Отправлено: 05.08.14 17:21. Заголовок: Ложка дегтя в бочке меда

17 марта 1576 г. Полдень.
Тулуза. Дом наместника Лангедока (и далее).

 Отправлено: 05.08.14 22:24. Заголовок: Генрих де Монморанси..

Генрих де Монморанси не был бы столь успешным и рачительным хозяином цветущей провинции, если бы не обладал умом стратега, хитростью политика и обширной сетью осведомителей, которые оперативно снабжали его сведениями о том, что происходит в Париже, окрестных землях и вцелом в стране. Потому о возвращении короля Наваррского на историческую родину и о его частых посещениях Бордо господин наместник был своевременно оповещен. Однако мало получить ценную информацию. Куда как важнее правильно ее истолковать и умело воспользоваться к вящей своей выгоде.

На обдумывание дальнейших планов лангедокскому «царьку» понадобилась неделя. Анри считал положение негласного властителя своего маленького «государства в государстве» незыблемым до тех пор, пока однажды вечером в его доме не появился младший брат. «Милые шалости» Гийома, о которых он будто бы вскользь упомянул в том давнем их разговоре, прознай о них король, могли стоить семейству прославленного коннетабля множества хлопот. Старший брат Франсуа счел благоразумным избавиться от столь опасного родственника, и синьор де Торе поспешил к среднему из братьев. Генрих не смог отказать. Да и к чему было? Гораздо проще договориться и найти взаимную выгоду, чем брать на душу великий грех.

И вот теперь ситуация изменилась. Чаши весов покачнулись. Лидер протестантов, сын Жанны д’Альбре, которую боготворили гугеноты, сумел вырваться на свободу и вернулся под отчий кров. Монморанси до сих пор удавалось ходить по натянутому тонкому канату между двух огней – католиков и кальвинистов; и тех, и других хватало в Лангедоке. Для каждого из противоборствующих лагерей у него была заготовлена соответствующая отповедь, поинтересуйся они судьбой мятежного Данжю. Католикам он с радостью поведал бы о том, что держит брата под домашним арестом, лишая свободы перемещений и склоняя принять католичество; протестанты же услышали бы душещипательную исповедь любящего родича, который покровительствует герою военной кампании, сражавшемуся против самого де Гиза.

Но юный наследник Бурбонов, как предвестник грядущей весны, прилетел на крыльях ветра перемен. Что он принес с собой? За то, чтобы первым узнать это и почуять направление неизбежных изменений, средний из сыновей знаменитого маршала - старый, хитрый лис, заматеревший в интригах и сражениях за власть, - был готов отдать… Не полцарства, конечно. И даже не руку на отсечение – для эдаких жертв наместник был слишком эгоистичен и самовлюблен. Но голову «младшенького» - с удовольствием. Причем, в зависимости от цены: кто больше заплатит, тот пускай и забирает.

И для этого как раз представился подходящий случай. Не воспользоваться выпавшим на его долю шансом было просто глупо! Именно поэтому господин де Анделус сидел сейчас напротив него в кресле для посетителей в рабочем кабинете лангедокского «королька». Сам Анри стоял у окна, деловито перебирая бумаги. Некоторые из них он подносил к тусклому свету, падающему из окна и, сощурившись, вглядывался в витиеватые фразы, написанные блеклыми чернилами.

- Послушай, дорогуша, мне кажется, или ты и впрямь заскучал? Томишься, будто канарейка в клетке. – Начал Монморанси издалека. – О, я держал этих глупых и никчемных птичек! – Продолжил он, откладывая очередной пергамент и устало потирая глаза. – Они и впрямь дохнут от тоски. Надеюсь, ты не из этой хилой породы? Но все же, по-моему, тебе не мешает развеяться. Что скажешь?
а

 Отправлено: 06.08.14 15:30. Заголовок: Очень хорошо проводи..

Очень хорошо проводил время младший из сыновей Анна де Монморанси у одного из своих старших братьев в Тулузе. Но Гийом не был бы самим собой, если бы позволил праздности и рутине безраздельно получить себя в свои объятья. Балы, красавицы, хруст чего придется под телами – это прекрасно, и подобное времяпрепровождение могло бы растлить и разнежить кого угодно, но не того, кто ищет славы и приключений.

Мирок Генриха, наместника Лангедока, можно было бы сравнить с миром о пожирателях лотоса, легенда о которых гласила от одного якобы из очевидцев:
Девять носила нас дней раздраженная буря по темным
Рыбообильным водам; на десятый к земле лотофагов,
Пищей цветочной себя насыщающих, ветер примчал нас,
Вышед на твердую землю и свежей водою запасшись,
Наскоро легкий обед мы у быстрых судов учредили.
Свой удовольствовав голод питьем и едою, избрал я
Двух расторопнейших самых товарищей наших (был третий
С ними глашатай) и сведать послал их, к каким мы достигли
Людям, вкушающим хлеб на земле, изобильной дарами.
Мирных они лотофагов нашли там; и посланным нашим
Зла лотофаги не сделали; их с дружелюбною лаской
Встретив, им лотоса дали отведать они; но лишь только
Сладкомедвяного лотоса каждый отведал, мгновенно
Все позабыл и, утратив желанье назад возвратиться,
Вдруг захотел в стороне лотофагов остаться, чтоб вкусный
Лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны.
Силой их, плачущих, к нашим судам притащив, повелел я
Крепко их там привязать к корабельным скамьям, остальным же
Верным товарищам дал приказанье, нимало не медля,
Всем на проворные сесть корабли, чтобы из них никоторый,
Лотосом сладким прельстясь, от возврата домой не отрекся.

Но и синьор де Торе был не лыком шит. Ему было мало того изобилия, что давалось, а чутье зверя подсказывало, что нужно искать источники информации. И он таковые нашел, обольстив двух милых служаночек в доме брата, которые с готовностью приносили ему все известия, которые только получал их хозяин, взамен на жаркие ласки ночами в обществе одного из кавалеров, служивших когда-то королю Франции.

И, само собой, не только от них, но и от людей, с которыми Данжю время от времени встречался в городе, он смог узнать о том, что государь всея Наварры покинул свою клетку золоченую. И, устремившись на юг Франции, теперь частить в Бордо.

- Что это у тебя? – Анделус поднялся из кресла и бесцеремонно взял из рук брата письмо. Там говорилось о том, о чем Гийому и без того было известно. Наваррский опять направился в Бордо, в дом сенешаля де Гиш. Что туда тянуло молодого короля, можно было только догадываться. И вполне возможно, что господин де Грамон делился с ним всем тем, что ему было известно о южной провинции. Но, поговаривали, что сам Грамон отсутствует во время подобных визитов. И это было весьма умно с его стороны. И волки сыты, и сам он в белом останется, посмей кто его в чем заподозрить.

