Отправлено: 22.06.14 12:51. Заголовок: Только вперед!

Ночь с 9 на 10 октября 1575 года. Франция, Дорман.

 Отправлено: 22.06.14 13:29. Заголовок: Конде устало потер в..

Конде устало потер виски, но боль сверлила череп с настойчивостью и искусством палача. Сколько он не спал? Генрих де Гиз гнал их с умением и настойчивостью опытного охотника, чувствовавшего слабость зверя. А зверь был слаб. Следовало признать. Конде обманывался относительно положения и настроения своих единоверцев во Франции. Они были и не так сильны, и не так решительны, как ему казалось во время скитаний по чужбине. И вот впервые Генрихом де Бурбоном, принцем Конде овладела нерешительность. Впервые он не был уверен в правильности своего пути. Английское золото, германский свинец, а главное, французская кровь уходили в никуда, впитывались в землю, а Генрих де Гиз наступал, да так, будто на кону стояло нечто большее, чем победа. Под Реймсом они потеряли непростительно много людей и сдвинулись к Марне, но что это могло решить?

Трехногий табурет чуть скрипнул, приняв на себя груз тела. Что толку раздеваться? Через час или два за ним пришлют. Все что у них есть – это краткая передышка. Возможно последняя.
- Вам стоит уехать прямо сейчас, сударыня, - тихо произнес он, обращаясь к женщине, которая украшала его шатер, да и его жизнь, заполненную скитаниями и войной, как взрыв фейерверка украшает ночное небо. – Паола… видит бог, мне тяжело расстаться с вами снова, но я чувствую, я знаю, эту битву нам не выиграть. Сама земля Франции против нас, наши потери слишком значительны.

Конде налил себе вина, дурного, отдающего уксусом, но лучшего не было ни у кого. Пить воду опасно, а добавить кишечную лихорадку ко всем прочим бедам было бы слишком. Выпил залпом, не поморщившись. Не ему, изгнаннику, было привередничать.
- Король Франции обязан мне раной и несколькими неприятными воспоминаниями. Если я попаду в плен, меня не пощадят. Вы слишком дороги мне, чтобы рисковать вами дальше.
Генрих де Бурбон с нежностью посмотрел Паолу Джустиниани, некогда придворную даму Екатерины Медичи, а теперь беглянку, как и он сам. Все что их связывало – это любовь, страсть, протянувшаяся сквозь время и вспыхнувшая при встрече вновь с новой силой. Но разве это так мало?

 Отправлено: 22.06.14 15:11. Заголовок: Паола так устала, чт..

Паола так устала, что, казалось, даже выстрел из мушкета над самым ухом не сможет ее разбудить, но вечное ожидание сделало ее сон чутким и прозрачным: тихого скрипа было достаточно, чтобы она открыла глаза. Жесткая походная кровать с тюфяком тонким, как сыр на хлебе бедняка, рассеянный свет дешевой свечи... Не такое ложе любви она представляла в своих мечтах! Но выбирать не приходилось - либо ложе, либо любовь.

- Вы снова меня гоните? – голос итальянки прозвучал так же тихо и немного хрипло, - нам все время что-то мешает: политика, долг, вера, а теперь – война. А когда она закончится, я уверена, вы найдете еще причины для расставания, и они будут прежними.
Она встала, поправила волосы, короткие, обрезанные по самые плечи, крупными черными кольцами оттенявшие чистый лоб. Небрежно запахнула камзол, надетый на рубашку с кружевами, тонкая ткань которой каким-то чудом оставалась белой. Мужской костюм, так удобнее. Совсем как в старые добрые времена, когда Паола убегала играть в театр Дель Арте. Но игры закончились.

- Мой король... Пусть земля Франции насытится страданиями, раз она так кровожадна!
Неважно, что принц Конде не был королем, что его жизнь и судьба висели на волоске, Паола едва ли думала об этом:
- Вы же не остановитесь на половине пути, не бросите дело, в которое верите? Нет! Вы просто хотите избавиться от меня! Разве я вам в тягость? Я жаловалась когда-нибудь? Была обузой? – закипая с каждой фразой от обиды, итальянка заходила по тесному пространству: три шага в длину, два в ширину.

Убогая мебель, октябрьская ночь, подлая, двуличная Франция. Как хитрая меняла, чужая страна в который раз предлагала Паоле сделку: получить желаемое – богатство и любовь или потерять все это в грязи дорог, под стенами городов и селений, чьи незнакомые названия не удерживает память.

