Отправлено: 08.09.17 15:38. Заголовок: Однажды в Лувре

Ночь с 7 на 8 сентября 1578 года. Франция, Париж, Лувр.

 Отправлено: 08.09.17 21:47. Заголовок: Лувр стал мрачнее. Е..

Лувр стал мрачнее. Его живые стены впитали скорбь короля, потерявшего своих друзей и уже похоронившего в душе своего любовника, каждым камнем.
Не первый уже раз проходя по тайному ходу, который начинался в неприметной каменной кладке стены, за повислыми зарослями плетущих растений, засохшие в прошлых годах стебли которых тоже были стеной своеобразной, и каждый раз зажимая нос от невыносимо смердящего рва подле (туда сливали нечистоты из всех горшков и ведер, что были подле венценосных особ и их окружения, а также все выгребаемое из-за красивых гардин, что закрывали многие ниши в коридорах замка), Людовик вновь пробрался в спальню своего короля никем незамеченный.
Начиная с ночи в аббатстве, с того момента, как они вновь обрели друг друга, Можирону трудно было самому, не поддаться на уговоры Анри, обещающему защиту, только бы он объявил себя живым. Он показал ему свою келью, а Генрих Валуа показал своему любовнику, как он соскучился. Наутро пришлось требовать от Горанфло новую лежанку для скромного Брике. И чуть пошире.
Но то было на утро, а в ту ночь, Людовик и Генрих упивались друг другом, начиная каждый заново жить. И король Франции вышел из аббатства Св. Женевьевы со светлой, счастливой улыбкой на губах. И народ, собравшийся по утру вокруг пути государя, видел, как он шел и улыбался. А это всегда вестник благополучия. Шепотки пошли по городу.
По городу пошли шепотки, а в королевской спальне стала часто быть с утра теплой и помятой вторая подушка. По утру там спала рыжая кошка.
- Анри, хватит мысленно растерзывать нашего «друга» на кусочки, - Луи баловался, играя павлиньим пером со Звездой, лежа головой на животе своего короля. Генрих мог ничего не говорить, маркиз всегда знал, о чем думает его любимый. – Давай пошалим?? - бывший миньон провел губами по только что удовлетворенной плоти Анри, и сдернул простынь, выхватывая ткань из-под него. – Как я? – замотавшись в простыню, спустя не более получаса, потраченных на смешки и поцелуи с королем Франции, Луи де Можирон появился в изголовье Жан-Луи де Ногарэ.
- Как спится, друг мой?

 Отправлено: 09.09.17 16:07. Заголовок: Каждая ночь, проведе..

Каждая ночь, проведенная с Луи, каждая ночь, когда они держали друг друга в объятиях, убирала с лица короля Франции тени и морщины, делавшие его старше и строже. Раны на сердце затягивались медленнее, но и им было не устоять перед сиянием синих глаз маркиза д’Ампуи. Может быть, поэтому Небеса, в своем милосердии, все же смилостивились и вернули этих двоих друг другу, в разлуке они оба медленно погибали.
Генрих погладил светлые пряди, пропустил их сквозь пальцы, лаская шею, изгиб щеки, уже потерявшей мальчишескую нежную округлость – но как же он боготворил каждую черточку этого лица… Звезда ловила лапами игрушку и тоже была абсолютно счастлива. В ее маленьком мире наконец-то снова был порядок…

- Ты сам сейчас похож на кота, любовь моя, - тихо рассмеялся Анри. – И готов выпустить коготки, да, Луи? Помурлыкай для меня сначала!
Ловко выхватив перо, смеющийся король провел им по шее маркиза, по обнаженной груди, по впалому животу (как ни старался брат Горанфло откормить своего подопечного, все бесполезно). Перо пробралось и ниже, намекая на то, что как бы Генрих ни был удовлетворён и счастлив, всегда можно начать их игры с начала.
И только когда Луи, который боялся щекотки, изобразил вполне похожее мурлыкание, Анри смилостивился и отпустил своего пленника, вытребовав поцелуй в качестве контрибуции. Поцелуй затянулся, и, когда молодой король все же оторвал губы от губ Луи, они оба были немного взъерошенные и разгоряченные, а Анри разрывался между желанием обнять Людовика так крепко, как возможно, и сотый раз за вечер сказать о своей любви, или уложить на подушки и доказать все делом. Вместо этого он встал, и, порывшись в одной из венецианских шкатулок, извлек серебряные булавки и оглядел смеющимся взглядом своего любимого.
- Доверься мне, мое сокровище, и ты будешь самым красивым призраком Лувра!

