Отправлено: 08.10.15 11:48. Заголовок: Преждевременные радости

6 сентября 1576 года, утро. Париж.

 Отправлено: 09.10.15 12:12. Заголовок: Усидеть в Сен-Жермен..

Усидеть в Сен-Жермене, когда где-то там, совсем рядом, умирал от яда Главный ловчий на руках у своей жены, столь желанной для принца, Франсуа, разумеется, не мог. Выдержки Монсеньора едва хватило для того, чтобы не кинуться удостовериться в радостном событии тут же, немедленно, как Орильи принес ему эту радостную новость. Но следующим же утром, после мессы в маленькой замковой капелле, во время которой принц страстно молился о том, чтобы ему дарована была возможность в последний раз взглянуть в глаза этого подыхающего волка, Монсоро, прежде чем душа его низвергнется в ад, Франсуа велел седлать лошадей.
- И передайте графу де Бюсси, что мы отправились в дом графа де Монсоро, - велел он слугам, делая знак Орильи и пятерым всадникам, составляющим охрану, трогаться. Ждать Луи де Клермона, чтобы обрадовать новостью о том, что место Главного ловчего скоро будет вакантно, не было сил. На душе у принца царил праздник, Пасха и Рождество одновременно. Сегодня, со смертью Монсоро, он снова воскреснет, избавившись от опасного врага. И сегодня родится новая Диана, беззащитная вдова, которой придется склониться перед желаниями принца, ибо ее некому будет защитить.

- Значит, графиня так и сказала «болен»? И как она тебе показалась, Орильи, печальной, грустной? Глаза были заплаканны?
Принц придержал лошадь, чтобы иметь возможность говорить со своим конфидентом, а заодно лицемерно улыбаться добрым парижанам, приветствовавшим своего принца.
- Надо было раньше решиться на тот шаг, но видит бог, Орильи, он читает в моем сердце, я не желал зла бедняге Монсоро. Он сам сделал себя моим врагом!
Монсеньор поднял темные злые глаза к серому парижскому небу, призывая его в свидетели своей очередной лжи, которая тут же стала для Франсуа правдой. Одним из удивительнейших свойств нрава первого принца крови, была способность оправдывать себя, и не важно, каким преступлением он в очередной раз запятнал свою совесть. Его вынудили, обманули, ему угрожали. Сам же Франсуа всегда в своих глазах был белее агнца и невиннее дитяти.

- Должность главного ловчего я буду просить для Бюсси, - пообещал принц в порыве несвойственной ему щедрости. – Правда, король, скорее всего, откажет. Но на то воля Его величества. А ты, мой старательный друг? Что ты хочешь для себя? Титул теперь у тебя есть, состояние тоже досталось. Жизнь удалась, не так ли? Теперь тебе нет причин жаловаться на своего господина.
Франсуа самодовольно улыбнулся, подбоченившись, махнул рукой в ответ на не слишком горячие приветствия парижан. Для них он был ни рыба, ни мясо. Католик ли, гугенот, гизар ли, роялист – не разберешь. Глупцам и невдомек, что герцог Анжуйский может принадлежать только к одной партии – партии себя, и молится только одному богу – своему блестящему, несомненно, королевскому, будущему.

 Отправлено: 10.10.15 14:00. Заголовок: - Не то, чтобы печал..

- Не то, чтобы печальной, мой добрый принц, скорее, утомленной заботами. Но, готов поклясться, прекрасные очи графини не уронили ни одной слезинки по больному мужу, да и с чего бы ей рыдать по нему, - угодливо хохотнул Орильи, прекрасно зная, что хочет услышать от него герцог Анжуйский, и охотно говоря только то, что способно его порадовать. – Даже слуги говорят, что мадам Диана холодна к мужу, хотя чтит его и не прекословит ему ни в чем. Клянусь Венерой, Монсеньор, из графини выйдет очаровательнейшая вдова, и любовница, достойная принца крови!

Про себя Орильи уже решил, в случае чего, попросить руки графини. Богатенькая вдовушка, да, к тому же, фаворитка принца. Ей понадобится муж-ширма, ему – золото, которое ей оставит супруг. А принц не будет ревновать к своему верному слуге. Словом, все те мечты, что лютнист лелеял ранее, поменяли лишь незначительное - имя дамы. Раньше была Франсуаза, нынче Диана, а более ничего не изменилось. Он все так же видел себя мужем фаворитки принца, а потом и короля, так что никто бы не смог обвинить Гратина д’Орильи, барона де Сен-Леже в ветрености.

