Отправлено: 13.04.15 10:16. Заголовок: Награда за предательство

14 июня 1576 года. Анжер, около полудня.

 Отправлено: 13.04.15 11:07. Заголовок: Вот уже несколько дн..

Вот уже несколько дней месье д’Орильи изволил быть мрачным, недовольным, и, вместо того, чтобы развлекать своего господина сплетнями и злословием, все больше отмалчивался, а если и открывал рот, то только для того, чтобы сказать какую-нибудь колкость. Причина злости лютниста была проста – несправедливость. Вопиющая несправедливость, которой он подвергался.
Ну, давайте разберемся. Кто помог Монсеньору бежать из Парижа? Он. Кто давал ему бесценные советы? Он. Кто днем и ночью блюл его интересы? Веселил, выслушивал, терпел дурной нрав младшего Валуа? Опять же – он, Гратин д’Орильи. А кто получал награды? Любезности, подарки, улыбки? Да все. Все, кроме него. Но так больше не могло продолжаться, и конфидент герцога Анжуйского решил боле не ждать милостей от своего господина, а потребовать то, что ему причитается.

Время было выбрано удачно. Его высочество только что отправил в Париж графа де Бюсси, мадам Екатерина держала возле себя даму д’Иверни, как будто опасалась, что та сбежит. Монсеньор, прогуливаясь в обществе анжерских дворян, скорее многочисленном нежели изысканном, откровенно начинал скучать. Орильи видел это по его красноречивым взглядам, но старательно развлекал разговорами фрейлин королевы-матери, делая вид, что не понимает намеков принца оставить свой пост возле юбок и заняться, наконец, Его высочеством.

Пока господа гуляли, слуги разбили на берегу шатер, застелили траву коврами, уставили столы напитками и закусками. К восхищению непритязательных провинциалов, их слух даже услаждали две лютни, флейта и тамбурин. Когда обрадованные приглашенные приготовились штурмовать подносы с пирожками и паштетами, Орильи, наконец, решил, что вот он, подходящий момент.
- Ваше высочество, - поклонился, он, подойдя к своему господину. – Прошу у вас позволения немедленно покинуть Анжер. Мне бы хотелось уехать как можно скорее, поэтому прогулку вам придется заканчивать без меня.
Лютнист покачнулся с пятки на носок с видом не просто дерзким – пренаглейшим! Принц разозлится, ну так и что же, пусть злится, сейчас это будет только на пользу.

 Отправлено: 14.04.15 14:24. Заголовок: Бюсси уехал, и скате..

Бюсси уехал, и скатертью дорога, принц был на него зол. Но, словно этого было мало, из замка Меридор вернулся слуга, посланный, чтобы передать чете Монсоро приглашение на пикник и цветы для прекрасной Дианы. Замок опустел. Лишившись сразу всех удовольствий, Монсеньор рассчитывал на общество Орильи, но этот негодяй сторонился его, как зачумленного. Словом, прогулка еще не закончилась, а Франсуа Валуа почувствовал себя несчастным и покинутым, и когда лютнист все же соизволил показать свой длинный нос, герцог готов был от него с досадой отвернуться, но, когда услышал слова Орильи, замер, не веря своим ушам.
- Покинуть Анжер? Что за глупость! Зачем тебе покидать Анжер, когда я здесь?

Не смотря на множественные доказательства противоположного, принц все еще считал себя солнцем, почти королем, для своих придворных, разумеется. Особенно для тех, у кого, подобно Гратину д’Орильи за душой не было ничего, кроме жалования. Это Бюсси, знатный, богатый, окруженный друзьями и почитателями, мог позволить себе небрежное обращение со своим господином, но Орильи? Это было невероятно. Настолько невероятно, что герцог Анжуйский растерялся.
Рука Монсеньора, затянутая в щегольскую сиреневую перчатку, замерла над живописной грудой сладостей, о которых он немедленно забыл, оказавшись лицом к лицу перед ужасной перспективой. Остаться в Анжере тет-а-тет с матушкой, без поддержки, без друзей! Да проще было сразу вернуться ко двору и сдаться на милость брата. Все веселее.

