Отправлено: 05.10.15 14:56. Заголовок: Искусство быть смирным

24 сентября 1576 года, Париж, Лувр. Раннее утро.

 Отправлено: 05.10.15 19:36. Заголовок: «Полезно упражнять д..

«Полезно упражнять душу горем, а желудок – голодом», - говорил Плутарх.
Но Жак де Леви, граф де Келюс, считал иначе. Желудок, по мнению графа, следовало упражнять хорошим вином и приличной закуской. Душу же - игрой на лютне в редкие вечера философского одиночества. Ну, а спасение своей души он находил в веселых заварушках и общении со своими друзьями. Поэтому, позавтракав, но не слишком плотно, выпив бокал вина, но не больше, Келюс отправился в фехтовальный зал, где договорился встретиться сегодня утром с Шомбергом, своим старым товарищем, с которым он познакомился в Польше и который, уладив дела в родных пенатах, недавно вернулся в число приближенных Генриха Валуа.
Несмотря на ранний подъем, королевский фаворит чувствовал себя превосходно. Прошлым вечером он вернулся из города не слишком поздно, не переусердствовал в возлияниях, и потому не только выспался, но и был достаточно крепок для того, чтобы подвергнуть свое тело физическим упражнением, кои считал куда полезнее упражнений духовных. Систематичность и необходимость оных своим друзьям привил сам Генрих, вместе с которым они тренировались почти каждый день, который требовал от них держать себя в лучшей форме, несмотря ни на лень, ни на праздный образ жизни, и благодаря которому их шпаги стали так же остры, как и их языки.

Что же касается горя, то его Жаку и так пришлось хлебнуть в Реймсе. Если бы не общество Бюсси и прекрасной Анриетты де Невер, которые скрасили скуку и упадническое настроение миньона, то по месье де Леви, издохшему от тоски и безнадежности, можно было бы заказывать панихиду. Перекрестившись и одновременно чертыхаясь, королевский фаворит, не жалея боков Нарцисса, умчался подальше от проклятой земли Гизов, на которой разразилась «красная лихорадка». Не отличавшийся особой набожностью, граф, тем не менее, верил, что Вседержитель послал Лоррейнам заслуженную кару за их проступки. И у него не было никакого желания хоть на миг задерживаться подле этой семьи, наказанной самим Господом.
А спустя месяц после возвращения в столицу, жизнь Келюса, как и всегда, восстановилась и потекла в привычном для него русле повесы, занявшего при дворе самое лучшее место.

В качестве помещения для фехтовальных тренировок миньоны использовали большой зал, который раньше представлял собой оружейную покойного короля Карла IX, где он любил уединяться среди клинков и ружей в приступах меланхолии. Жак де Леви, миновав гвардейцев, стоящих у дверей с сонным выражением лица, вошел внутрь.
Помещение не изменилось со смертью Карла Валуа, его стены все также хранили образцы самого разного огнестрельного и холодного, оборонительного и наступательного оружия. Фехтовать в такой обстановке - сущее удовольствие.
Шомберга пока не было. Граф решил подождать его, предавшись изучению великолепной коллекции, собранной здесь, в этом зале, старшим братом Генриха III. На глаза миньону попалась превосходной работы аркебуза. Сняв оружие со стены, Келюс любовно пробежался изящными пальцами по рукояти, повертел его в руках и обратил внимание на серебряную насечку в виде четверостишия, сделанную на стволе:

«В боях за честь, за божье слово
Я непреклонна и сурова,
В того, кто недруг королю,
Я пулю меткую пошлю!».*

*Александр Дюма, "Королева Марго". По словам Мэтра, данные строки принадлежат самому королю Карлу.

 Отправлено: 09.10.15 00:25. Заголовок: Жорж проснулся от то..

Жорж проснулся от того, что лежать было неудобно и в комнате было слишком светло. Из неплотно закрытого окна веяло утренним холодком. Где-то вдали пробил колокол. Считать удары саксонец не стал, сколько есть, столько есть, главное не опоздать на встречу, о которой была договоренность с Жаком де Леви. Жорж де Шомберг с уважением относился к графу де Келюсу, и не хотел что бы тот счел его невольное опоздание за намеренное. Если бы Жорж де Шомберг был склонен к философским размышлениям, то он бы непременно задался вопросом - лег он накануне поздно ночью или рано утром.
За дверью послышались шаги. Скрипнув, дверь открылась, и в неё заглянул слуга, который осматриваясь, старался понять спит ли его господин, а если нет, то в каком тот настроении.
- Вы просили разбудить Вас рано утром, месье, - осторожно напомнил вошедший слуга.
- Пауль, принеси мне чистую смену белья, и другой колет, - на немецкий манер называя своего слугу, распорядился Шомберг. Подойдя к давно потухшему камину, Жорж взял с каминной полки бутылку. Взболтав ее, и убедившись, что она еще наполовину полна, Шомберг сделал пару хороших глотков. Нет, его ну мучило с утра похмелье, он относился к тому счастливому типу людей, которых вино хмелит, но винные пары полностью испаряются после нескольких часов сна.
- И еще воды для умывания, - добавил он вслед уже уходящему слуге. Придя в свою комнату после очень интересной беседы с бароном де Ливаро, Шомберг лишь наскоро раздевшись, свалил грязную одежду в кучу и завалился в постель.

