Отправлено: 12.08.17 21:57. Заголовок: В пути

7 октября 1578 года. По пути между Францией и Новой Францией.

 Отправлено: 13.08.17 18:59. Заголовок: Шторм нагнал корабли..

Шторм нагнал корабли на двадцатый день. Каталонец Ааро, верная тень герцога де Роаннэ, ранним утром предсказал его по цвету и форме облаков, и не ошибся, уже к четырем часам дня небо потемнело, а ветер ударил по кораблям со злой силой, соревнуясь с волнами в разрушительном порыве. Мишель Гуфье верила своим кораблям и своей команде, но все же проверял лично, как сняты и уложены паруса, задраены ли пушеные люки, готовы ли люди. Буря это всегда испытание на прочность, на смелость, на готовность стоять до конца и не сдаваться.

Прежде чем встать у штурвала, герцог заглянул в каюту – там остался Антуан. Мальчишка первый раз вышел в море, это была его первая буря, а первая всегда самая страшная, и Мишель чувствовал необходимость как-то подбодрить своего юного секретаря. До сего дня он держался безупречно, так что не только де Роаннэ, но и команда приняла и привязалась к новичку, правда, привязанность эта выражалась в грубоватой манере, так свойственной морякам, в дружеских тычках и грубых шутках.
Антуана он застал на ногах. Тот решительно путался в кожаном, вощеном плаще, очевидно, собираясь вместе с командой сражаться бурей.

- Куда вы собрались, месье?
Голос Его светлости был строг, гораздо строже, чем следовало бы, по правде говоря, но Антуан де Понтье находился на его попечении а Мишель хорошо знал, на что способны юнцы, рвущиеся доказать всему миру свою храбрость.
Храбрость, как он уже заметил, в молодом секретаре сочеталась с застенчивостью. Герцог никогда не видел Антуана иначе, чем полностью одетым, но отнес это насчет строгого воспитания, которое получил молодой человек. Де Понтье сказал, что из-за слабого здоровья его готовили в священники, но все же, по мнению герцога, его воспитатели преступно пренебрегли военными искусствами.
- Сегодня вы останетесь в каюте, на палубе обойдутся без вас, Антуан.
Герцог решительно снял с мальчика плащ, едва удержавшись от того, чтобы не погладить ласково светлые волосы. Каждому человеку нужна какая-то душевная привязанность, вот и герцог незаметно для себя привязался к Антуану де Понтье, и, как ему казалось, мальчик платил ему тем же.

 Отправлено: 19.08.17 10:14. Заголовок: Оказавшийся в самом ..

Оказавшийся в самом сердце бури, корабль казался Антуанетте живым существом, вроде библейского кита. Он хранил их хрупкие жизни, подставляя свое тело волнам и ветру, и по деревянным доскам, из которых он был создан, проходила дрожь, будто они и правда могли причинить ему боль.

А еще Антуанетта отчаянно трусила. И трудно сказать, чего девушка боялась больше, погибнуть или разочаровать герцога де Роаннэ. Наверное, все же, второе. И, чтобы доказать ему свою храбрость, готова была бросится на палубу, готова была сражаться с парусами и тяжелыми канатами, которые легко сдирали кожу с ее ладоней, а соль разъедала ссадины, и это было очень больно, но Антуанетта, вернее, Антуан, научилась терпеть. Терпеть, улыбаться, не жаловаться. Не теряться под шутками команды, не бояться высоты… Лучшей наградой ей была ободряющая улыбка герцога. Вечерами он занимался с ней, обучая картографии, астрономии, и беглая монахиня открывала для себя совсем новый мир, куда женщинам ее положения не было ходу. Когда, довольный ее сообразительностью, герцог клал ей руку на плечо, все в Антуанетте замирало.
Ночами, вслушиваясь в ее дыхание, девушка гадала, а полюбил бы ее герцог, встреться они при дворе, в той, прошлой жизни? И горько признавала себе, что вряд ли.