- Не понимаю я твоих капризов, - как можно примирительнее произнес он. – С чего вдруг такая тяга к перемене мест? Ты чем-то недоволен? Обижен? Полно, скажите что не так, месье д’Орильи, я не люблю играть в загадки. Неужели ты так боишься королевы-матери?
На красивое лицо принца легла брюзгливая гримаса капризного дитяти. Его все бросают. Все! Матушка налетела, как ястреб, и распугала всех его друзей, и несомненно, сделала это нарочно.

 Отправлено: 15.04.15 14:02. Заголовок: - Недоволен? Что вы,..

- Недоволен? Что вы, Монсеньор, как я могу быть чем-то недоволен, как я посмел бы, - в голосе Орильи явственно звучал надрыв и горечь, глаза слегка увлажнились непролитыми слезами, плечи поникли под тяжестью несправедливых обид. Но взгляд оставался острым, и даже на какое-то мгновение торжествующе блеснул.
Судя по всему, он очень удачно выбрал время, надо было этим пользоваться, и ни в коем случае не затягивать представление. Принцу быстро надоест быть в чем-то виноватым перед своим слугой, тем более, что он и так был всегда во всем виноват у своей доброй матушки Екатерины. Можно подумать, Франсуа только для этого и родился – быть козлом отпущения.

- Я верно служил вам, мой принц. Но я должен подумать о своем будущем. Я уже не молод, а у меня по-прежнему нет за душой ничего, ни клочка земли, ни дома… ни титула, - лютнист произнес это слово с особой нежностью, которую и питал к надежде на то, что когда-нибудь возле его имени появится какая-нибудь очаровательная приставка. Шевалье… или барон! – Так что придется мне уехать… и увезти в своем сердце ваш прекрасный образ, мой принц. Я буду бережно хранить его, как храню все ваши тайны!
Лютнист низко поклонился принцу, задев ковер пером от берета. Он, конечно, рисковал, принц мог разгневаться и выгнать его прочь, но что поделать? Если самому о себе не позаботиться, можно так и кануть в безвестности.

Кроме прочувствованной речи в рукаве у Гратина д’Орильи имелось и еще кое-что. Он не терял времени зря, он вдоль и поперек изучил местные благородные семьи, в поисках девицы, которой он бы мог составить счастье. Девица, разумеется, должна быть не слишком старой, не слишком страшной, их благородной дворянской семьи и с приданым, которое он мог бы потратить. Такая, к его несказанной радости, нашлась. Франсуазе де Сен-Леже, единственная дочь и наследница барона де Сен-Леже. Девица вместе с батюшкой его стараниями была приглашена на прогулку, и ее Орильи собирался предъявить господину, как условие мира между ними и его дальнейшей преданной службы.

 Отправлено: 19.04.15 12:37. Заголовок: Прошло три года с те..

Прошло три года с тех пор, как барон де Сен-Леже и его дочь последний раз были в обществе, тем более коронованных особ. Это было в Париже, и тогда почтенный дворянин и его дитя, пережив неимоверный позор, связанный с разрывом помолвки девушки и сына лучшего друга месье Алана, спешно покинули столицу. Они вели уединенный образ жизни в своем замке, старик доживал свои годы, а Франсуаза взрослела, с каждым годом становясь все краше. Она была подобна благородному цветку, проживающему свой век на диком лугу.
Сен-Леже редко принимали приглашения от соседей и выезжали навещать их, предпочитая жизнь уединенную и спокойную.
Получив собственноручно подписанное герцогом Анжуйским письмо, в котором провинциал и его наследница приглашались навестить Анжер и прием Монсеньора, господин Алан нахмурился. Последняя встреча с герцогом Анжуйским принесла ему одно разочарование. Правда титул этот тогда носил не Франсуа де Валуа, а его брат Генрих. Но старая выучка почитать королевский дом и все, что связано с ним, заставили барона дать свое согласие на визит в замок. Тем более, что Франсуазе было полезно сменить общество книжных героев на общество живых людей. Как отцу хотелось, чтобы этот цветок расцвел еще пышнее, заблистал при дворе, подарил ему наследников. Но отбиваться от женихов не приходилось. Хоть мадемуазель и отличалась всеми достоинствами, необходимыми девушке для удачного замужества, род их был не богат, большого приданого у девушки не было, годы шли, а кавалеры нынче предпочитали брать в супруги девиц совсем юных.
В общем, в этот солнечный день, несмотря на подагру, прострелы в спине и некоторую неловкость, которую господин де Сен-Леже стал ощущать в светском обществе, он вместе со своим чадом присутствовал на увеселениях, организованных принцем в Анжере.
Кроме того, стоит отметить, самой главной причиной согласия барона стало известие о том, что в главном городе Анжу появилась королева Екатерина.
- Дочь моя, когда мимо будет проходить Ее Величество, не забудьте поприветствовать ей с особым почтением. Мы многим обязаны ей.
Ради того, чтобы поклониться еще раз жене своего покойного короля, барон готов был вытерпеть все косые взгляды, если таковые будут направлены в его сторону. И теперь, стоя под летним солнцем на зеленой лужайке, где проводился пикник, он ждал, когда Ее Величество обратит на него свой взор.

