Отправлено: 29.03.15 15:35. Заголовок: Ловушка для игрушки

2 марта 1576 года, Лувр. Поздний вечер.

 Отправлено: 29.03.15 19:56. Заголовок: Король уехал в Блан..

Король уехал в Бланди, забрав с собой весь двор. В Лувре остались три королевы. Королева Маргарита, ставшая пленницей после двойного бегства, брата и мужа. Королева Екатерина, не желавшая, да и не способная уже угнаться за сыном, неутомимым в развлечениях. И, разумеется, она, королева Луиза. Раньше такая забывчивость больно ранила бы госпожу де Водемон, но не в этот раз. Она ждала этого отъезда, она молилась о том, чтобы внезапный каприз мужа не заставил ее ехать со всем двором в Бланди. Но, к счастью, на неприязнь супруга можно было положиться. Луизе оставалось изобразить разочарование, отпустить с королевским двором своих дам, оставив себе для услуг только Антуанетту д’Омаль, и запереться у себя в покоях в ожидании ночи.

И вот, ночь выпила себя почти до дна. Свечи догорали. Смятые шелка, недопитое вино, и тела двух любовников в полумраке алькова. Луиза де Водемон провела по спине молодого гасконца, ладонью, касаясь Жана-Луи де Ногарэ жестом счастливой собственницы.
После того вечера у мэтра Рене, о котором королева Франции не мгла вспоминать без внутренней дрожи суеверного ужаса, у нее с е возлюбленным, предназначенным ей самой Судьбой, и в этом Луиза не сомневалась, было только одно мимолетное свидание, под сводами церкви святой Женевьевы. Но что могло дать это свидание изголодавшемуся сердцу королевы без короля, жены без мужа? Сбивчивые признания, вздохи, обещания, несколько поцелуев, словно вырванных у судьбы, и им пришлось расстаться. То ли дело в эту ночь!

Луиза счастливо рассмеялась, прижав к груди шелк простыней, стараясь заглянуть в глаза любимому. Даже сквозь самообман женщины чувствуют истину, только не всегда хотят ее знать. Что-то подсказывало королеве Франции, что ее любовник не столь пылок, как мог бы, его признания не так горячи, поцелуи не так настойчивы. Но все равно, она была счастлива.
- Вам хорошо, любовь моя? - осмелилась она спросить у того, кто должен был бы, казалось, стоять на страже чести ее и ее мужа, даже ценой собственной жизни. Но Луиза и этому находила оправдание. Разве любовь не сильнее долга? Разве они могут что-то поделать с собой, когда их так властно толкает навстречу друг-другу провидение?
К тому же… к тому же достаточно ее мужу и маркиза д’Ампуи. Луиза спрятала в подушку ревнивую складку у губ. Можно не любить, но досадовать на пренебрежение. И упиваться любовью с двойным удовольствием, от любви и от мести.

 Отправлено: 30.03.15 11:51. Заголовок: - О, да, мне очень х..

- О, да, мне очень хорошо, - глухо простонал в подушку Ногарэ, борясь с отвращением к себе, к собственной бесхарактерности, вздрагивая под теплой ладонью любовницы.
Вовсе не страстная любовь привела его в постель госпожи де Водемон. Живя под крылышком государя, молодой гасконец, и раньше не отличавшийся твердым нравом, совсем размяк, балуя себя всевозможными способами и благосклонно принимая дружескую привязанность короля. Пойти на низость ему было легче, чем прямо и честно сказать королеве, что их связь недостойна, греховна и является предательством. Скажи он такое Луизе де Водемон и не миновать сцен, истерик, жалоб, а нет ничего отвратительнее женских слез, особенно, когда ты являешься их причиной.

Он проклинал себя, но все же пришел на свидание с королевой в аббатство святой Женевьевы. После этого он клятвенно пообещал себе больше никогда и ни за что… но все же, когда к нему прибежала мадемуазель д’Омаль со строгим наставлением сказаться больным и тем самым избежать поездки в Бланди, он так и сделал. Пробираясь через гардеробную королевы к ее спальне, он уже знал, чем закончится эта ночь, но все же шел. Потому что сейчас, именно сейчас, так было легче.