- Но вы сейчас убедитесь во всем сами, вот и дом господина Главного ловчего! Все же, как вы добры, Монсеньор, к этому негодяю, у вас воистину золотое сердце. Он не достоин такой чести, видеть вас подле своего ложа, да и по правде говоря, не заслуживает он умереть на своей постели, рядом с такой красавицей-женой. Ему бы сдохнуть на соломе, как шелудивому предателю-псу, укусившему кормящую его руку! Граф де Бюсси куда больше достоин должности Главного ловчего, чем этот проходимец!
Орильи праведно негодовал, превознося до небес доброту принца, зная, что тому подобные слова как бальзам на душу. Его высочество, при всех своих не слишком привлекательных душевных качествах, в глазах всего мира желал казаться добрым, сильным и справедливым.
Стража, спешившись, постучалась в двери дома.
- Его высочество герцог Анжуйский, - крикнули зычно.
Орильи поспешно согнал с лица улыбку, приняв вид строгий и печальный, как и подобает при визите в дом, где умирает хозяин.

 Отправлено: 11.10.15 17:40. Заголовок: Предатель-слуга умир..

Предатель-слуга умирал ровно сутки с того момента, как Бриан де Шамб отхлестал его по лицу платками, что он подложил своему господину, и не дал смыть водой яд с кожи. Вечером того дня, как в доме Главного ловчего Франции был обнаружен пособник отравителя, появился и Гратин д’Орильи, определенно желающий проверить, как выполнено то дельце, которое им было поручено одному из домашних слуг графа де Монсоро.
По просьбе барона де Поншато его супруга лично не пустила лютниста принца дальше порога, объявив, что муж ее тяжко захворал.

Сам же Монсоро готовил свою западню для конфидента герцога Анжуйского. Он просидел на конюшне подле корчащегося в агонии изменника несколько часов, наблюдая за тем, какая именно ему была уготована смерть. И когда на следующий день в двери дома на улочке Сен-Антуан постучались люди Монсеньора и было объявлено, что с визитом прибыл сам герцог Анжуйский, месье Бриан приказал не торопиться открывать.
Он прошел в комнату своей жены, и подошел к ее туалетному столику и висящему над ним зеркалу в эмалевой оправе, застав Диану за вышиванием, а Гертруду, разбирающую нитки в корзинке.
На этот раз он не стал приказывать служанке удалиться, напротив остановил ее жестом, когда та поспешила встать.
- Вы слышите, сударыни, кто к нам пожаловал? – спросил он женщин, разглядывая свое лицо в зеркало придирчиво. После болезни щеки еще не приобрели румянец, а после бессонной ночи глаза впали, а вокруг них появились синяки.

- Мне нужна ваша помощь, дамы. Полагаю, что за то, что хотел проделать крысеныш Орильи в этом доме, он заслуживает того, чтобы мы сыграли с ним небольшую шутку, - в отражении зеркала появилась гримаса хищника, примеряющегося с какой стороны лучше перекусить хребет своей жертве. - Поэтому, ты, Гертруда, сейчас побежишь вниз и будешь всячески заговаривать Его высочеству зубы, объясняя, как опасно видеть твоего хозяина, и что заразиться такой опасной болезнью ничего не стоит. Можешь упомянуть, что один слуга в доме уже помер. А вас, Диана, - голос де Шамба чуть дрогнул. Имя жены ласкало губы. Он опустился перед сидящей мадам де Монсоро на одно колено и заглянул в ее прекрасные глаза. – Я попрошу еще раз помочь мне. На этот раз обвести герцога вокруг пальца. Мне невыносимо думать, что после моей смерти эти платки могли попасть к вам в руки, - в порыве чувств граф с любовью прижался щекой к тыльной стороне пальчиков дочери барона де Меридор. – И сейчас я прошу вас стать моей сообщницей в обмане одного чудовища и наказании другого. Помогите мне при помощи белил и других ваших средств сделать лицо умирающего в агонии. И позвольте принять их в вашей постели, с вами сидящей у изголовья.

