Отправлено: 10.06.14 12:43. Заголовок: За веру и Францию

10 октября 1575 года. Франция, Дорман. Перед рассветом.

 Отправлено: 11.06.14 23:00. Заголовок: Полководец армии фра..

Полководец армии французского короля вставал до рассвета. К восходу он уже успевал обойти все костры, возле которых дремали солдаты. Палатки были роскошью, которую могли себе позволить только командиры. Но своим шатром Генрих де Гиз пользовался не часто, предпочитая проводить время среди вояк. А сегодня, он и вовсе не ложился. Дух предстоящего сражения, витавший в воздухе, будоражил кровь не хуже вина. В Седане ему не удалось заманить кальвинистов в ловушку, но удалось вытянуть их ближе к Реймсу, а оттуда протестанты уже заняли позицию между Шато-Тьерри и Эперне. Войско Генриха Третьего под Реймсом нанесло кальвинистам сокрушительный удар, нагрянув туда со всей мощью своих сил. Оставалось разбить их до конца. Кого-то положить на полях возле Дормана, кого-то заставить бежать туда, откуда пришли. Королевская армия, неотступно преследовавшая гугенотов по северу Франции, готова была сделать решающий бросок. Протестанты, привыкшие к боям, сражались не на жизнь, а на смерть, уже полегло много людей в обоих лагерях, но главная битва была впереди.
«Сегодня, уже скоро», - думал про себя Анри, ощущая как горячка еще не начавшегося боя захватывает его полностью. Но было рано отдаваться в ее власть.

Спустя час бесшумно, словно песчинки на ветру, на кромку лагеря стали стягиваться солдаты во главе со своими командирами. Все быстро и четко вставали на свои позиции, согласно распоряжениям, которые дал главнокомандующий накануне. Ветер с Марны холодил кожу вояк, но не их разожженные верой сердца.

У армии Лоррейна было численное преимущество, несмотря на то, что войско его противника, руководителя гугенотской армии синьора де Торе, еще одного из отпрысков Анна Монморанси, насчитывалось, как доносили лазутчики, более полутора тысяч единиц легкой кавалерии и около 500 аркебузеров. Поговаривали также, что в рядах врага видели и принца де Конде, но официальных сведений о том де Гиз не получал, хотя и не исключал, что этот неугомонный господин мог вполне составить компанию своим собратья по вере, не боясь оставить сиротой годовалую дочь.

Но, даже имея превосходство, Генрих не хотел терять людей, поэтому планировал атаку быструю и сокрушительную.

- Друзья мои, - негромко заговорил он в утреннем беззвучии, проезжая на своем коне вдоль конницы и пехоты, - ересь неустанно расползается по французской земле, словно выпущенная мерзость из ящика Пандоры. В наших силах остановить ее, в наших возможностях не дать ей прикоснуться своей грязной лапой к сердцу Франции, к Парижу. Слушайте свои сердца, слушайтесь своих командиров и да поможет нам Бог и Дева Мария! – закончив свою короткую речь, герцог пустил коня в сторону реки, туда, где расположились протестанты.
Часть пути они проделали как можно тише и довольно медленно и лишь, когда на горизонте стало видно расположение врага, двинулись быстрее, не задумываясь о шуме.

 Отправлено: 22.06.14 11:09. Заголовок: Армия протестантов б..

Армия протестантов была подобна кочевникам, готовым в любой момент сняться с насиженного места и отправиться в путь дальше.
Подкрепленные немецкими рейтарами и английскими гугенотами, они собирались еще больше расширить свое войско, собираясь в Седане, где вскоре должны были соединиться с силами Яна Козимира Пфальцского, и двинуться на Париж. Вмешательство армии французского короля не было неожиданным, но было столь мощным, что ее натиска протестанты не выдержали и были вынуждены идти на Реймс, так и не дождавшись подмоги. Но Генрих де Гиз неумолимо догонял их. И уже не раз Гийому де Торе приходилось сталкиваться на поле битвы с этим противником, чью силу и мастерство стратега уже успел оценить по достоинству.

Но солдаты устали, им требовались отдых и еда. В отличие от своих преследователей, они не имели вдоволь продовольствия, не имели и достаточно средств на него, а французская земля, чем ближе к Парижу, тем менее благосклонна была к ним. Все чаще крестьяне запирали дома, сжигали амбары, относясь к последователям учения Кальвина, как к захватчикам, и Торе был уверен, что для солдат де Гиза те же дома открывались с радушием. Но никто не обещал, что у их веры будет простой путь. Сидя в палатке со своими товарищами, он разглядывал их лица.

