Жанна похолодела, пальцы, вцепившиеся в тяжелый шелк черной юбки, налились свинцом. Что бы мужчины о себе не воображали, а ранить, действительно ранить, до боли, до закушенных в кровь губ, до злых слез, могут только женщины. И королева Наваррская сейчас это продемонстрировала во всем блеске.
Испанцы рассказывали о страшных пытках, которым их подвергали местные дикари. Несчастным заливали в горло расплавленное золото. Слушая Маргариту Валуа и не имея возможности ей ответить (с королевами не спорят, королевам не возражают), Жанна чувствовала себя, как будто привязанной к пыточному столбу, а любопытные взгляды придворных, оказавшихся свидетелями этой сцены, только подкидывали хворосту в огонь ее мучений. Все, что она могла – это бережно сохранять в душе каждое слово сестры короля, что бы потом, когда-нибудь…
Королева Наваррская, натешившись вдоволь, ушла, и дама д’Иверни смогла вздохнуть. Получилось это тяжело, со всхлипом. Легкие, все еще сжатые нанесенной обидой, словно отказывались пропускать воздух,
- Святые небеса, сударыня, чем вы так досадили мадам Маргарите?
Жанна подняла глаза и встретила сочувствующий, но настороженный взгляд герцогини де Рец. Все верно. Репутация женщины – безделушка хрупкая, если не умеешь ее сберечь, то лучше сразу разбить, какой спрос с осколков?
- Право же, не могу вам сказать, Ваша светлость, - прошептала она, провожая взглядом Жемчужину Франции. – Вы же знаете, темны пути сплетен и наветов.
- Возможно, что и так, милочка, возможно, что и так, но на вашем месте я бы…
Что на ее месте сделала бы графиня де Клермон-Тоннер, Жанна уже не слушала. Глядя вслед зеленой юбке королевы Наваррской, вдова обещала, что не забудет Маргарите этого оскорбления. Она отомстит. Она отомстит так, что дочь Екатерины Медичи это запомнит на всю свою жизнь.
Скрытый текст 
- участник сейчас на форуме