Сейчас же ему было легче провалиться сквозь землю, нежели взглянуть в глаза госпожи де Водемон, и он еще глубже зарылся в шелковые простыни ложа королевы Франции, мечтая только об одном. Исчезнуть. Прямо сейчас.
«Ну же, ты, мерзавец. Повернись к ней и скажи, что все это ужасная ошибка, что повторения не будет. Подумай, как посмотрят на тебя твои друзья, если узнают? Подумай, что скажет король? Неужели тебе не жаль этой женщины, которая уже едва не поплатилась жизнью из-за тебя?». Но Жану-Луи не было жаль госпожу де Водемон, особенно ему не было ее жаль, потому что уж она-то действительно получила свое этой ночью. Больше всего ему было сейчас жаль себя. Именно это, а не долг перед королем и страх потерять уважение друзей сподвигло его поднять голову и решительно произнести:
- Я должен кое-что сказать вам, мадам, это очень важно!
Оставалось надеяться, что он успеет быстро схватить одежду и исчезнуть тем же путем, каким пришел, если вдруг королева Луиза начнет рыдать и звать на помощь. Потому что на ее месте он бы так и поступил.

 Отправлено: 31.03.15 12:36. Заголовок: Ладонь госпожи де Во..

Ладонь госпожи де Водемон прижалась к губам любовника, голубые глаза сияли, излучая мягкое довольство и негу.
- Разве я для вас «мадам»? Я твоя Луиза. Скажи: «моя Луиза»! Но нет, подожди, - королева села на постели, прозрачный батист ночной сорочки скользнул по телу. Молодая женщина, вновь, после стольких одиноких ночей познавшая радость разделённой страсти, чувствовала себя словно заново родившейся. – У меня есть подарок для тебя…

Пробежав босыми ногами по ковру, она достала из шкафчика, отделанного перламутром, квадратную шкатулку, и, прижимая ее к груди, застенчиво вернулась в теплую постель, к тому, кого она считала отныне своей единственной любовью.
Разве не отдала она молодому гасконцу всю себя? Не вручила ему свою жизнь и честь? Некоторые женщины (и их довольно много, куда больше, чем следовало бы) считают, что чем больше жертва, принесенная с их стороны любовнику, тем крепче они привяжут его к себе. А это именно то, чего Луиза хотела, хотя не смогла бы выразить словами переполнявшие ее чувства. Привязать к себе всеми правдами и неправдами, накрепко, намертво, чтобы больше никогда не чувствовать этого страшного одиночества. Пусть лучше они будут несчастны с Жаном-Луи, но пусть страдают вместе, чем она будет одна!

- Вот, это вам… тебе, Жан. Тебе нравится?
Луиза открыла шкатулку. На черном бархате лежали две парные античные камеи, бесценные древностью и тонкостью работы, а так же золотой оправой, усыпанной изумрудами и сапфирами. Откуда у нее это украшение, Луиза не помнила. Королеве полагалось иметь драгоценности на любой случай и любой повод, но госпожа де Водемон не проявляла к ним особенного интереса. Но с трепетом ожидая свидания наедине с фаворитом мужа, она искала для Жана-Луи дорогой и красивый подарок, такой, чтобы он мог носить его в память о ней. И нашла эти камеи.
Королева полюбовалась драгоценностями, находя их прекрасными только потому, что они теперь будут принадлежать ее возлюбленному.
- Но ты хотел мне что-то сказать, любовь моя?
Луиза прижалась к Ногарэ, словно кошка, выпрашивающая ласки, вопросительно и счастливо глядя в темные глаза гасконца. Ради его любви, ради ласки, она, истосковавшаяся и по тому, и по другому, готова на все!

 Отправлено: 01.04.15 11:45. Заголовок: Слово «подарок» поде..