- Что, Анри, нам не по сердцу этот наш королек? – усмехнулся де Торе, насмешливо глядя в глаза брату. – И тут, глядишь, и я на что сгожусь?
Ходить в поклонах друг перед другом братьям смысла не было. Тем более, что у малыша Ги был свой интерес в этом деле. Как минимум, он посмотрит Беарнцу в глаза и спросит, какого дьявола тот не мычал-не телился уже четыре года как, позволяя гибнуть своим бывшим собратьям по вере. Или уже не бывшим?

 Отправлено: 07.08.14 14:08. Заголовок: Наместник брезгливо ..

Наместник брезгливо поморщился, безропотно позволяя брату взглянуть на содержание полученного от осведомителей письма. Между ним и «младшеньким» не существовало открытой вражды, но и взаимной дружбы тоже не сложилось. Их отношения походили скорее на выгодную сделку между двумя купцами. И родственное добросердечие, которое они так наглядно демонстрировали на публику, должно было неизбежно продлиться до первого удобного случая. Генрих не сомневался, что Данжю ухватится за возможность побывать в гостях у короля Наваррского по своим собственным причинам. Однако, желая отплатить хозяину Лангедока за кров и несколько месяцев покойной жизни, он также наверняка не откажется снабдить родственника интересующими его подробностями. Малыш Ги, несмотря на всю брутальность поведения и дерзость мыслей, умел быть благодарным к тем, кто с ним был честен.

- Это не первое донесение о посещении «беарнским медведем» берлоги господина сенешаля. – Опускаясь в кресло и начиная нервно барабанить пальцами по полированной поверхности красного дерева, сказал Анри. – Впрочем, мне ли тебе об этом рассказывать? – Небрежно добавил он, оборачиваясь к синьору де Торе и окидывая того насмешливым взглядом.

Для лангедокского правителя отнюдь не являлись тайной ухищрения братца по добыче нужных сведений и его стремление оставаться в курсе последних событий. Деятельная натура этого подлинного солдата удачи требовала постоянной вовлеченности в самые бурные процессы внутренней политики, военные конфликты, громкие скандалы и зловещие заговоры.

Откровенно говоря, среднему из сыновей коннетабля длительное соседство с неугомонным де Анделусом доставляло немало хлопот и головной боли. Всякий раз, когда этот повеса пускался во все тяжкие, Монморанси начинал молиться всем известным ему богам и заклинать дьявола (явно благоволящего к этому хулиганистому мальчишке), чтобы все обошлось благополучно. И толи молитвы действовали, толи Гийома хранила сама судьба, все и правда обходилось без нежелательных последствий. Потому нынешняя поездка Данжю в Бордо должна была стать еще и отпуском для сделавшегося нервным и раздражительным лангедокского «царька», измучившегося переживать за себя и за невообразимые выходки брата.

- Нравится или не нравится – я еще не решил. – Задумчиво проговорил наместник, усилием воли заставляя себя перестать выстукивать на столе тревожную дробь и стискивая руки в замок. Опустив подбородок на эту импровизированную подставку, он продолжил: - В вопросе оценки симпатичности или антипатичности протестантского главаря я всецело полагаюсь на тебя, милый. В людях, замешанных из этого странного теста, ты разбираешься куда лучше меня – доброго католика и верноподданного его христианнейшего величества Генриха III. Или я не прав?

 Отправлено: 07.08.14 23:22. Заголовок: - Не стоит, не трать..

- Не стоит, не трать время, - усмехнулся де Торе осведомленности брата и небрежно бросил бумагу, содержание коей уже изучил, на рабочий стол Генриха. Не было ничего удивительного в том, что наместник Лангедока понимал натуру своего родственника. Он и сам был таков, но лишь отчасти. Ему не хватало той неуемной жажды деятельности, которая бурлила в крови младшего из Монморанси, зато осторожности было с избытком. Это качество старшие из сыновей коннетабля Анна поделили между собой, оставив младшим лишь крохи. Да и те, судя по всему, достались все Шарлю.

- Ты пока думай и решай, а я бы совершил небольшую прогулку до Бордо. Лучше один раз все увидеть самому, чем сто раз услышать, а вот на такие писульки, - Гийом пренебрежительно поддел пальцем донесение, разворачивая его к Анри, - я бы и вовсе не стал полагаться.
Мог ли хозяин дома полагаться на его слова? Тут все зависело от того насколько это было выгодно самому Данжю. Он давно уже понял, в каком свете его держит в Тулузе братец, и это вполне устраивало их обоих. Впрочем, Генрих не обижал своего младшего родственника, а напротив, выказывал ему всяческое расположение и даже некоторое доверие. Пребывая в доме брата, Анделус ни в чем не нуждался, был красиво одет, вкусно кормлен и волен распоряжаться своей персоной, как ему вздумается, лишь бы не во вред «средненькому». Такое отношение стоило признательности. Если получится раздобыть какие сведения интересные для Анри, Ги поделиться ими с братом, но рвать ради того кожу и жилы – это увольте. На такое он был способен только ради себя самого.

- Прав, братишка, прав, - Анделус задумчиво поковырял пальцем в зубах, здоровых и крепких, как у матерого зверя. – Хотя ты прекрасно знаешь, что бог для меня – Меч, а Война мне заменяет родительницу Христа, - насмешливый взгляд благодушно устремился в глаза родича. Всем было известно, что младший потомков этого рода не был отягощен религиозными убеждениями. Он дрался там, где мог снискать себе имя, славу, где от него и только от него зависели жизни людей, и там, на небесах, в октябре видели, что он, рискуя собой спас многих там, где мог не уцелеть никто. – Но, насколько мы с тобой помним, зятек мадам Медичи тоже не отличается постоянством в избранном вероисповедании.
Эта была карта, которую Данжю собирался разыграть при встрече с Наваррцем.

- Я могу и без предлога отправиться в дом сенешаля, но краше будет, если ты мне дашь какие бумаги, дающие основания моему внезапному визиту. Надеюсь, таковые найдутся?

 Отправлено: 16.08.14 00:22. Заголовок: За что Генрих любил ..