На то, чтобы задумка воплотилась в жизнь, ушла банка белил, простыня, булавки и очень много самообладания, потому что драпируя любимого в это подобие призрачного одеяния, Генрих мог безнаказанно ласкать Людовика с самым невинным лицом. Но шалость была очень соблазнительной, поэтому, посмеиваясь, Генрих выпустил самого красивого призрака Лувра из спальни, а сам улегся и принялся ждать, чем все закончится.

 Отправлено: 11.09.17 19:26. Заголовок: Жан-Луи де Ногарэ кр..

Жан-Луи де Ногарэ крепко спал. Покои, раньше принадлежащие всем фаворитам короля, нынче он велел переделать под себя одного, не то, чтобы тайком от короля, но решив, что ни к чему докучать государю такими мелочами. Но постаравшись, чтобы среди придворных пополз слух о чрезвычайном благоволении к нему Его величества. А о том, о чем шепчутся в Лувре, рано или поздно кричат на улицах Парижа… Словом, гасконец сладко спал, и ничто не тревожило его сон до той самой минуты, когда тихий голос разнесся по его опочивальне, как раз рядом с его подушкой. Он распахнул глаза, вглядываясь в темноту… У изголовья стоял кто-то в белом. Еще он был бледен, как смерть. Но, если присмотреться, то становились различимы черты лица…

- Ты мертв, - прохрипел он, отползая по скомканным простыням от призрака, явившегося ему в ночи.
Сердце колотилось часто-часто, Ногарэ прошиб ледяной пот. Господи! Дьявол! Святые и грешники! Людовик де Можирон! Маркиз явился с того света. Жану-Луи говорили, что призраки преследуют тех, кто виновен в их смерти, но он смеялся над этим суеверием. И вот сейчас он во отчую видел выходца с того света.
- Изыде, - махнул он рукой, горько жалея, что нет у него под подушкой четок, или распятия, или иных реликвий. - In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti... Я ни в чем не виноват, уходи, уходи!
Говорили так же, что мертвецы могут забирать с собой тех, кого сильно любят или сильно ненавидят. Если так, пусть забирает Генриха Валуа, да хоть весь Лувр! Только пусть уходит.

Нащупав дрожащими руками одеяло, Ногарэ накрылся им с головой.
А ведь он мог спасти Луи и Жака. Мог. Достаточно было вовремя прислать лекаря на место дуэли. За гасконцем числился и еще один грех, еще более тяжкий, когда принесли раненого Келюса, он встретился с королевским лекарем и в ход пошли драгоценности, полученные им когда-то от Луизы де Водемон. И вот залог любви стал орудием смерти… Повязки оказались недостаточно хорошо наложены, раны разошлись, и гордый граф умер от потери крови. Но Жан-Луи знал, чего хочет – остаться единственным фаворитом короля, и шел к этому самым коротким путем.
И вот призрак у его постели… Живое воображение гасконца играло с ним дурную шутку, ему мерещился могильный холод, слышались стоны и крики грешников в аду. Он дрожал под своим одеялом и пытался молиться.
Только бы призрак Людовика ушел… только бы ушел.

 Отправлено: 21.09.17 17:56. Заголовок: Омерзение, гадливост..