Холодная вода освежала и бодрила, времени было еще достаточно, но мешкать не стоило. Приведя себя в порядок, Шомберг поспешил в большой зал, служившей ранее оружейной короля Карла IX, а теперь используемый королевскими миньонами для фехтовальных упражнений. Коридоры Лувра были для Шомберга не такими запутанными, как в Фонтенбло, и до оружейной залы он дошел без всяких приключений. Жорж лишь ухмыльнулся, вспоминая тот розыгрыш, который с ним устроил анжуец.

Войдя в залу, Шомберг обнаружил, что Жак де Леви пришел раньше его и занят тем, что рассматривает аркебузу.
- Доброго утра, граф! Вы ранняя пташка, - добродушно поприветствовал Жорж своего товарища. – Надеюсь, не заставил долго ждать?
- Превосходная работа, - заметил саксонец, разглядывая аркебузу, и читая строчки, которые украшали ее.
- И слова хороши, жаль, что со мной не было такой подружки, как эта, вчера, а вернее сегодня ночью. Кое-кому она бы напомнила об уважении к королю, – Шомберг отошел, делая пару махов руками в стороны и поворотов корпусом для того, что бы разогреться перед тренировкой.
- Дааа… кузен де Можирона, который был еще с нами в Польше, затеял переезд в Сен-Жермен, - поделился Шомберг тем, что знал со слов Ливаро. - Синьор де Ла Бати, похоже, управился с перевозом своих вещей лишь к ночи.

 Отправлено: 14.10.15 18:41. Заголовок: Келюс отвлекся от со..

Келюс отвлекся от созерцания принадлежавшей почившему монарху аркебузы, вскинув голову, когда на входе в помещение послышался звучный голос саксонского дворянина.

- А, господин де Шомберг, - улыбнулся граф, - Добро пожаловать. Не беспокойтесь, вы задержались совсем ненадолго. Но еще совсем чуть-чуть, и на меня бы нахлынула меланхолия, прямо как на короля Карла.

Миньон практически не лукавил. Утро выдалось пасмурным, солнце скрылось в облаках, и золотистые лучи его не прорезали небо, попадая в комнаты дворца через окна с открытыми ставнями и радуя обитателей Лувра своим сиянием. И хотя в оружейной, оснащенной многочисленными высокими окнами, было светло, свет этот был серым, холодным и навевающим тоску. Поневоле начнешь философствовать. Особенно если находиться одному, в большом зале, полном великолепных образцов самых разных орудий убийства.
Но, благодаря тому, что Жорж пришел почти вовремя, граф не успел дойти до этого состояния. Характерно прищурившись, он внимательно наблюдал за фрайгерром, отмечая про себя некоторую хаотичность передвижений и сбивчивость в речи. Для сдержанного немца Шомберг, как показалось Жаку де Леви, был нынче чересчур взволнован.

- И что, это он проявил к королю неуважение? - Келюс отложил аркебузу и скрестил руки на груди, глядя на то, как саксонец упражняется, но пока не торопясь к нему присоединяться.

Из сказанного приятелем миньон пока понимал немногое. Только то, что кузен Луи, барон де Ливаро (кажется, так его величают), зачем-то переезжал в Сен-Жермен посреди ночи, а Шомберг застал его за этим занятием, и кто-то оскорбил государя. Причем, именно на последнее больше всего обратил внимание месье де Леви.

 Отправлено: 15.10.15 20:55. Заголовок: - Меланхолия это про..

- Меланхолия это просто ужасно, господин де Келюс, просто ужасно. Говорят, что она является причиной многих болезней, и даже несварения желудка. – Прекратив делать разминку, но уже порядком согрев мышцы, Жорж де Шомберг подошел к графу, но явно не с тем, чтобы предложить ему начать тренировку.
- Скажите, граф, возможно, я, как иностранец чего-то не понимаю. Каждый выбирает кому служить, исходя из своих способностей, но слышать от барона де Ливаро пренебрежительные слова: «Ваш король»… - Шомберг сжал зубы, чтобы не чертыхнуться в адрес своего ночного собеседника.

- Он так и сказал - «Ваш!» – фыркнул саксонец, припоминая слова анжуйца. - Ливаро говорил так, будто бы присягал на верность не королю Генриху III, а королю Испании, например. Или во Франции есть еще король? – съязвил Шомберг, вспоминая весь тот бред, что нес ночью синьор де Ла Бати у ворот Сен-Жермена. Ночное приключенице было еще свежо в памяти, и вызывало чувство раздражения, брезгливости, порой ярости от того, что не проткнул наглеца Ливаро прямо на месте, словом, чего угодно, но не меланхолию.

- Я до сих пор не понимаю, почему не проткнул этого наглеца шпагой прямо у его телег за всю ту ересь, что он нес. – Раз за разом припоминая поведение барона де Ливаро, Шомбергу все более и более оно не нравилось, и сам того не замечая Жорж приходил все в большее раздражение. – Он, видите ли, свободен, а мы лижем ноги своему сюзерену и пресмыкаемся. Похоже, кузен маркиза возомнил сам себя правителем Франции. – Рука саксонца лежащая на эфесе шпаги, то и дело сжималась, выдавая волнение.

