Отправлено: 16.09.14 13:05. Заголовок: Бойтесь данайцев, дары приносящих

1 декабря, поздний вечер. Лувр.

 Отправлено: 17.09.14 11:40. Заголовок: Королева-мать покину..

Королева-мать покинула бальную залу в такой ярости, что удивительно, как плиты Лувра не воспламенились от ее шагов. Этот вечер стал ее полным поражением, по всем статьям. Сначала появление этой рыжей кошки, Невер, с ее наглым взглядом и не менее наглыми шутками. А Генрих прекрасно знал, как она ненавидит бывшую любовницу Карла, знал, но все равно позволил ей появиться при дворе, да еще рука об руку с Гизом! Затем его обещание позволить Лотарингцу создание Лиги, что может быть неразумнее, что может быть пагубнее для короля из династии Валуа? Если бы Генрих поговорил с ней, если бы спросил ее совета… но нет! Он все решил сам, наверняка, прислушиваясь к этому мальчишке, Можирону!

Со звериным, утробным рычанием Флорентийка распахнула двери в свои покои. От взмаха руки, сила которой была удесятерена яростью, упало с грохотом тяжелое кресло черного дерева. Ее решили списать со счетов? Милый сын уверен, что сможет справиться со всем без нее? Мальчишка! Самодовольный, самоуверенный мальчишка! Она покажет ему, чего стоит Екатерина Медичи.
Боль в груди заставило старую женщину остановиться и отдышаться. Эта боль появилась после смерти Карла и возвращалась все чаще и чаще. Тише, Катрин, тише. Не надо неистовствовать, это признак слабости. Лучше подумай, это тебе всегда хорошо удавалось. Подумай, как сделать так, чтобы Генрих сам прибежал к тебе за помощью, чтобы вспомнил, кто сохранил ему трон и какими усилиями.

В дверном проеме мелькнуло испуганное лицо Жанны де Лонгжю, дама последовала за своей королевой, когда та покинула бал в самый его разгар, и Медичи пообещала себе обязательно оценить этот жест преданности. Но не сейчас, потом. Сейчас у нее есть более важное дело.
- Закройте дверь, сударыня и никого не пускайте ко мне, мне нездоровится!
Оставшись в одиночестве, Флорентийка налила себе вина и села у камина, помешивая кочергой, почти прогоревшие угли.
Усилием воли успокоилось сердцебиение, мысли потекли ровно, выстраиваясь в образы, подобно замкам из песка, и, подобно песчаным замкам, разрушаясь по ее велению, пока, наконец, из всего этого не родилось искомое.
Катрин засмеялась. Хрипло, торжествующе, и этот смех пугающе звучал в пустых покоях. Все же рано еще ее отправлять доживать свои дни в монастырь или отдаленный замок, как шептались придворные. Очень рано.
Королева встряхнула серебряный колокольчик, захлебнувшийся собственным звоном в нетерпеливых руках королевы-матери. Теперь, когда она знала, что делать, ей натерпелось приступить к исполнению своей задумки.
- Мадам де Клермон, где вы там? – позвала она свою фрейлину. - Войдите, вы мне нужны!

 Отправлено: 19.09.14 06:48. Заголовок: Едва поспевая за тра..

Едва поспевая за траурным треном королевы-матери, Жанна гадала про себя, что могло так разгневать Екатерину Медичи, славящуюся своим умением оставаться холодной и невозмутимой в любом положении. Но что бы то ни было, дама д’Иверни предпочитала быть рядом с Флорентийкой, помня о том, что от ее благоволение зависит будущее и самой Жанны и ее маленького сына. А танцы и веселье пусть достается на долю других дам. Вдова старалась оградить свою репутацию от малейшего пятна, и подобная воздержанность в развлечениях шла ее имени только на пользу. Когда-нибудь ее Луи вырастет, и появится при дворе во всем блеске законно возвращенных титулов, он верно будет служить королю и Франции, и никто, никто не должен припоминать за его спиной, что о его матери ходили неподобающие разговоры.

Но, столкнувшись впервые с яростью королевы Екатерины, Жанна даже пожалела, что не осталась на балу. Когда буйствует человек несдержанный, это зрелище, хотя и неприятно, но все же не пугает так, как гнев человека терпеливого, выпущенный на свободу.
Поспешно притворив дверь, ведущую в кабинет Ее величества, дама д’Иверни приготовилась ждать, чем окончится эта буря.
Ожидание лучшее время для размышлений. Жанна вспоминала свой разговор с Гратином д’Орильи и свою беседу с маркизом дю Гастом, невольно сравнивая между собой двух этих мужчин, добавляя к сравнению образ герцога Анжуйского и извлекая из глубин памяти облик своего покойного супруга. Из всех немногочисленных мужчин, так или иначе сыгравших свою роль в ее жизни, Людовик де Беранже волновал ее сильнее всего. Хорошо это, или плохо, другой вопрос.