За что Генрих любил своего младшего брата, так это за решительность и умение стремительно оценивать ситуацию, взвешивая ее положительные и отрицательные стороны для себя. Храбрости, граничащей с безрассудством, этому зрелому мужчине, еще не наигравшемуся в детские игры со взрослым подтекстом, было не занимать. Намерение самому отправиться в Бордо, чтобы наглядно удостовериться в наличии там короля Наваррского и его высочайших интересов, целиком и полностью отвечало желаниям наместника. Тем лучше. Значит, не придется ходить вокруг да около, наводя малыша Ги на мысль совершить небольшое путешествие. Предусмотрительность «младшенького» также впечатляла. Разумеется, повод для посещения резиденции господина сенешаля был необходим. Хотя бы для видимого соблюдения приличий.

- Прекрасно. Я рад, что ты готов немного развеяться. - Пряча довольную улыбку, сказал лангедокский «королек». - И ты прав - я позаботился о том, чтобы в доме господина де Грамон тебе оказали достойный прием.

С этими словами Монморанси извлек из ящика письменного стола, запертого на изящный ключик, увесистую стопку бумаг, перевитую лентами и увешанную печатями. Протянув все это добро синьору де Торе, он добавил:

- Не мне тебя учить, что это такое. Просмотришь на месте или по дороге. Вижу, что ты горишь нетерпением, так что дольше не смею тебя задерживать.

И хоть Данжю не проявлял никаких признаков волнения, радости или спешки, хозяину Лангедока не хотелось затягивать этот разговор. Он вообще старался свести беседы с родственником наедине к позволительному минимуму. И не потому, что опасался за свою жизнь. Нет, просто Гийом был во многом похож на самого Анри. А когда ты разговариваешь со своим отражением, это приятно первые десять минут. Потом начинает раздражать и подташнивать от нестерпимого зуда и злости на то, что в каждом слове, жесте и промелькнувшей во взгляде мысли узнаешь себя. Будь средний из сыновей знаменитого полководца более добродетельным и менее жестоким человеком, быть может, общение с эдаким вот своеобразным двойником и доставляло бы ему ни с чем несравнимое удовольствие, а так...

 Отправлено: 18.08.14 08:37. Заголовок: Данжю не заставил, в..

Данжю не заставил, в этот раз, просить себя дважды. Забрав из рук брата бумаги, он отправился в свои покои, чтобы дать распоряжения слугам подготовить его в дорогу. За время пребывания в Тулузе и за счет Генрих, синьор Анделус обзавелся весьма сносным гардеробом, поэтому имел возможность выбрать, в чем ему отправиться на встречу с королем Наваррским, который, если верить слухам, в кои Ги сам призывал не верить, нынче держал путь в Бордо. Наваррский государь – это не мелкопоместный дворянчик, дабы его передвижения оставались в тайне.

Ворота дома сенешаля де Грамона де Торе въехал в вечеру на коне своего брата Франсуа, в бордовом камзоле, расшитом серебром, всем своим видом подчеркивая, что прибыл с миссией важной, а не пустяковой.

- Эй, милейший, - окликнул он лакея во дворе, спрыгивая с коня и вручая поводья привратнику, - доложите его сиятельству, что прибыл господин де Монморанси и желает его видеть. И живо давай, - усмехнувшись, Ги подумал, что граф де Гиш наверняка вздрогнет, услышав, кто к нему пожаловал. Фамилия Монморанси гремела в этих краях на разные лады, но все ее связывали лишь с хозяином Лангедока.

Пока слуга побежал исполнять приказание прибывшего гостя, явно озадаченный его видом, сам гость стянул с рук перчатки и осмотрелся. Найдя хибарку, в которую якобы зачастил Беарнец вполне сносной, он принялся полировать о камзол рубин, некогда принадлежавший Диане де Шательро, а теперь украшавший мизинец на его левой руке.

Ожидание затягивалось, но Данжю ничего не оставалось, как совершенствовать до идеала красное сияние драгоценного камня.

 Отправлено: 20.08.14 09:12. Заголовок: Дни в родной Наварре..

Дни в родной Наварре летели, словно птицы – легкие, безоблачные, невесомые. Конечно, всевозможных забот хватало, однако это была настоящая жизнь: деятельная, насыщенная и, главное, с пользой для дела.

Несносный д’Обинье, характер которого, кажется, нисколько не улучшился в связи с присутствием в непосредственной близости любимой маркизы де Сабле, ежедневно распекал своего сюзерена за праздность, леность и нежелание вникать в тонкости управления своим крошечным государством. И это даже несмотря на то, что сын Жанны д’Альбре корпел над бумагами всю первую половину дня, а вторую посвящал разъездам и встречам с нужными людьми! Экая несправедливость…

Правда, по вечерам гасконец частенько садился на коня и исчезал в неизвестном (как ему хотелось думать) направлении. К полуночи, загнав коня, он – усталый, но довольный, - спрыгивал с седла и, пошатываясь от долгой скачки, - взлетал по ступеням знакомого дома в Бордо. Случалось ему бывать здесь и днем. Особенно, когда все до чертиков надоедало: и ворчание Агриппы, и глупые указы, и провинциальные дочурки дворян, хлопавшие в его присутствии огромными глазищами с затянутыми поволокой коровьими взглядами. Его неудержимо тянуло сюда – в особняк сенешаля – к его супруге, казавшейся такой настоящей, искренней и мудрой на фоне всего этого безобразия, творившегося в Нераке и, в частности, – во дворце самого короля Наваррского.

Здесь он обретал покой, утешение; здесь черпал силы и вдохновение. Здесь отдыхал душой и телом; здесь получал самые разумные и верные советы, самую строгую и внимательную оценку своим поступкам и принятым решениям. Эта женщина и этот особняк с уютным садом… Эта псарня, на которой они вместе проводили бесконечно счастливые часы, - все это являлось тем единственным стимулом, ради которого беарнец терпел адовы муки от скурпулезного приятеля и рьяно занимался укреплением и обустройством своего маленького, но гордого королевства. Здесь и только здесь Генрих был дома.

Этим синим мартовским вечером Анрио снова находился в Бордо. Приехал где-то после полудня, в очередной раз в пух и прах разругавшись с ненавистными министрами и советниками. Он чувствовал себя необыкновенно уставшим и вымотанным, отчаянно нуждался в тишине и доброй компании. Все это и многое другое первый дворянин Гаскони мог найти лишь у Дианы де Гиш, давно уже ставшей для него гораздо больше, чем просто желанная возлюбленная. Потому вовсе не удивительно, что молодой человек, выскочив с обезумевшим взглядом и яростной гримасой на лице из залы заседаний, тут же бросился на конюшню и, оседлав любимого скакуна по кличке «Ветер», данной ему за стремительность и неутомимость, понесся искать понимания и одобрения у своей прекрасной Коризанды.