 Отправлено: 21.04.15 21:15. Заголовок: Услышав от отца о н..

Услышав от отца о необходимости присутствовать на приеме у монсеньора герцога Анжуйского Франсуаза едва не лишилась чувств от смятения и растерянности. Она вообще не особенно любила выезды, даже приглашения соседей с некоторых пор ее не слишком радовали, она предпочитала проводить время в обществе книг и цветущих лугов, так было спокойнее. Мысль о насмешках или косых взглядах в ее сторону, а тем паче, в строну ее любимого отца, не просто пугала, приводила в ужас. Поэтому первой мыслью было взмолиться:
- Батюшка, прошу вас, нет ли какой-либо возможности отклонить приглашение? Быть может, мне сказаться больной? - Но нет, господин де Сен-Леже говорил о поездке как о деле решенном, значит, шансов нет.

Нельзя сказать, чтобы Франсуаза после истории с расторгнутой помолвкой, ее несостоявшейся любовью, совсем разуверилась в людях, перестала им доверять, просто она, сама того не ведая, установила границы своего мира, в нем были и искренняя, верная любовь, и честь, и доблесть, короли были мудры, рыцари отважны, а дамы прекрасны и целомудренны - всем ее миром были книги и любовь отца. Именно они заполнили образовавшуюся в ее сердце пустоту. И конечно, мадемуазель де Сен-Леже совершенно не хотелось покидать свой уютный и безграничный мир для того, чтобы услышать насмешливый шепоток за спиной, увидеть брошенный невзначай ехидный взгляд, пробирающий до костей. Но если батюшка так решил, стало быть, так нужно. И вот Франсуаза, нарядная и свежая, стояла на чудесной лужайке, чудесным летним днем, среди блестящей толпы с подступающим к горлу комком слез и нежной улыбкой на губах.

Сначала девушка попросту не знала куда себя деть, куда спрятать ручки, напрочь забыв о веере и пытаясь скрыть их вместе с последним в складках нежно-розового платья. Самой Франсуазе нравился ее наряд: нравилось изящное светлое платье, нитка жемчуга, мягко сияющая на шее и переливающаяся оттенками розового, волосы девушки были частью убраны шпильками все с тем же жемчугом, частью свободно спадали волнами на плечи и спину. В то же время, она будто бы стыдилась наслаждаться своей красотою.

Успокоение истерзанной душе принесла прогулка у реки. Волны мягко плескались совсем рядом, даря надежду на прохладу, приглашая остановиться и забыть все горести и заботы, предлагая думать о вечном либо не думать ни о чем... Мадемуазель де Сен-Леже почему-то подумалось о королеве.
- Батюшка, мне показалось Ее величество немного изменилась с тех пор, как я видела ее в Лувре, постарела, пожалуй. - Мысль о том, что она сама, возможно, также изменилась и будет продолжать меняться, совсем скоро отнюдь не в лучшую сторону, возникла где-то на границе сознания. Воспоминания едва не нахлынули, смывая остатки выдержки и хрупкого спокойствия, но река уносила сейчас все дурные мысли.

 Отправлено: 22.04.15 10:21. Заголовок: Беседа принца с конф..

