ему не враг. В том, что касалось его собственного благополучия, Франсуа обладал чутьем лиса, можно было не сомневаться, он сделает выводы, и выводы будут правильные.

- Франсуа, когда-нибудь вы поймете, что наши дети – всегда наши дети, какие бы ошибки они не совершили, - грустно и мягко произнесла она, великолепно играя роль скорбящей матери. – И вашему брату Франциску, и нашему любимому Карлу, пусть будет милостив Господь к его душе, и Генриху, всем случалось меня огорчать, идти против моих советов. Значит ли это, что я в ответ лишила их своей любви? Нет. Так и в вашем случае, мой слишком горячий и слишком неблагоразумный принц. Вы допустили ошибку, но я люблю вас, и готова помочь вам все исправить, пока есть время!

 Отправлено: 18.05.14 13:47. Заголовок: Матушка была так убе..

Матушка была так убедительна, так убедительна, что не знай ее Франсуа так хорошо, не наблюдай он с детства за каждым ее шагом, за каждым выражением ее лица, он бы непременно поверил, и в эту материнскую любовь и в ее всепрощение. Он и сейчас поверил, где-то наполовину. Если матушка ведет себя именно так, значит это ей нужно, если это ей нужно, значит, на этом можно сыграть. Или попытаться. Что было нужно герцогу Алансонскому? Все просто – жить. Но жить не с клеймом предателя, нет. Он хотел полного оправдания.

- Ошибку, мадам? В чем моя ошибка? Разве отбывая в Польшу, мой брат Генрих не подписал отречение от французского престола? И, раз так, кто законный король Франции после смерти брата Карла?
У Франсуа было мало козырей, но ими он бил наверняка, с интересом ожидая, как ответит на это мать. Флорентийка не просто так пришла, и не просто так завела этот разговор!
- Назовите мне хотя бы одну причину, почему я должен признать беззаконие, творящееся вашими руками и именем Генриха? Не лучше ли мне взойти на эшафот, тем самым обагрив братской кровью трон нового короля? Но зато весь мир будет знать, что я погиб, как то следует сыну великого короля!

Тут, Франсуа, конечно, кривил душой. Меньше всего ему сейчас хотелось на эшафот. Но что поделать, единственное, чем сейчас мог герцог Алансонский припугнуть мать, это тем, что триумфальное восхождение на трон ее любимого сына будет запятнано кровью родного брата.

 Отправлено: 19.05.14 09:10. Заголовок: Перечисление обид и ..

Перечисление обид и претензий от своего младшего сыночка Екатерина Медичи выслушала, не моргнув глазом. Франсуа может сколько угодно кричать о своих правах и рвать на себе волосы, но королем будет Генрих. Флорентийка готовила к этой роли своего любимца чуть ли не с рождения, он будет великим королем, королева-мать была в этом уверена. Но рознь между братьями нужно было если не загасить вовсе, то, хотя бы, чуть притушить. Весь мир должен был увидеть и поверить, что в королевской семье царит мир и согласие. Ради этого можно было и кое-что пообещать Франсуа.

- Причину? Пожалуйста, сын мой. Вы признаете Генриха своим королем, потому что это вам будет выгодно, - спокойно проговорила она, чувствуя себя в своей стихии. Играть на слабостях людских, вынуждать их поступить так, как надобно ей, не силой, но убеждением, это Медичи любила и умела. – Не думайте, что вам дадут красиво умереть. Нет. Принцев крови не казнят на глазах у черни, эти времена прошли. О них просто забывают. Вас сошлют, постригут в монахи, и вы зачахните от тоски, либо отправят воевать. А там – шальная пуля, и вот вы уже пали смерть храбрых во славу дома Валуа. Вы хотите для себя такой судьбы?

Королева-мать тонко усмехнулась, наблюдая за тем, как на челе Франсуа отражаются его мысли и чувства.
- А может быть иначе. Вы отречетесь от всего, что творилось вашим именем. Вы раскаетесь, и подпишете о том признание. А я позабочусь, чтобы по возвращению Генриха во Францию с вами обращались как с первым принцем крови. Вы получите титул Монсеньора, собственный дворец, свиту, доходы с городов, сможете вести ту жизнь, которую диктуют вам ваши вкусы и пристрастия. Что скажете на это, сын мой?

Разумеется, Медичи говорила не все. К примеру, она не сказала, что, как только Генрих женится (а ему придется выбрать себе королеву, и этим она займется лично), и у него появится наследник, то Франсуа женят и отправят подальше, дабы не мозолил глаза, и не мечтал о короне.

 Отправлено: 20.05.14 15:10. Заголовок: Признаться, это было..

Признаться, это было лучше, чем то, на что Франсуа мог надеяться. Гораздо лучше. Его оставят в живых, ему обещают почет, блеск, то положение, которого он заслуживает по праву первого принца крови. Тут было над чем призадуматься, и герцог Алансонский задумался, перебирая в уме все возможные подводные камни такого предложения. В материнскую любовь Екатерины Медичи он верил не больше, чем в возможность обращения в христианство турецкого султана. Но почему бы не подыграть ей в этой партии, отложив свою на время, раз времена неблагоприятные. Но Франсуа де Валуа не был бы собой, если бы не попытался взять больше, чем ему предлагают.

Так что, прежде всего, он улыбнулся матери, и улыбка вышла почти нежной, только дрожащие уголки губ выдавали в нем затаенную ненависть. Затем он вылез из кровати, чуть запутавшись в одеяле, сел, взяв в свои руки ладони матери, которую еще три дня назад собирался сослать в самый отдаленный монастырь, да что там монастырь, он нисколько не огорчился бы, увидев ее мертвой.