К вечеру страсти утихли. Умиротворение и веселость, обычно посещавшие Наварру в этих поездках, наконец-то снизошли на юного короля. Спокойное, теплое, уверенное присутствие мадам де Грамон вселило новые силы и возродило надежды на то, что любые трудности удастся преодолеть, а любые проблемы рано или поздно поддадутся соответствующему разрешению. И теперь – в сумерках – двое молодых и совершенно беззаботных людей предавались самому невинному развлечению – катались на качелях, устроенных в одном из укромных уголков роскошного сада. И все бы выглядело вполне пристойно, если бы даже из этой детской забавы хитрый сердцеед не устроил волнующую и будоражащую их горячую кровь игру.

Сейчас была очередь супруга Маргариты Валуа раскачивать качели, и он старался изо всех сил. Пышные юбки платья Дианы взмывали, подхваченные шаловливым ветерком, у самой венценосной головы. Он взахлеб хохотал, запрокинув раскрасневшееся лицо к темнеющему небу, и все спрашивал: «Ну, что? Сдаетесь? Сдаетесь? Страшно?!» Ему безумно хотелось услышать «Да! Пощадите, Генрих!» из нежных уст дамы, что дало бы юному Бурбону полное право подхватить ее на руки прямо с летящих качелей и страстно поцеловать. А что? Так ведь и было задумано…

 Отправлено: 21.08.14 01:10. Заголовок: Чуть больше месяца п..

Чуть больше месяца прошло с того февральского серого непогожего дня, как Генрих Наваррский впервые посетил дом сенешаля Беарна. За это время первый дворянин Гаскони успел неплохо освоиться в Бордо, а его конь запомнить дорогу к дому графа де Гиш де Грамон.

Вначале Диане было неловко от этих визитов, особенно, когда Генрих впервые приехал около полуночи, заявив, что скучает и хочет немедленно, именно сейчас увидеть своего щенка по имени Подарок, и вообще ему нужен ее совет в одном очень важном вопросе. Потом графиня привыкла таким внезапным, и зачастую поздним визитам, порой скучая, когда ее венценосный друг долго не появлялся. Прислуга не считала эти визиты чем-то особенным. Господам надо, вот они и ездят туда-сюда. Само собой получилось так, что одна из гостевых комнат всегда готова была принять венценосного гостя, там топили камин и проветривали каждый день.

Как бы поздно ни появлялся король Наварры в особняке графа де Грамон, супруга сенешаля готова была выслушать его, молча кивая головой в знак согласия, всегда соглашалась составить компанию за поздним ужином, или даже дать совет в том или ином вопросе, когда сын Жанны д’Альбре интересовался ее мнением. Молодой король, приняв на себя заботы о своем королевстве, старался сделать все от него зависящее для процветания родного края.

Весна вступала в свои права, дни становились все длиннее, а небо чаще радовало синей лазурью. Уже после полудня Диана заслышала знакомые шаги в коридоре, а минутой спустя горничная Ивон была отослана за теплым вином со специями и холодными закусками для уставшего путника из Нерака. День пролетел незаметно, и конечно, не обошелся без традиционного визита к борзой по кличке «Счастливая», и ее уже заметно подросшему семейству.

Вечер был особенно хорош, и Диана со своим гостем проводили его в саду. Качели взлетали то вверх, то резко неслись вниз, так, что захватывало дух. Радость и веселье сейчас переполняли графиню де Грамон, так беспечно предававшейся этой детской забаве. Впрочем, винить ее было сложно, ведь компанию ей в этом веселье составлял ни кто иной, как сам король Наварры. Порой, Диана чувствовала себя словно птица, взмывая ввысь. Звонко и задорно смеясь супруга сенешаля сама просила раскачивать сильнее, но по мере того, как наследник Бурбонов сильнее раскачивал качели, ей становилось страшно, а признаваться в этом молодая женщина не хотела, как бы ни вопрошал ее об этом король Наваррский. Еще виток и, не выдержав, мадам де Гиш запросила пощады.

- Генрих, остановите, у меня кружится голова, я сейчас упаду! – Легкая паника прозвучала в ее голове, а в следующую минуту сильные мужские руки подхватили ее с качелей и закружили. * Чтобы не упасть, Диана де Грамон обняла своего спасителя за плечи, продолжая смеяться. Задорные искорки в глазах вторили ее смеху, волосы были немного растрепаны от полета на качелях, а на щеках играл естественный румянец.
Неизвестно, как долго бы продолжалось веселье, но во двор вошел слуга и сообщил графине де Грамон, что прибыл господин де Монморанси и желает видеть графа де Гиша. Веселье в глазах супруги сенешаля постепенно стало сменяться непониманием и настороженностью. Никто не предупреждал о визите господина де Монморанси заранее.
- Сир, - в присутствие слуг она никогда не называла короля по имени, - простите, но мы не были предупреждены заранее о приезде наместника Лангедока.
- Пусть проводят господина де Монморанси в гостиную, - обратилась она к слуге. -Сопровождающих его людей разместите в людской, а лошадей отведите на конюшню, хорошо вычистить после дороги и задать корм.
Когда слуга спешно ушел выполнять приказ хозяйки дома, мадам де Грамон ощутила растерянность. Вечер был по-прежнему хорош, но молодой женщине было не до очарования весенними сумерками. Тревожно сжав ладони государя, Диана этим жестом хотела найти защиту. Сейчас она чувствовала себя, словно застигнутая в детстве за кражей слив из собственного сада. Пустые качели еще тихонько раскачивались, став уже ненужной игрушкой.
- Я не знаю, Генрих, должен ли в связи с этим вернуться граф, была ли заранее назначена эта встреча и с чем связан этот визит. Но мне, как хозяйке дома, нужно оказать достойный прием маршалу Франции и наместнику Лангедока. Простите, Генрих, но я должна идти.

Две четверти минут спустя графиня де Гиш де Грамон вошла в гостиную, где ожидал ее гость **. О том, что еще полчаса назад, она вела себя, как девчонка, напоминал только румянец щек и блеск в глазах.
- Господин Монморанси, мне доложили о Вашем визите к графу де Гиш, - реверанс гостю в знак приветствия. - Вынуждена Вам сообщить, что граф сейчас отсутствует. Но почта ему пересылается ежедневно, поэтому, если Вы поведаете о цели своего визита, то я напишу мужу об этом. Или Вы можете написать ему лично, и письмо будет передано незамедлительно с первым же курьером. – Диана не была знакома с наместником Лангедока, и вот сейчас с естественным любопытством рассматривала того, о чьем имени слава гремела по всей Аквитании.

* согласовано с Генрихом Наваррским.
** согласовано с Гийомом де Монморанси

 Отправлено: 22.08.14 12:14. Заголовок: Гийома проводили в г..