Омерзение, гадливость и презрение чувствовал любовник Генрха Валуа, изображающей очередное луврское приведение, стоявшее у изголовья постели своего бывшего друга. Такие чувства испытывает человек, глядя на гадюку, озлобленную по весне и способную бросаться в своей беспричинной злобе даже на трухлявый пень. Но змею, однажды виденную Людовиком в лесу в неистовой ярости, он тогда пожалел и откинул ногой в высоком сапоге далеко в сторону, чтобы не обломала зубы, являющиеся ее единственно защитой. Жалости к д’Эпернону в сердце Можирона не нашлось. На его совести было бесчестие королевы Луизы и ее жизнь в постоянном страхе, на его прогнившей душе лежала вина и в смерти Жака де Леви и Жоржа де Шомберга. Не шпаги Антрагэ и Ливаро лишили их жизни, а предательство того, кого они считали другом. Анри говорил, что был момент, когда он уже было поверил, что Келюс встанет на ноги и тот внезапно скончался. Луи не верил больше в подобные внезапности, за каждой из них стояла чья-то тень.
- Виноват, виноват, виноват… - шепот с белых губ эхом повторил одно из слов Ла Валетта.
- Я мертв, но увы, Жан, я не могу исчезнуть, - прошелестел голос бывшего миньона, облаченного в простыни. Едва заметное движение рукой и огонь единственной свечи потух, оставляя освещать комнату королевских фаворитов Луну, то и дело заходящую за облака. – Небеса отправили меня бродить по земле, чтобы еженощно напоминать тебе, что лишь раскаянье может смягчить твою будущую участь. Я видел оттуда, как черти в аду уже приготовили для тебя отдельный котел. Они хохочут, предвкушая твои муки. Ты хочешь гореть в аду, друг мой? – черт подери, как же хотелось чихнуть! Генрих явно переборщил с белилами, и пудра теперь щекотала слизистую носа, но ведь призраки не чихают! – В аду, в аду, в аду… - вновь повторил трижды зловещий шепот.
- Ты опорочил королеву Луизу, ты не привел на дуэль лекаря, ты виновен в нашей с Шобмергом гибели, ты убил Жака, - последнее было не доказано, и Луи не знал это наверняка, но он довольно знал своего приятеля, чтобы предположить подобное. – Как ты мог, Жан-Луи де Ногарэ, Ла Валетт, д’Эпернон, во имя только корысти воспользоваться доверием женщины, как ты мог предать своих друзей, и спать спокойно ночами? Жан, ведь Келюс так тебя любил. После всего, что было с нами в Польше, после нескольких лет дружбы, даже на смертном одре он не рассказал королю о том, как ты нас всех подвел, - обвинения стихли, повисла зловещая тишина, в которой было слышно, как жужжит пискляво заблудший комар в поисках своей жертвы. – Я уйду и появлюсь перед королем, он должен все знать. Все знать, все знать, все знать… И ты будешь наказан его судом, чтобы предстать перед судом Всевышнего. Без покаяния…
Отвратительно было смотреть на эту падаль, и поскорее хотелось вернуться к Анри, и самым насущным было – не чихнуть при Ногарэ, но Людовик заставил себя стоять на месте и старался дышать через чуть приоткрытый рот. На фоне белого лица он зиял чернотой и казалось, что вот-вот оттуда вылезет та самая змея и начнет извиваться на постели Жана-Луи, составляя прекрасный дуэт.

 Отправлено: 04.10.17 13:46. Заголовок: - Я закажу мессу за ..

- Я закажу мессу за упокой твоей души! Я… я построю монастырь!
Жан-Луи де Ногарэ много лет жил с убеждением, что все продается и покупается, что золото – высшая ценность, и теперь он, в ужасе, пытался сделать то, что подсказывал ему его корыстный разум. Он пытался откупиться от призрака бывшего друга.
- Монастырь тебе, Шомбергу и Жаку! О вас будут молиться!
Молитвы – разве не этого хотят неприкаянные души? Но Ногарэ припоминает и другие истории, о том, что призраки могут желать мести, что они могут изводить своих врагов долгие, долгие годы, пока те не сойдут с ума или не наложат на себя руки.

Представив себе, как Людовик де Можирон вот так, ночь за ночью, раз за разом является к его постели, Ногарэ окончательно потерял рассудок. Трясущимися пальцами он натягивал покрывало на плечи, словно оно могло защитить. От жара преисподней, которая чувствовалась гасконцу за спиной призрака, от его обвиняющего голоса, от тяжести его же собственных преступлений…
Угроза того, что призрак все расскажет королю, подействовала на обезумевшего миньона как ушат холодной воды. Он не сомневался, что Можиро выполнит свою угрозу и не сомневался, что Генрих Валуа поверит его словам. Когда Людовик был жив, король ни на кого не смотрел, боготворил даже воздух, которым дышал его фаворит. Если тень Луи обвинит его, королеву, да кого угодно – король этому поверит. Сразу поверит и уже тогда не пощадит его.

Опередить…
Эта мысль мелькнула в голове Ногарэ, как молния. Мысль, если вдуматься, такая же безумная, как все предыдущие, что призраку стены, он бесплотен, но гасконец не рассуждал здраво. Страх редко рассуждает здраво, а страх перед разоблачением – тем паче.
Жан-Луи сдернул с кресла халат и босиком, спотыкаясь, падая на холодных плитах, с ужасом заглядывая в каждый угол, и в каждом углу видя тень Людовика де Можирона.
- Государь! Государь! – хрипло закричал он, бросаясь грудью на перекрещенные древки алебард у двери в покои короля. – Государь! Смилуйтесь! Впустите ради Господа!
Только бы успеть…

 Отправлено: 07.10.17 08:59. Заголовок: Гладя рыжую Звезду, ..