Беседа принца с конфидентом потекла по вполне предсказуемому руслу. Лютнист жаловался на свои обиды, принц его утешал, тот говорил о своем желании «подумать о своем будущем» - принц горячо обещал подумать о его будущем, взывая к его разумности. Титулы на дороге не валяются, как известно, да и золото тоже. Но, наконец, они дошли до главного, и прозвучало имя мадемуазель де Сен-Леже.
- Значит, ты решил обзавестись женой, драгоценный мой Орильи?
Монсеньор бросил задумчивый взгляд на своих гостей, найдя глазами девушку, о которой говорил его свитский. Ее лицо показалось ей знакомым, но девичьи лица не то, на чем обычно задерживался его взгляд. А вот с именем было связана какая-то пикантная история, но вот припомнить подробности герцог Анжуйский не мог, сколько ни старался.
- Ну что же, выбор хорош. Барон принадлежит к старинному роду, правда не богат, но дочь единственная наследница, и после смерти старика титул перейдет к тебе. Да и девица весьма недурна. Весьма.
Принц с видом знатока скользнул взглядом по девушке в розовом платье, идущую рядом с почтенным дворянином, уже пожилым, но исполненным достоинства и благородства.
И все же, где он раньше слышал это имя?

- Пойдем, спросим у матушки, что она думает по поводу этой девицы и ее отца. Уж кто-кто, а мадам Катрин знает все обо всех.
Придя в замечательное расположение духа, Монсеньор подмигнул Орильи и направился к матери, для которой в тени плакучей ивы уже поставили кресло, а на ковре рядом раскидали подушки – для ее фрейлин. В самом деле, почему бы не женить своего верного слугу на дочери барона Сен-Леже? Орильи получит жену, приданое и надежду в будущем стать бароном, девица – мужа, у барона в зятьях будет фаворит наследника престола.

- Моя дорогая матушка, мудрейшая из королев, надеюсь, прогулка вас не слишком утомила, - улыбаясь, проговорил он, склонившись поцелуем к материнской руке. – Может быть, вы удовлетворите мое любопытство относительно некоторых лиц, которых я не знаю, но о которых очень хотел бы узнать? Например, кто этот дворянин и сопровождающая его девушка в розовом? Я знаю имя, Сен-Леже, но, увы, на этом все. А мне бы хотелось быть гостеприимным хозяином для своих гостей, и приветствовать их как подобает.
Принц нежнейше улыбнулся вдовствующей королеве и хитро Орильи. Конечно, вряд ли лютниста можно назвать мечтой провинциальных демуазелей, которые, как известно, грезят о рыцарях, лунном свете и розах. Но ничего, стерпится – слюбится. А если и нет, то невелика беда.

 Отправлено: 24.04.15 10:46. Заголовок: Старая королева обла..

Старая королева обладала железной выдержкой, приказав себе не чувствовать усталости и болей в груди, она их не чувствовала. Позволить себе такую слабость – хворать, когда решается судьба дома Валуа и судьба всей Франции она не могла. Мысль о том, что ее любимый сын, Генрих, нуждается в ней, поддерживала Екатерину Медичи не хуже подкрепляющих отваров мэтра Рене.
- Нет, Ваше высочество, я не устала, - добродушно ответила она герцогу Анжуйскому, которому, судя по всему, вздумалось поизображать из себя гостеприимного хозяина и любящего сына. Лицемер! – Да и как можно устать, когда глаза радуются этой красоте. Чудесная мысль, устроить прогулку у реки, Франсуа. Будьте любезны с этими людьми, улыбайтесь им, и они с радостью отдадут за вас жизнь, если представится случай.
А может быть, и нет. Как доложили мадам Катрин, отнюдь не вся провинции пребывала в восторге от мысли о войне. Часть, особенно те, кому было что терять, куда охотнее отправили бы своего герцога мириться с королем.

- Вы говорите о бароне де Сен - Леже и его дочери, сын мой. Этот достойнейший дворянин долгие годы служил вашему отцу. Он честен, благороден, и то, что он прибыл, чтобы засвидетельствовать вам и мне свое почтение свидетельствует о его несгибаемой преданности.
Екатерина Медчи улыбнулась, улыбка вышла печальной. Вот он, осколок славного прошлого, которое было и ее прошлым. И их все меньше. Все меньше тех, кто помнит ее мужа, Генриха II, все меньше тех, кто помнит дофину Катрин, а не королеву Екатерину.
- Барон имеет все причины быть недовольным своими правителями, Франсуа, - Флорентийка понизила голос так, чтобы только сын мог слышать ее слова, которые она посчитала нужным сказать, дабы тот не сделал какой-нибудь ошибки, и не нанес старому барону еще большего оскорбления, чем ему уже было нанесено. – Его дочь, Франсуаза, была помолвлена с маркизом д’Ампуи. Помолвка была расторгнута, и, как я вижу, бедная девочка так и не обзавелась супругом. Примите барона и его дочь как можно более милостиво, Франсуа, хотя бы ради меня.