Зов королевы оторвал даму д’Иверни от раздумий. Как любит говорить супруга Альбера де Гонди, графиня де Клермон-Тоннер, служба превыше всего.
- Ваше величество звали меня?
Склонившись в поклоне перед Екатериной Медичи, Жанна не без удивления отметила, что та больше вовсе не кажется разгневанной. Более того, на губах ее играла умиротворенная улыбка. Воистину, эта немолодая, некрасивая женщина, прожившая такую удивительную жизнь – настоящая загадка.

 Отправлено: 20.09.14 11:57. Заголовок: - Звала, сударыня, -..

- Звала, сударыня, - голос Медичи был сух и деловит. Флорентийка еще раз мысленно обозрела свой план и не нашла в нем изъянов. Более того, и этим можно было гордиться, этот план послужит, в конечном итоге, на благо дома Валуа, а значит и Франции. В нем была государственная мудрость. Она примирит сыновей и напомнит всем о том, что жены ее сыновей и ее дочери королевы по титулу, а она королева по сути. Конечно, определенный риск был, но если боишься рисковать – уезжай, запрись в провинции, чего так все жаждут, выводи новый сорт слив, как королева Клоди.
- Сядьте. Разговор будет долгий, а я хочу, чтобы вы внимательно выслушали все, что я скажу, а не думали о том, что у вас устали ноги.

Пока дама д’Ивери усаживалась на невысокую скамеечку, расправляя юбки, Флоренийка раздумывала над тем, как, все же, полезны люди, которым можешь быть полезен ты. Покровительства королевы добивались многие, но она была очень осторожна в выборе тех, кому его оказывала. Один раз она уже сделала одолжение Жанне де Лонгжю, предоставив ей место в своей свите, и та ее не разочаровала, послушно и с вдохновением играя свою роль при герцоге Анжуйском. Не будем менять тактику, которая приносит такие чудесные плоды.
- Мы обе знаем, мадам де Клермон, что ваш иск против графа де Бюсси может длиться долгие годы, - без предисловий начала она, зная, что Жанна лишена излишней чувствительности, а значит, не ударится в слезы, услышав очевидное. – Что именно решит королевский суд мы не знаем. Сейчас и здесь я предлагаю вам синицу, которую вы сможете крепко держать в руках, вне зависимости от того, сумеете ли вы получить журавля в небе. Я знаю, что вы стараетесь ради сына. Я сама мать, и понимаю ваши тревоги. Я не могу дать ему титул, но я могу положить на его счет у любого ломбардца, живущего в Париже, достаточную сумму денег и подарить ему землю. Как вы знаете, дворянам, имеющим собственную землю куда проще получить от короля титул.

Когда-то муж подарил ей заболоченные угодья неподалеку от Шамбора, Франсуа, желая сделать матери приятно, осушил и расчистил землю за счет короны, а его жена Мария, распустила слух, что королева собирается построить там монастырь, куда потом и удалится. Кто знает, останься эта девчонка у власти, может быть этим бы все и закончилось.
Медичи зябко повела плечами, отгоняя от себя тени прошлого.
- Меня часто назвали дочерью купцов, сударыня, и верно, я дама расчетливая. Надеюсь, вы тоже, потому что тогда нам будет проще понять друг друга. Я ничего не делаю просто так, и за этот дар, весьма щедрый, я потребую от вас кое-что очень мне нужное. Вы должны будете сделать так, чтобы мой сын, Франсуа, бежал в Анжер.

 Отправлено: 21.09.14 10:05. Заголовок: Все верно, Жанна был..

Все верно, Жанна была дамой расчетливой, знающей цену всему, в том числе и тому, что Медичи предложила сделать для ее сына. Какая хорошая мать откажется от такого? Не мадам де Клермон, честолюбиво видящая Людовика в числе первых вельмож королевства. Она хотела было горячо поблагодарить Ее величество за оказанную милость и честь, но, услышав, чего ожидает от нее мадам Катрин, замерла.
Признаться, когда Гратин д’Орильи требовал от нее подтолкнуть принца к побегу, Жанна приняла это как авантюру, но как прикажете принимать приказ королевы-матери? Как шутку? С такими вещами не шутят, да и Екатерина Медичи была не из тех, кто любит посмеяться. Судя по всему, на балу произошло что-то такое, что оттолкнуло вдовствующую королеву от старшего сына, что-то настолько серьезное, что заставило ее, по сути, задумать государственную измену. Может быть, жизни Монсеньора угрожает опасность? Вряд ли, но все же следовало это выяснить.