Гладя рыжую Звезду, Анри с усмешкой прислушивался к крикам за дверями, не спеша как-то явить свое Величество. Судя по всему, Луи его затея удалась…
- Что скажешь, киса? Наше сокровище и раньше был занозой в заднице, а после смерти этот его талант, похоже, заиграл новыми гранями.
Звезда щурила свои желтые глаза и мурлыкала.

В дверь опочивальни робко постучали.
- Что еще? – недовольно осведомился Его величество, постаравшись как можно убедительнее сыграть роль человека, только что, и некстати, разбуженного от крепкого сна.
- Сир, прошу великодушно меня простить, но там господин де Ногарэ…
- И что же? Пусть придет утром.
Снова шаги, шепот, крики. Звезда недовольно дернула загривком и выразила намерение уйти подальше – греть место для Людовика. Вот кто, по мнению, рыжей красавицы был образцом всех совершенств, и король был полностью согласен со своей любимицей.
- Сир…
- Кровь Господня! Что?!
- Месье де Ногарэ нижайше молит его выслушать!
- Нет, в этом дворце нет ни минуты покоя, - трагически провозгласил король Генрих Валуа, подняв свои итальянские очи к потолку. – Ладно уж, пусть войдет.

Со стороны тайного хода, спрятанного за расписной ширмой, послышался едва заметный шорох и Генрих Александр лукаво улыбнулся.
- Кажется, кто-то напуган до смерти, это хорошо. Но, Луи, если наш дружок станет от страха заикой, мне придется отослать его от двора, к чему нам заикающиеся придворные?
Дверь в опочивальню распахнулась и на пороге появился Жан-Луи де Ногарэ, бледный и трепещущий.
- Да что с вами, сударь? – делано изумился король, запахнув полы домашней бархатной мантии, подбитой мехом, чтобы скрыть от Жана-Луи отсутствие ночного одеяния. – Вы врываетесь ко мне среди ночи и вид у вас, Ногарэ, такой, будто вы призрака увидали!
Слуга почтительно затворил дверь в покои государя, качая головой на такое неподобающее поведение королевского фаворита. Уж не сошел ли месье де Ногарэ с ума? Экая была бы неприятность!

 Отправлено: 16.10.17 15:45. Заголовок: - О бооооже, какая щ..

- О бооооже, какая щедрость, Ногарэ, - прошептал Людовик вслед улепетывающему гасконцу и рассмеялся. – Ты же разоришься на замаливании грехов, да и не все грехи можно отмолить. Некоторые из них предстоит смывать собственной кровью, - посерьезнел Можиро, но Ла Валетт, несущийся в сторону покоев государя французского его уже не слышал, оглушенный собственным страхом. – Черт возьми, Анри, ну зачем же столько белил было класть? – пальцы, коснувшиеся лица, пришлось отирать о сооружение из простыней на себе же. Луи было очень любопытно посмотреть на Жан-Луи, бросившегося в ноги монарху, но несколько минут у любовника короля еще было – стража все равно не пропустит сразу к Генриху никого, даже его фаворита.
Можиро поджег свечу и прошелся с ней по комнате, которую миньоны когда-то делили на четверых. Теперь здесь стояла только одна огромная кровать д’Эпернона.
- Неужели ты этого хотел, Ногарэ? – сам Людовик недоумевал, как его бывший друг мог быть в этих покоях, где каждый дюйм стены напоминал ему о тех, кого он предал. Вот тут (рука с любовью обвела плотную ткань на стене) под гобеленом скол в камне – это Жак кинул сюда пустую бутыль из-под вина, досадуя, что они не могут пойти и придушить Франсуа Анжуйского, этого крысеныша королевской крови. А вот тут (свет свечи озарил угол, ближний к окну) Шомберг любил развешивать свои вещи… Слишком много воспоминаний. Подсвечник своими изгибами впился в кожу плотно стиснутой ладони, и Луи поставил его там, где он был, оставив его зажженным. Пусть Ногарэ вздрогнет еще раз, когда вернется.
Пальцам вдруг стало тепло и влажно, маркиз не сразу заметил, что продырявил себе кожу на руке и теперь с досадой слизывал солоноватую кровь. Мысль, пришедшая следом в голову показалась ему забавной – молодой человек нашел дагу Ла Валетта и измазал ее клинок в своей крови. Бросив оружие на подушку тому, кого называл когда-то другом, он вышел бесшумно в коридор, и вскоре фигура в белом скрылась в одной из многочисленных луврских ниш.
Он успел вовремя. Из-за ширмы, к которой обратился Генрих Валуа послышался смешок. Людовик расположился с удобством на расшитом золотом пуфе, и принялся стирать с лица белила концом простыни, к ней же время от времени прикладывая рану, чтобы промокнуть кровь с ладони.
- Это будет слишком большим подарком для него, мой ангел, - тихо шепнул маркиз и замолк, судя по интонациям Александра, вид Ногарэ оставлял желать лучшего.