- Ваша светлость, прошу вас, разрешите пойти с вами, - взмолилась она, цепляясь за руки Мишеля де Роаннэ. - Я не смогу сидеть здесь и думать о том, что вы там подвергаете себя опасности. А вдруг я буду вам нужен? Вы же многому меня научили и сами говорили, что первая буря для меня самая важная, что я должен ее своими глазами увидеть, чтобы все понять! А что я увижу в каюте?
От своих людей герцог требовал железной дисциплины, и случись ему отдать такое распоряжение хотя бы в присутствии Ааро, Антуанетта не решилась бы спорить. Но сейчас они были одни и она готова была на все, чтобы последовать за Мишелем. На палубу, в бурю, в сам ад. Куда угодно.

 Отправлено: 23.08.17 14:46. Заголовок: - Храбрые речи, маль..

- Храбрые речи, мальчик, но не очень разумные.
Голос Мишеля невольно смягчился. С нежного, почти девичьего лица на него смотрели глаза, полные решительности. Антуану было страшно, герцог де Роаннэ этот страх понимал и помнил. Это страх перед неизведанным. Как только страх становится чем-то знакомым и понятным, он слабеет. иногда отступает полностью. Но дело в том, что мореплавателю его секретарь казался слишком хрупким для столкновения с бурей. Мальчик почти ничего не весил, был тонок в кости, хотя, даже Ааро признавал, что он ловок и проворен как кошка. Может быть, глядя на него, он думает о своих сыновьях и оттого боится подвергать его опасности?
- Хорошо… но ты должен быть воле меня, постоянно. Ты понял? И если дело будет плохо, я прикажу тебе вернуться в каюту, и ты вернешься. Так ведь, Антуан? Ты выполнишь мой приказ?
Мишель взялся за подбородок мальчика, приподнимая его лицо, подтверждая приказ серьезным взглядом.
Он должен был быть уверенным в том, что его секретарь не начнет геройствовать, подвергая свою жизнь опасности.

За дверью слышался бег, голоса, скрип обшивки. Гул ветра, глухие удары волн. Гром. Буря приближалась.
Мишель улыбнулся – этой буре и Антуану. Для него буря эта борьба, а борьба это радость.
- Ну что, готов?
Плащ лег на плечи мальчика, и снова герцог про себя удивился их хрупкости и крепко взял за руку своего юного секретаря.
- Пойдем. Встретим шторм лицом к лицу, как подобает мужчинам.

За дверью каюты творился еще не ад, но ад был уже близко. В шторме мелькали остальные три корабля, Мишель волновался за них больше, чем за «Жемчужину», ведь «Жемчужина была в его руках». Но тут уже оставалось вручить корабли и людей на них Господу. Если будет на то Его воля – они выстоят.

 Отправлено: 27.08.17 12:26. Заголовок: - Я выполню ваш прик..

- Я выполню ваш приказ, Ваша светлость. И сделаю все, что вы скажете.
Антуанетта склонила голову, чтобы Мишель де Роаннэ не прочел в ее глазах чувства, которые не пристало питать молодому секретарю к своему господину. Обожание, почтение – все это вполне естественные чувства, но кроме того, беглая монахиня смотрела на мореплавателя, как женщина смотрит на желанного, любимого мужчину.
Влюбленная женщина шагнет даже в бурю, чтобы быть рядом с тем, кто ей дорог.

Пока все эти мысли проносились в ее голове, герцог подвел ее к капитанскому мостику и поставил у штурвала. Теперь Антуанетта могла, откинув голову, прижаться щекой к его груди, чувствовать его спиной. Подарок, о котором она и мечтать не смела. Но когда прошло первое волнение от такой неожиданной близости, мадемуазель д’Омаль вздрогнула от страшной и величественной картины. Волны перекатывались за бортом «Жемчужины» как зеленые звери с гладкими, блестящими боками. Ворочались, стонали, накатывали одна за другой на французские корабли. Поднимали их на свои спины, а потом бросали в бездну, и, когда «Жемчужина» качнулась. Антуанетта не удержалась и вскрикнула. Это действительно было страшно. Что, по сравнению с этой силой коварство ее родичей, могущество Екатерины Медичи, даже власть короля? Старые боги остались на берегу Сен-Мало, здесь же правили боги иные. Вода и ветер.