Утомленный жизненными несчастьями, но несгибаемый Конде. Не смотря на шквал горестей, посыпавшихся на него, его глаза все еще горели огнем. Он боролся не только за веру, он бился за себя, ни для кого не было секретом, что этот Генрих де Бурбон метит на место короля Наварры. Филипп де Морней, молодой человек, чей взгляд горел совсем иначе, но горел не менее пылко, и Гийом знал, что этот герой мечтает видеть своим королем сына Жанны д'Альбре. И он сам, один из клана Монморанси, самый младший из сыновей знаменитого Анна Монморанси, что ему нужно на этой войне, каким блеском горят глаза его самого? Он хотел побед, он хотел славы, он не хотел быть «одним из». И если кальвинисты ему в том помогут, то так и быть тому, он будет одним из них.

Они сидели молча, распивая словно вино, мутную воду и стараясь не кривиться при том, когда не услышали, почувствовали, как задрожала земля под ногами.
- Это де Гиз, господа, - поднимаясь с места, констатировал Гийом. Он командовал армией, ему и принимать решения.
- Филипп поднимайте людей и делите их надвое, - бросил он Морнею, и тот поспешил исполнить приказ. – Ваше высочество, попробуем спасти хоть часть людей и оружие. Их слишком много, чтобы мы могли надеяться на победу. Забирайте людей, переводите через Марну и сожгите за собой мост. Мы с Филиппом попробуем задержать Лоррейна.
Это был приказ, подписывающий ему самому смертный приговор. Но он умрет, как герой за веру, а это немало!

 Отправлено: 23.06.14 15:21. Заголовок: Жестокие времена – ж..

Жестокие времена – жестокие решения. Принц Конде видел смерть, видел, как идут на смерть, и случалось, что делали это сознательно, чтобы малым спасти большее. Можно проиграть битву, но нужно выиграть войну. И главное сейчас, Монморанси прав, спасти как можно больше людей.

Взгляд Конде стал твердым и холодным. Время думать и сожалеть прошло, наступило время действовать.
- Морней, - окликнул он Филиппа. – Возьмите всех германских наемников и поставьте их против Гиза. Зная, что сражаются за свою жизнь, они будут опаснее бешеного зверя. Попробуем вывести из-под удара как можно больше добрых французов, господа, их кровь не в пример дороже.
Господь не спросит с нас, сколько мы потратили золота, но за души погибших единоверцев он потребует отчета.

С каждым мгновением Лоррейн был все ближе, Конде чувствовал это шкурой, как дикий зверь. Усталые и измученные люди могли поддастся панике и погибнуть, погибнуть позорно и бесславно, а этого Конде не мог допустить. Слава – это то, за что так или иначе, но они все здесь сражались. Приказы – это все, чего ждут люди перед сражением и они должны быть четкими и ясными. Приказы разделили войско гугенотов, приказы повели их – кого-то на врага, кого-то в сторону реки, к переправе, и все это в молочной утренней сырости, пробирающей до костей. На лицах тех, кого Конде вел за собой, читалось облегчение. У кого-то смешанное со злостью, у кого-то со стыдом. Привстав на стременах, Генрих де Бурбон с напрасной надеждой вгляделся в даль, туда, где принимали на себя первый удар императорские ландскнехты. Может быть, Господь совершит для них чудо?

 Отправлено: 24.06.14 11:09. Заголовок: Налет конницы короле..

Налет конницы королевской армии, возглавляемой Генрихом де Гизом, был сокрушительным для протестантского лагеря. Даже в облаке тумана было видно, что кальвинисты в спешке бежали, заслышав приближение врага. Лоррейн знал, их было уже не так много, как Седане, они были измотаны, но в его сердце не было пощады к тем, кто посмел осквернить французскую землю ересью, к тем, кто ее не гнушаясь, протягивал руки к французской короне. И не потому, что Анри де Гиз так почитал власть Генриха Третьего Валуа, а потому что Валуа хотя бы были католиками, и чтили веру своих подданных. И не потому что, сын Франсуа де Гиза был так набожен, а потому что каждый клочок Франции он считал своим, он любил эту страну, любил ее столицу, как любят женщину, готовый обрубить костлявые английские пальцы, трогающие ее, и грязные немецкие ноги, посмевшие приблизиться к ней.