Франсуа де Валуа достаточно горя принес молодой анжуйке, чтобы у нее было желание поквитаться с ним. И хотя Монсоро мог и приказать сделать все то, о чем сейчас просил, ему хотелось, чтобы Диана стала его сообщницей добровольно, а не по принуждению.

 Отправлено: 12.10.15 16:12. Заголовок: С той минуты, как к ..

С той минуты, как к рыльцу подъехал герцог Анжуйский с эскортом, несомненно, проверить, так ли плохо чувствует себя граф де Монсоро, как тому бы того хотелось, в сердце Дианы боролись две почти равнозначные неприязни, к мужу и принцу. Со спокойной душой она бы, подобно Понтию Пилату, умыла руки и отошла в сторону, предоставив Монсеньору и его приближенному плести свои интриги. Но все же, после некоторого колебания, она решилась принять сторону супруга. Благородная кровь дочери барона де Меридор протестовала против такой низости, как яд, посланный принцем своему приближенному.

- Мы поможем вам, месье граф. Гертруда, иди, и делай все, как сказал Его сиятельство. Задержи Монсеньора как можно дольше.
Диана поднялась, спешно убрав свои пальцы от щеки мужа, и подошла к столику, на котором хранились немногие женские средства, которыми пользовалась анжерка, чуждая придворной моде белить и румянить себя без всякой меры. На душе было тяжело и неприятно, графиня чувствовала себя вовлеченной в порочный круг обмана и лжи, еще немного, и она потеряется в нем, сама станет его частью.

Пудра белая и розовая, кармин для губ, вот те средства, которыми она располагала, но, к счастью, в комнате было не слишком светло. Если закрыть окно и оставить у изголовья всего пару свечей, если не позволять герцогу подходить близко к мнимому больному, то вряд ли он заметит подмену настоящей лихорадки вымышленной.
- Ложитесь, граф, и постараемся как можно лучше сыграть свои роли, - вздохнула она. Если бы не граф де Бюсси, если бы не их встречи украдкой, которые составляли все ее счастье, Диана попросила бы мужа отпустить ее в провинцию. Лучше изо дня в день встречать рассветы в старом замке Меридор, или даже в нелюбимом замке Монсоро, чем дышать воздухом Парижа, отравленном интригами и предательством.

 Отправлено: 14.10.15 11:29. Заголовок: Все шло так, как гер..

Все шло так, как герцог Анжуйский себе и представлял. В доме чувствовалась испуганная суета, служанка, выбежавшая встречать гостей, была явно встревожена.
- Не стоит Вашему высочеству подниматься наверх, - повторяла она, перебирая в руках край белоснежного передника. Пальцы, как отметил Франсуа, внимательный к подобным мелочам, заметно дрожали. – Лекарь говорит, это опасно!
Принц едва заметно ухмыльнулся. Опасно… если бы было хоть чуточку опасно, он бы сюда и не сунулся. Переболев оспой, которая подпортила его привлекательное лицо, Его высочество как черт ладана боялся любой болезни. Стоило его приближенным чихнуть, как они нещадно изгонялись из покоев Монсеньора, а покои окуривались можжевельником.

- Я понял тебя, милочка, - снисходительно прервал он служанку. – Но если все так, как ты говоришь, то я тем более должен увидеть графа де Монсоро.
И графиню. Глаза принца хищно обшарили прихожую, лестницу, ведущую наверх, невольно пытаясь уловить шелест платья Дианы, запах ее духов. Графиня де Монсоро много раз была к нему так близко, казалось, протяни руку – и она твоя. Но каждый раз ускользала, дразня холодностью во взгляде. Воздух в ее присутствии становился ледяным, как в январе, но даже это не могло охладить принца. Раз за разом он внушал себе, что все это всего лишь расчетливое кокетство умной, честолюбивой женщины, разжигающей его страсть.

- Пойдем, Орильи. Я хочу ободрить и поддержать нашего Главного ловчего, или, если уж так суждено, проститься с ним. И заверить, что его жена будет после его смерти под нашим покровительством, и не оставлена нашими милостями.
Принц ухмыльнулся, показав зубы в волчьем оскале. Каково будет графу умирать, зная, что не успеет его тело остыть, как его жена станет его, принца, любовницей? Наверняка этот предатель будет мучится еще при жизни так же, как будет мучится после смерти, наблюдая из адова котла, как холодная Диана раз за разом будет ложиться в постель герцога. Добровольно, или по принуждению – для младшего Валуа значения не имело.