- Ваше величество, - осторожно проговорила дама д’Иверни, взвешивая каждое слово, да что там слово, каждую свою мысль, словно ее могли подслушать и обратить против нее же. – То, чего вы желаете, требует времени. Как вам известно, мадам, Монсеньор осторожен и недоверчив. Кроме того, нужны деньги, нужны сообщники, наконец. Не могу же я сама извлечь герцога из Лувра и посадить его на лошадь.
Жанна не возражала, она рассуждала, выискивая те сложности, которые могут возникнуть на пути к исполнению задуманного Екатериной Медичи, пытаясь разрешить их, или хотя бы предусмотреть.

Ну, хорошо, предположим, ей удастся убедить герцога Алансонского, что воздух Анжера чрезвычайно благоприятен для здоровья в это время года, а от безвылазного сидения в Лувре у него уже нездоровая бледность. Нужен кто-то, кто довезет принца до Анжера в целости и сохранности, не к графу де Бюсси же, в конце концов, обращаться с просьбой похитить своего господина! А больше она не знает никого, кто был бы способен на такое безумство. Или знает?
Жанна в волнении сжала пальцы, останавливая лихорадочный поток мыслей. Сначала послушаем, что скажет королева.

 Отправлено: 23.09.14 11:02. Заголовок: Флорентийка одобрите..

Флорентийка одобрительно кивнула своей придворной даме. Вдова де Клермон задавала правильные вопросы, но не спрашивала лишнего, на ее лице не было страха, или возмущения подобным поручением. Не было и притворной покорности, за которой, как правило, следовало непритворное предательство.
- Время есть, но чем скорее это случиться, тем лучше, - сухо ответила она на первый вопрос Жанны де Лонгжю. – О деньгах тоже не тревожьтесь.
Тяжело поднявшись, Медичи прошла к изящно инкрустированному перламутром шкафчику, стоящему у стены. Из одного из ящичков (некоторые из них имели секретные замки, некоторые двойное дно), был извлечен кошель, и брошен на колени к мадам де Клермон. Глухо прозвенело золото, на которое, если так подумать, можно купить все. Сумма была приличная, но так и королева-мать намеревалась купить многое. По сути – свое будущее. Либо к ее голосу будут прислушиваться при дворе, либо она будет представлять собой силу, с которой будут считаться, либо… конец.

- Что касается всего остального, то тут вам придется рассчитывать на себя и на свой ум. Разумеется, если от меня понадобится помощь, вам нужно только сказать. Но запомните, мадам де Клермон, никто, и в первую очередь сам Монсеньор, не должен заподозрить, что я как-то причастна к этому делу. Вы действуете по собственному почину, вам понятно?
Вернувшись в кресло, Флорентийка вперила тяжелый взгляд в Жанну де Лонгжю.
- Вы неглупая женщина. Уверена, сумеете сделать так, что и вы и я получим желаемое и останемся вне подозрений. Скоро рождественские торжества. Это прекрасное время… для чего угодно.

В окно действительно швырнуло горстью снега. Не мягких снежинок, которые так красиво ложатся на аккуратно подстриженные кусты в Тюильри, нет, этот снег больно бил по лицу тех, кто, припозднившись, возвращался с приема, заставляя морщиться и прикрываться плащом. Зима настойчиво стучалась в стены Лувра, требуя ее впустить.

 Отправлено: 24.09.14 11:01. Заголовок: Жанна подняла на кор..

Жанна подняла на королеву-мать глаза, вспыхнувшие на миг острым интересом. Однако! Флорентийка собирается облагодетельствовать своего младшего сына, но сделать это в тайне. Одно из двух, либо бегство принца – ловушка для него же, либо же интрига Медичи куда хитрее и сложнее, чем мадам де Клермон думала. Но, собственно, какая ей разница, что ждёт Монсеньора за стенами Лувра, смерть или свобода?

Пальцы дамы коснулись бархата кошелька, упавшего ей на колени. Пожалуй, Гратин д’Орильи может поблагодарить небеса. Судьба убережет его от встречи с маркизом дю Гастом. Как ни противно иметь дело с этим слизнем, но придется. Без его помощи принц не сможет покинуть Лувр, а значит, Жанна не получит обещанное королевой Екатериной вознаграждение. Конечно, это не очень-то честно по отношению к Людовику де Беранже, но право же, выбирать не приходится.
«Орильи придется предупредить запиской, и как можно скорее», - решила она. – «Надеюсь, я не опоздаю, и, надеюсь, у него хватит ума отнестись всерьез к моим предупреждениям».

- Я поняла вас, Ваше величество, - ответила Жанна, поднявшись, и поклонившись Флорентийке. Так вот как, оказывается, делается история Франции. Истинные намерения надежно скрываются за шелестом юбок, за многозначительностью слов, за красноречивыми взглядами.
С почтительностью, которая вовсе не была наигранной, Жанна прикоснулась губами к королевской длани, протянутой в знак особой милости, и, получив позволение королевы, удалилась. Время было позднее, но времени было мало. Нужно было написать записку и отослать ее в дворец Сен-Жермен, нужно было обдумать тысячу мелочей. И, наконец, нужно было навестить Монсеньора.