Екатерина Медичи прекрасно помнила, в каком ужасе и горе барон и его дочь покидали двор, сколько улыбок и усмешек их провожало. Для придворных все случившееся было пикантной сплетней. Надо же, Гених Валуа так любит Луи де Можирона, что предпочел увезти того на войну, лишь бы не допустить свадьбы. А для барона де Сен-Леже и его дочери это был конец всего их маленького, хрупкого мира. Когда-то и она сама пережила подобное, узнав, что степенная и изысканная «госпожа Диана», годившаяся в матери ей и ее мужу, на самом деле не «друг и советчик» а любовница дофина. Но даже когда твой мир рушится, надо как-то жить дальше.

 Отправлено: 25.04.15 14:19. Заголовок: Франсуа слушал прочу..

Франсуа слушал прочувствованную речь матушки и едва не пританцовывал на месте от восторга. Разумеется, ему были совершенно безразличны благородные седины барона, его заслуги перед троном и памятью отца. А вот то, что эта девица в розовом была нареченной маркиза д’Ампуи, которого принц считал своим долгом ненавидеть, это было весьма любопытно. Недобрый ум принца тут же подсказал, что свадьба несостоявшейся невесты Луи де Можирона с нетитулованным и безземельным Гратином д’Орильи будет весьма неприятной шпилькой в адрес фаворита братца. О самой девице он, разумеется, уже не вспоминает… ну так вспомнит, когда она появится при дворе. Если же и этого будет недостаточно, мы придумаем еще что-нибудь занимательное!

Монсеньор окинул более внимательным взглядом Франсуазу де Сен-Леже. Не в его вкусе эта демуазель, нет в ней ослепительной красоты Дианы или несокрушимого, спокойного очарования Жанны. Но есть некая трепетная нежность. Как огонек свечи. Как цветок, который хочется сорвать. А потом, вдохнув его сладость, можно и выбросить. Нет, было бы преувеличением сказать, будто Франсуа задумывал обольщение бывшей невесты маркиза д’Ампуи. Эта мысль просто промелькнула, и понравилась ему, как нравились любые злые шутки. Но именно поэтому он ее и запомнил.

- Ваш рассказ, дорогая матушка, тронул меня до глубины души, - заверил принц королеву Екатерину. – Уверяю вас, я окажу барону самый теплый прием, а если окажется, что мы можем что-либо сделать для этого достойного дворянина, мы это сделаем, не так ли, мадам?
Герцог Анжуйский улыбнулся матери и немедленно попросил пажа пригласить барона де Сен-Леже с дочерью. В самых изысканных выражениях, которыми остались довольны бы даже задиристые гордецы, фавориты братца.
- Я одобряю твой выбор и похлопочу за тебя перед бароном. Надеюсь, Орильи, ты не будешь слишком ревнивым мужем, - почти в шутку прошептал он лютнисту. – Счастье, знаешь ли, в нетребовательности.

 Отправлено: 28.04.15 16:13. Заголовок: - Ну что ты, доченьк..

- Ну что ты, доченька, - смутился барон от прямолинейного замечания Франсуазы. Нет, не то, что бы он не видел, как годы изменили Екатерину Медичи, но и сам он превратился в рухлядь. Деревья уже не были такими высокими, а трава такой зеленой, как в пору юности. К тому же, воспитанный в старых традициях дворянин не имел права, не мог позволить видеть в своей госпоже недостатки. Она всегда была и будет для него совершенством. Такое почитание вассалами своих сюзеренов и их жен определяло в истории преданность. – Нет, дитя мое. Королева не постарела. Это наши глаза с годами начинают видеть иначе.