 Отправлено: 15.10.15 13:20. Заголовок: - Вы идите, Монсеньо..

- Вы идите, Монсеньор, я, пожалуй, останусь здесь, - Гратин д’Орильи счел уместным напустить на себя притворную скромность. - Не хочу видом своего траура огорчать мадам графиню еще больше, мой принц. Бедная госпожа Диана! Овдоветь такой молодой! Идите, Ваше высочество, и будьте ангелом утешения для бедного главного ловчего и его жены.
Особенно для его жены. В значении улыбок Франциска Валуа ошибиться было трудно. Сам же Орильи намеревался остаться внизу совсем не из скромности, а желая расспросить о том слуге, что передал графу де Монсоро отравленные платки. Преемник Алана де Сен-Леже (преемник по имени, но не по благородству) очень хотел знать, достало ли у предателя ума скрыться вместе с золотом, во избежание разоблачения. Хотя, судя по тому, что он видел и слышал, разоблачения можно было не опасаться. Говорили о болезни, не об отравлении.

Проводив взглядом принца и мысленно пожелав ему хорошенько развлечься, Гратин д’Орильи покровительственно улыбнулся взволнованной служанке.
-Ну-ну, дорогуша, успокойся. Все будет хорошо, Его высочество будут осторожны. Скажи лучше, кто-нибудь еще кроме твоего хозяина заболел?
- Только один слуга, сударь, - вздохнула служаночка. – Но он не то, чтобы в доме служил, все больше при кухне и при лошадях. А больше никого.
Орильи мысленно поздравил себя с удачей. Похоже, слуга был неосторожен с платками и сам отравился. Чего еще ожидать о такого глупца? Но и эта смерть была лишь на пользу конфиденту герцога Анжуйского, поскольку избавляла его от опасного свидетеля.
- Да что ты говоришь! Ну, бог даст, все обойдется. Принеси мне вина, прелесть моя. Вино лучшее лекарство.

Сидя в доме графа де Монсоро, угощаясь вином графа де Монсоро, Гратин д’Орильи поднял бокал за упокой души графа де Монсоро. Все же бедняга проиграл свою последнюю охоту.

 Отправлено: 16.10.15 12:42. Заголовок: Мужчина, лежащий в к..

Мужчина, лежащий в кровати со светло-бежевым пологом зашелся в приступе кашля. Непритворного. Этот симптом ему не нужно было играть, поскольку после перенесенной в Реймсе красной лихорадки, кашель еще не до конца оставил Главного ловчего Франции. Глаза его, казалось, влажно блестели, но на самом деле они сияли счастьем. Диана согласилась ему помочь. Диана разрешила лечь ему в свою постель, Диана сидела у его изголовья и ее мягкий голос читал строки Писания. Именно такую картину и застал Монсеньор, когда его провели к «умирающему».. На щеки хозяина дома были наложены белила, а свой нос Бриан де Шамб только что измял пальцами, и он был красен, словно воспален.

- Стойте! Стойте, мой принц! – воскликнул Монсоро, завидев на пороге комнаты герцога Анжуйского. – Меня сразила страшная болезнь. Повторно! Я видел, в каких мучениях от нее умирали люди в Реймсе, и не могу допустить, чтобы вы подвергли себя угрозе заразиться. Я ваш смиренный подданный, но это та малость, которую я еще могу сделать для своего господина, - Монсоро сокрушался, убивался и восклицал. Но что взять с человека, отравленного неизвестным ядом? Скоро его слова и вовсе начнут напоминать бред.
Раздетый до рубахи, он потянулся из-под покрывал к руке жены, и прикоснулся к ней губами, а после к другой, надеясь в тайне, что Монсеньор побрезгует после этого выражать поцелуями свои приветствия и расположение к графине.

- Мой ангел, моя Диана, ее сам Господь Бог хранит и болезнь к ней не пристает, сжигая лишь мою плоть, - дыхание барона де Поншато было рваным, глаза бегали взглядом по всей комнате, словно у полоумного. Внезапно граф весь дернулся в конвульсии, и из его груди вырвался стон полный муки и боли.
Разыгрывая этот маленький спектакль, супруг прекрасной Дианы де Меридор сожалел лишь об одном – что зрителей было так мало, и он не видит торжествующего угодливого лица Гратина д’Орильи. Но и для принца стоило постараться.