*согласовано с Екатериной Медичи.

 Отправлено: 25.09.14 14:57. Заголовок: Пока двор праздновал..

Пока двор праздновал и развлекался, герцог Анжуйский метался по своим покоям, как волк в клетке. Приказ короля был лаконичен и ясен. На время приема принц остается в своих покоях. Надо сказать, это было совсем не то, на что Франсуа рассчитывал. Ему казалось (да и матушка определенно намекала на это) что Генрих воспользуется балом в честь герцога де Гиза чтобы продемонстрировать всем, что в семье Валуа царит мир и согласие. Но нет. Неприязнь короля к своему брату оказалась сильнее, чем все доводы рассудка, и самолюбие Монсеньора кровоточило.

В приемной царила тишина. Даже те немногие, кто оставался предан Франсуа де Валуа, предпочли потратить этот вечер, как припасенную монету, на удовольствия. Принц вздрогнул, когда в этой тишине послышался шорох юбок. Этот звук, такой простой, прошил нервы, и без того натянутые, как струна, острым остовом, вплетая а мысли принца тревогу и раздражение. Раздражение, впрочем, улеглось, когда на пороге его покоев появилась Жанна де Лонгжю. Эта женщина стала для него запретным плодом, который время от времени удавалось вкусить. О любви там речь не шла, только о страсти, вернее о тех темных страстях, что владели его душой.

Франсуа поспешно уселся в кресло, и взял в руки первую попавшуюся книгу, делая вид, что погружен в чтение, даже тогда, когда вдова де Клермон присела в почтительном реверансе. Это была та последняя грань, та формальность, что соблюдалась между ними, и герцог Анжуйский обычно, трепеща, приближался к ней. Но сегодня он был одержим отнюдь не мечтами о плотских наслаждениях.
- Вы припозднились, сударыня, - брюзгливо уведомил он даму д’Иверни, отмечая, что та, против обыкновения, сменила строгий траур на более вольный придворный наряд. Удивительно, но это вовсе не умалило ее очарования. Такой любовницей мог бы гордиться даже принц крови. Но удивительно, сама Жанна де Лонгжю не желала огласки, предпочитая приходить к герцогу Анжуйскому в маске, и закутавшись в плащ. Такая осторожность была выше понимания Монсеньора!

За окнами выла и неистовствовала непогода, в камине жарко горел огонь, словно отвечая на ледяное безумие, творившееся за окном.

 Отправлено: 28.09.14 10:04. Заголовок: После разговора с ко..

После разговора с королевой Екатериной вдова де Клермон торопливо набросала записку для Гратина д’Орильи. Что поделаешь, придется отложить личные счеты к этому господину на время. Оказав, таким образом, лютнисту услугу, пусть и неохотно, Жанна, присыпая чернила песком, чтобы те высохли скорее, пообещала себе, что месье заплатит и за это, но с расплатой придется подождать. Было бы неразумно ставить под удар будущее маленького Луи ради удовольствия немедленной личной мести.
Палочка красного воска, растопленная над свечой, уронила несколько капель на бумагу, Жанна приложила к ним простую печатку без гербов и девизов. Письмо легло в руку слуге, вместе с монетой, вознаграждение за труды в неурочное время.
- Месье д’Орильи в собственные руки. Как можно скорее.
Тот понимающе кивнул. Он служил Флорентийке, и ему платили за молчание и за точность исполнения приказов. Письмо будет доставлено в Сен-Жермен, и не на утро, а нынче же ночью.
- Ну а теперь займемся принцем, - прошептала Жанна, придирчиво разглядывая себя в маленькое ручное зеркальце.
Удивительно-белая кожа все еще хороша, в темных прядях ни одного седого волоса. Шея и грудь, стареющие в первую очередь, нежны и свежи. Жанна поправила подвески с рубинами, заставив их качнуться и засверкать, бросая на гладкую щеку красные блики. Нет, пока что ей не о чем волноваться.