- Конечно, я вчера, встретившись с Ливаро у Сен-Жерменских ворот, был слегка нетрезв, - уже более спокойным тоном добавил Шомберг. – Мы со швейцарцами славно посидели в трактире, но это не повод так пренебрежительно при мне отзываться о короле и тех, кто честно служит ему! – Оратором Жорж никогда не был, все красноречие, по-видимому, досталось Гаспару, но мог порассуждать вслух, особенно когда был чем-то взволнован. Вся эта история с телегами, проклятыми доспехами и валянием в грязи была из ряда вон выходящая. И теперь Шомберг думал, что стоит все рассказать Жаку де Леви, раз уж поганые слова де Ла Бати коснулись не только короля, но и тех кто ему служит.

 Отправлено: 17.10.15 16:54. Заголовок: Светлые брови миньон..

Светлые брови миньона сошлись у переносицы.
Келюсу нередко доводилось слышать крамольные речи в адрес короля и грязную ругань в адрес его фаворитов. Достаточно было прогуляться по улицам Парижа, чтобы вдоволь наглотаться этих гадостей, которыми на каждом углу сыпали те или иные представители французской буржуазии. Но что поделаешь с толпой? Такой она была испокон веков.
Что же касается таких персон, как сеньор де Ла Бати, у графа имелось стойкое убеждение, что они, будучи лизоблюдами по натуре своей, из зависти очерняли и обвиняли в угодничестве тех людей, которые, в силу своего статуса, могли позволить себе то, на что такие, как Ла Бати, не имели права. Однако, хотя объяснение подобной грубости со стороны анжуйца было весьма простым и понятным, слова его от этого не становились менее оскорбительными. Как для государя, так и для его друзей.
Руки молодого человека сжались в кулаки, да так сильно, что побелели костяшки пальцев.

- Честно говоря, я и сам удивлен, друг мой, что вы этого не сделали, - сдержанно, несмотря на пробудившийся внутри гнев, прокомментировал фаворит Генриха III сожаления саксонца о том, что тот не проткнул наглеца на месте, - Но готов поверить, что на пути к этой цели у вас возникла преграда.

Интересно, что же помешало фрайгерру в сем начинании? На его месте Келюс, не раздумывая, бросил бы перчатку в лицо кузена маркиза д'Ампуи, если бы услышал от него такие слова. Неужели Шомберг был настолько пьян, что был не в состоянии драться?
Пренебрежительно... Жак де Леви фыркнул. По его мнению, саксонец выразился слишком мягко.

- Успокойтесь, Шомберг. То, что сказал вам господин де Ливаро, допустимо прировнять к государственной измене, - задумчиво промолвил Келюс, поглаживая кончиками пальцев эфес шпаги, - Следовательно, господин де Ливаро является изменником, - лицо миньона посветлело, казалось, он приходит к какому-то радующему его умозаключению, - А это значит, - граф, не спеша, извлек из ножен свою шпагу и взглядом, таким же ласковым, каким мужчины смотрят на свою возлюбленную, окинул лезвие, после чего исподлобья взглянул на Жоржа и неприятно улыбнулся, - Что мы можем поступить с господином де Ливаро по своему усмотрению.

 Отправлено: 18.10.15 11:20. Заголовок: - Да, мой друг, прег..

- Да, мой друг, преграда была. – Шомберг замолчал, вспоминая детали далеко не галантной беседы с бароном де Ливаро.
- По правде говоря, наш разговор начался весьма мирно, но стоило мне проявить интерес к тому что за телеги он встречает у ворот, так этот господин понес всякую чушь, вначале о заговоренных доспехах своего деда, а потом… - Жорж лишь досадливо дернул плечом, не желая признаваться, что Ливаро стянул его с лошади. А из-за неудачного падения еще пришлось и испачкаться в грязи. – Потом кончилось все тем, что де Ла Бати успел скрыться в воротах Сен-Жермена под прикрытием своего обоза. Похоже, он очень был озабочен его сохранностью.

- И, действительно, его слова равны государственной измене! – Сказанные Жаком де Леви слова об измене попали прямо в точку, и Шомберг живо поддержал их, поскольку и сам так считал.
– Но раз Ливаро так вольно высказывает свои суждения при мне, зная, что я предан Генриху Валуа, то он просто уверен в своей безнаказанности! Заметьте, граф, дело было у ворот Сен-Жермена. – Напоминать о том, что Сен-Жермен резиденция герцога Анжуйского не имело смысла. Делать заявление о том, что Ливаро, являясь изменником, надеется на покровительство и заступничество Монсеньора - было опрометчиво. Тут нужно было взвесить все за и против. Взяв в руки аркебузу, которой только что любовался граф, Шомберг медленно провел ладонью по нанесенным умелой рукой мастера строчкам четверостишья, прочтя вслух последние две строчки:
«В того, кто недруг королю,
Я пулю меткую пошлю!»