 Отправлено: 18.10.15 10:57. Заголовок: Поцелуи мужа жгли ко..

Поцелуи мужа жгли кожу рук не хуже яда, и графиня вздрогнула от отвращения. Она боялась графа де Монсоро, она не верила графу де Монсоро, иногда, очень редко, у нее в душе просыпалось что-то вроде жалости к этому человеку, как сегодня, когда он попросил ее о помощи. Но все равно, всегда и навсегда, он был ей противен. Его черты лица, его голос, его прикосновения. Но сейчас в покоях супругов присутствовал тот, кто был противен Диане не меньше. С изумлением она смотрела на то, с каким невероятным самообладанием, с каким лицемерием, возведенным в искусство, предстал Его высочество перед тем, кого сам же приказал убить. Молодая женщина даже отодвинулась глубже, в тень алькова, чтобы скрыть от Монсеньора чувства, промелькнувшие на ее лице.

- Мой супруг прав, Ваше высочество, - тихо проговорила она, встав и поклонившись принцу, чувствуя себя бабочкой, попавшей в сети сразу двух ядовитых пауков. – Вы видите сами… нам остается лишь надеяться на чудо.
Про себя Диана решила, что лгать, изворачиваться и убеждать принца в том, чего нет, она не будет. Пусть обманщик обманет себя сам, если на то божья воля. Либо пусть позволит себя обмануть Бриану де Шамб.
- Простите, что не принимаю вас как должно, Монсеньор, но я должна быть подле мужа.

Знал ли ее отец, на что обрекает дочь, вверяя ее графу де Монсоро? Неужели в глубине его сердца не шевельнулось предчувствие беды? Диана вздохнула. Согнав с глаз непрошеную слезу, молодая анжерка мысленно воззвала к тому единственному, для кого билось ее сердце. Что сказал бы граф де Бюсси, которого Диана де Меридор почитала образцом чести и благородства, если бы узнал, в каком недостойном спектакле ей приходится участвовать?

 Отправлено: 19.10.15 13:40. Заголовок: Скорее по привычке, ..

Скорее по привычке, чем действительно подозревая подвох, принц внимательно оглядел больного графа де Монсоро, и, конечно, не отказал себе в удовольствии полюбоваться на Диану, которая была чудо как хороша в простом домашнем платье. Может быть, если бы графине не была так красива, если бы Его высочество не изнывал от желания обладать ею, он бы заметил кое-что, достойное внимания. Например, что в спальне нет удушливого запаха лекарств, неизменного спутника болезней. Что на руках Бриана де Шамб отсутствуют повязки, а значит, лекарь не пускал ему кровь. Хотя кровопускание, вместе с промыванием, считалось едва ли не универсальным средством от всех недугов. Заметил бы. Но граф был так убедителен в своем лихорадочном бреду, а Диана так холодна и прекрасна. А главное, какие у принца были основания сомневаться? Яд тем и хорош, что действует в тайне, оставляя в тайне и само преступление, и имя преступника.

- Граф, я поражен, видя вас в таком плачевном состоянии, - лицемерно воскликнул Его высочество, найдя в себе силы оторваться от созерцания белокурого ангела. – Как же так случилось, что вы не уберегли себя?
Старательно скрыв радость и удовлетворение, Монсеньор сделал осторожный шаг вперед. Слишком бурное сострадание наверняка вызовет недоумение и подозрение, если не у умирающего (разум того, похоже, уже окончательно помутился) то у его вдовы, то есть, будущей вдовы. Которой принц намеревался оказать самую горячую протекцию.
- Послушайте, месье, вы один раз уже справились с этой ужасной болезнью, справитесь и еще раз с помощью божией.
Его высочество набожно перекрестился, злорадствуя про себя. Болезнь, быть может, Бриан де Шамб и победил, но против итальянских ядов Руджиеи оказался бессилен.

Как сам принц оказался бессилен перед чарами Дианы де Меридор.
- Мадам, - чуть поклонился он ей, с трудом удерживаясь от желания прилечь ее к себе, и пусть Главный ловчий исходит от бессильного гнева. – Прошу вас, не нужно лишних слов. Ваш муж – наш верный слуга, и вы находитесь под нашим покровительством. Если что-то будет нужно, немедленно дайте знать во дворец Сен-Жермен. И знайте, вы не будите ни в чем нуждаться. Вы слышите, мой бедный друг? Если, да охранит нас господь, вы покинете этот мир, обещаю, у вашей жены будет все, и даже больше, чем все. Это самое малое, что мы можем сделать для жены такого верного, преданного дворянина, как вы.
Ну а что? Какова верность, такова и награда!