Сдвинув давших им отпор ландскнехтов на несколько позиций, проклиная туман, де Гиз осмотрелся. Вокруг лилась немецкая кровь. Против конников, они были беспомощны, хотя и бились отчаянно.
- Капитан! – крикнул он своему офицеру, перекрывая голосом шум сражения. – Берите левый фланг и спешите к мосту! Не дайте им перейти реку! Здесь мы сами справимся! – однако «король Парижа» чувствовал, что не совсем врасплох застал де Торе. Палатки были пусты, хотя кострища еще и дымили. А французской брани среди врага было почти не слышно, одно немецкое карканье.

Развернув коня, и направляясь в гущу битвы, герцог кожей почувствовал опасность сбоку. Обернувшись, он краем глаза заметил приближающуюся к нему свинцовую осу. Жаром шаркнув его по левой щеке, она продолжила свой путь. Кто стрелял, он не видел из-за тумана, но взбешенный болью и вкусом крови, стекающей в рот и по щеке на грудь, дал шпоры коню, сделав знак двоим солдатам следовать за собой. Разрубая шеи, проламливая головы рейтаров, стал расчищать себе путь вперед, пока не нашел среди них того, кто ими командовал – Филиппа де Морнея.
- Вы или труп, сударь, или пленник французского короля, - усмехнувшись черными от крови губами, известил протестанта Лоррейн. – На ваш выбор, - издевательски галантно прозвучало последнее, но взгляд герцога уже искал другую жертву. Гийома де Монморанси или, чем черт не шутит, Генриха де Конде.

 Отправлено: 26.06.14 08:55. Заголовок: Убедившись, что прин..

Убедившись, что принц де Конде с основными силами французов-протестантов благополучно добрался до Марны и спешит к мосту, Гийом де Монморанси во главе небольшого отряда направился на помощь Морнею, сдерживавшему с ландскнехтами напор французской армии. Немецкая кровь ручьями втекала в землю, и Торе мог порадоваться лишь одному – это не кровь его соотечественников.

Ему не доведется прославиться на этой войне, его славу украл герцог де Гиз, чье войско с беспощадностью стервятников добивало остатки рейтаров. Напрасно Гийом полагался на их остервенелость в бою, ни один солдат, бьющийся за золото и свою жизнь не сравниться с теми, кто бьется за свою землю и веру. И вот последнего самому Торе, как раз и не хватало. Может потому он стал проигрывать битву за битвой?

Он увидел высокого широкоплечего всадника сквозь на миг поредевший туман, это его пуля должна была свалить на землю главу рода Лоррейнов. Но он промахнулся, Бог был не на его стороне. Если он был этот самый Бог! Монморанси скользил на коне в утренней дымке, нанося удары французам, и понимая, что битва проиграна. Нужно было дождаться, когда запылает мост.
Продержаться еще немного, дать время Конде и можно будет уходить. Нужно было отыскать Филиппа. Потерять наемников – это потерять золото, потерять боевого командира – это потерять часть армии. Но он опоздал. Он видел, как де Гиз со своими людьми окружил Морнея, и, с досады пришпорив коня, бросился к реке. Ну почему же этот чертов мост еще не горит!? Как поздно они спохватились! Как Лоррейну удалось так близко подойти к ним? Будь он проклят!

 Отправлено: 29.06.14 14:16. Заголовок: В сыром молочном сум..

В сыром молочном сумраке река казалась провалом в темноту, а мост – дорогой с этого света на тот, или, скорее, наоборот, потому что за спинами уходящих пылал настоящий ад. Все это знали и торопливо исчезали в утреннем тумане, уходя по мосту на ту сторону, где пока не было Гиза, не было сражений, а была тишина и холодный воздух без запаха дыма и пороха.

Конде стоял у моста, дожидаясь, пока все его немногочисленное войско перейдет через реку, дожидаясь с мрачным терпением. Людей придется распустить, иначе не уйти, но сколько из тех, кому сегодня удалось избежать карающего меча принца Жуанвиля, откликнутся на его зов снова? Придут ли, или предпочтут остаться в безопасности, забыв как страшный сон многочасовые ночные марши, сон на сырой, холодной земле, внезапные атаки врага и кровопролитные битвы, когда не знаешь, побеждаешь ты, или же уже разбит, и кто у тебя за спиной, друг или враги. Рано или поздно, все устают проливать кровь. Раньше свою, позже чужую.