 Отправлено: 24.10.17 15:48. Заголовок: Жан-Луи полубезумным..

Жан-Луи полубезумным взглядом обшарил спальню короля, боясь, что призрак настиг его и здесь. Хотя, где еще появляться смертной тени Луи де Можирона, если не в опочивальне Его Величества, которая долгое время была и его спальней, и все об этом знали. Но нет...
- Сир, прошу меня простить, но... но именно призрака я и увидел, - в отчаянии выкрикнул он, кидаясь в ноги королю. - Молю вас, выслушайте и не сочтите безумцем.

Рассказать королю о случившемся много времени не потребовалось, тем паче, что Ногарэ счел возможным скрыть от Генриха Валуа обвинения в предательстве. Куда больше времени потребовалось, чтобы описать свой ужас от случившегося, свой страх...
- Ваше величество, молю вас, позвольте мне остаться здесь, в ваших покоях, хотя бы на эту ночь!

Вернуться к себе, в темную спальню - вот уж страшнее не придумаешь. Даже если зажечь свет, даже если позвать слугу, то остановит ли это призрака? Ногарэ сомневался. Маркиз д'Ампуи всегда был упрям.
Гасконец уже прикидывал, во что обойдутся поминальные молебны, и сколько их нужно, чтобы запереть призрака на том свете, и удержать от прогулок на этот. Ногарэ был скуп и прижимист, когда дело казалось его личных средств и жаден, когда речь шла о подарках, которые ему делали люди, надеющиеся обрести в нем друга. Но что делать? Может быть, выпросить у короля мощи святых? Если это поможет, он готов заставить ими всю спальню.

 Отправлено: 09.11.17 17:39. Заголовок: Анри слушал, хмурил ..

Анри слушал, хмурил брови, качал головой, и думал о том, до чего слабовольный, трусливый и подлый пес сейчас пресмыкается у его ног. Но винить тут следовало себя. Он сам приблизил к себе гасконца, даже зная за ним некоторую трусоватость, которую предпочитал называть осторожностью, жадность и заносчивость…
- Я думаю, вам приснился кошмар, Ногарэ, - с притворной лаской ответил он, когда Жан-Луи закончил свой рассказ.
Прислушался невольно к звукам за ширмой, где сидел его обожаемый «кошмар», но Луи замер, словно его и не было. Настоящий призрак, и Анри, обнимая его, не мог избавиться от ощущения, что он обнимает вольный ветер, целует и любит вольный ветер. Людовик всегда был горд и независим, но король не желал бы менять даже волосок на этой голове. Для него его возлюбленный был и оставался совершенством. Души, сердца, и тела.
Душа Жана-Луи де Ногарэ была черна и уродлива, и уродство это проглядывало сейчас в его глазах. Испуг сорвал с этой души покрывало лжи. Хотя нет, пока не сорвал, но сдвинул в сторону, обнажая истинную суть придворного.

- Просто кошмар, и все, что вам нужно, это успокоиться. Идите к себе, а я пришлю к вам лекаря. Выпейте горячего вина с маковым соком, оно позволит вам заснуть… Только так мне удавалось спать с тех пор, как наши друзья нас покинули, Жан-Луи. И неужели вы думаете, если бы в Лувре появился призрак маркиза, он бы пришел к вам? Он бы пришел ко мне, потому что я любил его и люблю, и буду любить… Призраки, как известно, приходят только к тем, кого сильно любили или сильно ненавидели, а какая причина у маркиза была ненавидеть вас, Ногарэ? Вы были ему другом!
Неверным другом, предателем… но Генрих хотел, чтобы гасконец признался в этом сам. Если не сегодня – хорошо, ему же хуже, потому что чего-чего, а простыней и белил в Лувре хватит на целую роту призраков.