- Неужели можно выстоять против этого? – крикнула она, подняв лицо к герцогу де Роаннэ. У Мишеля в волосах серебрилась соленая влага, но он улыбался! Улыбался! Что за немыслимый человек…
Часть команды скрывалась в трюме, следя, не случится ли течь и отдыхая перед своей вахтой на палубе. Его светлость говорил, что бури иногда длятся день на пролет и всю ночь, изматывая людей холодом, ледяной водой и постоянным напряжением сил, когда так легко допустить ошибку. Но Антуанетта верила в то, что Мишель ошибки не допустит. Кто угодно – но не он.

 Отправлено: 02.09.17 15:57. Заголовок: - Можно. И мы выстои..

- Можно. И мы выстоим, - ответил Мишель де Роаннэ, который повидал не так мало бурь, и некоторые из них были сильнее этой.
Хотя, слишком самоуверенно так говорить сейчас, когда она только начинает входить в силу. Буря как женщина, у каждой свой нрав.
- Ты храбрый юноша, Антуан, - подбодрил он секретаря. – Главное, не поддавайся страху. А еще – всегда чувствуй ветер. Ветер на море это все. Это и жизнь, и смерть. Вот сейчас, чувствуешь, он меняется? А значит, нужно сделать так…
Герцог положил на руль руки Антуана, а сверху свои, чтобы мальчик сам почувствовал, что это такое, управлять кораблем. Почувствовал, что корабль живой, что он дышит. Сильное движение, и, заскрипев снастями, «Жемчужина» изменила положение, снова встав так, чтобы ветер и волны не причинили ей вреда.

Поселенцы в трюмах «Дианы» и других кораблей должно быть, молились сейчас. Это хорошо. Роаннэ верил в силу молитв, что католических, что протестантских, что тех, что выкрикивали краснокожие люди, заселявшие новые земли. Они тоже верили в своего бога. И бог, должно быть, верил в них.

Впереди зарождалось зеленоватое, призрачное свечение.
Де Роаннэ, чертыхнувшись, привязал Антуана к себе, а себя к рулю.
- Все в трюм, - крикнул он, и его услышали. Он умел перекричать любой ветер, если нужно.
- Закрой глаза, - велел он Антуану. – И когда я скажу, вдохни глубоко и не души сколько можешь.
Это была самая страшная волна, возможно, единственная, после которой буря пойдет на спад, но именно она топила корабли, а если не получалось, то во всяком случае, смывала с палубы все и всех и уносила в пучину. И вот она летела на них, и де Роаннэ уже различал на ее гребне белое пенное кружево.
- Сейчас, - скомандовал он Антуану, и, одной рукой держа штурвал, другой прижал к себе мальчишку покрепче.

 Отправлено: 07.09.17 18:25. Заголовок: Антуанетта не чувств..

Антуанетта не чувствовала холедных, соленых брызг на лице, не чувствовала ветра, все, что для нее осталось – это руки Мишеля де Роаннэ поверх ее рук, такие теплые в этом промозглом холоде, такие надежные. Девушка сама не могла бы сказать, что происходило с ней в эту минуту, но она тихо рассмеялась. Так смеется человек, которому не страшно, человек, который совершенно счастлив.
- Я не боюсь, - уверила она герцога, окрыленная его похвалой.
Отчего-то она казалось ей ценнее всех тех, что она получал раньше, в своей прежней жизни. Да и за что ее хвалили? За ловкость, когда она шпионила за королевой и месье де Ноагрэ. За послушание, когда согласилась запереть себя в монастыре, за скромность и набожность, когда она притворялась день и ночь. А за смелость – никогда.

А затем она оказалась прижата к нему, привязана, привязана веревкой, и на них катилась волна, такая огромная что, казалось, заполнила собой все пространство между водой и небом. Не было ничего – только она. Спрятав на груди у Мишеля лицо, она вдохнула воздуха, так много, как только смогла, и на нее обрушилась вся мощь бури.
Казалось, «Жемчужина» ушла под воду. Казалось, нет ничего кроме воды. И не будет. Сначала у Антуанетты получалось не дышать, потом воздух в легких закончился, она забилась, попыталась вдохнуть, но вокруг была только вода, соленая морская вода, и, потеряв сознание, девушка обмякла, и если бы не веревка, привязывающая ее к Мишелю де Роаннэ, эта буря могла бы стать для мадемуазель д’Омаль не только первой, но и последней а ее недолгой жизни.