 Отправлено: 23.06.14 14:46. Заголовок: Остановится ли он на..

Остановится ли он на половине пути? Хороший вопрос, содержащий в себе, впрочем, ответ. Кем бы он ни был в глазах врагов и друзей, пасть в глазах любимой женщины было бы особенно болезненно. Болезненно для любого мужчины, а для Конде, которого при рождении, может быть, и благословил Марс, а вот Венера явно отреклась от отпрыска Бурбонов, тем паче. Паола была грозовым ливнем, готовым затопить все вокруг своим гневом или радостью, а Генрих был иссушенной пустыней…

- Тише, сударыня, прошу вас, - поморщился он, вздохнув. Конечно, в лагере мало кто не знал, что за «паж» сопровождает принца Конде, женственную итальянку перепутать с мужчиной можно было только в кромешной темноте. Но все же Конде делал все возможное, дабы избежать смущения в умах единоверцев. Война не место для дамы. Вот только вся жизнь Конде была войной.
- Я не собираюсь избавляться от вас, Паола. Я собираюсь позаботиться о том, чтобы при любом исходе битвы вы были в безопасности. Вы называете меня королем, хотя я не король, но вы не знаете, что Генриха де Гиза, который гонит нас, который каждым ударом отсекает от нашей армии добрый ее кусок, вот его называют королем Парижа, он родился со шпагой в руках, он дышит войной. Знаете, в чем разница между нами? Я покупаю солдат, а за ним идут добровольно и с радостью. Воевать с Гизом, умереть за Гиза – для них это счастье.

В голосе Конде звучала горечь пополам с усталостью. Он бы и не хотел так откровенничать, но все мы нуждаемся в том, что бы нас выслушали. Светлые, почти белесые глаза принца с тоской следили за тем, как гибкая, чувственная в каждом жесте венецианка мерила шагами шатер.
- Я обещаю, я не остановлюсь, я приму новый бой, даже если он станет для нашей армии последним, но вы сейчас соберетесь и с надежным человеком отправитесь вперед. Если я буду жив, я догоню вас. Если нет…
Конде безнадежно пожал плечами.
- Если нет, значит, все наши мечты о славном будущем оказались только мечтами.

 Отправлено: 23.06.14 18:11. Заголовок: Паола остановилась и..

Паола остановилась и скрестила на груди руки, стараясь подавить волнение. Она самой себе походила на зверя, запертого в клетке, которого выпускают на волю лишь изредка для того, чтобы погнать дальше. Кричать не стоило, было бесполезно бить предметы или капризничать. Сегодняшней ночью правят слова, и нужно выбрать самые верные.

- «Король Парижа!» - итальянка презрительно передернула плечами, - предводитель черни! Где его корона? Может – она из дерева и де Гиз ее прячет? Королями становятся те, кому должно, но только Богу ведомо, кому отдать предпочтение по праву рождения! Вы – принц, вы должны стать королем, если тот, кто мог бы занять трон вперед вас, оказался столь нерешителен! Короли должны бороться: и шпагой и деньгами, верой и своей честью, а не прятаться в красивых клетках! Достойно проиграть – это лучше, чем не бороться вовсе!

Напрасно развязали эту войну, но кто Паолу спрашивал? Она и сама уже зашла так далеко, что возвращаться бессмысленно. Никуда она не поедет!
- Ваша забота, Генрих, обернется тем, что я сойду с ума, гадая, какая участь вас постигла. Я буду терзаться противоречивыми слухами, представляя все ужасы, что могли на вас обрушиться. Я похороню вас мысленно, сотню раз увижу в своем воображении ваше мертвое тело и буду страдать, убеждая себя, что это – только моя фантазия. Нет, я останусь с вами, я увижу все своими глазами! Мы вместе покинем поле боя, даже если проиграем.

Паола огляделась вокруг, словно ища нечто, что может подтвердить ее решимость. Взгляд итальянки упал на мушкет, лежащий у входа. Она подняла оружие, удивившись его тяжести, и подошла к принцу Конде.
- Научите меня пользоваться этим, и я не буду такой беззащитной. Я убью любого, кто посмеет встать на нашем пути, будь то сам Генрих де Гиз. Хватит ли у него смелости сразиться с женщиной?

 Отправлено: 24.06.14 16:54. Заголовок: - Женщине не место н..

- Женщине не место на поле боя, - возразил Конде, подходя к венецианке и забирая у нее мушкет. Можно было только восхищаться решимостью этой женщины, но рассуждать с монной Паолой о тонкостях французской политики было равносильно тому, что попытаться поговорить с ураганом о видах на урожай.