- Но я в самом деле раскаиваюсь, матушка, - ласково произнес он, глядя в глаза Екатерины Медичи. – Глубоко и искренне раскаиваюсь. И молю вас забыть об этом прискорбном случае. Если вы мне обещаете, что брат мой Генрих, став королем, признает меня своим наследником… разумеется, до рождения его сына, - торопливо добавил он. – И будет обращаться ко мне в соответствии с этим титулом, то он обретет во мне и любящего брата и верного подданного.
Обретет… конечно обретет. Ровно то того момента, когда Франсуа снова подвернется случай подставить братцу подножку, да такую, чтобы корона свалилась с его головы.

 Отправлено: 21.05.14 17:35. Заголовок: - За это не тревожьт..

- За это не тревожьтесь, сын мой, - живо ответила королева-мать, отвечая на пожатие пальцев сына не менее нежным пожатием. Удивительное это было мгновение. Если бы ненависть, живущая в сердцах этих двух, могла гореть, она бы осветила адовым пламенем не только Лувр, но и всю Францию, вызвав беды, войны и разрушения. Но Екатерина Медичи, много лет державшая в узде свою ненависть к Диане де Пуатье, и знавшая разрушительную силу этого чувства, улыбалась. Улыбалась снисходительно, ласково.
- Можете уже сейчас выбирать для себя любую из королевских резиденций, а я выделю вам сумму на ее обустройство. Если вы согласны, то осталась одна небольшая формальность…

Неторопливо Екатерина Медичи развязала бархатный мешочек, висевший у пояса, и выложила на колени сына два свернутых документа.
- Подпишите это, сын мой. И мы оба забудем о том, что случилось.
В одном из документов был признание вины герцога Алансонского, записанным со слов допрошенных Лерака де Ла Моля и Аннибала де Коконаса, вторым ее полное отрицание, составленное от имени Франсуа де Валуа.
- Подпишите оба этих документа, Франсуа, и я немедленно снимаю стражу у ваших дверей, и объявляю вас невиновным.

Расчет был прост. Признание вины – та узда, в которой королева-мать собиралась держать своего младшего сына. Случись что, и этот документ даст право Генриху заточить младшего брата, или даже казнить его. Отрицание же вины, с одной стороны, формально обелит принца, с другой, послужит уроком тем, кто еще может поверить его обещаниям.

 Отправлено: 22.05.14 11:45. Заголовок: Чуть дрожащими от на..

Чуть дрожащими от напряжения руками, Франсуа развернул сначала один документ, потом второй. Прочел, жадно впиваясь глазами в строчки, чувствуя, как к сердцу приливает ледяной холод страха и ярости. Она опять его перехитрила, старая ведьма. Браво, мадам Змея. Блестящая ловушка, просто блестящая. Не дернуться.

Отложив бережно в сторону оба свитка (чтобы не смять и не показать, что у него на душе), герцог Алансонский воззрился в потолок. Тот был затянут темно-синим сукном, с вытканными на нем звездами и созвездиями. И вот эти-то звезды, которые, если верить Нострадамусу влияют на людские судьбы, сейчас шептали принцу, что не время идти против течения. Что он проиграл, а мать (и Генрих) выиграли.
Тень за левым плечом Франсуа шевельнулась, шелестя черными крыльями, прошептала, что отступление еще не бегство.

- Хорошо, матушка. Я подпишу. Оба этих документа, - проговорил Франсуа, вставая и подходя к столу. Перо было затуплено, чернила несвежие, но это мелочи, право же.
Подпись получилась топорной, неуклюжей, словно ее не выводили на бумаге, а насильно вырывали из нее.
- Вот, матушка, извольте. Получите, в знак моего чистосердечного раскаяния.
Мрачной улыбке герцога Алансонского позавидовали бы сейчас химеры с крыши Нотр-Дам.

 Отправлено: 23.05.14 11:40. Заголовок: Екатерина Медичи с у..

Екатерина Медичи с удовлетворением осмотрела обе подписи, одобрительно кивнула головой герцогу Алансонскому. Отлично, просто отлично! Это будет понадежнее любой стражи у двери, понадежнее любой тюрьмы и любых запоров.
- Вы поступили мудро, сын мой, - проговорила она, бережно сворачивая документы. – Мудро, осмотрительно, как хороший сын и хороший брат.
Франсуа сдался без боя. Это было хорошо. Видит бог, она достаточно измучена последними событиями, чтобы воевать еще с младшим сыном.
- Вы свободны, и с вас сняты все обвинения. Доброй ночи, Ваше высочество.

Улыбнувшись на прощание, Флорентийка вышла из опочивальни сына и отдала приказ снять стражу от дверей принц. Не слишком-то много времени потребовалось, чтобы его укротить, и Екатерина Медичи была довольна, что все прошло довольно гладко. Пусть Франсуа видит в ней добрую мать, но помнит, что за мягким бархатом перчатки скрывается сталь. Старая женщина предвидела, что еще не раз, и не два ей придется вставать между младшим сыном и его стремлением взойти на трон Франции. Но ничего, она справится.

Оставшись одна в своих покоях, Екатерина Медичи открыла секретный ящичек, мастерски спрятанный в массивном столе, и положила в него драгоценные документы, содержащие в себе жизнь и смерть для герцога Алансонского.
- Может быть, я и плохая мать, но видит бог, я хорошая королева, - прошептала она, запирая судьбу своего младшего сны на ключ.

Скрытый текст

Эпизод завершен