Гийома проводили в гостиную, где он сменил свое усердное полирование камня на перстне на созерцание обстановки и безделушек, расставленных на каминной полке. Судя по любезности и расторопности, с которой его проводили в дом, уловка по не оглашению своего полного имени сработала. И его приняли за Генриха. Хотя, право же, нужно было совсем не знать его братца, чтобы подумать, что тот может заявиться куда-то без соответствующей его положению помпезности.

А вот и сама хозяйка дома… Графиня де Гиш вскоре предстала перед своим гостем, но Наваррского пока видно не было, хотя чутье подсказывало Анделусу, что он где-то поблизости.
Осмотрев Диану де Грамон с ног до макушки бесцеремонным взглядом, словно бы задирающем ее юбки и сжимающим груди через корсаж платья, де Торе остался доволен увиденным. Женщина была хороша собой. Настолько, что вполне могла заинтересовать не только повесу Наваррского, но мужчину с более взыскательным вкусом.

Если Бурбон рядом, он наверняка будет подслушивать или подсматривать, решил про себя Данжю и расплылся в одной из самых обаятельных своих улыбок, добавив в нее ровно столько откровенной похоти, чтобы даме стало неуютно оставаться с ним наедине.
- Простите мне мое замешательство, графиня, но я был столь сражен вашей красотой, что едва не позабыл о причине своего визита к вашему супругу, - Гийом подошел к Диане и поклонился, а распрямляясь коснулся взглядом ее пунцовой щечки, которая была похожа на спелый ароматный персик и так и просилась под укус.

- Ужасно сожалею, что его нет дома, ибо дело мое срочное и доверить его в другие руки я не могу, но, быть может он скоро вернется? – вопрос был невинен, а от лица, приехавшего к сенешалю по делу и вовсе правомерный, однако прозвучал он так, словно бы Монморанси надеялся услышать «нет, не скоро». Легкая хрипотца в голосе, томный взгляд. Так любовник спрашивает у своей возлюбленной, когда вернется ее муж, чтобы в удовольствии провести время его отсутствия в его постели.

 Отправлено: 25.08.14 14:47. Заголовок: Так мило начавшееся ..

Так мило начавшееся развлечение было грубо нарушено вторжением реальности в их с Дианой сказочный и уютный мирок. Слуга появился весьма неожиданно, застав Генриха склоняющимся к губам мадам де Гиш в робкой надежде сорвать с них желанный поцелуй. Пришлось спешно опустить даму на землю и с подчеркнутой вежливостью осведомиться: «Не ушиблась ли она, падая с качелей?» Заявление же камердинера о том, что в дом сенешаля пожаловал герцог Монморанси и вовсе испортило настроение молодому государю. Он был, пожалуй, несколько более искушен в политических интригах и немного лучше знал повадки и привычки знатных семейств. Слова возлюбленной о том, что о визите не было сообщено заранее, невольно натолкнули Анрио на мысль о том, кто же именно пожаловал в гости к графу де Грамон?..

Проводив прекрасную Коризанду до выхода из сада и сжав на прощание ее тоненькие пальчики, юный Бурбон жарким шепотом проговорил:

- Я буду с нетерпением ждать Вашего возвращения, моя дорогая графиня. Надеюсь, господин Монморанси надолго не задержится, узнав, что Вашего супруга нет дома и дожидаться его бессмысленно. Ничего не бойтесь, ступайте. Я все понимаю…

А про себя добавил: и буду рядом. Впрочем, такие тонкости госпоже де Гиш знать было вовсе не обязательно. В своей правильности и невинности помыслов она могла бы испортить ему всю игру.

Дождавшись, пока хрупкая фигурка скроется в доме, сын Жанны д’Альбре бегом обогнул особняк и вошел с черного хода. Несколько поворотов… Один коридор, другой… Неприметный гобелен на стене, за которым скрыта потайная дверь. Несколько шагов в кромешной темноте по узкому проходу… И вот он нетерпеливо упирается в стену. Осторожно нашаривает на ней рукой неприметный выступ. Легкий поворот… И почти бесшумно в гостинной отодвигается одна из картин над камином.

Об этом потайном убежище ему рассказал… Повар! Смешно, но сама хозяйка, кажется, и не подозревала о том, что в ее доме существует возможность просматривать и прослушивать некоторые комнаты. После той знаменательной эпопеи с ночным ужином супруг Маргариты стал частым гостем у сенешаля. И в один из вечеров, пока ее сиятельство была занята завершением хозяйственных дел, венценосный гость спустился на кухню. Зачем это понадобилось Наваррскому – он и сам не мог внятно ответить. Факт в том, что там он нашел пожилого мужчину весьма солидных форм, умело орудовавшего тем самым огромным мясницким ножом, который так по руке пришелся тогда самому королю.

Зять зловещей флорентийки всегда умел располагать к себе людей. Особенно, простого происхождения – рабочих, крестьян, прислугу. Спустя четверть часа, он болтал с местным кулинаром так, будто бы они были, во-первых, ровней друг другу, а во-вторых, знакомы по меньшей мере не один десяток лет. На столе стояла початая бутылка вина из господских погребов, а на подносе дымились роскошные пироги с грибами и мясом, которые в тот вечер так и не попали на графский стол.

С тех пор так и повелось, что беарнец частенько проводил часы ожидания с графской прислугой. Диана если и знала об этом, то виду не подавала. Домочадцы же сенешаля по-настоящему привязались к своему доброму сюзерену, умевшему говорить на их языке и держаться с ними так, будто он и не повелитель над ними всеми. Потому гостевая комната и без приказаний госпожи бывала всегда прибрана, проветрена и подготовлена к принятию высокого обитателя, а в дни посещений его величества обеды потрясали воображение. И потому, наверное, именно бывший луврский пленник стал обладателем многих тайн и секретов, которые умеет хранить прислуга, но которыми всегда рада поделиться с тем, кто сумеет по достоинству оценить их осведомленность.

И вот теперь, мысленно желая повару здоровья и процветания на долгие годы, первый дворянин Гаскони внимательно прислушивался к тому, что происходило в гостевой, приложив один глаз к узенькой щелочке, в которую проникал трепетный свет свечей, зажженных по случаю начавших сгущаться сумерек.