В силу того, что провинциал не сводил глаз со вдовы Генриха Второго, он видел, как подошел к ней ее младший сын, нынешний герцог Анжуйский. Было что-то неприятное в этом отпрыске Валуа. В сравнении со своим старшим братом, он проигрывал и в крепости телосложения, и в спокойной уверенности манер. Тот был рожден королем, а этого месье Алан с трудом представлял себе на троне Франции. Но Генрих Валуа нанес оскорбление своему подданному, и эта рана еще не зажила. Случись гражданская война, о возможности которой столько шептались в Анжу последние месяцы, Сен-Леже, когда-то мечтавший сложить голову на поле брани за своего короля, никогда уже больше не обнажит свою шпагу за правящую монархию. Только если за супругу своего бывшего повелителя.

Скорее почувствовав, чем догадавшись, что речь между сыном и матерью шли о нем, барон выпрямил спину и чуть приосанился. Поэтому, когда слуга Монсеньора попросил его подойти к герцогу, старик уже был к этому готов. Его государыня не забыла о нем, и наверняка шепнула принцу пару добрых слов о слуге его отца.
Следуя к его высочеству, барон крепко держал под руку свою дочь, не желая оставлять девочку в тени, а проходя мимо королевы-матери низко, но с достоинством поклонился ей.
Франсуа тоже достался поклон, но более сдержанный.

 Отправлено: 30.04.15 12:05. Заголовок: Орильи облизнул пере..

Орильи облизнул пересохшие губы, изобразив самую сладкую улыбку, на которую был способен. Улыбка эта, разумеется, предназначалась мадемуазель де Сен-Леже, барону же достался глубокий, исполненный почтения, поклон. Правда, кланялся лютнист не благородным сединам и прежним заслугам, а баронскому титулу и тому, пусть не большому, но состоянию, которое эта старая развалина после себя оставит. Так почему бы не ему?
Слова Монсеньора подхлестнули фантазию Гратина д’Орильи и она понеслась вскачь, в золотые дали, да так, что не угонишься.

Принц, очевидно, заинтересовался мадемуазель. Ну так почему бы не помочь ему удовлетворить свой интерес? Жанна де Лонгжю в качестве фаворитки Монсеньора совершенно не устраивала лютниста. Эта дама была умна, опасна и преследовала только свои цели. И что самое отвратительное, Франсуа Валуа определенно был к ней привязан, настолько, насколько он, разумеется, был способен хоть к кому-то привязаться. Но почему бы не заменить мадам де Клермон на мадам д’Орильи? Франсуаза де Сен-Леже красива, по виду так и кроткого нрава, если что – уговорим, запугаем, сожмет зубки и раздвинет ножки.

Конфидент герцога Анжуйского нежнейше улыбнулся облакам, уже видя себя мужем официальной фаворитки принца, а потом, даст Бог, и короля. И, может быть, даже отцом (де юре, как говорят адвокаты) его бастарда. Если бы такая удача приключилось, Орильи счел бы себя родившимся под счастливой звездой.

 Отправлено: 02.05.15 03:37. Заголовок: Все чудесно, но Фра..

Все чудесно, но Франсуа подозревал, что вряд ли барон де Сен-Леже, имеющий за душой не меньше доброго десятка благородных предков, будет рад отдать свою единственную дочь безвестному Гратину д’Орильи. За душой у которого было ни титула, ни земель, а лишь тайны Его высочества. Но дело в том, что свои тайны Монсеньор ценил очень высоко.
- Господин барон, как я счастлив видеть вас, - проникновенно проговорил он, и сделал знак слуге с подносом. Пусть несет вино. Нет ничего приятнее, нежели угощать анжерское дворянство анжерским вином, да еще за их счет! – Нас, принцев крови, часто упрекают в забывчивости. Но это не так. Вы, своим присутствием, оказывайте нам честь. Позвольте же мне воспользоваться вашими бесценными знаниями и опытом. Матушка, вы окажете свое милостивое покровительство мадемуазель де Сен-Леже, пока мы с бароном будем обсуждать дела насущные, но скучные для такого прелестного создания?

Принц улыбнулся «прелестному созданию», и сделал несколько шагов по направлению к реке, приглашая старого дворянина следовать за ним. На самом деле, у Монсеньоране было к барону никаких дел, но сватовство – вещь деликатная, поэтому Франсуа всеми силами искал предлог для беседы, и, к счастью, он нашелся!
- Ваша милость, что вы думаете об укреплении города? Мой Главнокомандующий уехал в Париж, увозя туда мои условия мира, но мы с вами люди военные, и знаем, что желаемый мир иногда находится на конце копья.
«Мы с вами люди военные». Франсуа, сиднем сидевшему в Анжере, очень нравилось мнить себя опытным военачальником. Если уж его братец Генрих в свое время покрыл себя ратной славой, то он тоже может! Как это часто случалось, Монсеньор путал «хотеть» и «мочь», но к счастью, или к сожалению, рядом не было никого, кто бы развеял это приятное заблуждение.