Слово «подарок» подействовало на миньона, как лист салата на улитку, он вытянул сначала голову, потом и вовсе почти вылез из кровати, чтобы лучше видеть Луизу де Водемон. Разумеется, не для того, чтобы любоваться ее легкой походкой и контурами стройного тела, маняще просвечивающими сквозь тонкую ткань сорочки. Глаза королевского фаворита заблестели в этот миг от алчности, но никак не от страсти, а когда его любовница подняла крышку шкатулки, из груди Ногарэ вырвался восхищенный вздох.

Опытным взглядом ценителя он впился в камеи, мысленно прикидывая их стоимость и стоимость оправы. Подарок был, воистину, королевским! «Тысяч семьдесятт ливров, не считая оправы, разумеется, а может быть и больше», - быстро подсчитал гасконец в уме, уже прикидывая, кому бы можно было их сбыть. А если королева спросить про них, отговориться тем, что не может же он носить такой ценный дар у всех на глазах. Хранит, помнит, любит. А может быть и не продавать прямо сейчас, пока что кошелек бедного дворянчика исправно пополнялся государем… в любом случае, Ногарэ устремил на королеву взгляд, полный самой горячей признательности.
- Моя Луиза, - воскликнул он, заключая щедрую дарительницу в объятия, и горячо ее целуя. – Мой ангел, моя любовь! Подарите мне свое сердце, и этого мне будет довольно. Ваша любовь – самое большое сокровище для меня.
А рука его в это время почти сладострастно гладила гладкое дерево шкатулки, где заключалось целое состояние для такого, как он. Забыт был король, забыты были друзья, забыты угрызения совести. Связь с королевой из мучительной вдруг стала почти желанной, ибо обещала золотой дождь щедрот. Подарки от короля, подарки от королевы. Живем, дружище Нограэ, живем!

Когда в алькове вновь воцарилась тишина, перемежающаяся удовлетворенными вздохами Луизы, гасконец, словно нехотя, поднялся с ее ложа.
- Мне нужно идти, моя драгоценная королева, - притворно вздохнул он, запечатлев на груди женщины благодарный поцелуй. – Но будьте уверены, я найду способ снова увидеться с вами. Мгновение без тебя, моя Луиза, это вечность…
Прочувствованно улыбнувшись, Ногарэ натянул рубашку, лежащую на ковре, заметив на прощание.
- Твои глаза – самое прекрасное, что я видел когда-либо… они как два чистейших озера, Луиза, вернее, они как два сапфира. Я бы хотел носить сапфиры, чтобы они каждое мгновение напоминали мне о дивных очах моей возлюбленной.
Одевшись, и послав королеве еще один поцелуй, на этот раз воздушный, Жан-Луи де Ногарэ скрылся в гардеробной королевы, дабы пройти через дверь для прислуги и выскользнуть из королевской опочивальни незамеченным. Камеи в шкатулке, прижатые к груди, грели сердце и душу.

 Отправлено: 02.04.15 12:26. Заголовок: Время шло. Королева ..

Время шло. Королева Луиза исправно посещала службы, соблюдала постные дни, исповедовалась в мелких прегрешениях, которые сделали бы честь какой-нибудь монастырской послушнице, но упорно молчала о главном. Все уловки отца Жана, тщательно продуманные темы проповедей, наводящие вопросы, поучительные примеры из Писания – все тщетно. Жан ван дер Дейк начинал нехотя признавать правоту архиепископа Реймсского, поелику тот, похоже, куда лучше разобрался в характере королевы Франции, чем ее духовник. Но гордыня, гордыня, не чуждая, а, пожалуй даже присущая духовным лицам более, чем кому иному, гордыня подсказывала ему сделать последний, решительный шаг.