 Отправлено: 20.10.15 11:42. Заголовок: Бриан де Шамб, лежа ..

Бриан де Шамб, лежа под покрывалами в постели жены, все слышал и видел. И еще больше понимал того, что не было сказано принцем, но предполагалось.
Убрав руки с глаз Монсеньора, Монсоро сжал их в кулаки, глядя на то, как младший сын рода Валуа увивается вокруг Дианы. От напряжения на лице мужчины выступила испарина. Капли пота потекли со лба по вискам и в волосы мнимого больного. Для представления это было хорошо, но он чувствовал, что задыхается. От злобы и ненависти. И лишь одно было успокоение. Диана не проявляла к герцогу никаких ответных стремлений. Что это? Хорошая игра придворной дамы? Или искреннее равнодушие? Оооо. Монсоро многое бы отдал, чтобы поверить во второе. Но он не верил никому, кроме себя. Хотя нет. У него был один настоящий друг – граф де Бюсси.

- Я выздоровел, Ваше высочество, тогда, благодаря усилиям и мастерству лекаря господина де Клермона. И так и не успел поблагодарить этого достойного вельможу за его доброту, - прерывисто дыша, и стараясь взять себя в руки, Монсоро бросил взгляд полный презрения на Анжу, пока тот был занят созерцанием дочери барона де Меридор.
- Сударыня, - крепкой рукой граф уцепился за пальчики супруги. – Теперь мне конец, но я прошу вас, распорядитесь, чтобы к нам пригласили графа де Бюсси. Возможно, я еще успею сказать ему пару слов благодарности и еще кое-что, - искусанные изнутри губы, чуть припухли, но попытались улыбнуться.

- Я не смею отягощать вас, мой добрый господин, бременем моей семьи. Ведь у вас есть своя… свои дела, куда более значимые. Но своих друзей я пока еще могу просить позаботиться о моей Диане.
Де Шамб не собирался разыгрывать перед д’Амбуазом фарс, подобный тому, что был сейчас. Он действительно хотел поблагодарить этого достойного человека за свое спасение в Реймсе.

 Отправлено: 22.10.15 05:12. Заголовок: - Прекрасно, граф, е..

- Прекрасно, граф, если это то, чего вы желаете, то я прослежу за тем, чтобы ваша воля была исполнена, - отозвался Франсуа, не чувствуя никакого неудовольствия от выражения подобной последней воли, как он считал, умирающего. Единственное, что доставляло принцу некоторое неудовольствие, так это созерцание того, как граф де Монсоро то и дело прикасается к своей жене, которую в мыслях Его высочество уже сделал своей любовницей. Надеется, что Диана подхватит от него эту болезнь, и сойдет в могилу следом? От такого ревнивца станется. Но яд, проникший в его кровь, уже безопасен для всех, кто дышит с ним одним воздухом.
- Уверен, граф де Бюсси с таким же уважением отнесется к вашим пожеланиям, друг мой. Ваша воля для нас свята.

Принц не видел для себя никакого неудобства в том, что опека над Дианой будет поручено Луи де Клермону. Тот слишком занят своими любовными интрижками, чтобы обращать внимания на галантные шашни своего господина. Все равно Диане не миновать его постели.
- Сударыня, - обратился он к графине. – Не откажитесь проследить за тем, чтобы моим людям подали вина. Пока ваш супруг с нами, пока мы можем рассчитывать на его преданность, мне нужно спросить его совета в одном крайне важном деле. Вы же не откажете мне в совете, месье, как не отказывали раньше в своих исключительных услугах?

О, да, услуги Главного ловчего были исключительны, но главная была даже не в том, что он украл у принца желанную женщину, а в том, что, получив в свои руки слишком много власти, он не спешил служить верой и правдой тому, кому был обязан своей должностью и своим положением при дворе. Глаза принца в полумраке комнаты блестели остро и холодно, как два антрацита. То, что он собирался сделать, убедившись окончательно в том, что чудо невозможно, и граф не восстанет с ложа болезни, наверняка вызвало одобрение у всей Преисподней. Отравить умирающему последние часы его земной жизни, что может быть более жестоким? Но Франсуа считал, что это будет достойным возмещением за те часы его земной жизни, которые отравил своими интригами Бриан де Шамб, граф де Монсоро.