Как он и ожидал, графа де Грамон навестил отнюдь не Генрих Монморанси – наместник Лангедока. Этот бы предупредил о своем приезде задолго до самого визита. «Королевство в королевстве» говорили про его провинцию, а королем средний из Монморанси был знатным. Во всяком случае, о самовлюбленности и сибаритских наклонностях этого маршала Франции при дворе (причем, не только в Лувре, но и уже здесь – на юге страны) много толковали и рассказывались такие небылицы, что непроизвольно верилось: если не половина, то третья часть этих слухов соответствуют действительности. Словом, кандидатура наместника Наваррским даже не рассматривалась. Тогда кто? И он с еще большей пристальностью вгляделся в дерзкие черты холеного мужчины, смотревшего на хозяйку особняка так, как будто она стояла перед ним обнаженной и готовой исполнить любой его каприз.

Этот взгляд и этот голос наполнили сердце влюбленного сюзерена яростью. Он едва не сорвался с места, чтобы лично явиться в гостиную и не закрыть собой беззащитную Диану от грязных посягательств этого нахала. Удержало только одно: не ловушка ли это? Не охота ли на живца? Могут ли быть известны его частые посещения дома графа? Сопоставил ли кто-нибудь частоту отъездов сенешаля с его, Генриха, приездами? И если да, то что из этого смогли вынести?

Лицо мужчины, назвавшегося Монморанси, казалось ему смутно знакомым. Волевые и вместе с тем тонкие, аристократические черты… Холодные, рассчетливые глаза. Сильная, гибкая фигура не праздного вельможи, но опытного воина. «Монморанси… Монморанси…» - Крутилось в голове назойливой мелодией. И тут, как гром среди ясного неба: «Почему бы и не Монморанси? Только не тот, который супруг сводной сестры Генриха III… И не тот, что хозяйничает в Лангедоке. Эти два и впрямьм – слишком уж дворяне, давно отвыкшие и от запаха пороха, и от седла. А кто-нибудь из младших братьев… К тому же они, помнится, протестанты».

 Отправлено: 28.08.14 12:55. Заголовок: Нет ничего досаднее,..

Нет ничего досаднее, чем испорченный вечер. Гость был учтив на словах, но хозяйку дома задела манера, с которой тот ее бесцеремонно разглядывал, словно вещь. По крайней мере, графиня именно так себя и ощущала. В свою очередь хозяйка тоже рассматривала визитера, оценив вышивку на бордового цвета камзоле, качество ткани и покрой. Взгляд невольно задержался на крупном рубине, украшавшем мужскую руку. Это было поистине королевское украшение.

- А Вы разве не условились заранее встретиться с графом? – Вместо ответа, мадам задала интересующий ее вопрос. Ни в последнем письме от мужа, ни ранее ничего не говорилось о возможном визите наместника Лангедока. – Его сиятельство отсутствует по служебным делам, и он не называл точной даты возвращения. – Это было действительно так, ведь сложно предположить сколько времени займет решение того или иного вопроса на месте. Скорее из желания помочь гостю в важном деле, чем быстрее избавиться от незваного гостя, мадам графиня решила сообщить гостю, где он может найти сенешаля.

- Если Ваше дело спешное, то я могу дать Вам в провожатые курьера, который вернулся вчера вечером от графа де Гиш. Еще вчера граф был в Бержераке. Можете отправиться прямо сейчас, если дело не терпит отлагательств. – Будь перед ней простой дворянин, то на этом аудиенция и закончилась бы, но такой вельможа, как Монморанси имел право на более вежливый прием. Тем более, что уже был вечер, а путешествие в позднее время опасно. Как сказала ее горничная Ивон, видимо успевшая пообщаться с другой прислугой, удивленно сообщила своей хозяйке, пока поправляла прическу, что гость прибыл совершенно один. Наверное Ивон рассчитывала на новое знакомство и сплетни, пообщавшись с прислугой Монморанси, но горничную ждало разочарование.

Стараясь не обращать внимания на взгляд своего гостя, который мог быть оскорбителен для дамы, графиня де Гиш с вежливой улыбкой предложила присоединиться к ужину и поинтересовалась нужна ли ему комната для ночлега, или его светлость настолько торопится продолжить путь, что не будет задерживаться долее необходимого?
Ей же самой хотелось быстрее вернуться в сад, где ее должен был ждать ее личный гость.

 Отправлено: 28.08.14 13:51. Заголовок: Искры насмешливости ..

Искры насмешливости заплясали в глазах де Торе. Сколько, право, вопросов, а с виду показалась божиим одуванчиком. Хотя чего удивляться, вряд ли бы Наваррец таскал сюда свою задницу так часто, как о том говорили, ради красивой глупышки. Сын Жанны д'Альбре был, на вкус Анделуса, не слишком решителен, но он был умен, раз смог выживать в Лувре столько лет и унести оттуда ноги. А умные люди, как правило, тянуться к себе подобным, если только им не требуется просто мягкое женское тело для удовлетворения своих плотских потребностей. Но зачем для того ездить в Бордо? Не рационально.

- Нет, сударыня, мы не договаривались с вашим супругом о встрече, я так торопился привезти ему некие бумаги, - Ги похлопал себя деловито по камзолу пальцами, нарочно двигая ими медленно, словно бы противореча жестами словам, - что просто не успел выслать вперед гонца с предупреждением о своем визите.
Отвечать на недоумение графини было забавно, тем более, что Данжю загривком ощущал, что ему внимают не только нежно-розовые ушки мадам де Гиш. Если Беарнец здесь, как доносили шпионы брата, как политик, он не мог оставить визит одного из Монморанси без внимания. Он должен был быть тут, но лиса надо вытолкать из норы.

- Дело спешное, но отсюда до Бержерака несколько часов езды и мне известно, как минимум, три дороги, а это значит, что шансы разминуться с графом, если он надумает вернуться домой, довольно велики. Документы же настолько ценны, что я хотел бы передать их сенешалю лично в руки. Но мы можем сделать проще, - младший из сыновей Анна де Монморанси плотоядно улыбнулся, заглядываясь на декольте собеседницы, ее округлые плечики. Де Торе с детства умел слушать то, что ему говорят, и слушать внимательно. Он приложил все усилия к тому, чтобы Диана хотела отделаться от него поскорее, выдавая себя. Она держалась вежливо, но Гийому чудилось в ее голосе уже некое раздражение.

– Вы, как разумно предложили, отправите курьера к супругу с докладом, что у вас гости, - играя словами, Гийом играл на нервах у своей публики и наслаждался этим, - а я пока остановлюсь у вас и подожду прибытия его сиятельства, с вашего любезного на то позволения и отужинаю в вашем несравненном обществе, тем более, что аппетит у меня здесь и правда разыгрался… С дороги, - последняя фраза была сказана с некой поспешностью и очаровательнейшей улыбкой, говорившими о том, что визитер дома де Грамон отнюдь не желал, чтобы его слова были поняты двусмысленно, хотя на самом деле именно этого и добивался.