Чутье, или, скорее, догадливость и знание людской натуры, подсказало ему, что любовники могут использовать отъезд государя, чтобы встретиться наедине. Поэтому отец Жан, вместо того, чтобы после службы в пустой часовне отойти ко сну, дежурил возле покоев королевы, вызывая недоумение стражи, скучающей у дверей. Прошло достаточно времени, чтобы сводный брат дочери императора понял свою ошибку, и обругал себя последними словами. Ну, с чего бы счастливому любовнику ломиться через парадную дверь, когда есть другая, черная лестница, предназначенная для прислуги? Конечно, потребовалось время и несколько монет, перекочевавших из кошелька доброго отче в руку одного шустрого пажа. На лестнице было темно, холодно и отвратительно пахло, но отец Жан был терпелив. К счастью, он не опоздал. Господь всегда на стороне тех, кто борется с грехом!

- Сударь, соблаговолите пройти со мной, нам надо поговорить.
Ладонь духовника сомкнулась на локте полуодетого кавалера, выскользнувшего из неприметной дверцы.
- Этот разговор будет в ваших же интересах, как и в интересах той особы, которую вы так бездумно губите.
Отец Жан говорил тихо, почти шептал, но от этого голос его не был менее значителен. Даже шепот святого отца звучал так, будто его устами говорили все разгневанные ангелы.
Правда на его стороне. Если королева не имеет сил и желания жить благочестиво, как диктует ей ее сан, он позаботиться о ней даже против ее желания, и против желания архиепископа Реймсского.

 Отправлено: 03.04.15 10:43. Заголовок: Гасконец вспыхнул за..

Гасконец вспыхнул зарницей. Но не от стыда, а от гнева. Какой-то святоша будет стоять у него на пути? На пути у его будущего благосостояния, которое Ногарэ рассчитывал построить благодаря щедрости королевы Луизы? Да что такого он делает? При дворе обитают далеко не ангелы. Королева брошена мужем, который не отходит от маркиза д’Ампуи, так что, можно сказать, с его стороны это акт милосердия!

- Уберите руки, святой отец, - пренебрежительно скривил он губы. – Я добрый католик, но если вы не оставите меня в покое, мессу вам придется служить без рук. А если вы не придержите свой язык, то и без языка. О какой особе вам угодно говорить? Я перекинулся парой слов с одной из дам королевы, так эту особу губило до меня знаете сколько? Во всяком случае, первым я точно не был.
Ногарэ хохотнул, чувствуя себя в полной безопасности. Кому придет в голову, что она наведывался в опочивальню супруги короля? А имя служанки никому не придет в голову требовать назвать, потому что это недостойно дворянина, хвастаться своими победами. Да и, в случае чего, король поверит ему, а не этому елейному святоше.

- Освободите дорогу, отче, не доводите до греха. Чем я занимаюсь ночами вас не касается. А если вас заботит спасение моей души, так уверяю вас, я найду того, кто отпустит мне все прегрешения в лучшем виде. Идите лучше спать, а то что могут подумать слуги, если застанут вас, ночью, возле покоев королевы Франции?
Жан дерзко улыбнулся в лицо священнику. Этот святой отец здесь никто. А он, Ногарэ, любимец короля Франции, его друг, разделивший с ним польское изгнание, бегство и триумф возвращения. А еще за его спиной стоял маркиз д’Ампуи, хладнокровный и безжалостный к любителям совать нос в жизнь королевской семьи, и граф де Келюс, вспыльчивый и дерзкий, который со всем уважением нанижет десять таких святош на свою шпагу, как цыплят.

 Отправлено: 04.04.15 19:53. Заголовок: - Месье де Ногарэ со..

- Месье де Ногарэ совершенно прав, святой отец!
Раздавшийся на темной, грязной лестнице девичий голосок звучал до странности неуместно. Еще более странно звучала в нем явная насмешка, эдакий диссонанс в серебристом звучании колокольчика. Но для тех, кто вздумал бы пренебрежительно отнестись к словам Антуанетты д’Омаль, имелся еще один весомый аргумент. За ее спиной стояли двое рослых слуг, одолженных ей архиепископом Реймсским.
- Отпустите этого господина, отец Жан и идите к себе, в ваших услугах здесь не нуждаются, а вы, месье де Ногарэ, извольте следовать за мной. И не тревожьтесь, я не буду читать вам проповеди. Равно как и отбирать у вас то, что вы так старательно прячете.