По знаку Конде зажглись факела, расцвели десятками алых цветов, капая на землю смолой. Мост занимался неохотно, словно недоумевая, за что ему такое наказание. Но все же загорелся, сначала слабо, потом пламя охватило доски настила, набрало силу. Протестанты уходили, чувствуя спинами его жар. Часть – под командованием лейтенанта-кавалериста – в сторону деревни Фим, часть ушла вместе с принцем по берегу реки, на юг.
Нет, Генрих не знал, вернется ли кто-нибудь из них. Он даже не знал, найдет ли в себе силы продолжить эту бесконечную войну с бесконечными поражениями. Но размышлять об этом он будет потом.

 Отправлено: 30.06.14 10:13. Заголовок: - Brücke! ..

- Brücke! Überfahrt!* – послышалось вокруг. Ландскнехты заметили, что мост на Марне запылал. До рейтаров, не отличающихся умом, начал доходить смысл произошедшего, их выставили на растерзание армии французского короля, никто и не собирался к ним приходить на помощь. Вместе с возгласами, призывающими обратить внимание на огонь на реке, на ломаном французском стало все чаще звучать «Сдаюсь на милость победителя». Наивные! Они не знали, что де Гизу не свойственна пощада. Спасенные сейчас капитуляцией, будут уничтожены, как только надоедят ему, как только станет в тягость кормить лишние рты пленных.

Бой был проигран, как и очередная война. Но Конде удалось спасти часть их людей. Людей, которые снова поднимут головы, как только окрепнут, и снова попытаются с оружием в руках отстоять право на свою веру и убеждения. И это была личная победа Гийома де Торе.
Оставалось спастись самому. К туману прибавился дым. В таком воздухе было удобно уходить и неудобно догонять. Конде поведет своих людей на восток и юг. По берегу Марны. Прямые дороги на Реймс и Париж, Лоррейн наверняка отрезал. В любом случае, рисковать не стоило.
Пока на поле брани царили неразбериха и сумятица из-за сдающихся один за другим наемников, де Торе дал шпоры своему коню и направил его на запад, вниз по реке. Он заложит круг в пару десятков лье, загонит коня, но подыхать под богом проклятым Дорманом от псов Гиза, один из сыновей Анна Монморанси не собирался. Вспомнив, кто он, Гийом усмехнулся. Настала пора навестить старшего брата.


*Мост! Переправа! (нем.)

 Отправлено: 01.07.14 08:57. Заголовок: Туман рассеивался по..

Туман рассеивался под лучами восходящего солнца, открывая глазам победителей поле сражения, усеянного трупами и еще стонущими телами раненных. Их было меньше, чем ожидал де Гиз.

Объезжая верхом на своем коне берег Марны, Генрих вглядывался в лица мертвецов. Он искал Конде и Монморанси и считал свои потери. Первых не было, вторых было не так много, как могло бы быть. Он потерял человек пятьдесят, не больше. Для той битвы, что состоялась, это было ничтожно мало. Но полководец увидел среди кроваво-людского ковра одного из своих командиров, капитана Лунье.

Спешившись, он подошел к нему и проверил дыхание. Его не было. Жизнь покинула славного воина. Пока несколько десятков человек армии французского короля копали две большие могилы для погибших, другие собирали оружие и добивали раненых рейтаров, Анри де Лоррейн читал молитву и оплакивал лишь одного из них. Того, кто служил ему и Франции мечом и сердцем.
- Еще одну могилу для капитана Лунье, - бросил он солдатам, забирая у боевого друга то, что можно было бы передать его семье.

Тела ландскнехтов и кучки протестантов были свалены в один ров, католиков в другой, а их капитан похоронен отдельно. Выстроившись, солдаты отдавали последнюю дань своим товарищам на заре нового дня, а сын предательски убитого Франсуа де Гиза думал о том, что уже через несколько месяцев здесь займется новая трава, кровь уйдет в землю и многих забудут, но уже не его.

Тряхнув серо-черными от грязи и крови волосами, герцог подошел к реке и омыл в водах свидетельницы его победы лицо. Рана на щеке еще изрыгала из себя багряные струйки.
- Дьявол, - прошептал он, и ровно так же выругался, когда спустя пару часов лекарь зашивал ему щеку. Да, это сражение не только добавило еще один маленький перл в корону его славы, но и оставило на нем пожизненную память о себе.



Скрытый текст

Эпизод завершен