 Отправлено: 12.09.14 18:08. Заголовок: Нет, этот дерзкий дв..

Нет, этот дерзкий дворянчик, пусть даже его фамилия и в самом деле Монморанси, не мог, не имел права так вести себя с его Дианой! Генрих буквально кипел от гнева, по-прежнему оставаясь, впрочем, сторонним наблюдателем, не вмешивающимся в то, что происходило в гостиной. Какой бы горячей не была кровь, текущая в жилах юного Бурбона, голова у него оставалась трезвой, рассчетливой и холодной, как и полагается истинному политику. Пусть сердце заходилось в тревоге и мучительно билось о ребра, когда похотливые взгляды касались декольте и плеч прекрасной Коризанды… Пусть кулаки сами собой сжимались от желания съездить по этой нагло ухмыляющейся роже… Острый ум, интуиция и умение мгновенно анализировать обстановку делали свое дело. Каждое слово, сказанное гостем, было избавлено от наносной шелухи, бесстыдно обнажено и безжалостно препарировано. Были найдены, рассмотрены и приняты к сведению содержавшиеся за учтивыми фразами намеки. Отысканы, интерпретированы и обдуманы содержавшиеся в них скрытые смыслы. Вывод напрашивался один: этот человек, действительно, приехал сюда в поисках встречи. Но вовсе не с сенешалем, а с ним – королем Наваррским. Более того, супруг Маргариты укрепился в мнении, что ему предстоит иметь дело с одним из младших братьев щедрой на сыновей семейки коннетабля Анна Монморанси. «Гийом или Шарль…» - Гадал сын Жанны д’Альбре, пока незванный посетитель бессовестно напрашивался на ужин и ночлег.

Не дослушав, чем там дело кончится, Анрио решил действовать. Бросать мадам де Гиш в такой ситуации благородный гасконский дворянин не собирался. Он не умел прятаться за женские юбки (что бы там об этом не сплетничали в Лувре) и привык смотреть любым опасностям прямо в глаза. Сейчас следовало дать понять Диане, что он – рядом; что ему все известно. Лишь бы она не растерялась… Лишь бы выстояла под натиском этого крайне дерзкого и себялюбивого господина.

План будущей «военной кампании» был уже готов. Предстояло теперь воплотить его в жизнь. Оставаясь же на месте и не предпринимая никаких шагов, это было сделать крайне затруднительно. Осторожно закрыв щелочку и выскользнув из узкого пространства потайного хода, беарнец бесшумно сбежал вниз по ступенькам и свернул в знакомый коридор, ведущий к подсобным помещениям и кухне. Он много раз за эти дни ходил тут, а потому не боялся больше заблудиться.

- Почтенный месье Люпэн! – Негромко окликнул он, входя на кухню, утопающую в клубах ароматного дыма с запахом корицы, шафрана и ванили. – Мэтр, у меня есть к Вам одна небольшая просьба. Надеюсь, Вы не откажетесь помочь мне и госпоже де Грамон?

Остановившись у разделочного стола, государь всея Наварры оперся пальцами о край столешницы и уставился на раскрасневшегося от жара дородного повара доброжелательно-вопросительным карим взглядом.

- Ах, сударь! Право же, Вам не стоило самолично приходить сюда в такой час! Вдруг кто увидит? Что люди подумают о хваленом гостепреимстве графа де Гиш?! – Забеспокоился кулинар, ловко помешивая что-то в большом котле, висящем над пылающим очагом. – Надо было эту бездельницу Ивону послать аль еще кого… - Добавил он, нахмурившись.

- Увы, милейший. У графини весьма неожиданные и, кажется, не слишком приятные гости. Собственно, по этому поводу я к Вам, уважаемый, и пришел. Так что, я могу на Вас рассчитывать?

- Гости? Меня об этом не предупреждали. Ай, как нехорошо получается! – Покачал седеющей головой мужчина и досадливо прицокнул языком.

- Во-во. Сходите сами или пошлите кого-нибудь прямо сейчас к ее сиятельству, чтобы узнать: на сколько персон накрывать ужин? Тот ли это гость, с которым она нынче беседует, о ком предупреждали загодя – еще днем?

- Как прикажете. Сам схожу. Такое, поди, никому не доверишь. Стало быть, человек совсем плохой, коли Вы так беспокоитесь… - Неодобрительно прогудел месье Люпэн, подзывая жестом поваренка и передавая ему черпак. – Смотри мне тут! – Сурово сдвинув брови, заявил он и погрозил пальцем мальчонке-помощнику, которому на вид было лет тринадцать-четырнадцать.

- Я Вас здесь подожду. – Заявил зять Екатерины Медичи, бухаясь на табурет и хватая с подноса горячий слоеный пирожок с говяжьей печенью. А человек…Не знаю, но Вы лучше поторопитесь.

Не говоря больше ни слова, слуга сноровисто обтер руки и потное лицо чистым полотенцем. Пригладил волосы и сбросил грязный фартук, заляпанный пятнами и в нескольких местах прожженный. Быстро пройдя коридорами, у самых дверей в гостиную он приостановился и отдышался, чтобы не выглядеть запыхавшимся и взволнованным. Убедившись, что дыхание выровнялось, а внешний вид вполне соответствует представлениям самого повара о солидности, мужчина поднял руку и постучал.

 Отправлено: 13.09.14 17:41. Заголовок: По всей видимости, н..

По всей видимости, незваный гость не спешил по срочному делу, и визит его не был заранее согласован с сенешалем. Но тот ли он, чью фамилию назвал? Хозяин целой провинции не отправится в одиночестве в такую дальнюю поездку. Если только дело действительно не спешное и не государственной важности. А слуг с прибывшим гостем не было, это ей сказала Ивон. Нужно будет этой девчонке подарить отрез на платье, все успевает подмечать, мелькнуло у нее в голове. Сама не зная почему, но ей показалось странным, что господин Монморанси прибыл без свиты, даже без сопровождения слуги. Тот ли он за кого выдает или нет, но хозяйка дома чувствовала себя в безопасности. Она дома не одна, прислуга в доме служит не первый год, и, тут она сама не ожидала такой мысли, сам Генрих Наваррский рядом с ней. Улыбнувшись этой мысли, Диана почувствовала себя уверенней.

- Да, я непременно сообщу его сиятельству о Вашем визите, месье. Курьер будет отправлен сегодня же вечером. – Было сложно сохранять спокойствие. Взгляд господина Монморанси то и дело задерживался на вырезе ее платья, воротнике, явно оценивая не отделку платья. А тон, с которым ее гость произносил те или иные фразы, давал повод графине де Гиш думать, что это ее тайный воздыхатель, который нарочно приехал, что бы застать ее одну. Но прямого повода отказать в гостеприимстве у нее не было. Волей неволей приходилось играть роль хозяйки дома. - Вам приготовят комнату, где Вы сможете отдохнуть, и я сочту за честь, если Вы разделите со мной скромный ужин.