Поймав на себе взгляд Жака де Леви, саксонец вернул королевское оружие на место, и ответил такой же улыбкой. Медленно кивнув, Жорж де Шомберг продолжил свою мысль.
- Несомненно, граф, у него есть сообщники! И у них есть имена, которые пока нам не известны. Думаю, что именно ради этого и стоило оставить его в живых. Пока. Мертвецы, обычно, народ не болтливый. – Как знать, быть может барон специально старался своими словами отвлечь его от чего-то более важного, но вот чего?
Не торопясь Жорж де Шомберг достал свой клинок из ножен. Возможно, оружие германских мастеров было не такое изящное, как итальянских оружейников, но оружие это не воротнички или духи, которые нужно менять в угоду моде. Оружие это твоя жизнь и честь.

- По правде говоря, зря Вас вчера не было у Сен-Жермена, Келюс. Видели бы Вы, как Ливаро, гордящийся своим рыцарским происхождением, толкает увязшую телегу. Это стоило видеть. – Широкая улыбка и задорный взгляд преобразили лицо Шомберга, вспоминая всю ту кутерьму, что случилась, когда он взбодрил уколом шпаги лошадь, впряженную в увязшую телегу.

 Отправлено: 20.10.15 10:42. Заголовок: - Господин де Шомбер..

- Господин де Шомберг, вы недавно в Париже, и видно не знаете, что гордиться своим происхождением ныне дурной тон, и делают это те, у кого других достоинств слишком мало, чтобы о них говорить, - голос маркиза д’Ампуи, привычно полный сарказма, разнесся от дверей оружейной по всему помещению.
Луи встал рано, успел прокатиться по Тюильри на Аиде, и не найдя своих приятелей в покоях, отведенных им в Лувре, навскидку определил их местонахождение. И не ошибся. Он появился в дверном проеме любимой комнаты короля Карла IX бесшумно, со Звездой на руках, почесывая любимицу за ушком. Колет и плащ миньон оставил в приемной Генриха, чтобы, когда король закончит свой утренний совет, он видел, что его фаворит в замке. В отличие от Келюса, да и многих придворных, нынешняя погода не ввергала Можиро в уныние. Напротив, молодой человек чувствовал себя в пасмурные дни гораздо лучше, чем в солнечные.
- Правы те, судари мои, кто называет нас ленивыми котами, - усмехнулся Людовик, и опустил рыжую кошку на пол. Недолго думая, Звезда важно прошла к окну и заняла удобную для наблюдения позицию на широком подоконнике. – Даже в таком месте, - синий взгляд окинул оружейную от потолка до пола, скользнув по стенам, - мы предаемся беседам. Защищайтесь, месье! – синьор де Сен-Сафорин ловко выхватил шпагу из ножен, и сделал выпад в сторону саксонца, дразняще звякнув по его клинку острием своего. – Предлагаю вам двоим нападать одновременно, господа, поскольку вы похожи на сонных мух больше, чем на серьезных противников.
Растормошить приятелей, в частности Жака де Леви, когда тот был больше склонен к философствованию, было делом непростым, но Луи не жалел шпилек.
Он слышал последние слова Жоржа, но не знал сути беседы дворян в целом.
- Так что, Жак, мой кузен теперь заменяет конскую тягу во владениях Монсеньора? Да очнись ты, Келюс! – бодро проскочив между графом и фрайгерром, Можиро легонько плашмя ударил клинком по пояснице миньона-философа и вновь звякнул по оружию Шомберга. Последнего он знал не так хорошо и давно, как де Леви, и был более деликатен в обращении с ним.
- Однако, господа, Ливаро не столь глуп, чтобы делать что-то просто так. Он рассмешил вас, Жорж, но поняли ли вы, что скрывалось за его поведением? – крепко зажатый в руке Луи эфес не мешал ему говорить, и, тем более, думать. Де Ла Бати, перейдя на службу к Франсуа, безусловно, пал в глазах своих бывших товарищей, но маркиз неплохо знал своего родственника для наивного предположения, что тот не имел под каждым своим поступком хоть сколько серьезной подоплеки. Будь то тщеславие, желание хорошо сделать некое дело или нечто иное.

 Отправлено: 26.10.15 00:44. Заголовок: Жак де Леви продолжа..

Жак де Леви продолжал улыбаться все той же улыбкой, глядя на своего взбунтовавшегося приятеля. Удар попал в цель, и Шомберг захватился идеей отплатить сеньору де Ла Бати за обиду. Это было хорошо, поскольку немцы, часто нуждавшиеся в сторонней инициативе, после определенного толчка воодушевлялись и начинали идти в нужном направлении. Келюс, теперь вновь скучающий в привычном колесе столичных будней, ужасно истосковался по стычкам. Ленивым котам, коими их считал двор Генриха III, иногда нужно было разминать лапы и точить когти. И царапаться. Так, чтобы всякие дворняги, прислуживающие шакалу, держались подальше со своими блохами и не тявкали под окнами.
После совершенного Монсеньором побега, который перепившие миньоны, ответственные за стражу тюрьмы принца в Лувре, благополучно проворонили, граф де Келюс проявил себя главным зачинщиком рейда во главе швейцарцев по улицам Парижа с криками "смерть анжуйцам!". В ту ночь приближенные государя изрядно накуролесили, взбудоражив весь город. Тем самым они только усугубили положение, чем навлекли на себя гнев короля, и без того не шибко довольного происходящим. Неистовствовавший больше всех Келюс получил тогда от Генриха самый большой же нагоняй. Однако граф был убежден, что в таких случаях требуются решительные меры, свято верил, что действует исключительно во благо Его Величества, и, к сожалению, не понимал, что, организуя вооруженное движение, делает только хуже.
Вот и сейчас миньон был уверен, что придерживается верного курса. В конце концов, мир-миром, но это не повод позволять другим возомнить о себе невесть что. И если кто-то отказывался проявить уважение к монаршей власти, равно как и к ее поборникам, то этому уважению требовалось научить. В последнее время некоторые стали забывать, кто такой король и кто такие его фавориты.
Пора им было напомнить о себе.