Покои Монсеньора встретили ее пустотой и тишиной, сам же принц был не в духе, но это как раз не пугало даму д’Иверни, это было именно то, что нужно. Поднявшись из почтительного поклона, вдова расстегнула плащ, позволив ему шелковой волной стечь по плечам, развязала ленты маски, открыв лицо. Только после этого взглянула в лицо принца с равнодушной улыбкой. О, подозрительность герцога Анжуйского, его постоянный страх за свою жизнь наделил принца прямо-таки лисьим чутьем. Тот обязательно почувствует, должен почувствовать холод и пренебрежение в каждом ее жесте.
- Припозднилась? Да, вероятно. Праздник так великолепен, что никто не хочет его покидать. Не удивлюсь, если танцы продляться до утра.
Жанна оглядела покои Его высочества, во взгляде сквозило недоумение, словно молодая вдова сама не понимала, что ее сюда привело, в эту обитель мрачных дум, когда там, за дверью бальной залы смех, вино, горячий водоворот случайных улыбок и неслучайных прикосновений.
- Собственно говоря, я пришла попрощаться с вами, Монсеньор. Все хорошее, как известно, когда-нибудь заканчивается, думаю, и наше маленькое приключение пора закончить.
Улыбка вдовы их равнодушной стала чуть задумчивой, даже, пожалуй, мягкой. Взгляд черных глаз остановился на лице принца, молодом и привлекательном, но уже несущем на себе печати алчности, порока, хитрости.
- Знаешь, Франсуа, были вечера, когда я смотрела на тебя, и мне казалось, я вижу больше, чем многие, может быть, больше чем все. Я вижу то, кем ты мог бы быть. Я видела глубину, решительность. Мудрость. Умение ждать и готовность действовать. И я гордилась тобой.
Жанна впервые назвала принца по имени и обратилась к нему на «ты», и заметила, как он вздрогнул всем телом от этого обращения.*
- Но сейчас я понимаю, что ошиблась. Жаль.
Жанна подошла к столу и налила себе вина, отсалютовав кубком замершему с открытой книгой герцогу Анжуйскому, не сводящему с нее настороженных глаз.
- Ваше здоровье, Монсеньор. И всяческих вам благ. Не обещаю, что буду вспоминать вас часто, но все же, будьте уверены, я вас не забуду.

Еще один маленький глоток, и бокал поставлен на стол. По стеклу сползла красная капля, Жанна подцепила ее пальцем, лизнула, легко улыбнувшись. Каждый жест был спокоен и точен, будто в танце. Не слишком медленно и не слишком быстро, все в свое время, каждое движение, каждый поворот. Отойти от стола, взять маску, наклониться за плащом. Послать принцу прощальный взгляд. Все. Теперь его ход.

*согласовано с герцогом Анжуйским.

 Отправлено: 30.09.14 08:35. Заголовок: Ни раз и ни два Фран..

Ни раз и ни два Франсуа задавался вопросом, почему эта женщина рядом с ним, и сошелся на том, что тут равно действуют и приказ королевы-матери и ее собственное желание. Первое было разумно и правдоподобно, поскольку Екатерина Медичи знала, какое это действенное и опасное оружие, женская красота, и распоряжалась своими дамами по своему усмотрению, второе льстило самолюбию принца. Пусть (хорошо, пусть) он не так красив как брат Генрих, как кузен Гиз и даже как граф де Бюсси, не прославился в дуэлях и сражениях, но все же он молод, хорош собой и первый принц крови. Если этого недостаточно для мадам де Клермон, то какого дьявола ей еще надо?
Однако, все, что сейчас происходило, совершенно не укладывалось в голове Монсеньора. Зачем матери отнимать у него игрушку? Напротив, ей выгодно, чтобы он вел себя тише воды, ниже травы и проглотил то оскорбление, которое нанес ему сегодня король Франции. В случае, если дама д’Иверни пришла, чтобы, так сказать, верно послужить мадам Катрин, то ей бы сейчас ублаготворять его всеми способами, а она говорила с ним таким возмутительным тоном и такие возмутительные речи, что Франсуа захотелось ее ударить. И, что значит «пора заканчивать наше маленькое приключение»? Это он будет решать, а не она!

Герцог отложил книгу и поднялся на ноги со всем достоинством и величием, на которое был способен и которое тщательно репетировал, когда никто не мог его видеть.
- Я не давал вам позволения уйти, сударыня, - отчеканил он, с удивлением отмечая, как сильно бьется его сердца от нежелания потерять эту женщину, и от того, как она произнесла своими красивыми, чувственными губами его имя. Одного этого оказалось достаточно, чтобы по телу принца пробежала дрожь желания. Если он сейчас не удержит Жанну, он ее потеряет, и так ли важно, по своему желанию она с ним, или по приказу матери. Он ее хотел, и пока он ее хочет, эта женщина будет с ним. А потом пусть катится ко всем чертям.
- Будьте добры, объяснитесь! Что значат ваши слова?

В голосе Монсеньора звучал холод, но больше всего ему хотелось снова услышать от Жанны «ты», и то, что она говорила про мудрость, умение ждать и что там еще? Не часто его слух баловали такими словами, и Франсуа готов был на многое, чтобы слышать их снова и снова.

 Отправлено: 01.10.14 09:23. Заголовок: - Разве нужно что-то..