 Отправлено: 14.09.17 16:00. Заголовок: В последнем напоре б..

В последнем напоре бури главное не терять голову, не терять мужества и самообладания. Мишель чувствовал, как отяжелело, ослабло тело Антуана в его руках, но ничего не мог сделать, пока волна не схлынула. Только тогда, убедившись, что для Жемчужины больше опасности нет, герцог де Роаннэ подозвал Ааро. Каталонца не загнал бы в трюм и дьявол. Не загнала и буря. И он был единственным, кому Мишель доверял Жемчужину, которую любил нежнее и трепетнее, чем любил иных женщин.
- Постой у руля, я отнесу мальчика в каюту, ему сегодня досталось.
Ааро кивнул, как-то загадочно улыбнувшись, но Мишелю Гуфье было не до его улыбок. Антуан был бледен. Не наглотался бы он морской воды – это не смертельно, но неприятно, а в первый раз может и лихорадку подарить. Он только уложит своего секретаря на кровать, убедится, что с ним все хорошо, и вернется… Буря стихала, но еще не стихла, а значит, опасность есть, а пока есть опасность – его место у штурвала, а не в каюте.

В каюте было темно и прохладно. От морской сырости не спасут ни ковры, ни плотные занавеси. Но на что Гуфье мог рассчитывать в любую бурю – это на то, что между простынями постели окажется медная грелка, полна горячих углей, а рядом горячая фляга с подогретым вином. Он выговаривал Ааро за такие излишества, но все его упреки разбивались о каталонца, как о каменную стену. Наконец, герцог сдался, а сегодня все это было очень к месту.
Герцог уложил Антуана на кровать, стаскивая с него промокшую одежду. Тот дышал, что радовало, но не приходил в себя. И, когда Мишель, не думая ни о чем дурном, раздел своего секретаря до рубашки, то наткнулся под тонким батистом на плотные полоски ткани. Решив, что мальчик был ранен, но постеснялся об этом сказать, герцог зажег свечу, нарушая свой же запрет на огни во время бури. Одна опрокинувшаяся свеча могла стать причиной пожара. И замер, в задумчивом недоумении.

Определенно, его секретарь не был ранен. Определенно, он не был мальчиком. Мужниной. Лежа в постели, на меховом одеяле, склонив голову и чуть приоткрыв губы, он превратился вдруг в красивую девушку. Которая зачем-то переоделась в мужской костюм и стянула тело широкими полосами ткани.
Герцог тут же припомнил все странности своего секретаря. То, как он избегал раздеваться при свете, краснел, когда герцог появлялся перед ним без рубашки. Вспомнил и взгляды Антуана (или как его звать). И почувствовал себя таким смущенным, будто ему было снова шестнадцать.
Девушка застонала, и Мишель поспешил укрыть ее одеялом. Как бы там ни было, он сохранит свое открытие в тайне…

- Ааро, посиди с нашим Антуаном, - попросил он, снова появляясь у руля.
Улыбка каталонца была до того, красноречива, что герцог чертыхнулся.
- Ты знал?!
- Что наш Антуан девушка, мой герцог? А красивая девушка, да? Волосы вот только жаль, короткие, а так бы всем хороша. Знал. Почти с первого дня знал.
Мишель покачал головой.
- Я потом с этим разберусь. Буря, женщины… все не вовремя.
- Буря пройдет, мой герцог, женщина останется.
С этими словами Ааро степенно удалился.

 Отправлено: 20.09.17 20:49. Заголовок: Антуанетта д’Омаль м..

Антуанетта д’Омаль медленно выплывала из темноты, не понимая, где она. В монастыре? В Париже? Отчего кровать качается? Воспоминания возвращались медленно, неохотно, как будто кто-то неторопливо ставит на место рассыпавшиеся кусочки мозаики. И только когда среди них вдруг вспыхивает алым и золотым имя Мишеля де Роаннэ, Антуанетта приходит в себя и рывком поднимается на кровати.