Королева Луиза не удержалась, и показала своей родственнице подарок, приготовленный для любовника*, Антуанетта нашла его великолепным. Даже, по правде сказать, слишком великолепным для этого красавчика. Но понятно, что сейчас и все сокровища мира в глазах счастливой госпожи де Водемон не были достойны и ноготка Жана-Луи де Нограэ. У мадемуазель д’Омаль не было распоряжений удерживать королеву от расточительных жестов, а казну Франции от разорения, поэтому она ограничилась выражением восторга по поводу выбора королевы и напомнила себе рассказать о нем кузену. Кузену, а не отцу Жану, который только что подтвердил о себе самые худшие предположения девушки. Он играл против Гизов. А значит, и против нее. Последнее было грехом совершенно непростительным.

Подобрав юбки, чтобы не испачкать их о грязь черной лестницы, Антуанетта, довольно улыбаясь, направилась к себе в комнатку, расположенную неподалеку от покоев королевы Луизы.
- Не обессудьте, тут тесновато, - весело проговорила она, усаживаясь в кресло, и, по правде говоря, наслаждаясь своим положением. Люди архиепископа встали у двери, фавориту короля и любовнику королевы девушка не предложила присесть. Ничего, постоит. – Ну да я вас не задержу. У меня для вас предложение, месте де Ногарэ. Очень выгодное предложение от очень могущественного лица. Не догадываетесь, от кого?
Живя при дворе, обитаясь в свободное от службы королеве под крылышком Гизов, Антуанетта отточила повадки маленькой хищницы, и теперь с удовольствием пустила их в дело, играя со своей жертвой.

*согласовано

 Отправлено: 07.04.15 10:00. Заголовок: Нограэ, облегченно ..

Нограэ, облегченно вздохнувший при виде мадемуазель д’Омаль, недоуменно трепыхнулся, когда двое слуг, геркулесова телосложения, зажали его между своими телами, как кутенка. И то, что на лицах их сияли подобострастные улыбки, ничуть не умоляло того, что его просто тащили, вслед за фрейлиной королевы. При этом гасконец мог только гадать про себя, что же понадобилось от него этой девице, тихой, услужливой, которой госпожа де Водемон весьма доверяла, раз поручала устраивать ее свидания. Он только прижимал к груди шкатулку с подарком Луизы, боясь выронить ненароком свое сокровище, размышляя мрачно, что предпочел бы, пожалуй, вытерпеть нудные наставления отца Жана, нежели беседовать с мадемуазель д’Омаль. Из двух зол следует выбирать то, с которым лучше знаком.

Оказавшись в комнате фрейлины, Жан-Луи с недоумением огляделся, и с большим трудом сосредоточился на том, что ему говорила демуазель.
- Предложение? – растеряно повторил он, чувствуя нечто, весьма напоминающее страх. Еще не тот страх, который заставляет бежать, сломя голову, но все равно, по рукам и шее миньона поднялся неприятный озноб. Вдвойне неприятный тем, что бояться эту девчонку, д’Омаль было подобно тому, что в ужасе вздрагивать от мотылька или бабочки, пролетевшей мимо. – Какое предложение? От кого? От… короля?
Почему он вспомнил о короле? Наверное, потому, что и не забывал. Только думал о Генрихе Валуа уже не с любовью и восхищением, как раньше, а со страхом и подозрительностью. Но молодой гасконец тут же выругал себя за глупость. При чем здесь король? Его величество в Сен-Жермене, рядом с ним Луи де Можирон, а это значит, что Генрике сейчас ни до чего нет дела, хоть потоп, хоть пожар, хоть второе пришествие.