- Разве нужно что-то объяснять?
Помедлив на пороге, Жанна все же обернулась.
- Там (дама д’Иверни сделала выразительный жест кончиками пальцев в сторону пустующей приемной, подразумевая ту часть Лувра, что находилась под запретом для Монсеньора) сегодня славили герцога де Гиза. И короля. О вас же, Ваше высочество, не вспоминали. О вас уже забыли. Пройдет еще немного времени, и вы просто превратитесь в тень, в еще одну страшную сказку, которой будут пугать юных фрейлин. Брат короля, который живет в своих покоях, и никогда из них не выходит. Кто знает, что с ним? Может быть, он болен проказой, может быть у него разбито сердце. Говорят, когда-то он был молод, хорошо собой, но кто об этом помнит? Бедный, бедный Монсеньор!

Вдова де Клермон, словно повинуясь сердечному порыву, шагнула к принцу, положив ему руки на плечи. Подол платья от резкого жеста колыхнулся, заставляя сверкать черные бусины, показывая полоску шелкового чулка с виноградной лозой, вышитой на тонкой щиколотке. Настоящая женщина, устраивая перед мужчиной маленький спектакль, использует все, что у нее есть - запах духов, трепетание ресниц, вздохи, заставляющие грудь маняще выступать из корсажа, игру света на драгоценностях, наряд, подчеркивающий белизну кожи.
- Я не хочу становиться тенью, - прошептала она в губы герцогу Анжуйскому. – Мое место там, где солнце. Станьте солнцем, Монсеньор, и я буду следовать за вами неотлучно.

В камине прогорело дерево, с треском расколовшись и рассыпавшись горстью рубиновых искр, пламя взметнулось ярче прежнего, тени, лениво лежащие на полу, на стенах оживились, восстали. Одна из них подползла под ноги Жанны и Монсеньора, да там и осталась.
- Покажи всем, кто настоящий сын Генриха II, заставь меня тобой гордиться, Франсуа!
Жаркий женский шепот обвивался вокруг принца шелковой лентой.

 Отправлено: 02.10.14 09:44. Заголовок: Легко сказать «Стань..

Легко сказать «Станьте солнцем», а как? Франсуа готов был саркастически осведомиться у Жанны де Лонгжю, не знает ли она способа, а если знает, то пусть соблаговолит им поделиться. Но ее глаза, ее губы были так близко. Монсеньор чувствовал взволнованное дыхание желанной женщины, и мысли его приняли совсем иное направление. Пока он привлекал в объятия своенравную даму д’Иверни, тень за левым плечом шептала, что пора уже сделать что-то для своего будущего, иначе, Жанна права, о нем просто вскоре забудут. Проклятому Генриху не требуется убивать его, или бросать в темницу, как он раньше не подумал об этом, наивно полагая, что время на его стороне. Нет, время против него.

Франсуа, чуть отстранившись, провел указательным пальцем по нежным губам Жанны де Лонгжю. Он всегда поступал так, как будет выгодно ему, не собирался отказываться от этого и сейчас. Но все же, надо признать, госпожа де Клермон была из тех дам, что способны толкнуть мужчину на безумства, или же на подвиги. Что, по мнению расчетливого принца, всегда было одним и тем же. Но не ловушку ли она предлагает?

- Так чего ты хочешь от меня?
Впервые он назвал женщину на «ты», и нашел, что это простое слово оставляет на языке чуть горчащую сладость. Он словно признавал равенство между ними. Новое и будоражащее кровь чувство.
Не удержавшись, покрыл жадными поцелуями линию шеи и грудь, не стесняясь оставлять на белой коже красные пятна. Легко держать себя в руках, когда ты немощный старец, но Франсуа де Валуа был молод, а Жанна красива и от нее веяло почти колдовской чувственностью.
- Что же я должен сделать, мадам, чтобы ты почувствовала за меня гордость? Поджечь Лувр, схватить королеву-мать, постричь короля в монахи?

 Отправлено: 04.10.14 08:21. Заголовок: Пальцы женщины зар..

Пальцы женщины зарылись в тёмные пряди волос на затылке младшего Валуа, таком беззащитном, детском. Может быть, в этом весь секрет? Принцы, короли… все они нуждаются в ком-то, кто скажет им, что нужно делать. Сначала мать, потом жена, или любовница. Даже скорее любовница, чем жена. Но делать это следовало очень осторожно. Одно необдуманное слово, один неправдоподобный жест и все хрупкое доверие, возводимое так тщательно, рухнет. Видимо, так Екатерина Медичи и лишилась власти над сыновьями. Хороший урок на будущее для тех, кто растит своих.