- Герцог? Ваша светлость?! – испуганно позвала она в темноту.
А если Мишель мертв? Его могло смыть той ужасной волной, он мог захлебнуться.
- Его светлость на палубе, буря еще не закончилась… мадемуазель.
Антуанетта узнала голос Ааро, и, тихо вскрикнув, натянула на себя одеяло.
- Не понимаю, о чем вы говорите… - дрожащим голосом возразила кузина королевы и беглая монахиня.
Сердце стучало часто-часто, отдаваясь в висках, а в горле стоял неприятный привкус морской воды. Видимо, она все же немного захлебнулась.
- Все вы понимаете, мадемуазель. Я-то давно все понял, хотя притворялись вы недурно. Но молчал. А теперь вот и Его светлость осведомлен.

Антуанетта едва слышно всхлипнула. Случилось самое страшное. Его светлость осведомлен. Мишель, наверное, думает, что она какая-нибудь беглая преступница, хотя, разве это не одно и то же? Разве она не сбежала из монастыря?
- И что мне теперь делать?
Голос мадемуазель д’Омаль прозвучал тихо и безнадежно.
Ааро поднялся. В темноте он казался больше и Антуанетта даже съежилась, когда моряк протянул к ней руку. Но он всего лишь погладил ее остриженные волосы и на глазах Антуанеты появились слезы, от доброты этого жеста.
- Мой тебе совет, девочка. Скажи правду нашему герцогу. Он справедлив, и не обидит тебя.
И ушел, оставив девушку думать над его словами.

 Отправлено: 02.10.17 14:04. Заголовок: Буря стихла, но кора..

Буря стихла, но корабли еще долго качало на волнах. Пришла пора осмотреть «Жемчужину», подвести итог потерям, которые, к счастью, оказались невелики. За борт смыло лишь пару бочек с просмоленными пеньковыми веревками. Пробоин не было, лишь небольшая влага по обшивке в трюме, но это было делом обычным. Люди целы, корабль цел. Была весомая причина возблагодарить бога за его милость, что, несомненно, каждый и сделал в сердце своем на свой особенный лад.

Все это время Мишель думал о своем случайном открытии. К этим мыслям примешивалась досада. Смешно, но все же он считал себя способным отличить юношу от девушки, и вот Антуан с ним столько времени, и лишь сегодня открылась правда. Было так же множество вопросов, но герцог де Роаннэ прагматично решил, что вопросы лучше задать виновнику всего этого, вернее, виновнице, и выслушать ответы. А еще ему не терпелось взглянуть на своего секретаря другими глазами. Мишель не был распутником, но он любил женщин и боготворил их красоту.
В каюте было темно и тихо, герцог даже подумал, что девушка спит, но когда зажег свечи, увидел, что она сидит на постели, и в больших глазах застыла растерянность и, пожалуй, страх?
Зайдя за ширму, он снял с себя мокрую одежду и переоделся в сухое. Роаннэ не спешил, давая ей время привыкнуть к его присутствию.
- Как вы себя чувствуете, мадемуазель, - вежливо осведомился он из-за ширмы. Раньше он не стеснялся своего секретаря, но разоблачаться перед девицей, и Мишель мог поклясться, девицей благородного происхождения, было как-то уж слишком. – Вам уже лучше? Я вижу, ааро принес вам еду, лучше бы вам поесть как следует, иначе желудок будет долго болеть после морской воды, поверьте, я уж знаю.

Мишел отпер шкаф, намертво прикрученный к перегородке, достал оттуда кувшин с вином, налил себе а второй кубок протянул девушке, свернувшейся в гнезде покрывал и подушек испуганным зверьком. Лицо у нее было тонкое и нежное, но отнюдь не слабовольное, может быть, поэтому Мишель так долго не догадывался о ее маскараде.
- Вам не кажется, что нам стоит представиться друг другу снова, мадемуазель? Как ваше имя, для начала, и уж простите за прямой вопрос – что вас заставило пойти на этот обман?
Иногда девицы сбегают из дома с женихами, но это был явно не тот случай, если бы у девушки был любовник на корабле, этого было бы не скрыть, тут все как на ладони.