Да, женщине не место на поле боя. Но многие ли верили в принца Конде с такой безоглядностью? Даже он сам уже не верил в себя, потому что одно дело убеждать императора Максимелиана, что французские протестанты только и ждут его, чтобы объединиться и поднять восстание, а уж оно зажжет всю Францию. Другое дело убедиться, что в этой войне каждый преследует свои цели, и вероисповедание стало разменной монетой для честолюбцев и искателей славы.
- Вы хотите оказаться в плену? Уверяю вас, слухи о галантности французов сильно преувеличены, и ваша участь будет незавидна. В лучшем случае, вы станете предметом торга, в худшем же…
Генрих мрачно промолчал, позволяя своему воображению, и воображению Паолы дорисовать остальную картину.

Надо было прекращать эти женские капризы, и Конде воспользовался единственным доступным ему сейчас способом. Спорить с женщиной бессмысленное занятие, Господь создал ее для другого. Во всяком случае именно эту женщину Господь создал на его погибель, подумал Генрих за мгновение до того, как его губы нашли губы венецианки, полные греховной сладости, неотразимой и манящей.
- Вы будете ждать исхода битвы в стороне, там, где вам ничто не угрожает. Я буду ждать, что вы меня ждете, и вернусь к вам даже из ада. А когда все закончится, вы перейдете в протестантство, Паола? Помните, вы обещали мне!
Душа Конде была неспокойна из-за этой страсти, переходившей все границы. Насколько спокойнее и понятнее все было с женой. Покойная Мари была ему под стать, холодная и разумная. Но лед не способен согреть лед, и теперь Генрих не мог оторваться от пламени по имени Паола Джустиниани.

 Отправлено: 26.06.14 10:00. Заголовок: - Я не воин… - тихо ..

- Я не воин… - тихо сказала Паола, выпуская из рук мушкет.
Поле боя – это еще хуже, чем привальный быт в шатре: ранения, страдания, кровь, - все это итальянка уже успела увидеть, как ни старалась отворачиваться и закрывать глаза. Она не раз задумывалась – за что воюют эти люди. За веру? Но зачем за нее сражаться? Принц Конде – кальвинист, она – католичка, разве этот факт мешает им любить друг друга? «Наверное, они сражаются за власть – это гораздо понятнее», - решила для себя Паола Джустиниани, - «корона стоит того, чтобы пролить кровь; вера – нет». Но высказывать свои соображения вслух итальянка не стала.

- Я... Я не имела ничего такого в виду, Генрих. Идти в атаку должны мужчины, а не женщины: мое участие в бою только все усложнит. Я просто хотела иметь при себе оружие на случай, если... если что-то пойдет не так. Как последнее средство. Ваша Паола не сможет выиграть войну, но пустить пулю в сердце врага, чтобы спасти вашу жизнь или свою честь - она способна!

Говорят, что поцелуи искренних любовников никогда не теряют своей новизны. Отвечая на объятия Конде, Паола на мгновение закрыла глаза, и зловещие предчувствия отступили: какая война? Смерть? Вера? Глупые слова, они бессильны против страсти!
- Как хорошо вы придумали! Конечно, я буду вас ждать, а вы вернетесь! Вы не можете не вернуться, сама Пресвятая Дева благословила наш союз, я чувствую это! – жарко зашептала итальянка, но слова о протестантстве окатили ее холодной водой действительности.
Отстранившись немного, Паола Джустиниани ответила удивительно твердо:
- Конечно, Генрих! Как только вы станете королем, я сменю веру в тот же час.

 Отправлено: 29.06.14 15:01. Заголовок: Все же женщины – те ..

Все же женщины – те же дети, им нужно утешение и безопасность, а если им страшно, или они чувствуют себя покинутыми, то начинают вести себя неразумно, а, иногда и неосторожно. Возможно, со стороны принца было жестоко подвергать Паолу постоянным опасностям, но он знал, что стоит им расстаться, как река жизни надолго, если не навсегда, разведет их по разным берегам.
Вздохнув, Бурбон обнял покрепче ту, которая была его радостью.
- Вам не придется опасаться за себя, мой ангел, - успокаивающе произнес Конде, гладя пышные волосы венецианки. – Я пошлю с вами двух своих людей, они знают, что отвечают за ваше благополучие головой. Оставьте нам мушкеты, шпаги и политику, ваше оружие куда более сокрушительно, красавица моя!