- Я хочу только того, что послужит к твоей славе, Франсуа, к твоему благополучию, - Жанна отступила к ложу, присела на край, не сводя глаз с принца. Сейчас он, разгоряченный, не скрывающий своих желаний, был даже хорош собой, и в ее груди шевельнулось что-то вроде снисходительной нежности, но дама д’Иверни не позволила себе ей поддаться. Ее задача и так достаточно сложна. – Больше всего, мой принц, я желала бы видеть тебя свободным, и подальше от этого гадючьего гнезда, именуемого Лувра. Пусть ты был бы далеко, но я бы знала, что тебе ничто не угрожает. А еще я бы посмотрела на лица тех, кто сегодня пренебрежительно пожимал плечами, когда звучало твое имя, и я уверена, что увидела бы в их глазах страх. Пока им удается держать тебя взаперти, они спокойны. Ты никто и ничто. Но, стоит тебе вырваться за стены Лувра, одно твое имя поведет за собой всех недовольных! И… да, тогда я бы гордилась тобой.
Голос вдовы де Клермон зазвучал мягко и глухо, словно на волю просились едва сдерживаемые чувства.

Но вот затрепетали ресницы, и снова перед принцем была придворная дама и честолюбивая фаворитка.
- Не думайте, Монсеньор, будто я не понимаю, что говорю. Но право, вы же не будете доносить на меня королеве Екатерине? Ей, конечно, не понравится такое свободомыслие. Впрочем, я все чаще думаю о том, чтобы вернуться в Иверни. Мое пребывание при дворе не приносит особенной пользы и довольно разорительно для одинокой женщины.
Жанна больше не пыталась уйти. Всего в меру. Мужчинам приятно поохотиться на дичь, но если та убегает слишком быстро, охотник теряет к ней интерес. Наоборот, сейчас самое время было дать принцу все, чего он желает. Пусть мысль о возможном расставании медленно, но верно распаляет его изнутри.
Подняв руку, молодая вдова вытащила из волос шпильку, затем еще одну. Темные пряди, тщательно уложенные в прическу, раскручиваясь, падали на плечи.

 Отправлено: 05.10.14 08:59. Заголовок: - Любопытное нездор..

- Любопытное нездоровье у Монсеньора, раз ему требуются такие лекари, - покачал головой виконт де Рибейрак, обозревая с безопасного расстояния двух королевских гвардейцев, стоящих у дверей покоев принца. – Клянусь папским нутром, не хотел бы я подцепить такую же болезнь! А все же было бы обидно уйти, не выяснив, что к чему. Пожалуй, подождем.
Рассудив таким образом, Франсуа д’Оди примостился в нише, откуда мог обозревать коридор, оставаясь сам незамеченным. Тут, главное, было не уснуть, поскольку тишина рядом с покоями Монсеньора царила как на кладбище, да и, похоже, веселье было соответствующим. Что бы как-то развлечь себя, анжуец стал припоминать, что ему известно о ссоре принца с королем. Пришлось признать, что ничего. В Шенонсо он был занят обхаживанием Катрин де Гиз, и, как видно, пропустил нечто важное. Хотя, не он один. Бюсси и Антрагэ тоже ничего не знали. Когда размышлять наскучило, виконт принялся считать колонны, а потом нимф на барельефах, украшавших верхнюю часть стен коридора. Раза три сбивался и начинал сначала.
Терпение гасконца было вознаграждено, хотя и подверглось серьезному испытанию. В коридоре послышались шаги, шелест юбок, и какая-то прелестница, закутанная в плащ как испанская инфанта, так, что даже кончика носа разглядеть было нельзя, проскользнула мимо стражи, как тень, только блеснули в полумраке пара монет, тут же нашедших приют в руках доблестных гвардейцев. Золото творит чудеса, и стражники тут же ослепли и оглохли.*
- А к принцу-то нашему ходят сиделки, - покачал головой анжуец. - Любопытно, хорошенькие?

Посмеиваясь в усы, Франсуа осторожно выбрался из своего укрытия, стряхнул пыль и паутину с наряда, и направился в сторону бальной залы, но только для того, чтобы вернуться через какое-то время с подносом, нагруженным вином и сладостями. На хитрой физиономии сияла улыбка, когда он фамильярно подмигнул подобравшимся гвардейцам.
- Для дамочки принца, - доверительно шепнул он. – Если хотите попробовать вино, то хватайте, пока я не вижу. Вино знатное, такое сегодня Гизам подают, пока вы тут скучаете.
Гвардейцы, рассудив, что им велено не выпускать принца из его покоев, а насчет впускать слуг ничего сказано не было, переглянулись, и кувшин с вином, тот, что поменьше, чудодейственным образом исчез с подноса, облегчив ношу виконту.
Оказавшись там, куда в последнее время ему вход был запрещен, виконт направился прямиком в опочивальню Его высочества.
- Простите, Монсеньор, надеюсь, вы уже все успели, но право же, ждать, когда вы натешитесь с дамочкой сил нет, уж очень любопытно, что тут у вас происходит, - пробормотал он, появляясь на пороге опочивальни.