 Отправлено: 17.10.17 15:56. Заголовок: За то время, пока Ми..

За то время, пока Мишеля де Роаннэ не было в каюте, Антуанетта перебрала все варианты лжи, от самой изощренной до той, что близка к истине... но потом, все же, остановилась на том, что придется рассказать правду. Так будет лучше. Хотя, даже правда будет звучать, как придуманная история — брак с принцем, монастырь, побег, но с этим Антуанетта уже ничего поделать не могла.
- Мое имя мадемуазель д'Омаль, Ваша светлость. Антуанетта д'Омаль, - вздохнула она, впервые за долгие месяцы произнеся свое настоящее имя. - Я кузина королевы и близкая родственница герцога де Гиза. Я бежала из монастыря, потому что мне угрожала смертельная опасность и, с помощью Ее величества, переодевшись в мужской костюм, устроилась к вам секретарем. Так уж получилось... я не могу укрыться во Франции, в Испании или Англии, или в иной какой части Старого Света, кроме, разве что, совсем отдаленных. Поэтому Новая Франция для меня единственный путь к спасению.

Атуанетта вздохнула, переменив положение на кровати. От долгого напряжения шея затекла а ноги занемели.
- Уверяю вас, за мной не числится никаких преступлений. Моя вина только в том, что я знаю тайну очень могущественных лиц, и, рано или поздно, меня убьют, чтобы обезопасить себя. А я не хочу умирать.
Тряхнув коротко стриженными волосами, девушка с вызовом взглянула на герцога Гуфье. Осудит ли он ее? Решится ли на такое? Да, возможно в глазах простых людей она преступница, богоотступница, но неужели этот человек, которого в глубине души она считала великим, будет так же мелочен?
- Вы можете спрашивать, герцог, я отвечу откровенно, но помните о том, что эта тайна уже сделала меня изгнанницей. Стоит ли вам рисковать своей жизнью и свободой?

 Отправлено: 26.10.17 20:50. Заголовок: Ветер гудел, заунывн..

Ветер гудел, заунывно, на одной ноте, волны толкались в обшивку корабля, как невидимые звери. Мишель де Роаннэ, присев на край постели, слушал исповедь девушки, которую до сего дня считал юношей, своим секретарем и подопечным. Что мог сказать герцог? Он был уверен, что Антуан не трус. Но Антуанетта превосходила его в храбрости. Одно дело сыну хорошей семьи, дворянину, пусть и без состояния и перспектив, отправиться в плавание среди грубых моряков и солдат, иное же решиться на такое девушке. Пусть даже история ее была крайне необычной.
Мишель встал, прошелся по каюте, без труда приспособившись к качке, сейчас, много лет спустя, это у него выходило само собой, он даже не замечал, что корабль потряхивает сильнее, чем обычно. Он размышлял, взвешивая слова беглой монахини и то, как они были произнесены. Смысл, интонации, дрожание голоса. Он искал хоть малейшую тень фальши… и не находил. Мадемуазель д’Омаль была напугана, взволнована, в ее голосе слышалась усталость, но не ложь.

Герцог невесело усмехнулся. Легко поверить в то, во что хочется верить. А ему хотелось верить Антуанетте, что заведомо ставило его в невыигрышную позицию. Хотелось успокоить девушку, сказать, что все будет хорошо, что она в безопасности.
- И что же это за тайна, мадемуазель? – спросил он, но получилось резче, чем он хотел, поэтому герцог поспешил смягчить свои слова. – Поймите меня правильно, я готов сочувствовать вам, сударыня. Готов помогать. Но я должен знать все.
И снова Мишель заподозрил, что дело тут в любви, и почему-то снова сжалось сердце, и в нем шевельнулось нечто, очень похожее на ревность. Да и что за страшная тайна может быть у такого юного существа?

Он залпом допил свое вино и налил себе еще. Холод от морской воды, от ветра, так и не проходил, сидел где-то глубоко.