Справившись с волнением и приняв свой обычный надменный и дерзкий вид, Жан-Луи оглядел сидящую перед ним фрейлину с ног до головы тем взглядом, что обычно заставляет краснеть целомудренных девиц.
- Я служу королю, как вам известно, мадемуазель д’Омаль. И выслушиваю только то, что мне говорят от его имени. И более ни от кого!
Только что соблазнив жену своего господина, д'Эпернон уже прикрывался его именем, и совсем не чувствовал себя предателем. Все, чего он хотел, это как можно скорее выпутаться из всей этой неприятной истории с наименьшими для себя потерями.

 Отправлено: 08.04.15 15:45. Заголовок: - О, вы отлично служ..

- О, вы отлично служите королю, месье де Ногарэ, - совсем по-девчоночьи хихикнула Антуанетта, прикрывая губы ладошкой. – Я бы сказала, служите со всем усердием, особенно в спальне королевы. А что будет, если Его величество обо всем узнает? Что тогда вам скажут от его имени? Ах, милый Ногарэ, как чудесно, что ты заменил меня на супружеском ложе, а то для меня эти упражнения крайне утомительны? Или, может быть, месье де Ногарэ отправится сначала в пыточную, а потом на плаху?

Наклонив голову, Туанетта с удовольствием разглядывала стоящего перед ней миньона. Как занятно, когда мышка пытается убежать от кошки! Глаза ее сверкали от удовольствия. Кузен Лоррейн сделал ей такой подарок, доверив разговор с любовником королевы, и она оправдает его доверие. Только сначала собьет спесь с этого горе-любовника. Мадемуазель вздохнула от полноты чувств и вытянула ножки, обутые в кокетливые шелковые туфельки на мягкую подушку. Здесь, в своих покоях, под молчаливой, но надежной охраной двух слуг архиепископа Реймсского, она чувствовала себя королевой, куда больше королевой, чем та, что сейчас засыпала со счастливой улыбкой в королевской опочивальне.

- Успокойтесь, месье, король пока ничего не знает, - покровительственно посоветовала она миньону. – Если будете паинькой, то и ничего не узнает. Предложение вам делают люди куда более могущественные, чем Генрих Валуа. Цените и гордитесь. Я говорю с вами от имени своей семьи, от имени Лотарингского дома. Имена вы, я думаю, припомните сами, не так ли? Произносить их вслух я вам не советую, вы этого не достойны.
Ленивый голосок юной фрейлины обрел презрительное звучание. В самом деле, до чего убогая картина. Как такой изнеженный и трусливый мужчина может нравиться мадам Луизе? Глаз у нее, что ли, нет? Ну, да ангелы с ней, пусть спит крепким сном, неверная жена и плохая королева.
- Мы все знаем (Антуанетта специально произнесла «мы», дабы подчеркнуть, что она не одна, и за ее волей стоит воля еще более могущественная). Знаем и о ваших долгах, месье, о том, что вы живете, по сути, на милости короля, который к вам слишком щедр. Особенно, учитывая, как вы платите ему за щедрость. У вас будет возможность любиться в свое удовольствие с госпожой де Водемон и тратить на свои наряды больше, чем вы можете себе позволить. В замен от вас потребуется всего ничего. Следить за королем и королевой. Его величество не жалует своих верных слуг, это печально. Вы будете нашими глазами и ушами при Генрихе Валуа. Слушайте, смотрите, и при малейшем намеке на то, что Лотарингскому дому… или кому-то, из его достойных сыновей… угрожает опасность, расскажете мне все. Вам понятно?

 Отправлено: 09.04.15 21:03. Заголовок: Жан-Луи де Ногарэ по..