Полог кровати был задернут, его колебания, тихий шепот и вздохи в алькове говорили о том, что за занемогшим Монсеньором очень хорошо ухаживают. На ковре были разбросаны женские туфельки, и, надо сказать, премиленькие. Франсуа деликатно покашлял, чтобы привлечь к себе внимание, а потом зычно провозгласил:
- Вино для Его высочества!

*согласовано с Жанной де Лонгжю

 Отправлено: 07.10.14 14:28. Заголовок: Спорить, возражать, ..

Спорить, возражать, что-то доказывать Жанне у принца не было желания.
- Ни слова больше, - прошептал он на ушко любовнице, увлекая вдову на подушки, ослабляя шнуровку платья и стягивая его с плеч и груди, обнажая нежнейшую плоть, мечту любого сластолюбца, те плоды, которые Адам променял на райские, и не пожалел. – Если бы у меня были друзья, способные на риск, на самоотверженность, если бы у меня была хорошая лошадь, способная донести меня до Анжера за четыре дня, и дня и не пасть, вам бы не пришлось говорить мне то, что вы сказали, мадам де Клермон.

Да, должно быть, это приятно, когда твоя женщина гордиться тобой. Франсуа это чувство было незнакомо, мать только и делала, что указывала на его промахи, Маргарита помогала ему, как старшая сестра младшему брату, нуждающемуся в опеке. О Антуанетте д’Омаль Монсеньор и вовсе старался не вспоминать, а Диана нанесла ему оскорбление, предпочтя брак с графом де Монсоро его объятиям. Да, если так рассудить, никто, кроме Жанны не проявлял интереса к его делам. Было бы глупо терять такую женщину.
Но мысли эти уже проходили по краю сознания бледными тенями…

…шаги, голос в опочивальне, и голос странно знакомый, вырвали герцога Анжуйского из плена сладкой истомы, сегодня нахлынувшей на него особенно сильно. Франсуа вскочил, пылая гневом, закрывая собой и занавесями полога Жанну, чей туалет пребывал в красноречивом беспорядке, готовый обрушить на дерзкого, посмевшего вторгнуться в его уединение с дамой, пусть даже это будет сам король, все свое негодование. И осекся, увидев того, кого совсем не ожидал увидеть. В его опочивальне (действительно, с вином в руках) стоял, посмеиваясь, виконт де Рибейрак.

- Какого дьявола вы тут делаете д’Оди, - понизив голос, почти прошептал принц, бросая испуганный взгляд на дверь. Первое, о чем позаботился Генрих, посадив под замок младшего братца, это о том, чтобы его приближенные не имели доступа к своему господину. – Если узнают, что вы здесь, вас тоже арестуют, только, боюсь, отдельных покоев на всех не хватит, будете развлекаться в Бастилии!

 Отправлено: 10.10.14 12:57. Заголовок: - Вы мне совсем не р..

- Вы мне совсем не рады, Монсеньор? – скорбно осведомился виконт, бросая хитрый взгляд в альков, очень уж было любопытно, что за красотка там прячется. Как бы заставить ее высунуть носик из-за занавесей? – А я, между-прочим, извелся весь от тревоги за Ваше высочество. На балу говорят о вашем нездоровье, но, слава всем святым, выглядите вы недурно. Вина, Монсеньор?
Поставив поднос на стол, Рибейрак наполнил бокал и подал его принцу, а второй взял себе. Раз уж он пропускает из-за принца праздник, так имеет право на небольшое утешение!
- Только не говорите мне, что вы сами не желаете выходить из своих покоев, потому что вам опостылел двор, Ваше высочество. Я не поверю.

Виконт, как всегда, дурачился, но в голосе звучало искреннее сочувствие. Гасконцу было трудно представить, чего такого сумел учудить двуносый принц, чтобы сидеть под арестом. Да еще и в такой день. Понятно, что все это игры королей во власть, и куда нам, простым смертным, до всех этих хитростей. Но на Монсеньора у Франсуа д’Оди не было причин жаловаться, так что было бы низко не попытаться хоть чем-то ему помочь.

- Может быть, Ваше высочество желает мне что-нибудь поручить? - осведомился он, бросая задумчивый взгляд на дверь, за которой стояла стража.
Право же, так обидно, когда твой покровитель сидит под замком, как нашкодивший мальчишка. Политика там, или не политика, но Рибейрак считал, что лично его это тоже задевает. Достаточно припомнить ухмылки королевских фаворитов. У гасконца даже руки зачесались от желания пригласить их на прогулку к Пере-о-Клер.
- Я буду рад оказаться вам полезным, Монсеньор.
Оказаться полезным Монсеньору значило, пусть и косвенно, насолить господам миньонам. Что может быть заманчивее?