Дальше от необходимости продолжать разговор Диана была избавлена стуком в дверь.
– Войдите, - коротко ответила Диана на стук в дверь.
В комнату вошел мэтр Люпэн, за которым, словно шлейф дорогих духов, в гостиную проникли запахи драгоценных специй, таких как шафран, ваниль, корица. Со всей важностью и почтением солидный кулинар поклонился хозяйке и ее гостю.
- Мадам, простите, я хотел у Вас узнать, на сколько персон изволите приказать нарывать стол. Этот господин, о котором Вы предупреждали меня еще днем, приехал один?

Вопрос, зачем понадобилось Люпэну лично подняться в гостиную, что бы выяснить это, так и читался в глазах графини. Не в правилах главного повара было интересоваться тем, на сколько человек накрывать на стол. Но… ответ вроде бы лежал на поверхности, но и оставался невидим. Она не предупреждала о том, что будут гости. Даже утренний визит короля Наварры был неожиданностью. Приятной неожиданностью, как могла сама себе признать Диана. Значит ли это то, что Генрих решит изобразить, что приехал только вечером? Стол нужно было накрывать на три персоны, и мэтр должен был это знать.

- Месье Люпэн, - холодно, с нотками раздражения, словно ее отвлекли от интереснейшей беседы, обратилась графиня де Гиш к своему слуге, - Вам следовало ждать моих распоряжений, а не являться лично. Тот господин, о котором я Вам говорила, еще не прибыл. Пока накрывайте стол на две персоны, но будьте готовы в любой момент добавить еще один или два прибора. Можете быть свободны. – Всем своим видом хозяйка дома показывала, что разговор окончен. - И напоминаю, что о том визитере следует доложить мне немедленно. А камердинеру передайте, что нужна комната для господина де Монморанси. – Раньше она никогда не говорила так резко со своими слугами, и что ее сейчас заставило так поступить, он тоже не могла бы себе объяснить. Может это выплеснулось все раздражение, копившееся во время беседы с прибывшим не вовремя гостем?

- Да, мадам, непременно мадам, я все так и сделаю, - почтенный Люпэн пятясь назад к двери, кланялся хозяйке чуть ли не при каждом своем слове.
- Эх, не зря у нашего короля чуйка сработала, ох не зря. Мадам то сама не своя, - размышлял почтенный мэтр, торопясь обратно на кухню. Резкий тон мадам графини повелитель кастрюль и котелков не принял на свой счет всерьез. – Понятное дело, что перед тем господином нужно было поругать меня. Дело то хозяйское, да главное не забыть ответ графинюшки нашей и передать Его величеству слово в слово, да хранит их обоих Пресвятая Дева.

- Простите, Ваша светлость, что нас прервали, - любезно продолжила разговор ее сиятельство, - слуги, словно дети, не могут сами принять решения. Месье Люпэн постоянно беспокоит меня с разными вопросами, но что делать, он честно служит графу много лет, и он бесподобный кулинар. Думаю, Вы оцените по достоинству его блюда. Как Вы поняли из его слов, то мы ждали сегодня гостей, но не Вас… к сожалению. – Мадам де Гиш скромно, словно стесняясь сказанных невзначай слов, опустила свой взгляд. – Надеюсь, что наш ужин пройдет тет-а-тет, - взгляд графини, говорил Монморанси, что она поняла его намеки, и она бы с радостью отужинала с ним вдвоем, но не ее вина, если им помешают.

- Располагайтесь пока в гостиной, я пришлю слугу показать Вам комнату, когда она будет готова. А пока я вынуждена Вас покинуть. Встретимся за ужином, месье Монморанси. – Подарив гостю еще одну многообещающую улыбку, Диана де Грамон вышла из комнаты, что бы первым делом найти Генриха Наваррского.

 Отправлено: 17.09.14 12:45. Заголовок: Не посчитав нужным с..

Не посчитав нужным сдерживаться, Гийом расхохотался, едва юбки хозяйки дома скрылись за дверью. Он любил хорошие шутки, любил и сам хорошо пошутить. Пусть даже его юмор не всегда достойно оценивался.
Сцены, разыгрываемые поваром и госпожой де Гиш были изумительны, он взял себе на вооружение, что из дамы весьма посредственная лицедейка, зато преданная и чуткая душа живет в ее теле. Преданная Генриху Наваррскому. Из повара ее актер был еще худший.
Можно было откинуть сомнения – Анрио Наваррский здесь. И скоро явится. Шпионы «царька Лангедока» не зря ели свой хлеб. Ну что ж, тут можно было подыграть. Смысла действо не меняло, если в нем переставить выходы персонажей на сцену.

Внезапно Ги оборвал сам себя и задумался.
Ввязавшись в эту поездку, он нес своей целью не только удовлетворить любопытство свое и брата и поиметь в козырях чувственную привязанность Бурбона к жене сенешаля. Нет, у Торе был свой интерес.
Бежавший из плена Лувра король Наварры должен был жаждать править своим королевством. Королевством, а не теми кусками, что от него осталось за время его прозябания в Париже. И Данжю мог ему в том помочь, под его флагами выгрызая из французских земель кусок за куском, даже того, что некогда называлось приданым Маргариты Валуа, но так и не было передано его нынешнему законному владельцу. На этой войне еще был шанс проявить себя, были возможности покрыть свое имя славой.
Бесцеремонно проследовав за Дианой, он нагнал ее уже кухни, безошибочно следуя за ароматом ее духов, где неожиданно появившись за спиной женщины положил ей ладонь на плечо.

- Сударыня, - неохотно убрав персты с нежной округлости, де Торе заглянул в такие близкие глаза Дианы. Его взгляд стал из похотливого жестким, интонации из небрежных - деловыми. – Передайте вашему второму гостю, что с неменьшим нетерпением, чем встречи с вашим супругом, встречи с ним ждет Гийом де Монморанси. Он знает, кто я, - усмехнувшись, Анделус развернулся спиной к даме.
- Эй, - тут же последовал небрежный оклик проходящего мимо слуги. – Проводите меня в столовую, графиня так распорядилась. Не так ли, мадам? - через плечо бросив взгляд госпоже де Грамон, Ги улыбнулся. Улыбнулся так, как недавно еще улыбался ей в гостиной, и толкнул в бок лакея, чтобы придать ему расторопности.