- Вы предлагаете за ним следить? - в то же время пытался понять Жак, куда клонит саксонец.
Как раз в тот момент в оружейную влетел маркиз д'Ампуи собственной персоной.

Улыбка месье де Леви потеплела. Он был очень рад видеть своего друга, явившегося так вовремя, пока они с Шомбергом еще не начали тренировку. Да и, справедливости ради, стоит сказать, что Можирон был чуть ли ни единственным человеком, способным взбодрить его даже в самые пасмурные дни.

- Во всяком случае, помет из твоего кузена точно сыплется, как из коня, - отвечал граф, поворачиваясь к Людовику, проскочившему между ним и фрайгерром, - Я тебе сейчас поясню, Луи...

Обмениваясь с Можироном легкими ударами, Келюс вкратце пересказал другу суть их с Шомбергом беседы, дабы не заставлять саксонца отдуваться по второму кругу. Граф достоверно передал те оскорбления, которыми их всех осыпал Ливаро, и не забыл упомянуть про телеги, к которым почему-то так привязался Шомберг. Сам-то Жак, слишком увлеченный возможностью очередной заварушки, не нашел в этих телегах ничего странного и не стал заострять на них внимание.

 Отправлено: 27.10.15 14:55. Заголовок: - Следить? – возмуще..

- Следить? – возмущенно переспросил Жорж. – Нет, конечно! Мы же не ищейки тайной полиции. Не следить, но, если король сочтет нужным, то его могут допросить, - развил свою мысль Шомберг.
Почти бесшумно в зале появился маркиз д`Ампуи, и как раз вовремя, раз разговор коснулся его кузена.

- Осторожнее, маркиз, мухи могут быть очень кусачи, особенно по осени, - парировал саксонец не только слова Можирона, но и удар шпагой. Шомберг уже успел разогреть мышцы, поэтому движения давались ему легко.
- Ливаро скорее не насмешил меня, а разозлил. Мы только что с Келюсом пришли к выводу, что за его словами скрывается государственная измена, - Шомберг пробовал найти слабое место в обороне Людовика, но пока не мог прощупать брешь в его мастерстве владения клинком. Чтобы мастерски владеть клинком, нужно ежедневно повторять фехтовальные приемы, тренируя тело. В бою главное крепкая, подвижная кисть, хорошая реакция на действия противника, и приближенные Генриха Валуа не пренебрегали тренировками.

Месье де Леви со своей стороны тоже парировал удары де Можирона, делясь тем, что только что узнал о ночном приключении саксонца.
- Не хочу ничего говорить плохого о вашем кузене, но, похоже, он, был озабочен сильнее сохранностью добра, перевозимого в Сен-Жермен, чем своей честью, – заметил Жорж, выполняя очередной финт, старясь обманным движением шпаги пробить брешь в обороне Можирона.
Сегодня ночью Шомберг вовсе и не мог подумать, что Ливаро нарочно рассказывает о заговоренных доспехах своего предка и называет придворного прихвостнем короля, язвит о грязевых ванных по рекомендации Генриха Валуа, тем самым позоря себя неуважением к своему государю и в довершении всего спешит скрыться за воротами Сен-Жермена под прикрытием телег. Телеги, да гори они адовым пламенем, не золото же он вез в резиденцию герцога Анжуйского.

 Отправлено: 28.10.15 12:41. Заголовок: За последние годы жи..

За последние годы жизни при дворе короля Франции, Людовик д’Ампуи приобщился к занятию весьма неприличествующему молодому дворянину, он начал читать. Много и взахлеб, тщательно скрывая свой интерес к книгам даже от друзей, которые не преминут позубоскалить на эту тему, если обнаружат в пучину какого греха впал маркиз де Можирон. А случилось все просто. Начав изучать труды древних, читать рассказы о сражениях и битвах, пытливый ум придворного вскоре добрался до писаний философов, а потом наткнулся на книги, в которых науку фехтования можно было познать от лучших учителей Европы. Правда лишь в теории. Никем незамеченный прокрадываясь в королевскую библиотеку, словно вор или какой злоумышленник, и тягая с полок старинные фолианты, синьор де Сен-Сафорин потом изводил Анри, требуя тренировок, где на практике мог попробовать то, о чем читал.