Жан-Луи де Ногарэ потрясенно воззрится на этого дьявола в женском обличие, не иначе. Кто еще, коме врага рода человеческого мог говорить такие вещи? Он даже набожно перекрестился, но ужасное видение, вопреки его надеждам не рассеялось, более того, страшная реальность происходящего постепенно начала до него доходить во всей своей неприглядной красе.
Нет, разумеется, он знал, кто такая мадемуазель д’Омаль. Родная сестра третьей жены отца госпожи де Водемон, двоюродная сестра герцога де Гиз, архиепископа Реймсского, герцогини де Монпансье и этого увальня, де Майенна. Дочь герцога д’Омаля и внучка Дианы де Пуатье.
«И почему ты раньше об этом не вспомнил, гасконский дурачок?», - вопросил д’Эпернона внутренний голос. Ответа не было. Не то, чтобы он не помнил то, что было известно любому придворному, он просто не придавал тому значение. Ну, какая опасность могла исходить от этой юной, хорошенькой, но совершенно неприметной в своей юности и миловидности фрейлине? Однако, оказывается, могла.

- А если я не желаю, как вы нечестиво выразились, любиться с госпожой де Водемон? Вся моя вина в том, что я не желал обидеть высокочтимую даму отказом, - не теряя своего высокомерия, но внутренне трепеща, заявил он. – Но я не собирался продолжать с ней эту грешную связь, потому что бесконечно люблю и чту моего господина, Генриха Валуа, короля Франции!
Жан-Луи, верный себе, изобразил на смазливой физиономии, оттененной тонкой полоской ухоженных усиков, верноподданническое выражение. Ах, ну чтоб вам было пусто, мадам Луиза! Втравить в такую историю!
- Я нахожу ваше предложение непристойным, мадемуазель! Вам должно быть стыдно! Только потому, что я сочувствую королеве Луизе, я не пожалуюсь Его величеству на вас и на ваши оскорбительные фантазии!

Гасконец сам себе напоминал крысу, загнанную в угол, но, видит бог, он будет кусаться до последнего! Хотя… хотя было в оскорбительном предложении этой девчонки нечто такое… словом, исходи предложение не от нее, а от кого посерьезнее, Ногарэ бы, может быть, и согласился. Но сдаться на милость этой пигалицы? Фи!

 Отправлено: 11.04.15 12:30. Заголовок: Оскорбительные фанта..

Оскорбительные фантазии? Вот тут Антуанетта разозлилась по-настоящему, да так, что на побледневшем от гнева лице проступили веснушки, а глаза опасно сузились. Да кто он такой, этот дворянчик, перед ней, дочерью герцога Омальского, кузиной герцога де Гиза, герцогиней Анжуйской?! Что вообразил о себе этот смазливый красавчик, напудренный и надушенный, как кокетка из свиты мадам Катрин? Возможно, окажись на ее месте дама опытнее, та сыграла бы тоньше, но Антуанетта не думала о тонкостях.

- Заберите у него шкатулку, сейчас же, - выпалила она, показывая в недоброй улыбки зубки, мелкие и белые, как у хищной ласки. – Я сейчас же иду к королеве Екатерине, месье де Ногарэ. И расскажу ей о "своих оскорбительных фантазиях", и знаете что? Уверена, ей будет любопытно узнать, откуда у вас эти камеи, такие старинные и ценные, что вполне могли бы принадлежать королевской семье. А там уже с вами будут беседовать те, кто умеет заставить говорить, и вы скажете им, все-все! А потом вас, и вашу любовницу казнят. С позором.
Последнее Антуанетта проговорила с нескрываемым удовольствием. Да и с каким наслаждением она бы осуществила свои угрозы! Но у Людовика де Лоррейна были иные намерения, относительно госпожи де Водемон и господина де Ногарэ.
Один из слуг тут же шагнул от двери к королевскому фавориту, готовый выполнить приказ.
В маленькой комнатке, затянутой розовым шелком, повисла грозовая тишина.

Мадемуазель д'Омаль вздохнула, взяв себя в руки.
- Но к чему такие крайности, сударь, - промурлыкала она. Кровь все еще колотилась в сердце, но кукольное личико демуазель снова стало мило – простодушным. – Я ведь совсем не желаю вам зла, проверьте, напротив! Всегда восхищалась вашим вкусом, к примеру, тот ваш камзол из серого бархата и розовой парчи, помните?* Дамы готовы были себе кусать локти от зависти! И я тоже!