Переход хода согласован

 Отправлено: 25.10.15 11:18. Заголовок: Диана выслушала мужа..

Диана выслушала мужа, ничем не показав, какой затаенной болью в ее сердце отозвались слова графа. Если бы это было возможно! Если бы она стала свободна, если бы могла открыто отдать графу де Бюсси не только свое сердце, но и руку. Но графиня де Монсоро, исполнив свой долг, поступив так, как должна была поступить дочь барона де Меридор, сам отрезала себе путь к простому счастью, оставив себе и любимому счастье трудное, выхваченное украдкой у беспощадной судьбы.

Просьбу-приказ принца она выслушала с тем же равнодушием, что демонстрировала Монсеньору и ранее, и, испросив взглядом у мужа позволения, присела перед принцем в поклоне и неторопливо вышла прочь, прикрыв за собой дверь. Так же неторопливо спустилась по лестнице, чтобы отдать тихим голосом приказ слугам. В груди бушевало пламя, готовое сжечь все добродетели, которые там еще оставались. Если бы она не остановила мужа…

Солнечный луч, проскользнувший сквозь приоткрытую дверь, упал на старинный гобелен с изображением Страстей господних. Гобелен хранился в доме, видимо, еще тех времен, когда художники для своего вдохновения брали сюжеты духовные, когда вместо нимф на полотнах сияли ликом ангелы, вместо богинь и богов рисовали святых. Все было чище, строже. С чистотой и строгостью глянула на Диану де Меридор пречистая, скорбящая у подножия Голгофы, и под этим взглядом возлюбленная графа де Бюсии усмирила бушевавшую в сердце бурю.

- Подали ли людям Монсеньора вина? Готов ли отвар для Его сиятельства?
Негромкий голос Дианы нес порядок и умиротворение слугам, встревоженным всем тем непонятным, что происходило в их доме. О том, что сейчас происходит наверху, графиня де Монсоро старалась не думать.

 Отправлено: 27.10.15 16:50. Заголовок: Монсоро постарался н..

Монсоро постарался ничем не выказать своего удивления тем, что принц сам попросил графиню оставить их. Хотя, чему тут было удивляться? В этом мире Монсеньор любил только одного человека. Ему он посвятил свою жизнь, ему был готов служить преданно и беззаветно, о нем были все его заботы и помыслы. И имя этого человека было – Франсуа де Валуа.
Поэтому, как только герцог почувствовал опасность для своей персоны, завуалированную в словах Главного ловчего Франции, он быстро расставил приоритеты таким образом, что интерес к Диане отступил на второй план.

- О Боже... – прохрипел Бриан де Шамб, выгибаясь всем телом, якобы в приступе сильнейшей боли. Теперь, когда Диана покинула комнату, он не жалея выпускал слюну из уголка рта, и вволю гримасничал.
- Да, Монсеньор, да, прикажите позвать срочно Бюсси, отправьте за ним кого-нибудь из своих людей. Я еще должен успеть ему рассказать кое-что, чтобы облегчить свою душу, - «и дать ему против тебя, мерзавец, оружие», - мысленно закончил про себя фразу Монсоро. Он действительно считал, что Луи де Клермон заслуживает того, чтобы быть посвященным в тайну о женитьбе принца на кузине Лоррейнов.

- И не тревожьтесь о моей несчастной вдове, мой принц. Я буду просить графа позаботиться о ней, как уже просил о том герцога де Гиза, - на какое-то мгновение мужу прекрасной Дианы де Меридор стало и вправду любопытно, рискнул бы герцог Анжуйский, ради того, чтобы сделать молодую вдову своей любовницей, встать на пути у принца Жуанвиля?
Сомнительно. Хотя и возможно.

- И исповедника, пусть зовут исповедника! Я уже каялся во всех своих грехах, когда думал, что умираю в Реймсе, но сейчас хочу это сделать вновь! А пока я не вручил себя на милость Господа, я сделаю для вас, мой добрый господин, все, что пожелаете, - голова мужчины заметалась по подушке, а рот искривился в судороге.