Жак, все же очнулся, клинки фаворитов Генриха де Валуа весело зазвенели в оружейной.
Приемы и выпады саксонца заставили Людовика вспомнить содержание попавшихся ему на глаза рукописей Йоханнеса Лихтенауэра. Германская школа фехтования была довольно груба, но вполне эффективна. Сам Можирон, более всего практиковавшийся по наработкам итальянских мастеров, сейчас отдавал предпочтение так называемой дестрезе. Это была техника испанских фехтовальщиков, описанная совсем недавно доном Джеронимо Корранса, в его книге «Философия оружия». Там говорилось об использовании в бою такой науки, как геометрия, и о приемах, построенных с ее помощью.
- Государственная измена? – выслушав внимательно Келюса, Луи широким кругом шпаги откинул его выпад, и завершая движение, поймал на острие атаку Шомберга. – Жорж, не горячитесь. Вы были в ночи вдвоем. Лошади говорить не умеют, а возниц вы вряд ли сможете найти. И пусть я верю вам, пусть вам верит наш друг Жак, но для обвинения в государственной измене слишком мало доказательств. А барон де Ливаро потомок знатного рода и добрый вассал государя, налогами с чьих земель исправно пополняется казна. Ваше слово против его слова – оцените эту перспективу, дружище, и поймите, как будете нелепо выглядеть, если заварите кашу с подобными обвинениями. Туше, - шпага маркиза после короткой плеяды финтов легонько уперлась в грудь фрайгерра, показывая куда мог быть сделан удар.
Шомберг был через чур прямолинеен. Его рука была крепка, но мозгам не хватало гибкости. Откинув светлые пряди со лба, Можирон переключился на Келюса, сделав Жоржу знак не отступать и продолжать, не сбавляя темп.

- Лучше подумайте, господа, какой такой переезд? В ночи? В Сен-Жерме, к Монсеньору? Вещи в пяти телегах? Это же сколько комнат ему выделил принц, и давно ли избрал себе в фавориты? – Атаки графа де Леви маркиз пока лишь парировал, с удовольствием отрабатывая новые приемы защиты и стараясь научиться просчитывать каждое последующее движение клинка друга. – Даже в Лувре мы не имеем такой роскоши, хотя наш повелитель король, а не герцог, и этот замок побольше резиденции Двуносого. Добро в телегах предназначалось Монсеньору, это к Биянко не ходи за прорицанием. Вот только, что за тяжелая такая кладь?

 Отправлено: 30.10.15 15:49. Заголовок: Рыбам место в воде, ..

Рыбам место в воде, птицам в небе, а фавориты короля Генриха уже давно избрали для своего досуга фехтовальную залу, разумеется, если не проводили этот досуг в каком-нибудь кабаке, задирая тех, кто, по их мнению, смотрел недостаточно почтительно или недостаточно почтительно дышал в их присутствии. Так что на этот раз Его величеству не надо было долго искать своих друзей, коль скоро, по уверениям слуги, господа не покидали Лувра.

Остановившись в дверях, Генрих Александр с удовольствием стал наблюдать за боем, не торопясь обнаружить свое присутствие. Танец ли, сражение, во всем этом молодой король высоко чтил мастерство владения собой и искусство чувствовать партнера или противника. Он и сам не пренебрегал фехтовальными упражнениями, находя, что они замечательно прочищают разум и делают мысли ясными, и поощрял эту привычку у своих придворных. Хотя, уж кого не надо было поощрять, так это Людовика де Можирона, который, дай ему волю, и спал бы в обнимку со своей шпагой, за которой ухаживал с такой нежностью, что Генрих порой начинал ревновать, и Жака де Келюса, известного своим задиристым нравом.

- Я не могу понять, господа, вы фехтуете или обсуждаете герцога Анжуйского, - подал он, наконец, голос, бросая на Луи взгляд, полный нескрываемой гордости за любимого. – Луи, рано или поздно у тебя закончится дыхание либо для слов, либо для дела. Побереги его.
Опытный взгляд короля заметил некоторые приемы, которым точно он не учил маркиза д’Ампуи. Фехтование для королей было чем-то вроде охоты, или игры в мяч, то есть приятным и полезным для тела досугом, то же искусство, которое демонстрировал Людовик, было искусство смертельно опасного боя. Генрих улыбнулся. Хорошо. Чем искуснее его друзья, тем спокойнее его сердце за этих задир.
- Итак, господа, что это за история с телегами? Монсеньор достаточно выпросил у нас денег на новый парк в Сен-Жермене, но не знал, что строительством занимаются теперь и ночами!

 Отправлено: 30.10.15 21:46. Заголовок: Кому-то не везет, и ..

Кому-то не везет, и Творец не слишком щедро отмеряет им из своего ковша, когда они приходят в этот мир. Кто-то оказывается более удачлив и наделен полезными способностями. Кто-то с благодарностью принимает свои дарования и использует их. Кто-то плюет на их недостачу, совершенствуется упорным трудом и идет к своей цели через тернии.
Жаку де Леви повезло, и природа его не обделила. Потомок старинного французского рода Леви обладал талантом к войне. Не раз показавший себя на ратном поле, опытный дуэлянт, известный своей скандальной репутацией, граф де Келюс был прирожденным фехтовальщиком, старавшимся поддерживать свой высокий уровень. И хотя он не вникал в эту непростую науку так глубоко, как это делал его друг Луи, все же шпагой они владели примерно на равных. Разве что техника маркиза д`Ампуи была более ювелирной, а напор Жака более сильным.