- Так же мне хотелось бы знать ваше мнение о дорогах. Если в случае войны перекрыть их, насколько будут проходимы здешние места для пехоты, кавалерии и артиллерии?
Про себя принц уже решил, что не останется в Анжере ни одного лишнего дня, душа его тосковала по придворным развлечениям. Но пусть все, включая драгоценную матушку, пребывают в заблуждении, будто он настроен крайне решительно.

 Отправлено: 04.05.15 09:49. Заголовок: Поначалу отнесшийся ..

Поначалу отнесшийся с непониманием, чем его скромная персона могла привлечь Монсеньора, месье Алан чуть приободрился, заслышав речи принц крови. То были слова не мальчика, но мужа. Барону де Сен-Леже, проведшему в провинции уже много лет, были чужды дела политики, придворные интриги, он не умел сплетничать и услаждать уши сильных мира сего лестью, но о военном деле он кое-что еще помнил.

- Как пожелаете, Ваше высочество, - поклонился дворянин и последовал за герцогом по его приглашению. Франсуазу он оставил подле мадам Екатерины с сердцем спокойным. Его королева не причинит зла его малютке. Святая вера в доброту монаршей вдовы была непоколебима в провинциале.

- Вы оказываете мне честь, Монсеньор, спрашивая о делах такой важности. Наверняка, ваши советники очень хороши и лучше, чем я разбираются в подобных тонкостях стратегии. Я же могу вам сказать лишь то, что знает любой житель здешних мест, - барон скромно опустил голову. А и правда, что он мог рассказать герцогу Анжуйскому такого, что было бы воистину ценно? Но старик был благодарен этому юноше за то, что тот почтил его своим вниманием. – Анжер – хорошая крепость и подступы к ней трудны, в городе много хороших оружейников, а в округе много молодых людей, жаждущих стяжать славы военной. Для пехоты и кавалерии места эти добры, впрочем, и пушки сюда доставлять не составит особого труда. Но Ее величество не допустит войны между своими сыновьями, ведь именно поэтому она здесь, как говорят многие, - Сен-Леже не был царедворцем, но он довольно прослужил королям, чтобы знать – им вопросов не задают. Можно рассуждать, надеясь, что тебя одобрят или опровергнут, но не спрашивать. – От себя, как человек военный, - барон скупо улыбнулся, - скажу лишь, что худой мир всегда лучше доброй войны. Матери не теряют сыновей, жены мужей, короли подданных.

Беседуя с Анжу, Алан время от времени поглядывал в сторону Франсуазы, молясь про себя, чтобы его дочь ничем не огорчила Ее величество.

 Отправлено: 04.05.15 10:03. Заголовок: Увидев, как смутило..

Увидев, как смутило батюшку ее, как ей казалось, невинное замечание, Франсуаза испытала жгучий стыд. Менее всего на свете хотелось бы ей задеть чувства любимого отца:
- Да, милый батюшка, вы, безусловно, правы! - Девушка ласково улыбнулась барону и прошествовав вместе с ним к принцу, присела в глубоком реверансе перед королевой-матерью. Может, годы и не щадили Ее величества, но ее по истине королевское достоинство, стать, мудрый, проницательный взгляд, какая-то смутно угадываемая Франсуазой внутренняя сила этой женщины заставляла девушку восхищаться великой Медичи.

Что же касается принца... Чем ближе барон с дочерью подходили к нему, тем мельче становились шаги мадемуазель де Сен-Леже, ноги ее казались ватными и отказывались повиноваться - она испытывала безотчетный страх перед этим человеком. Его улыбка казалась ей ехидной усмешкой, губы изгибались змеей, а во взгляде его Франсуаза не увидела ни достоинства, ни мудрости, присущих его матери, лишь неприятный блеск, тягучий, будто масло в светильнике.