Смех Антуанетты зазвучал серебристым колокольчиком. Собственно говоря, плутовка пустила вход кое-что, что она подглядела у своего кузена Людовика, молодой архиепископ пленял сердца вовсе не суровыми проповедями. Хотя, если в том была нужда, умел красноречием заклеймить все пороки дней прошлых, настоящих и грядущих так, что у слушателей дыхание перехватывало. Нет, он умел так тонко дать понять любому, в ком был заинтересован, что он умен, красив, значителен (а зависимости от того, что являлось важным для того любого), что собеседники охотно делали для Людовика де Лоррейна то, чего он от них желал.** Даже наблюдательная Антуанетта каждый раз попадалась в эту ловушку.
Словом, мадам герцогиня Анжуйская решила сменить крут на пряник и польстить тщеславию Жана-Луи де Ногарэ.
- Подумайте! У вас будет столько возможностей порадовать нас новыми нарядами, изящными праздниками! Вам позавидует сам король, сударь!

*согласовано с Жаном-Луи де Ногарэ
**согласовано с Луи де Лоррейном

 Отправлено: 11.04.15 19:06. Заголовок: Жан-Луи де Ногарэ ум..

Жан-Луи де Ногарэ умел проигрывать. Более того, он делал это с небрежной легкостью, так, что вскоре переставал вообще думать о досадном инциденте. Что уж сыграло свою весомую роль, угроза лишиться драгоценных камей или милая лесть этой малютки его нарядам? Королевский фаворит действительно гордился той своей задумкой, но для того, чтобы наряд заиграл должным образом, требовались жемчуга, розовые жемчуга, и алмазы. Ни того, ни другого д’Эпернон себе позволить не мог. Во всяком случае, пока.
Темные очи гасконца затуманились от соблазнительных картин, которые ему тут же нарисовало услужливое воображение. Если отбросить в сторону все неприятное (а он это умел делать виртуозно), и думать не о глупой гордости, чести, и прочих игрушках таких богачей, как Можиро или Бюсси, а о собственной выгоде, то получалось, что все не так уж плохо. Теперь его будут кормить, одевать и содержать король, королева, и Лотарингцы. Неплохо? Еще как неплохо.

Гасконец задумчиво воззрился на потолок, затем изучил пол, затем не менее внимательно – декольте юной демуазель. Оскорбительно, ну так ничего, потерпит. Он же потерпел.
- Вы знаете, милочка, по сути, я очень покладист, - задушевно поведал он Антуанетте, спиной ощущая, как исходят негодованием двое у двери. Главное, не перегнуть палку, но Ногарэ был уверен, что эта сделка была нужна мадемуазель д’Омаль. А значит, можно позволить себе ту долю дерзости, что позволит ему сохранить хотя бы иллюзию добровольного согласия. – Особенно, когда меня о том просят хорошенькие девицы. Так уж и быть, я согласен вам помочь в вашем маленьком затруднении. Только учтите, мои услуги стоят дорого.
Миньон многозначительно погладил шкатулку с камеями.
- Найдите меня, мадемуазель, когда будете готовы услышать новости и расплатиться за них, и постарайтесь меня не разочаровать.

Отвесив фрейлине высокомерный поклон, и не встретив никакого сопротивления со стороны слуг*, Ногарэ вышел вон. Через десять шагов, он гордо приосанился, через двадцать улыбнулся, а когда дошел до покоев, отведенных фаворитам короля, даже запел фривольный куплет, что являлось самым верным свидетельством его отличнейшего расположения духа. В каком расположении духа закончит эту ночь Антуанетта д’Омаль, король, королева, герцог Гиз и сама Его святейшество, миньона не касалось. Каждый сам за себя.

*согласовано с Антуанеттой д’Омаль.

Скрытый текст

Эпизод завершен