- А зачем нам обвинять барона де Ливаро, - спросил миньон, наступая на приятеля, который спокойно парировал его атаки, - Если мы можем просто убить барона де Ливаро?

Мало ли доказательств, не мало - Келюсу было все едино. Он видел в Ливаро солдата, принадлежащего к враждебной политической партии. А значит, врага. Который, кроме всего прочего, позволил себе столь неосторожные и дерзкие высказывания в присутствии приближенного короля. Черт, да по факту самому приближенному эти высказывания и были адресованы! А раз так, то они также были адресованы и королю. Графа удивляло, что Можирон не был этим оскорблен. Или делал вид, что не оскорблен, не считая нужным за это наказывать.

Однако продолжить тему фавориту Генриха III не удалось, в связи с непосредственным появлением в оружейной последнего. Келюс не рисковал при государе развивать диалог в том русле, в котором текли его мысли. И очень надеялся, что Генрих не слышал отпущенных сеньором де Ла Бати грубостей. Потому что в этом случае у Жака и его товарищей будут развязаны руки.
Тем не менее, он был счастлив видеть монарха. Его присутствие всегда вселяло в молодого человека силу и придавало бодрости. Келюс прервал свое нападение и отошел от Можирона на пару шагов, грациозно повернувшись к нему боком, а к Генриху - лицом. После чего поклонился королю. Взор графа засиял. В нем искрились радость и в то же время трепет, как часто бывает, когда глядишь в глаза своему идолу.
При этом, боковым зрением Келюс не забывал следить за маркизом д`Ампуи, чтобы тот, воспользовавшись случившейся заминкой, не нанес ему удар исподтишка. За ним станется.

- Ночь - время темных дел, государь. Неужели вас удивляет, что ваш брат всегда избирает для своих деяний именно это время суток?

И вправду, подобно гадам, скрывающимся в камнях и высокой траве, Монсеньор прятался в темноте, сделав ее союзником своей души, такой же мрачной, как сама ночь, но совершенно не такой же красивой. Душа Франсуа Анжуйского была уродлива.

 Отправлено: 31.10.15 13:11. Заголовок: От утренней зябкости..

От утренней зябкости не осталось и следа, удар следовал за ударом, становилось даже жарковато. Но лучшего заряда бодрости на предстоящий день сложно было и придумать.
Упершаяся в его грудь шпага Можирона, лишь доказывала, что не стоит во время тренировок загружать свои мысли ничем посторонним. Есть противник и ему должно быть посвящено все внимание. Все рассуждения о государственной измене вылетели из головы саксонца. Осталось лишь сожаление, что нынче ночью он не заставил заплатить Ливаро за длинный язык и поганые слова. Даже половины сказанного анжуйцем, по мнению Шомберга, было достаточно для свидания на небесах внука с достопочтенным рыцарем Антуаном. И слова Келюса как нельзя кстати подтверждали его мысли.

Немец лишь коротким кивком головы дал понять, что принял пропущенный удар и готов продолжать тренировку. И нельзя было не отметить некоторое изящество в фехтовальных приемах французов. Шомберг решил, что обязательно нужно попробовать перенять их тактику и движения.

Жорж де Шомберг так увлекся тренировкой, что не сразу заметил появление Генриха Валуа. Да явись сюда сейчас хоть сам Спаситель со всеми Ангелами небесными, сейчас его целью был синьор де Сен-Сафорин. Нанося и отражая удары, Шомберг еще и не упускал из внимания Келюса, который работал с ним в паре против Можирона.
- Укол! – вскрикнул Жорж, касаясь бедра маркиза, и тут же отступил назад. Только тут Шомберг обратил внимание, что Келюс прервал свои нападения и изящно поклонился.
- Ваше величество, - склонился в поклоне саксонец, стараясь выровнять дыхание.

- Проезжая довольно поздно нынче ночью мимо Сен-Жемена, я застал обоз из пяти груженых телег. Барон де Ливаро, который сопровождал телеги, утверждал, что занят переездом, сир. – Вопрос Генриха Валуа относился ко всем присутствующим, но Шомберг ответил на вопрос монарха первым, потому как был непосредственным очевидцем ночного обоза.

 Отправлено: 01.11.15 19:23. Заголовок: Людовик всегда знал ..