Впрочем, человек, стоящий рядом с Монсеньором, также произвел на девушку весьма неприятное впечатление: фальшивая улыбка и пустые глаза в сочетании с почти подобострастным поклоном в отношении барона де Сен-Леже (это после всего... после всех придворных насмешек - кровь прилила к щекам Франсуазы при одном воспоминании), вероятно, этому старику что-то нужно от ее отца...
Когда мужчины удалились мадемуазель почувствовала огромное облегчение и вместе с тем смутную тревогу за отца. Что Франсуа де Валуа понадобилось от него? Ему мало его заслуг? Франсуаза сама не заметила, что от волнения вертела в ладошках веер, который неудачно развернулся и совершенно некстати выпал из девичьих рук. В растерянности она смотрела на упавший предмет, будто увидев его впервые: белый цветок из перьев на зеленой траве.

 Отправлено: 05.05.15 16:55. Заголовок: Будь на месте мадему..

Будь на месте мадемуазель де Сен-Леже другая особа, Орильи бы заподозрил ее в кокетстве. Но тут и слепому было понятно, что девица растеряна и напугана. Поэтому лютнист, поднимая безделушку, постарался придать своему лицу выражение нежной отеческой заботы.
- Вот ваш веер, мадемуазель, - конфидент герцога Анжуйского заботливо сдул с белых перьев сухие травинки. – Не стоит так волноваться, вы среди друзей, а Монсеньор относится к вашему батюшке с величайшим уважение. Да и как может быть иначе, его заслуги высоко оценивал король ГенрихII , Его величество Генрих III и даже Ее величество королева Екатерина только что весьма тепло отзывалась о бароне.
Поклонившись девушке, Орильи поклонился, и вернулся за спинку кресла мадам Катрин. Будь он молодым красавцем, он бы соблазнил Франсуазу де Сен-Леже, а уж она бы стерла свои хорошенькие коленочки, но вымолила у отца позволения на этот брак. Но чего нет, того нет, и придется действовать иначе.
- Сколь прискорбно, когда молодость увядает в девичестве, - в полголоса проговорил он, обращаясь, якобы, сам к себе, но на самом деле адресуя свои слова к королеве-матери. – После всего что выпало на ее долю, мадемуазель заслуживает счастья, или, хотя бы, уважающего ее мужа.
Эту маленькую речь Гратин д’Орильи сопроводил прочувствованным вздохом.

 Отправлено: 06.05.15 14:35. Заголовок: Екатерина Медичи пре..

Екатерина Медичи прекрасно расслышала слова Гратина д’Орильи, и была того же мнения. Сплошь и рядом браки заключались, едва девица достигала «возраста согласия», то есть четырнадцати лет, а помолвки и вовсе заключались в колыбелях, дабы оградить юных особ от стародевичества. Но мадемуазель де Сен-Леже помолвка с маркизом д’Ампуи не помогла устроить свою судьбу, скорее наоборот.

- Месье д’Орильи прав, мадемуазель, не стоит волноваться. Я прекрасно помню вашего отца и вас, и вы всегда можете рассчитывать на мое покровительство.
Действительно, надо найти мужа этой девочке, еще год, два, и она совсем увянет рядом со стариком – отцом. Муж, конечно, не будет таким богатым, знатным и привлекательным, как маркиз д’Ампуи, зато даст мадемуазель де Сен-Леже детей, а это тоже счастье.
- Сколько вам лет, мадемуазель, - напрямую спросила она. – Прошло три года как мне представили вас в Лувре, как же так вышло, что вы до сих пор не замужем?
Интересно, это Франсуаза де Сен-Леже все еще оплакивает погибшую любовь, или барон считает, что во всей Франции нет дворянина, достойного его единственной дочери?

Прохладный ветерок с реки приятно обдувал лицо, чуть вспотевшие под черным чепцом в виде сердца виски. Королева бросила быстрый взгляд на Франсуа. Тот со всей почтительностью внимал почтенному дворянину, и, пусть ему недоставало изящества и царственной осанки старшего брата, все равно, выглядел она вполне внушительно. Когда-то она без памяти любила Генриха Александра, но после всего, что ей пришлось пережить по его милости, впервые задумалась, не стоит ли сделать свою последнюю, окончательную ставку на Франсуа. Если бы еще быть уверенной в том, что он будет послушен, но, увы, такой уверенности у нее не было. Генрих, по крайней мере, отдает должное ее уму, изредка удостаивая чести спросить совета.