 Отправлено: 29.10.15 14:32. Заголовок: Его высочество не пр..

Его высочество не припоминал, должен ли яд, который Орильи купил у Руджиери, вызывать такие корчи, Монсеньор настаивал, что все должно выглядеть естественно, якобы Главный ловчий умирает от болезни. С другой стороны, все можно списать на то, что граф, не оправившись до конца от красной лихорадки, снова заболел ею, от этого такие мучения, так что Франсуа не стал забивать голову такими мелочами, и портить себе триумф. Не часто можно полюбоваться на такое зрелище – умирающего врага.
Брезгливо отодвинувшись от страдающего Бриана де Шамб, принц улыбнулся ему деревянной улыбкой, которая должна была означать всемерное утешение и сострадание. Но сквозь которую явственно проступало торжество.
- Надейтесь на милость Господа, граф, надейтесь на лучшее, - лицемерно вздохнул он, больше всего желая накрыть сейчас лицо графа де Монсоро подушкой, и ускорить финал этого действа. В глазах плясали злобные огоньки, делая принца похожим на волка, вынюхивающего, достаточно ли слаба добыча, чтобы вцепиться ей в горло, или стоит еще походить вокруг да около, ожидая, когда та околеет?
- Но я уверен, господа Гизы не пожалеют молитв за вашу душу, поскольку им вы служили с куда большим рвением чем мне, дорогой мой Главный ловчий, не так ли? Вы решили, что они защитят вас от всего, даже от моего гнева?

Франсуа рассмеялся, и тень за левым плечом, его невидимый спутник, рассмеялась тоже, нашептывая принцу слова, которые должен был услышать Главный ловчий сейчас, когда они одни, когда его смертный час так близок.
- Я – дофин Франции, герцог Анжуйский, Беррийский, Туреньский, граф Мэнский, пэр Франции и брат короля Франции. Я – внук Франциска I, сын Франциска II и Екатерины Медичи. Я не прощаю предательств, более того, я за них сурово караю.
Принц встал так резко, что стул опасно покачнулся. За спиной Монсеньора росли черные крылья гнева, подсвеченные золотом величия предков.
- Я за них караю смертью. Вот и все, что я хотел вам сказать, граф. Прощайте.

Улыбнувшись еще раз в бледное лицо графа де Монсоро, Франсуа повернулся на каблуках и вышел, оставив умирающего с пониманием того, от чьей руки он умирает. Сердце герцога Анжуйского пело.

 Отправлено: 30.10.15 12:54. Заголовок: Вольно расположивший..

Вольно расположившийся в кресле безутешный вдовец Орильи вскочил при появлении Монсеньора. Одного взгляда на лицо принца хватило, чтобы понять – тот весьма доволен собой. Нет, Франциск Валуа хмурил брови и чело его было омрачено скорбью, все же он только что говорил со своим верным слугой, и, вероятнее всего, в последний раз. Но глаза, глаза… О, глаза принца сверкали неподдельной радостью. Бывший лютнист, а ныне второй виночерпий удовлетворённо улыбнулся. Сегодня вечером, или, самый край, завтра утром, вся эта история будет кончена и похоронена вместе с бренными останками графа де Монсоро.

- Сударыня, примите еще раз мои заверения в глубочайшем к вам почтении. Поверьте, я всем сердцем разделяю ваше горе, - поклонился он графине де Монсоро, отдающей распоряжения по хозяйству.
Нет, все же не выглядела прекрасная Диана убитой печалью. Уж на это у Гратина д’Орильи был глаз наметан. Наверняка, графиня уже представляла, как заживет беззаботной вдовой. Ни тебе отца, ни мужа, ни детей, о будущем которых надо заботиться. Молодая, красивая, богатая и свободная. А, может быть, и любовник у нее уже имеется, неужели же она хранила верность этому пугалу, Монсоро? Орильи был знаком лишь один вид верности – верность самому себе, и в других он иного не предполагал.

- Пожалуй, я сегодня же сочиню эпитафию для графа де Монсоро, - новоиспеченный барон де Сен-Леже почтительно придержал стремя для Монсеньора. – Что-нибудь о его чрезвычайных заслугах, верности и смелости, да, мой принц? И о том, что его супруга будет вечно скорбеть об утрате.
И какая разница, что все это будет от первого слова до последнего ложью? Это не главное, главное, что ложь будет красивой.