Людовик всегда знал о появлении Генриха, где бы оно не случалось, даже не видя и не слыша его. Словно необъяснимым шестым чувством он ощущал его присутствие. Маркизу не нужно было бросать взгляд на двери в оружейную, чтобы знать, что там стоял король. Сердце сделало привычный кульбит под ребрами и дыхание придворного сбилось вовсе не от совмещения беседы с тренировкой. Но дестрезе требовала полной концентрации внимания, тем более, что долговязость молодого человека в данной технике была скорее недостатком, чем преимуществом. Движения приходилось рассчитывать с учетом высоты своего роста, длины руки и клинка, и стараться не потерять в скорости. Чуть меньше замахи, чуть резче выпады, контратаки только когда в них есть необходимость и целесообразность. Если немного приноровиться, то и недостатки можно обратить в преимущества. Впрочем, напор друзей миньону пока удавалось сдерживать. У Жака была хорошая техника, у Жоржа резкость и целенаправленность каждого движения, но противники синьора де Сен-Сафорина сейчас скорее мешали друг другу, чем помогали.
Несмотря на то, что Луи уже понял, что государь почтил фаворитов своим вниманием, услышав свое имя, произнесенное любимым голосом, маркиз д’Ампуи вздрогнул, и, несмотря на то, что Жак отошел поприветствовать их повелителя, пропустил-таки укол от саксонца. Плюс, напрашивался вывод, что, когда нападающих больше, чем один, они имеют фору в выносливости, но теряют в точности. Хороший урок. Драться всегда надо с трезвой головой и пустым холодным сердцем. Однако сердце Луи никак не могло оставаться таким в присутствии Александра.
- Сир, мой кузен известный выдумщик побасенок, - Луи поклонился монарху вслед за своими приятелями. – Поэтому во всей этой истории, если исключить из вида болтовню синьора де Ла Бати, есть только два существенных факта – в Сен-Жермен прибыло несколько тяжело-груженных телег, и прибыли они под покровом ночи, - суммировал Можиро. – Жак, я согласен с тобой, что моему родственничку не мешало бы укоротить язык или, еще пуще, сократить его дни на этом свете, но, если мы будем проделывать это с каждым, кто пачкает свой рот инсинуациями против Его величества, то наш король останется без половины своих подданных, а другая половина будет нема, как рыбки в пруду, - к сожалению, это было правдой. Народ чтил своего короля, потому что так велели вековые традиции, но этот же самый народ, который рыдал, когда его сыны уходили на войну, не мог понять той политики сохранения мира, которую вел Генрих Валуа. А Луи, пусть и был со многим не согласен, старался поддерживать своего возлюбленного государя во всех его деяниях.
- Важнее всего, на мой взгляд, прежде чем устраивать взбучку барону де Ливаро, узнать, что именно везли телеги, которые он встречал у ворот резиденции принца, - любовно осмотрев свою шпагу, Можиро заметил на ней мутное пятнышко, и аккуратно стер его рукавом своей рубахи. – Можно спросить у Монсеньора, но ведь дождаться от него правдивого ответа, это все равно что узреть солнце в глухую ночь. Иногда, господин де Шомберг, - маркиз дружески улыбнулся фрайгерру, оценив его благородное негодование на вопрос Жака, когда он только застал их за беседой, - служба королю заключается не только в том, чтобы отстаивать честь короны, но, увы, да, иногда приходится опускаться и до слежки. Вот спросите Келюса, чем именно он занимался в Реймсе.

 Отправлено: 02.11.15 12:19. Заголовок: Анри едва заметно на..

Анри едва заметно нахмурился, спрашивая себя, может ли его братец замышлять очередную каверзу за его спиной. Ответ напрашивался сам собой. Разумеется, может. Удивительно, что до сих пор Его высочество не удивил их ничем. Это означало, что либо на братца Франсуа снизошла благодать, осенив его своим крылом и внушив верноподданнические чувства, либо же они чего-то не знали. И, судя по тому, что король только что услышал, так оно и есть.
- Говорят, горбатого исправит могила. Видимо, мудрость этой пословицы распространяется и на двуносых, - задумчиво проговорил он, обращаясь, скорее, сам к себе.

На стенах оружейной залы поблескивали золотой чеканкой творения итальянских и немецких мастеров. Бедный Карл был до них большим охотником, и оно понятно, оружие если и подведет, то не по своей злой воле, чего не скажешь о родных братьях, о родной матери, родичах де Гиз и де Бурбон. А ведь он предупреждал Франсуа. Но судя по всему, предупреждений хватило ненадолго. Любопытно, что на этот раз затеял младший из Валуа? Убийство короля, собственную коронацию, государственный переворот? Впрочем, все это уже было, и не по разу.
Если бы Генрих был один, он бы, возможно, поступил крайне легкомысленно и неосторожно, оставив се на произвол судьбы и сказав: как будет, так будет. Слишком он устал от всех этих интриг, заговоров, от постоянной необходимости танцевать на кончике иглы. Но на него смотрели глаза друзей. На него смотрел Луи, и ожидал, что его король примет королевское решение, и Генрих Александр напомнил себе, что любая его слабость рикошетом ударит по этому честному и любящему сердцу.

Пройдясь вдоль стены, собравшись с мыслями и коснувшись кончиком пальца роскошных доспехов, стоящих, как напоминание о былой, уже ушедшей эпохе, Анри ободряюще улыбнулся своим друзьям.
- Вот что мы сделаем, господа. Установим слежку за Сен-Жерменом. Будем приглядывать за ним днем, и особенно ночью. Вдруг де Ла Бати еще не переехал окончательно, и будет ждать еще несколько телег. Ну а я при первой же возможности прямо спрошу у брата, что происходит. Конечно, Его высочество выдаст нам очередную ложь. Но такой явный интерес к ночной жизни Сен-Жермена его обязательно вспугнет, и он сделает что-нибудь, что поможет нам понять, что же происходит там на самом деле.
Про себя Генрих подумал, что такие ночные «переезды» не внушают ему доверия. Если его брату что-то нужно держать в тайне, то он просто обязан эту тайну раскрыть.