О да, оружие Паолы было сокрушительным для кальвиниста, видящего во всем греховное начало. Но это еще полбеды. Племянница дожа была честолюбива до невозможности, поделившись с ней один раз (это была особенно страстная ночь) своими мыслями относительно наваррской короны, которая как бы и имела своего короля, но, по сути, готова была упасть в руки тому, кто окажется настойчивее, Конде убедился в том, что услышанного венецианка не забыла. Но все же она была так красива, так щедра на нежность, так очаровательна, что Генрих готов был ей преподнести весь мир на блюдечке.
- Вы же знаете, я не могу расстаться с вами, - добавил он. И это была правда.

За холщевыми стенами палатки послышались шаги, голоса, громко зовущие принца Конде. Время для нежности закончилось, и Конде неохотно выпустил из объятий монну Паолу.
- Мне нужно идти. Будьте здесь, и будьте готовы ко всему.
Еще один прощальный взгляд, и Генрих де Бурбон вышел из относительного укрытия и покоя в холод и темноту. Когда женщина смотрит вам в спину, отступать не приходится.

 Отправлено: 30.06.14 11:46. Заголовок: - Да хранит вас Прес..

- Да хранит вас Пресвятая Дева, любовь моя! – пролепетала Паола в спину Генриха, в набожном порыве падая на колени последи палатки. Обрывки молитв, заученных не очень прилежно, всплывали в памяти и тут же пропадали вновь, разваливаясь на кусочки бессвязных фраз. Через некоторое время, итальянка поняла, что она не молится, а лихорадочно обдумывает предстоящий день, чей серый рассвет уже робко заглядывал в приоткрытые полотнища походного шатра.

На долгие сборы времени не было. Монна Джустиниани вскочила и огляделась: ее сундучок стоял перед кроватью раскрытый. Небрежно порывшись в нем, она взяла только деньги в кошеле и те немногие драгоценности, с которыми не пожелала расставаться в пути. Остальное бросить не жалко. И еще кое-что... В руке Паолы блеснуло тонкое лезвие маленького кинжала, острого и опасного, - обязательного, хотя и невидимого спутника любого венецианца. Итальянка носила это оружие всегда, больше по-привычке, чем в целях защиты. Раньше ее служанка Мария пришивала особые кармашки в одежде – в лифе или на поясе юбки. Наверняка, о кинжале никто не догадывался, даже Генрих. Паола мимолетно улыбнулась, спрятала оружие в сапоге, накинула плащ... А вот и они – двое незнакомцев. Принц Конде сдержал свое обещание.

- «Да будут милостивы к нам небеса!» - подумала итальянка, забираясь в седло. Ее не трогали предстоящие жертвы, а вера, толкающая людей на подвиги, вызывала желание пожать плечами. Пусть хоть весь народ Франции погибнет в битве – для Паолы был важен только один человек.
Выехали в густом утреннем тумане, в котором силуэты мелькали, как призраки, а голоса, выкрикивающие команды, напоминали голоса демонов из тревожного и бессвязного сна. Паола вздохнула с облегчением, когда лагерь остался позади, и придержала коня только на мосту через безымянную для нее реку. Вдалеке раздавались редкие ружейные выстрелы, но белое молоко надежно скрыло от итальянки и лагерь, и Генриха.

«Он вернется!» Надежда – хорошая замена веры: если вторая склонна слабеть, первая умирает лишь с последним вздохом.

 Отправлено: 03.07.14 08:01. Заголовок: На утро Пробираясь..

На утро

Пробираясь сквозь утренний туман, висевший, как грязное тряпье, на ветвях кустов, Генрих де Бурбон до боли в глазах вглядывался вперед, туда, где Марна образовывала небольшую излучину, и где топкий берег был скрыт сухим камышом. Именно там его должна была ждать Паола, если… Если она послушалась его, если не попала в засаду по дороге, если не заблудилась, если… как много этих «если» приходит на ум, и каждое вонзается раскаленной иглой.

Но судьба редко обрушивает на нас все беды, какие возможно, за один раз. Из-за деревьев появились трое всадников и от сердца Конде отлегло. Паоле удалось покинуть лагерь до начала битвы. Теперь нужно было бежать, искать убежища, искать единомышленников которых с каждым днем становилось все меньше.
На немой вопрос, горящий в глазах венецианки, Конде мог бы честно ответить: «Мы потерпели поражение», но, видя ее тревогу и растерянность, сказал только:
- Мы еще не победили.
И это тоже была правда.

Скрытый текст

Эпизод завершен